Ч. 7 Почерком Изиды, гл. 1 Это принадлежит...

        Астральное тело - Изида, или Врата Святилища - роман 2

        Читать роман полностью здесь: http://www.proza.ru/avtor/vseslavsolo&book=2#2

        Часть седьмая ПОЧЕРКОМ ИЗИДЫ

        Глава 1
       
        Это принадлежит...

Пришел Божив, и Надежда Михайловна озабоченно посмотрела ему в глаза в прихожей, она очень уважала его и всегда верила ему, но сегодня ей очень хотелось, чтобы он ошибся...
Им никак не удавалось, и Боживу, и Надежде Михайловне, остаться наедине, чтобы переговорить: ведь Наташа слышала разговор, их телефонный разговор, неотступно находилась рядом с ними в этот вечер.
И мама Сережи Истины, и Юра переглядывались, долго переглядывались, и им неуютно было чувствовать себя заговорщиками.
А Наташа сама себя ощущала третьим лицом, но уйти в соседнюю комнату была не в силах, а может, и ушла бы, да Сабина уже спала, а предлог тоже отойти ко сну был гораздо мучительнее, нежели остаться здесь, среди безмолвного разговора о ней, который она улавливала в переглядах Надежды Михайловны и Божива: к чему уходить и неминуемо прислушиваться, лучше уж честно присутствовать рядом, все-таки определила для себя Наташа.
Шло обычное чаепитие и разговоры о предметах и действиях.
Надежда Михайловна всегда была честным человеком, и для нее всегда означало слово «скрывать» — значит убивать! Да!.. Что ты скрыл, то убил...
Ты убил движение, ибо, скрывая, ты удерживаешь, а кто вправе убить движение? Никто, даже Господь, ибо Господь сам суть движение, разве может Господь убить сам себя, не был бы он тогда Богом, а убийцей, а значит, человек скрывающий есть убийца, он покушается на Бога, и его надо судить, и наказание неминуемо.
Есть одно на свете, чего не может сотворить даже Господь, единственное и незыблемое: Бог не может убить сам себя, а значит, скрыть, остановить... движение. Надежда Михайловна не выдержала.
— Наташа, — сказала она, проговорила внезапно посреди словесной замусоренности вечера, и ее обращение прозвучало как готовность к наведению порядка, она больше не хотела отворачиваться, когда Наташа смотрела ей в глаза. — Наташа, — повторила она еще раз в пространстве молчания, когда приумолк и Божив, Надежда Михайловна была философом и, может быть даже, одним из тех единственных философов, которые верили в то, что говорили и писали.
Несколько секунд после отзвучавшего «Наташа» даже тишина молчала, даже она прислушалась.
— Да, — прозвучал коротко голос Наташи.
— Но ты же была дома, — медленно подбирая слова, будто предлагая вернуться к такому необходимому и здравомыслящему, устоявшемуся и правильному «нет», сказала Надежда Михайловна.
— Да, — снова ответила Наташа.
Божив молчал, он еще многое не усвоил из уроков Истины, но из его дневников теперь для Юры обозначилось одно: молчи, и слушай, и жди, когда предложат слушать тебя.
— А как же ты могла... — заговорила было Надежда Михайловна, но осеклась, ибо в единый момент поняла не имеющееся право свое на такой вопрос.
— Могла, — не подыскивая слов, ответила Наташа, даже не пытаясь как-то защищаться.
— Ты сегодня видела Сережу? — наконец-то проговорил Божив, отодвинутый, отшрихованный молчанием.
— Сережа не узнал меня, — ответила Наташа.
— Наташа, где ты его видела? — серьезно сказал Надежда Михайловна.
— Он работает в кинотеатре.
— Наташечка, там сейчас работает Юра.
— Я знаю, и Сережа тоже.
— Надежда Михайловна, — вмешался Юра, — Наташа просто устала.
— Да, я устала. Я и в самом деле устала, Надежда Михайловна. Извините, Юра, я пойду прилягу.
Наташа ушла к себе в комнату.
Юра и Надежда Михайловна некоторое время сидели молча.
— Ты знаешь, Юра, — заговорила Надежда Михайловна, — а ведь Наташа не больна, и она вовсе не устала... умом, ты понимаешь, о чем я говорю.
— Да, конечно, Надежда Михайловна.
— И эта «Сказка о любви», — как бы рассуждая вслух, сказала Надежда Михайловна задумчиво.
— А что значит «Сказка о любви»? — поинтересовался Божив.
Но тут неожиданно раздался телефонный звонок, и Надежда Михайловна сняла трубку.
— Алло, — сказала она.
— Алло, Надя, добрый вечер, это Алексей, у меня мало времени. Завтра с утра созвонимся и встретимся, ты не возражаешь? Слушай Алексей, — взволновалась Надежда Михайловна, — завтра само собой, скажи одно ... рукопись?!
— Да. Это принадлежит Сереже.