В сердце тьмы. Судьба ведьмы

Мне снился вещий сон. Такой яркий, что чуть не ослепла, ибо так давно не видела света ни солнца, ни луны. Во сне я видела зелёные холмы и белокаменные крепостные стены, что возвышались к ясному небу. А где-то там находился храм, в котором я молилась за упокой кого-то, кого ещё не знала. И полились слёзы, такие чистые, которых у меня и быть не могло. Ведьмы не умеют плакать, и вместо искренности у них корысть, а вместо жалости – ненависть ко всем, даже к мёртвым людям.
Глаза открылись мокрыми, размазав тушь на моих гнилых глазах. Запястья ныли от тесных кандалов, что приковывали меня к сырой стене, полных слизи и мерзких насекомых, заползавших мне на волосы. Я ненавидела каждое мгновение своего заточения здесь, но теперь устала даже ненавидеть, безвольно опустив голову вниз и разглядывая деревянный пол. А на нём дразнящее пятно света, бившееся сверху сквозь дыру в стене. Колени согнуты в немой молитве, что никогда не произнесу. И никогда не понесу раскаяние за свои деяния.
Для меня не стали разжигать костёр, посчитав это слишком милосердным с их стороны. Вместо этого я сожгла их своим огнём забавы ради. Ему меня научила злая мать. Но
затем меня околдовали треклятые маги, солдаты заковали в этой высокой башне королевской крепости. Вот мой кошмар, где нет света и еды, ведь ведьмы не умирают от голода. Меня клеймили железом, вырвали все ногти и истерзали всю. Я проклинала их всех каждый день, но бесполезно, если потеряла магическую силу. Но я не раскаюсь, ибо в это верят лишь одни глупцы. А среди глупцов есть тот, что был в том вещем сне.

Доспехи еле держались на нём так же, как рука еле удерживала тяжесть осквернённого меча. Окровавленное лезвие открывало путь по крепостной стене, ведущее прямиком к башне. Рыцарь поднял взор наверх и высмотрел чёрных воронов на небе, все вместе кружившие над башней. Он не верил в дурные знаки, но доверял лишь своему глупому невинному сердцу, что было полно храбрости. В мире, где всё королевство охвачено безумием, это было сплошь одним безрассудством.
Перед ним встали обезумевшие от крови королевские солдаты, чьи прокажённые лица скрывались под вытянутыми шлемами. Они очнулись, почувствовав присутствие чужой души. Рыцарь сделал шаг, а те сделали рывок и взмахнули клинками. Их встретили щит с изображением дракона и осквернённый меч. Щит парировал удар, отбросив левого, а лезвие меча мгновенно пронзило грудь правого. Солдат кашлянул кровью и закрыл глаза, издав предсмертный хрип.
– Вам мало? – обратился рыцарь ко второму солдату, что снова рвался драться. Но тот не слушал. Весь разум сгинул, остались лишь инстинкты, настроенные на убийство. Ещё один взмах меча, и полетела голова, забрызгав кровью клювообразный шлем героя.
Вход в башню был свободен. Он вошёл туда в поисках чего-то, возможного лекарства от безумия людей. Но внутри его встретили ещё десять таких же безумцев, вооружённых топорами, секирами и пиками. В свете факелов он махал мечом, методично раз за разом всех убивая на своём пути. Каждый раз, поднимаясь всё выше и выше, видел клетки зловонных мертвецов. Они умерли не так давно, от голода, как начались всеобщее сумасшествие. Ещё один ждал его сверху, откуда спрыгнул на него. Рыцарь подставил меч, насадив новую голову на лезвие. Он скинул тело с лестницы, тем самым сбросив его в самый низ.
Я слышала звон его шагов, пока тот не поднялся и не явился мне. Рыцарь остановился, бросил оружие на деревянный пол и повалился на колени. Тяжело дышал, его тошнило от собственных убийств. Клюв шлема смотрел на свет, исходящий из дыры в стене. Я была прямо напротив него, тоже на коленях. Мне показалось это смешным, рот скривился в многострадальной улыбке.
– И ты пришёл, герой. Хочешь меня убить? Надругаться надо мной?
Он молчал, схватил меч и, словно тростью опёрся на него, чтобы подняться. Его рост меня несколько пугал. И напугал ещё больше, когда остриё лезвия предстало прямо перед глазами. Рыцарь сделал взмах и перерубил цепи, что сковывали и удерживали меня. Я упала от бессилия, не веря, что впервые побоялась смерти.
