Четыре крыла стрекозы. часть 1. эпизод 1. 2

Часть 1. Эпизод 1 - Ты и есть (продолжение 2).

В кухне, действительно, хозяйничала Алиса, как всегда все везде успевая. Уже заваривался чай для Ирис, закипало молоко для какао Лили, а рядом с чашечкой черешни стоял бокал с ромом для Коры.
- Заботушка ты наша! - обрадовалась Кора, опустив довольный носик в бокал, вдыхая крепкий, будоражащий запах - садись уже с нами, бросай свою посуду.
- Спасибо - смущенно улыбнулась Алиса.

Алиса была самой младшей из всех присутствовавших в кухне. Ее мы создавали все вместе, как «рабочую лошадку», которая должна была делать все то, что никто другой за нее делать не мог. Она заменила меня в целом, как существо, взаимодействующее с внешним миром напрямую. Заменила в жесткой бездушной, железобетонной Системе, тогда, когда я, как таковая, уже просто выключалась. Сидела в углу, и даже не плакала, боялась каждого входящего, каждого телефонного звонка, не включала свет. Алиса тогда взялась за работу спокойно, без эмоций, с позиции – «надо, так надо». А я получила возможность смотреть на все происходящее, как в кино и думать – «это не я, это не со мной». При всем отсутствии амбиций, Алиса оказалась очень любознательной, исполнительной, трудолюбивой и быстрообучаемой. Истерики и нападки Системы она переносила флегматично, не забывая при этом про скорбное выражение лица. Она, действительно оказалась большой умничкой, и временами, мне казалось, что внешнему миру никто кроме нее не нужен, так идеально она вписалась в его картину. Я не ревновала, нет, и не обижалась. Системы настроены под вытачивание нужных деталек, и детальки нестандартные они либо обрабатывают до нужных параметров, либо ломают, если те не успевают выкинуться из Системы. Алиса же заменила меня, изображая детальку правильной формы, и тем самым сохранила меня почти невредимой.

Инициатором мероприятия тогда стала Ирис - сама когда-то созданная искусственно. И поскольку некоторый опыт «выращивания в пробирке» у компании уже имелся, «проект Алиса» был реализован за более короткое время. Если созревание Ирис потребовало в общей сложности более двух лет, то Алиса пошла своими ножками уже через четыре месяца. И сейчас это кроткое, но вместе с тем сильное и выносливое создание скромно стояло возле стола, со стаканом отвара шиповника с ромашкой в руках.

Вздохнув, Ирис поднялась, вышла в комнату, а когда вернулась, то принесла с собой стул. Девочки подвинулись.
- Прекращай скромничать, Алискин, ты такая же, как мы - сказала Ирис, ставя стул возле стола - садись с нами, ты только и делаешь, что работаешь. Никто не знает, о чем ты думаешь, что чувствуешь, ты никогда никого ни о чем не просишь, ничего не рассказываешь. Садись. Поговори с нами - улыбнулась она.
Алиса поставила было стакан на стол, но тут заметила, что передо мной нет ни чашки ни стакана, и уже собиралась вскочить, как я остановила ее.
- Сиди, Алискин, я сама заварю себе что-нибудь, не знаю еще чего. Ах, да - улун молочный.
Я достала стеклянную баночку, открыла ее, втянув запах листьев, насыпала искрящихся золотом зеленых комочков прямо в чашку, залила водой и вернулась за стол.
- Давно мы так не сидели - вздохнула я.
- Вот так, вместе с тобой, уже очень давно - улыбнулась Ирис, отпивая чай.
Ирис была права, чаще всего я наблюдала за ними со стороны, слушала их разговоры, споры, ссоры, упреки, примирения, но не участвовала в них.

Где-то за несколько месяцев до появления пробирки с зародышем самой Ирис, я, подавленная целой гаммой разнообразных чувств, своими ногами, шла через тот самый серый парк с бюстом Бехтерева. «Я сумасшедшая, и место мое здесь - в желтом доме» - думала я, проходя приемный покой. У меня была назначена встреча в одном из отделений. Меня удивило, что снаружи все заведение было похоже на самую обычную больницу или даже профилакторий, располагавшийся в старинном особняке, окруженном парком с редкими деревьями и дорожками, с подстриженным кустарником.
Для того, чтобы увидеть истинное лицо заведения, нужно было попасть во внутренний двор. Вот тут посетителя покидали все надежды, и сомнения в происходящем. Те самые грязно-желтые стены, с решетками окон, похожими на заштопанные язвы. Резкий аммиачный запах и люди... если их можно назвать людьми.

Современные слова не всегда передают картину мира точно. Сумасшедший - сошедший с ума. Как это? Раньше говорили - безумный, умалишенный - человек у которого либо ума не было никогда, либо он его лишился. Или, например - душевнобольной - тот у кого душа заболела, но еще жива, и ее можно вылечить. А то, что я видела вокруг, напоминало глупый американский фильм ужасов... тут и там, в разных направлениях медленно двигались высохшие или размякшие, раздутые тела без следов и души и разума. В их глаза просто нельзя было смотреть. Казалось, что это убьет на месте. Это были совершенно пустые, истерзанные оболочки людей, которые странным образом сохраняли способность поддерживать функции организма и передвигаться в пространстве, не разваливаясь на части. Оболочки людей разного пола и возраста, но все очень похожие друг на друга, как сдувшиеся шарики. В ужасе пробежав весь внутренний двор насквозь, я влетела в нужный мне корпус. «Уж лучше бы я гуляла по кладбищу» - думалось мне. Найдя нужную дверь, я постучала. Меня ждали, и сев на краешек огромного кресла, я ликовала – «Я живу, я чувствую, я мыслю!». Доктор М улыбалась, спрашивая о моем смятении. Я поделилась впечатлениями, и она нашла это возможным терапевтическим моментом.

Тогда к ней меня привела Астар, еще одна часть меня. Я стала бояться ее настолько, что решилась искать профессиональной помощи. Астар в то время, внешне напоминала огромного прямоходящего варана в стальной броне. Жила она в норе, из которой молниеносно вылетала, стоило ситуации во внешнем мире вызвать во мне малейшие негативные эмоции. В своем общении с моими оппонентами ей не нужно было оружие, она вполне справлялась когтями и зубами. То, что я видела в эти моменты было настолько реалистично, что иногда меня даже подташнивало. Умом я понимала, что это всего лишь накопившиеся эмоции и постоянный стресс, но в какой-то момент стала бояться, что однажды не удержу ее внутри или просто не захочу удерживать.

В тот день, сидя на краешке кресла в кабинете психотерапевта, я впервые рассказывала про них - про Мадам, про Кору и Лили, про Астар. К моему удивлению, доктор стала спрашивать об отношениях между всеми персонажами, об их мыслях и чувствах, о том, как и где они живут, в какие моменты требуют моего внимания. В результате нашей дальнейшей работы все они были переселены из мрачного сырого подвала в просторный дом с большой уютной гостиной, где можно было усадить всех за круглым столом и спокойно поговорить. Первые попытки ни к чему не привели, Астар не желала общаться, и временами, мне вообще казалось, что она не способна говорить. Через какое-то время наше общение свелось к моим размышлениям вслух, но она стала меня слушать, а не скрываться в своей норе, как раньше. И вот однажды, когда меня вдруг осенило, что единственная причина ее действий - это потребность защищать меня, Астар сняла варанью маску, как шлем, и под ним я увидела свое лицо. Только тогда я поняла, что каждая из них - это я. Они, как грани кристалла, играли лучами света, и давали мне представление о самой себе с разных моих сторон.

(продолжение следует)