35

  Родители Джозефа оставили прах сына у Натали. Но она должна будет непременно сообщить им, когда соберется развеять его. Натали просто выпала из жизни. Целыми днями она сидела дома, ничего не ела, не принимала душ, всё время курила и смотрела в пустоту, пытаясь разглядеть очертания любимого лица. Каждый день мы с Дакотой приходили к ней и проводили много времени в её квартире. Мы убирались, готовили еду, которую потом выбрасывали, водили её в ванну и просто пытались хоть как-то оживить Натали. Но наша подруга была не с нами. Её тело жило, но душа заблудилась где-то в темноте. Первые несколько дней с ней жили её родители, но она их просто прогнала, не желая никого видеть. Несмотря на все её крики о том, чтобы мы с Дакотой тоже ушли, мы исправно приходили каждый день. Иногда вместе, иногда по очереди. Нам было по-настоящему больно смотреть на нашу подругу. Хоть мы и любили Джозефа всем сердцем, мы даже близко не могли представить и почувствовать то, что чувствовала Натали. Всё это казалось каким-то сном, какой-то дурацкой погрешностью, которую вот-вот должны исправить. Но наступал новый день и ничего не менялось. Пора было принять тот факт, что Джозеф не возродится из пепла.
  Фредерик тоже был в ужасном состоянии, и Дакота просто не знала, как ей разорваться между двумя. Однако Фред, как мужчина, вскоре взял себя в руки, и они снова стали сплоченной командой.
  Приближался день рождения Дакоты. Со смерти Джозефа прошёл уже месяц, однако все мы всё равно не могли прийти в себя и веселиться, как прежде. Но Дакоте исполнялось 18 лет, и я не могла оставить это без внимания. Я пришла к Натали, чтобы обсудить план действий.
  Я застала свою подругу на крыше их дома, обустроенной под уютную веранду. Она пила вино и курила.
- Привет…- я обняла сидящую девушку за плечи. – Ты же помнишь, что у Дакоты скоро день рождения? Я всё понимаю, Натали, но мы не можем пропустить этот день так, будто он ничего не значит и…
- И что ты предлагаешь? Веселиться? Веселиться так, будто то, что случилось месяц назад -  ничего не значит? Ты в своем уме вообще?
  У меня больше не было сил.
- Да это ты не в своем уме, Натали! Все мы безумно любили Джозефа…Конечно, никто не может почувствовать ту боль, которую чувствуешь ты, но не будь эгоисткой, черт возьми! Не будь долбанной эгоисткой, потому что всем нам плохо, всем нам очень больно… - из моих глаз брызнули слезы, я плакала в первый раз после смерти Джозефа. – Он был самым светлым человеком, которого я когда-либо знала…И у меня переворачивается всё внутри каждый раз, когда я молюсь за его душу…Каждый раз – это будто общение с ним…Я прихожу в церковь каждый день и представляю, будто мы разговариваем, понимаешь? – я уже просто рыдала. – А ты закрылась от всего мира, закрылась от друзей, которые готовы быть с тобой каждую минуту твоей жизни, лишь бы тебе стало лучше! Тебе плевать, плевать на то, что мы тоже можем чувствовать боль…Пойми же…Джозеф…Джозеф погиб…А мы все здесь, мы с тобой…И жизнь не остановится как бы сильно ты этого ни желала…Я понимаю, что это очень не просто…Всё это очень не просто…Но ты должна…Все мы должны… - мне было трудно говорить. – Мы должны отпустить его…Иначе ничего не получится, иначе все мы застрянем здесь, застрянем в смерти и тоске…
  Я потеряла физические и душевные силы и опустилась в кресло. Натали, всё это время стоявшая ко мне спиной, повернулась. Слёзы скатывались по её щекам и с шумом падали на пол.
- Прости…Ты права…Ты во всем права… - подруга закрыла лицо руками, сейчас я видела прежнюю нежную Натали, а не ту холодную эгоистку, которой она была последний месяц. – Я буду стараться, правда…- она всхлипывала. – Я не могу обещать, что сейчас сразу же все изменится, но я буду стараться, я обещаю, я буду стараться…Нужно отпустить его…Нужно отпустить…
  Я крепко обняла подругу, и мы простояли так несколько минут. Потом Натали подняла на меня глаза и спросила:
- Так что будем делать с днём рождения Даки?

  В итоге решили, что нужно устроить просто уютный тихий вечер с самыми близкими людьми. К сожалению, родители Даки уже уехали, и пока что у них не было возможности вернуться.
  Когда я сказала Полю, что иду на день рождения к Дакоте, я думала, что он захочет пойти со мной, но тот просто сидел в своем кресле, курил и пытался придумывать свои бессмысленные киношные сюжеты. Я для него будто не существовала вовсе.
  Макс зашел за мной в половине седьмого, и мы пошли к Дакоте и Фредерику, забрав по пути и Натали с Луисом. Мы купили большой торт, потыкали в него свеч, а мужчины выбрали два самых красивых букета цветов в лавке.
  Было очень приятно и радостно видеть улыбающиеся лица друзей после ужасного месяца непреодолимой тоски. Улыбалась даже Натали, чем удивила всех присутствующих. Это был самый приятный вечер за последнее время. Я была в кругу своих любимых людей. Я была счастлива, что они находят в себе силы радоваться и улыбаться, хотя бы чтобы поддержать друг друга. Я посмотрела на Натали. Она улыбнулась мне и мотнула головой. На секунду я представила Джозефа, тоже поднимающего бокал за Дакоту, и в этот момент в комнату ворвался сильный порыв ветра, несущий на своих прозрачных крыльях до боли знакомую музыку. В местном парке хор и уличные музыканты исполняли последнюю написанную Джозефом кантату.