– Идём со мной, если хочешь жить, – глухо прозвучало из металлического клюва. Он подал руку мне, предлагая ещё пожить в этом мире.
Не хотелось доверять ему, но моё глупое и порочное сердце хотело довериться его сердцу.

Что-то холодное я чувствовала щекой. Проснулась и поняла, что прижалась ею к спине своего спасителя. Железный панцирь словно ледяной. Он ничуть не грел, но сквозь него веяло теплом чужого тела. Стук копыт явно давал понять, что мы в седле лошади и идём куда-то, где веяло холодом. Неожиданностью был снег, что падал и облеплял доспехи. Холод обжигал, но я продолжала держаться за пояс рыцаря.
В один момент он неприметно кашлянул, и я окончательно очнулась, в смущении ослабив хватку.
– Уже проснулась? Как себя чувствуешь?
– А? Да, немного клонит в сон и слабость меня одолевает.
– Долго ты была там взаперти? – почему-то интересовался он, повернув голову.
– Я считала дни и ночи, а затем сбилась со счёта. Мне надоело это, но успела насчитать сто тридцать дней и ночей без еды, воды и всяких удобств. Я ведьма, мы не умираем от голода и обезвоживания.
Видимо, поражённый ответом, герой не знал, что сказать. Длинной была его пауза, но всё же своими словами удивил меня.
– Я знаю, но никогда не думал, что ведьмы могут быть настолько очаровательны, – он засмеялся, будто тоже смущался, – Ты как принцесса, что заточили в башне. В детстве все мечтают стать рыцарями и слышат эту историю. Пусть и в действительно всё намного более жестоко.
– Не думала, что ты настолько глуп, – говорила это, будто пыталась оттолкнуть его от себя.
– Я глуп? Не спорю. Умные люди сидят в своих хижинах и не рыпаются. Разбежались по другим королевствам. А мне не хочется покидать эту землю, пока не узнаю, что нет никакой надежды на выздоровление людей. Они теряют разум, ими овладевают инстинкты и жажда убийства. Ни маги, ни ведьмы не знают, в чём дело. По-видимому, мы все прокляты за грехи короля.
– Давно это случилось? Когда меня заковали, всё было как всегда плохо.
– Точно не скажу, но началось всё с того, что весь урожай сгнил. Начался голод, морок. И хуже становилось с каждым днём.
– А что такого сделал король? Что он мог такого сделать?
– Он исчез. Его нет в замке, нет и в его имении. Во дворце все перепугались. После известия об исчезновении, начались первые признаки болезни. Люди стали впадать в бессознательное состояние, после терять рассудок. Дворцовая площадь сейчас кишит теми, что осталось от людей.
От него стало веять ещё большим холодом, чем было вокруг. Этот холод мертвецов, что встретились ему совсем недавно. Через его слова я улавливала смерд и трупный запах. Неужели он уже мертвец? Внезапно становилось жутко от подобных ощущений. Ведьмы это чувствуют почти без обмана.
– Куда мы движемся? Куда ты меня везёшь? – почти кричала я от дикого страха.
– Мы идём туда, где безопасно. Туда, куда ещё не дошла чума.
– Ты лжёшь! Мы все будем мертвы. Если это то, о чём я думаю, то от этого нет спасения ни мне ни тебе!
Лошадь затормозила и от некого ужаса стала на дыбы, сбросив меня с седла прямо на грязную землю. Я крикнула от боли, позабыв все сказанные слова.
– Стой! – крикнул рыцарь, еле удержавшись в седле, и потянул за повод.
После стольких дней заточения моё тело было всё ещё ослаблено, что просто разлеглась и даже хотела уснуть посреди земли. Грязь к грязи.
Герой спрыгнул с седла и встал надо мной посреди падающего снега. Своим клювом он будто осуждающе смотрел на меня посреди падающего снега.
– Ну и что мне делать с тобой? – согнулся он на одно колено.
– Оставь здесь, мне и так хорошо, – сказала и закрыла глаза.
– Глупая! Я не для того вас всех спасаю, чтобы бросать на полпути!
– Сам такой! Оставь меня, я справлюсь и одна, – стояла (лежала) на своём.
