Испытание

    Мое поколение  росло и мужало в военное и послевоенное время.  Мы воспитывались на подвигах бойцов нашей армии, партизан и подпольщиков. Тогда издавалась специальная рубрика, в виде небольших книжонок, в которых печатались очерки военных корреспондентов, прошедших вместе с солдатами дороги войны. Стены школьных классов украшали портреты героев с кратким описанием их подвигов. Особые чувства вызвала стойкость духа солдат, партизан и подпольщиков, попавших в лапы фашистов и испытавших перед смертью страшные пытки, но не  изменивших присяге Отечеству и не выдавших военные тайны или своих товарищей по оружию.
    Осмысливая поступки этих героев, я часто  задавал сам себе мучительные  вопросы:
    - А смог бы я  поступить также, как они?... Смог ли совершить такой  же поступок, как Гастелло или Матросов? … Смогу ли выдержать жестокие пытки, каким подверглись  молодогвардейцы, разведчик  Юрий Смирнов, генерал Карбышев и многие, многие  другие герои войны?...  А что если не смогу… что тогда?.. .... - Прослыть навсегда трусом или  хуже того предателем?
Становилось страшно от мысли:
    - Разве можно жить  опозоренным?  … Переживут ли это  родители… близкие?
    И я  стал укреплять свою волю. Старался переносить без криков и стонов различные  боли при травмах и болезнях. А болел я  часто и подолгу, и в семилетнем возрасте даже несколько месяцев находился между жизнью и смертью. Возможно, поэтому рос всегда  щуплым,  был небольшого роста и выглядел моложе своих лет.
    Однажды сам  жизненный  случай  проверил меня на мучившие сомнения.
    Было это ранней весною. Истосковавшись по теплу и солнышку, мы в воскресный день пошли большой группой ребят за дальний, километров за десять от села, ерик. Захотелось набрать на буграх появившийся ранний дикий лук, да и побывать в степи, поиграть в футбол.  Ерик переходили утром, лёд на нём стоял ещё крепкий, были местами только небольшие прососы.
    Набегавшись вволю, уже под вечер стали возвращаться домой. Тогда никто не предполагал,  какое нас ждёт впереди испытание.
    Подойдя к берегу,  мы увидели, что утренние прососы  по всей поверхности льда превратились в сплошные полыньи. Тёплое солнце и  течение воды подо льдом сделали своё дело - лед  подтаял и ослабел, стал  игольчатым и не выдерживал  даже  самых из нас маленьких ребят. О переправе на другой берег, где мы переходили ерик  утром, не могло быть и речи - ерик был глубокий, вода ледяная, могли утонуть.
    Решили искать переход в другом месте - на мелководье, где глубина и течение воды были не большими. Группками, рассыпавшись по берегу в разные стороны, стали искать такое место.
    Мы  с дружком - Колей Сильцовым, отделились от всей компании и стали самостоятельно искать подходящее место для перехода.Пройдя метров триста вниз по течению, нами  было найдено, как нам показалось, подходящее место. Лед держал. Но для верности, всё же решили уложить на лед  гать из хвороста, камыша и других подходящих подручных материалов. Сооружая гать,  соблюдали осторожность - держались друг от друга на расстоянии.  Весенний лёд опасен из-за потери прочности.  Провалившись  вдвоём в ослабевшем льде и в стеснённом пространстве, можно было утопить друг друга.
    Когда проложили гать до половины ерика, лед  под Колей, шедшим впереди, провалился.  Коля оказался по грудь в воде на большой глубине. Барахтаясь изо всех сил в полынье, он пытался взобраться на кромку льда, но все его попытки  были тщетны - лёд  крошился и обламывался.
    В таких ситуациях люди поступают по-разному.  Кто, испугавшись, убегает и  бросает товарища в беде. Кто бросается на помощь, не думая о последствиях для своей жизни. 
    Раздумывать  было некогда. Тем более Коля  стал звать на помощь:
    - Юра, помоги!
    И я  бросился помогать. Схватив  из под  ног жердь, протянул её Коле. Он  крепко ухватился за конец, и я стал его тянуть на себя из полыньи. Вытянув его  на половину туловища  на лёд, сам провалился одной ногой. Пока выбирался на  твёрдое место, лед под Николаем опять проломился и он опять оказался в воде. Я снова подал ему жердь, и снова всё повторилось. И так повторялось неоднократно  до самого берега. Уже на мелком месте по пояс в воде мы  вылезли на крепкую кромку  льда.
   Оба мокрые и уставшие присели на берегу, глядя на оставленный след с разбитым льдом. Не осознав ещё опасности, которой подверглись, просто молча сидели, тяжело дыша.
   Потом увидели, как к нам на помощь, кто с чем, что попало под руку,  спешили ребята.
   В тот день мы нашли переход километров за пять от места нашего купания, где благополучно переправились и вернулись домой.  Только потом каждый из нас по-своему осознал и оценил  произошедший случай. Рискованное, не совсем продуманное решение, могло нам стоить жизни. И в то же время  совершенный поступок по спасению товарища из беды придавал мне чувство удовлетворенности собой, и даже гордости, и ещё больше укрепил нашу дружбу с Колей. При встречах мы, взглянув друг на друга, вместо рукопожатия  слегка обнимались.
    Прошло много лет, не один десяток, ко мне в гости приехал другой школьный  друг, мой одноклассник и участник того похода, проживавший теперь в Камышине, и вспоминая наше трудное, но наполненное романтикой  детство, сказал;
    - Был недавно в Волгограде…  Видел там Николая Сильцова… он передавал тебе  привет… Он всё ещё помнит тот случай на ерике... и благодарен тебе…
   Потом добавил:
   -  Да и  все мы … участники того похода … тоже помним… Крепкая у нас была дружба.