От 05. 01 5

Давай о личном. Снова о личном.
Боже, сколько я говорю о личном, которого у меня быть не должно. Но ты послушай. И не перебивай, пожалуйста. Не знаю, зачем. На всякий случай.
Объясни мне одну простую вещь. Как может мир позволять быть слабым? Любой мир любому существу? И не надо мне сейчас про исторически сложилось. Женщина – семейный очаг, женщина – покой, счастье, забота и нежность.
А я никогда не хотел быть нежностью, пустота. Я всегда хотел быть гордостью.
И я ей стану. А говорят, уродуешь. Уродуешь свою чертову жизнь и потом тебе будет плохо. Я люблю их, пустота, сама знаешь. Люблю их много больше себя, и стоят они, и каждый из них в отдельности стоит побольше, чем мы с тобой вместе взятые, уж не обессудь. Люблю странной преданной любовью нигилиста, не особо скрываясь. Но это не исключает их неправоты.
Потому что они правда думают, что я не знаю, на что иду.
А я просто хочу суметь дать отпор. Я просто лучшим хочу быть, пустота, лучшим, для себя, для друзей и семьи – гордостью. Сильным, умным, и с тяжелым железно звенящим своим словом. В сравнении с этим нежность ничего не стоит.
Я никогда не хотел быть нежностью, пустота. Я всегда хотел быть гордостью.
И даже поэтому я не верю в любовь другого рода. Могу о ней думать, вздыхать и смотреть в тебя осенними звездными ночами, сидя на холодном гипсовом подоконнике, но не верю. У меня ее уже не будет. Даже не потому, что я уже выбрал и выбрал неверно. А просто к черту. Никто не будет уродовать свою жизнь так, как это сделал я. Да мне и не нужна ничья любовь. К черту. Отвяжись. Хватит смеяться. Просил же не перебивать.
И даже поэтому я не боюсь… Да ради всех богов мира, я всегда был уродом. Неужели ты думаешь, что многие таскали с отцовских Бушкова и Пелевина, зачитывались Крапивиным и мечтали о бессмертии? Неужели ты думаешь, что кто-то из них так же рано понял, на чем построен и мир, и выбрал силу, потому что дошло, что такое эта чертова слабость, про которую они так мало знают? Неужели ты думаешь, что кто-то из них так же, как я привязал тебя к себе навсегда, а, пустота?
Я уже давно разучился бояться за себя. И пусть за меня не боятся другие. Я переживу. Проклятый пониманием, одиночеством и тобой. Знаешь, меня иногда подташнивает от своих наклонностей к лирике. Честное пионерское.
Разве это уродство, быть сильным в мире силы? Может, другие могут себе позволить, а я – нет. Я не умею быть слабым. Просто не умею. И не умею подчиняться. А природа любит прикалываться, да?
И за это точно не надо меня жалеть. Нет ничего противнее для меня, чем жалость. Я, конечно, сказочная сволочь, господа.
Но поверьте, даже я этого не стою. Я не стою жалости. Меня не за что жалеть. Я лучше добровольно изуродую свою жизнь, чем буду чьей-то нежностью. Меня тошнит от слабости, пустота. Называй меня кем хочешь. Трусом, уродом, дураком, но я не хочу. И да простят меня те, кого люблю. Простите меня. Я просто не могу по-другому. Это не уродство. Это сила. Посмотрите повнимательнее. Если, конечно, сможете.
И все путано, все неясно. Все оправдания, оправдания, а что, в самом деле, здесь еще говорить, кроме оправданий. Я зачем-то вспомнил темную легенду из Брэдбэри, помнишь, "Девушка в сундуке"? Я не хочу, чтобы Тьма сумела даже коснуться тех, кем дорожу. Не хочу, чтобы конь несся по лесу, взрывая копытами Темную землю. Не хочу. Я убью ее там же. Но у меня должно хватить силы. Все ради вас, господа. А эта сила требует, увы, серьезного уродства.
Не думаю, что пожалею. В конце концов, мне так много спокойнее. И какое дело, как там исторически сложилось? Я ведь не прошу любви в ответ, с моей стороны это было бы слишком нагло. Просто будьте в моей жизни. Здоровайтесь за руку, хлопайте по плечу и говорите мне свои боли. Я помогу.
Неужели я так многого прошу?
Я никогда не хотел быть нежностью, пустота.
Только гордостью.

Посвящение: Ангелине Сорокиной. Спасибо вам двоим за этот вечер. И простите, что я такой неисправимый идиот.