Рыцарь помолчал немного, продолжая стоять на колене, но затем решил, что это хорошая возможность представиться.
– Ладно, так уж быть. Но напоследок скажу. Меня Карлос зовут. Карлос из Затопленных земель, – назвался он и вытянул ещё раз свою руку, – А тебя как хоть звать?
– Анна, – замешкалась я, – Ведьма Анна из Визитарии. – поднялась и подала перепачканную руку.
Через забрало шлема, через его глазницы ненадолго сверкнули глаза. Глупые и улыбчивые, пусть и несколько уставшие, изнурённые.
Мы залезли на коня и продолжили свой путь сквозь надвинувшуюся сюда метель. В приметах говорится, что так природа защищается от зла. Всё плохое замерзает, тонет в снегу и не проходит дальше.

Целый день мы шли по незнакомым землям, всё дальше убегая на восток. Я увидела всё то бедствие, что постигло нас. Перед моим взором раскрылся вид выжженных полей. Их сжигали, чтобы остановить чуму. Раскрылись сгнившие стволы деревьев, будто почерневших до угля. Раскрылись опустевшие деревни, на улицах которых разлагался скот, а кое-где и люди. Корма нет и жизни тоже нет. Такая ужасная взаимосвязь, на которую я прежде не считала нужным обратить внимание.
В одной из таких деревушек на склоне мы и остановились. Солнце стремилось в закат и золотом светило нам в спину. Карлос сказал, что это вынужденная остановка, так как лошадь больше идти не может. Она была вовсе не его, и нашёл её неподалеку от крепостной стены. Исхудавшая, измученная и одичавшая, как и все мы, но всё же помнила ласковые руки доброго хозяина.
– Прости, мы поищем тебе корм, ты только подожди, – виновато говорил рыцарь лошади, гладя её по морде.
Я промолчала, ибо не имела опыта общения с животным. Нас, ведьм, вообще ничему хорошему не учат, разве что гадать по звериным внутренностям. Вместо этого просто попробовала погладить рукой ей бок, чувствую рельеф её рёбер.
Карлос куда-то отошёл, а затем вернулся. Я заметила, что за всё время ни разу не снял свой птичий шлем. Почему? Хотелось мне уже спросить.
– Я тут нашёл старое корыто, но вода в нём вся кишит червями и мне пришлось её вылить. Рядом есть колодец, попробую набрать воды оттуда, – он запнулся, – если тот, конечно, не пересох, – добавил обречённо.
– Хорошо, – неловко ответила я, – а мне значит надо поискать корма?
– Да, ты правильно понимаешь.
– Эх, будь со мной моя осиновая палочка, я бы просто наколдовала всем еды.
– Чушь, колдовская еда для дураков, – презрительно отозвался он.
– Это ещё почему? Не веришь что ли? – рассердилась я
– Тем, кто не зависит от еды, этого не понять. Вы колдуете, но нельзя получить что-то из ничего. В наколдованной еде нет ни пользы ни чего-то питательного. Пустышка! По началу человеку будет казаться, что он съел что-то, но через мгновение его желудок опустеет. Погибель для любого, кто идёт в поход.
– Больно ты умный нашёлся! Смотри, найду свою палочку, наколдую себе пищи, а с тобой не поделюсь, – больше нечем было возразить.
В ответ Карлос просто хохотнул, и мы разделились куда глаза глядят.

Поселение оказалось полностью безлюдным. Хижины накренились и готовым вот уже развалиться в своём бессилии. Дерево, из которого они были сотворены, рассыпалось в прах. Кое-где ещё скрипели двери под силой безжизненного ветра, а где-то и их уже не было. Во дворах уже давно не росла еда, их место заняли могилы и могилки. Я не боялась кладбищ, часто на них ходила для проведения нечестивых ритуалов, а тут готова уже была плакать, будто это была моя семья в моей деревне. Мать никогда не любила меня, называла лишь отродьем, что хуже любого пса. И даже мертвые собаки здесь смиренно и преданно лежали у захоронений собственных хозяев. Любовь сильнее смерти. Я шла мимо домов и ревела, вновь размазав тушь на своих гнилых глазах.
