Письма Ляле сборник миниатюр

- Знаешь Ляля, что такое мертвая жизнь?
- Не знаешь. А я знаю. Не смотри на меня так. Звучит страшно, на самом деле обыденно. Так многие живут. Не знают, просто, как это называется. Мы, Ляля не о зоне комфорта, о целях и прочей требухе... Надоело. На всех углах об этом. Мертвая жизнь это другое...
Видела людей, которые не реагируют... На горе, радость... В глаза им смотришь, а там нет никого. Это оно...
Пусто. Тихо. Ни звука. Кровь, застывшая в жилах. Умеешь ликвидировать все, что выдает жизнь.
Понимаешь, жизнь бывает двух видов - живая и мертвая. Да, именно так. Я хотел живую. Все хотят. Зачем же кому-то мертвая нужна. Но... Не все живую получают. Мне не повезло... Или наоборот. Не знаю, запутался.
Жизни эти почти не отличаются. Так же дышишь, так же ходишь, ешь, пьешь, спишь... Листаешь утренние газеты, вступаешь в дебаты. Переживаешь за космос и экономику в Зимбабве. Как бы все происходит с точностью один в один, но... Не чувствуешь собственных болей... Многие называют это силой, волей, еще какой-то ерундой, но нет. Это мертвое состояние. Нет эмоций на стрессы, на проблемы, беды, кризисы... Нет!
Ты скажешь - так это же супер! Зачем живая, мертвая жизнь в триста раз лучше. Не слышать, как болит - это то к чему стремится человечество. Поссорился с другом - пофиг, выгнали с работы - восемь, ушла жена к другому - пофиг и восемь вместе. Ровные спокойные эмоции на все! Что бы ни случилось, ты неизменен. Но нет...
Мертвая жизнь, Ляля, приходит тогда когда в живой не получается. Это своего рода защита. Не сложилось с работой - нервничаешь, переживаешь, пьешь литрами виски, потом, когда деньги кончаются, водку... Находишь другую, становишься на ноги... Ставишь цели, прешь к ним... Все как надо! Вперед - и ползком, и бегом... А они, кажется, бегут от тебя быстрее раз в десять... И в тысячный раз, когда руки опускаются, на каком-то этапе, поднимать их уже не хочешь. Да, просто лом.
А жена когда к другому уходит - больно, страшно, все с ног на голову... Но в живой жизни эмоции бушуют, перегорают и обновляются... И вроде опять живешь. А потом попугай сдыхает... Тот, который триста лет жить обещал. Такой родной, любимый попугай... Говорил с тобой по утрам, когда ты кофе перед работой пил... Жена ушла, больше не с кем было. Только он остался! И тот подставил. Опять болит, горит, рыдает все внутри... Но понимаешь, это жизнь, так должно быть... Перемалываешь беды все в муку и дальше в будущее смотришь... С верой... Понимаешь, Ляля, с верой!!!
А с другом не ссоришься, нет... Друзья во времени теряются... Да... Это тоже в живой жизни норма... В какой-то момент глаза открываешь, и нет вокруг никого. И не потому, что ты плохой или они, нет... Так надо наверно...
И что-то щелкать внутри начинает... Не хорошо так щелкает... Что это еще не знаешь, но чувствуешь недоброе... До сорока лет - плюс, минус, вера, так сказать в лучшее, глушит треск этот, внимания не обращаешь... Но после сорока он отчетливей становится. И вот, Ляля, если до сорока не сложилось, после - есть шанс на новый виток сил и не найти. Ну, во всяком случае, не всем везет.
А оно трещит все больше, искриться начинает. Вслушиваешься в этот треск и понимаешь - перегорает... Забыл, как называется... Тумблер, что ли... Нет, Ляля, не тумблер... Тумблер - это когда полный конец. Вспомнил, предохранитель это щелкает... Перегорает он... На все боли реагировать устал.
Вот тут и начинается переход в мертвое состояние. Организм не может терпеть постоянную боль. Вера теряется. И что ему, организму, делать? В сорок лет умирать - рано, а жить без сил и веры не может. Предохранитель предательски сгорел.
Становишься другим. Не пылаешь как раньше, не горишь, перегораешь и возрождаешься ... Нет. Не реагируешь. Ни на что. Черствеешь. А это Ляля страшно...
Ерепенишься, конечно. Делаешь вид, что все как обычно... Живым прикидываешься, но... Не реагируешь. На свои боли и на чужие, кстати, тоже. Ровно. Болеть нечему. Сгорело все. И вроде ничего. Проблем нет: болеть не болит, реакции ноль. Но побочка сильная у мертвой жизни. Радоваться ты больше тоже не можешь. Ни-че-му. Улыбку растягивать да, а ликовать, чувствовать взлет, радость, бурю в животе или бабочек, нет... Как не пытаешься, но нет. А перегоревший предохранитель гарью своей постоянную тошноту вызывает... Устал я, Ляля, от тошноты этой, жутко устал... Но думаю это уже навсегда... До настоящей смерти.

©Василиса Савицкая