Лишь дойдя до края, я смогла найти что-то похожее на амбар, где по идее могла найтись еда. Туда вела дорожка из мертвецов, что не сумели дойти. Это были не жители деревни, а одинокие путники, что потеряли силы. Многие до нас с Карлосом шли этой дорогой, но куда она ведёт? Спасение ли там или очередные страдания? Отчаяние охватывало сердце всё сильнее и крепче, чем кандалы, удерживающие меня столько дней. Я дошла до дверей, за ними стоял лёгкий смрад, что не мог выветриться полностью. Распахнула их и зашла внутрь, впустив свет в царство темноты. Пахло остатками гнилого сена и разложившегося мяса. Повсюду валялись вилы, лопаты, косы и другие подобные вещи. Проходя всё глубже, пыталась найти хоть что-то полезное. Под ногами хрустели кости. И мне не хотелось даже знать, человеческие они или нет. Решив идти до конца, я не могла поверить своей находке. Стог свежего сена, а на ней лежала островерхая шляпа.
Неожиданно упали вилы, а сверху из ниоткуда возникла каркающая ворона, глядящая на меня. Я почувствовала что-то знакомое.
– Здравствуй. Ты чей-то? Принадлежишь кому-то? – обращалась я к пернатому создание. Ворон взглянул левым глазом в мою сторону, что подтверждал мои догадки. Он безмолвно раскрывал клюв, сообщая мне то, что считал нужным.
– Всё ясно, – говорила, теперь уже зная всё.
Подойдя поближе, я осмотрелась по сторонами и увидела два лежащих рядом тела. Всю плоть полностью изъели черви. И два скелета обнялись в томительном ожидании своей участи. Один сельский житель, а другая – ведьма, подобная мне. Её ряса рассказывала мне об этом, по ней судить можно было и род, что был древнее моего. Одной рукой она держалась за живот, видимо была ранена перед смертью. Рядом с ними лежал мешок с пищей. Сюда они сбежали от обезумевших жителей, прихватив с собой еду. Затем она установила барьер, чтобы они могли остаться здесь вдвоём в этом уголке. Об этом мне рассказал её верный ворон.
– Сестра, похоже и у тебя было сердце, – наклонилась я на одно колено, – Позволь мне взять это с собой, – взяла мешок с собой.
И в этот момент я решила для себя, что буду такой же, как она. Встав перед шляпой, взяла её в руки. Ворон тут же подлетел, чтобы помешать мне. А когда надела, он незамедлительно признал меня своей хозяйкой и сел мне на плечо. Сила со мной, она возвращалась ко мне.
– Анна! – одёрнул меня голос Карлоса, стоявшего у входа. Он уже шёл ко мне.
– Не подходи ко мне! Тут барьер, он убьёт тебя! – рыцарь остановился в изумлении.
– Что здесь произошло? И что за гадкий ворон у тебя на плече?

Мы вышли оба из амбара, и я рассказала ему историю, поведанную вороном. Кажется он был не сильно удивлён, но слегка обеспокоен, но не стал рассказывать чем.
– А я тут воды набрал, совсем немного, но нас троих хватит. Еды, что ты нашла, тоже, – пытался выдать радость Карлос.
– Разожги огонь, – попросила я
– Но ведь ещё не стемнело, – раздосадовался он.
– Разожги, я сказала! Так надо, – и он послушался.
Он разжёг факел, что был у нас. Пламя еле горело, но это было достаточно для меня. Поднесла к пламени ладонь. На все протесты рыцаря уверяла его в правильности действий. Моя ладонь зажглась, будто её смазали смолой. И тут я погасила пламя жестом и вновь возжгла движением пальцев. Карлос смотрел на это, как зачарованный. Магия всегда очаровывает обычных людей. Вернувшись к дверям амбара, я зажгла их.
– Так велит наш ведьмин обычай, – без лишнего сожаления произнесла слова.
– Понимаю. У меня на родине мертвецов хоронят только в дождь. Так мы их оплакиваем.

За нашими спинами в очищающем огне трещали сгорающие доски, а вместе с ними сгорала и скверна. И чёрный дым растворялся в темнеющем небе. Казалось, что оно впитывает в себя его, делаясь тем самым осквернённым.
И несмотря на всю трагичную картину, мы должны были съесть то, что нашли. По глазам друг друга было видно, что аппетита у нас не было. И лишь исхудавшая кобылка ела с большим удовольствием. Карлос нашёл подходящие коряги, на которые можно было усесться, поджёг наспех собранный костёр тем своими факелом. В найденном мешке было полно овощей, среди которых морковь, редис, капуста и другие на вид съедобные початки.
– Не первой свежести, но удивительно, что всё это не сгнило, – вопрошал Карлос.
– Это магия, она позволила им подольше сохраниться. Хоть какая-то, но польза от неё всё же имеется.
– Верю верю! Но проверим, какая она всё же на вкус, – сказал он, и я смотрела, как рыцарь принялся за готовку.
Он перебрал самые хорошие початки, разрезал их кортиком, что до этого прятал в сапоге, сложил в кастрюлю, что сумел найти в поселении, и залил водой. Кукурузу он насадил на ветви, доверив их потом мне.
Когда же пища приготовилась, настал момент, который интересовал меня больше всего. Карлос приподнял меч и воткнул его в землю. Руки его приблизились к шлему, приподняли забрало, а затем полностью сняли шлем, повесив его на рукоятку меча. От увиденного мне снова захотелось плакать. Его лицо будто разрубленное надвое. Одна половина, левая, выражала боль и тоску, а другая, правая, просто сгорела, представляла из себя мёртвую опалённую плоть. Тёмные волосы западали ему на лоб, достигая бровей. Он знал, что я так на него посмотрю, и не смотрел на меня. Глаза его уставились в костёр.
– Как это случилось? Скажи мне, – попросила я его, будто умоляя.
– Не слишком ли ты интересуешься жизнями людей, ведьма? Все смотрели так на меня, все делали вид, что выражают сочувствие. Сейчас правда никому нет до этого дела, здесь бы просто выжить, – костёр отражался в его глазах, теперь глядевших на меня. И всё же они были красивыми.
– Я искренне, Карлос. Ну, не буду же я молчать и делать вид, что не вижу? Что мне всё равно? Сам подумай! – пыталась убедить его.
– Хорошо, если ты хочешь знать, тогда взгляни на это, – он кинул взгляд на щит с изображением дракона, что лежал рядом с корягой, – Его дают лишь тем, кто сражался с драконами. Это было давно, до всей этой трагедии вокруг.
– Ты расскажешь эту историю? – спросила я.
– Да, ты ешь и слушай, – уставше произнёс он.
Мы сидели в свете догорающего сарая и продолжали слушать меланхоличный треск, будто горело что-то внутри нас. Мой новоиспечённый ворон подлетел к нам, чтобы поклевать увязший початок кукурузы. А лошадь беспокойно, но сдержанно топталась на месте. Карлос начал свой рассказ.

С самого детства я мечтал о том, чтобы стать рыцарем. Пусть и родился в семье крестьян. Это тоже было смутное время, на нашу деревню постоянно набегали разбойники. Какое-то время люди терпели это, но затем бандиты потеряли все границы. Они угрожали сжечь весь наш урожай. И жителям ничего не оставалось, кроме как встать на защиту своих посевов. Но куда нам с вилами против их мечей? Они хладнокровно выкосили добрую половину наших. Отец и старший брат погибли, защищая меня и маму. Я не плакал, но в душе мне всё равно было очень больно осознавать, что справедливости нет. Людей так легко перебить, словно скотину. В дождь в болотах мы всех их похоронили. В момент похорон дядя говорит, что у короля есть гвардия. Рыцари созданы, чтобы наводить и сохранять порядок на всех королевских землях. Но мы находились на самом их краю. До нас порядок, к сожалению, не доходил. Но дядя продолжал и поведовал мне о рыцарских подвигах, легендах о спасении принцесс из высоких башен. Похоже на правду, да? Я восхитился этими историями и замечтал!
Ночью покинул деревню, взяв с собой небольшой запас еды. Отправился в опасный путь, длившийся двадцать дней и девятнадцать ночей. Бывало ночевал в лесу, убегал от медведей и волков, объединялся с кем-то, чтобы было легче путешествовать. Встречал плохих и хороших людей. И вот я добрался, увидел столицу, окружённую яркими белокаменными стенами, возвышающимися словно до небес. Но простолюдинам нельзя было там находиться. Меня поймали, стража тут же вынесла приговор о казни.
Но тут как раз из похода возвращались они! Королевская гвардия во главе с самим королём! Он увидел меня, велел отпустить на все четыре стороны, но я не уходил и продолжал смотреть на него изумлённо. Он спросил меня, почему я не ухожу. На что и ответил, что терпит моя деревня набеги, многих убили и помощи ждать неоткуда. Оказалось, что рыцари не работают задаром и обязательно требуют оплаты. Сказал им, что с собой нет ничего. Но они предложили мне отдать свою жизнь, вступить в их ряды, раз преодолел такой путь до самой столицы. Я согласился, мне тут же дали слова, нужные для произнесения присяги. Встал на одно колено, и король посвятил меня в рыцари. За меньший срок отрядом из шести человек мы вернулись в мою родную деревню. Так совпало, что и бандиты решили в тот же день повторить свой набег. Теперь же хлынула их кровь на землю. Их главаря доверили убить мне самому, вонзить лезвие меча в его голову. Я сделал это без капли жалости. Мать увидела и сказала мне, что я вырос и волен выбирать сам свою судьбу.
Пройдя обучение, научившись письму, боевому искусству и дворянским манером, я стал рыцарем. Через годы мне доверили отряд, что отвечал за порядок на Затопленных землях. Временами было то спокойно, то не очень. Однажды днём деревни стали снова полыхать. Выжившие говорили о летающем чудовище, изрыгающем огонь. По книгам я знал, что это может быть только дракон. По выжженным следам мы вышли прямо к логову, где обитало бестие. Я скомандовал отряду зайти в пещеру посреди гор. В кромешной тьме нас тут же встретило оно, не церемонясь, всех убило до одного. Только я под пламенем его огня успел подобраться к брюху и вонзить острие меча. Раскалённый шлем обжёг мне пол-лица. Я с трудом снял его, чтобы не оторвать кожу. Люди с одной стороны встречали героя. С другой стороны провожали урода. Помню их взгляды. Но жалел я не об этом, а о том, что потерял своих друзей. В отражении ручьёв и озёр я вижу шрам, напоминающий о них. Повёл их всех на смерть. Это чувство так похоже на то, что испытывал ещё в детстве при смерти отца и брата.
– Хватит! – крикнула я ему, оборвав повествование, – Я поняла тебя и теперь увидела твоё нутро. Мы, ведьмы, живём людскими страданиями. Черпаем силу из мрака в глубинах человеческой души и не боимся туда заглянуть. Но ты должен избавиться от вины, что тебя отягощает и сковывает твою душу, – тяжело выдохнула, наконец.
– Анна, – медленно говорил Карлос, – Я стараюсь сохранить в себе эти чувства не просто так. Тогда, перед тем, как лошадь скинула тебя с седла, ты почувствовала это, не правда ли? – у меня заколотилось сердце от его слов, – Безумие уже коснулось меня. Эта зараза трогает не тело, а душу человека, постепенно разрушая её. Мои мысли уже начинают путаться, а то и вовсе умолкают. Тогда ты сказала, что это именно?
– Когда мать меня только обучала, я прочитывала много тёмных книг. Листая, как-то наткнулась на упоминание одной зловещей долины, которая использовалась для проведения ведьминых шабашей. Не всякая ведьма отважится туда заходить одна. Страдания, боль, крики, трупы впитывались в землю веками, из которой растут самые уродливые деревья. А в глубине рощи находится колодец, ведущий в ужасные глубины. Оттуда высшие ведьмы питали силу в своих кошмарных ритуалах. У меня самой от всего этого мурашки по коже, – поежилась я, сидя на бревне, – И если, не обладая хоть какой-либо силой, потревожить это место, то можно ожидать беды.
– Не могу поверить в это! Чтобы сам король мог такое сотворить?
– По незнанию, Карлос, можно многое сотворить. Но ведь с ним должны были быть придворные чародеи.
– Не верю я им, Анна. Видел я их и не понравились совсем. Это ваша магия совращает людей, заставляет их отвернуться от Господа.
– И много дал тебе твой Господь? – огрызнулась я, – Принёс ли счастья в жизнь твою? – выпрашивала у него ответ.
– От него нет хотя бы бед, Анна. А сейчас посмотри вокруг, как страшно жить теперь! – чуть ли не кричал опечаленный герой.
Я вспомнила те самые детские могилки и осеклась. Те предстали перед глазами, отдаваясь холодом в груди. С трудом понимала, насколько он был прав. Карлос встал во весь рост и показался ещё более мёртвым, чем прежде. Он был уже не в настроении.
– Нужно отправляться в путь. Придётся идти в ночи, ибо симптомы дают о себе знать. Через день или два, может быть, от меня мало что останется человеческого.
– Далеко нам идти, Карлос? А что если мы не успеем?
– Тогда сожги меня, – ответил он без малейших колебаний.

Мы не заметили, как прошла ночь, как наступил рассвет. Я спала, прижавшись к спине человека, которого едва знала, но в то же время ставшего для меня некой опорой, пока я набирала силы. Время от времени засыпала, видя чудные образы могучих зверей. Что это за звери такие? Я спросила об этом у Карлоса. Тот лишь многозначительно хмыкнул и сказал:
– Если повезёт, то мы их скоро увидим, – всё, что могла получить от него.
Вскоре мы покинули равнины, прежде обитаемые и обжитые, полные людской суеты, а теперь олицетворяли и воплощали собой конец эры людей. Вместо неё пришла эра запустенья и холода.
Карлос вёл нас в сторону лысеющей чащи. Неприглядные и чем-то омерзительные деревья теряли листву, как это королевство всякую надежду. И всё это лишь часть круговорота. На голых ветвях, в конце концов, вырастают новые листья, а на обломках старых государств вырастают новые. Рассвет, зенит и закат. Ясно, как божий день. Пусть я и не верю в богов. Однако, глядя на эти искривлённые злой силой ветки, растрескавшиеся стволы, не верила и в то, что они когда-нибудь ещё оживут. Всё погибает безвозвратно.
– Нам придётся войти в эту чащу. С каждым разом она становится всё хуже и хуже. Не боишься, Анна? – он предупредил меня и надел свой всесущий птичий шлем, но забрало оставил открытым. Теперь уже не стеснялся своих ожогов.
– Боюсь ли я? Ха! – усмехнулась перед ним, – Тогда бы я осталась в той башне! – рыцарь взглянул на меня и вновь показал, какими улыбчивыми могут быть его глаза.
– Что ж, вперёд и попридержи свою новую шляпу. Но! – крикнул он нашей старой кляче и та показала нам, сколько в ней ещё оставалось сил.
Погода не благоволила нам. Тучи вобрали в себя всю печаль и сгустились над тем, что когда возможно было прекрасным лесом. Мы неслись по дороге, сплошь состоящей из грязи и разлагающейся в труху листвы. По начала она сохраняла свои очертания и даже колею, образованную от прежде проезжавших здесь повозок, а позже стала их терять, становясь дикой тропой. Копыта начинали утопать в земле.
Схватившись сильнее за пояс Карлоса, время от времени я озиралась по сторонам. Наблюдала различные рода хижины, мимо которых проносились. Среди них были деревянные и так похожие на ведьмины жилища. В похожей когда-то выросла я. Детство ударило в голову, в воспоминаниях же не находилось ничего хорошего. По началу мы с матерью жили в обычном поселении, имели некоторое хозяйство. Позже сущность моей матери раскрыли и нас изгнали, а она в ответ их прокляла. Нам пришлось уйти в лес, соорудив такую хижину. Я ещё долго смотрела издалека по вечерам на наш старый дом, на бывших друзей с некоторой детской обидой. Потом же увидела, что наши бывшие соседи заболели, а скотина начала подыхать. Их всех ждал ужасно печальный конец. Тогда я по-настоящему возненавидела мать, эту дрянную женщину. Только вот она на это и рассчитывала, выращивала во мне ростки зла, чтобы получить своё подобие. Так выросла она сама. Думала при этом, что буду помогать ей в тёмных делах. Чуть позже, научившись магией огня, я сожгла хижину, а вместе с ней и мать. Она так кричала, посылала на меня проклятья, а я безумно хихикала в ответ. Ведьма ведьму не проклянёт.
Затем началось моё странствие по земле королевства Визитарии. Магией крала деньги, посещала библиотеки, где читала книги и набиралась знаний. Ходила по деревням, где предлагала ведьмины услуги. Гадала, отводила хворь, которую сама же и насылала же на жителей. Занималась чёрным делом и убивала тех, кто вставал на моём пути. Было много охотников на ведьм, всяких странствующих героев, которые боролись с порождениями зла. Но либо они все сгорали, либо я высушивала их тела. В обоих случаях убивала жестоко и мучительно. И снаружи всегда была улыбка, а внутри творилось чёрти что. За это позже меня объявили в розыск, за меня назначили приличную награду. Я не владела магией в нужном совершенстве, а по следу моему шли королевские колдуны. Король ведь заботится о людях и не потерпит всякой гнили на своей земле. Ох, Карлос, ты вызволил из башни очень плохого человека. Человека ли? Как бы не разошлись наши пути, когда одному придётся убить другого.
Воспоминания цеплялись ко мне вместе с дурными мыслями, как сорная трава с могильной земли. И те просто так не отпрянут и буду держаться до тех пор, пока ты их не оттряхнёшь усилием воли. Только волей нисколько не облада, лишь некоторой долей безумия. Но мне помогал, как ни странно, голос спасителя:
– Побереги голову! – и мы вместе склонились вперёд, над головами свистнули сухие, но ещё жёсткие ветки. Мои мысли оставили меня в покое.
– И долго нам ещё скакать? Неужели в таком скверном месте может кто-то жить?
– А ты не верь всему тому, что видишь поначалу. Сейчас мы войдём в охотничью рощу, наша тропа лежит через неё.

Проскочив галопом по каменному мостику и войдя через хлипкие железные ворота, обросшие вьющимися растениями, я поняла, где начинается та самая роща. Сразу после моста следовала развилка. Дорога ветвилась на охотничьи тропы, по правой из которых мы и поскакали. Здесь Карлос перешёл на шаг, чтобы не утомлять зря лошадь.
– Здесь стоит соблюдать осторожность. Прежде в этом месте проводились состязания лучших охотников со всего королевства. Правда охотились тут не на одних диких зверей, – тут он почти перешёл на шёпот.
– Но ты ведь бывал в этой роще раньше? Иначе ты так бы уверенно не вёл нас, – тоже шёпотом спросила я.
– Один из моих друзей был охотником. Меткий лучник, должен тебе сказать. Жаль, это его не спасло в прошлый раз, – Карлос сделал короткую паузу, – Но перед этим успел мне здесь всё показать. Роща полна неприятных неожиданностей. Не считая всяких тварей, тут много ловушек. В прошлый раз я чуть в неё не угодил, – хмыкнул рыцарь и замолчал.
Так мы и пошли почти в полной тишине, стараясь издавать как можно меньше шума. Лишь пожухлая листва, шуршащая под копытами, выдавала наше присутствие. Безлюдной местность казалась лишь на первый взгляд. Глазами я улавливала движения существ, снующих вокруг. Они оценивали нас из-за кустов, насколько мы сильнее и опаснее их. И, кажется, понимали, что мы вовсе не просто два заплутавших человека. Один закован в латы и вооружён острым клинком, второй же чувствует их взгляды и может в любой момент ударить молнией.
– Карлос, ты видишь их? – прервала долгое молчание и глянула на тучи над собой.
– Кого кого? – недоумённо вопрошал он, – Если ты о зверях, то это ещё не самое худшее, что здесь обитает. Животные руководствуются инстинктами. Они хотят есть, ищут пищу, чтобы выжить. Мы им, конечно, не по зубам. А есть в этом лесу и чудища, не имеющие разума, но полные злобы. Но они понимают, что люди обладают тем, чего они лишены. Из-за этого стремятся нас убить.
– Я знаю. Вычитала это ещё в энциклопедии из королевского архива. Одна из вещей, которую не своровала, а купила, – от воспоминаний мне хотелось улыбнуться.
– Любишь читать? Увы, в нашем ордене чтение считалось за наказание. Не многие рыцари отличаются интересом к чтению, хоть этому нас и учат сразу, – по его лицу тоже расплылась улыбка, – Среди нас только Уилфрод и Мартин часами сидели в библиотеке при казармах. Ну, и я тоже бывало захаживал. Мне было интересно знать историю наших земель, королевской династии, ну и остальные вещи. К сожалению, в селе научился только убирать навоз и пахать грядки, – он коротко засмеялся.
– Ха, я тоже только и занималась этим в детстве! И я терпеть это коровье дерьмо не могла. Как-то я даже упала в навозную кучу.
– Что? Да ладно! – и Карлос заржал во весь голос. Вместе с ней заржала и кобылка.
– Эй! Эй! Заткнитесь оба! – покрасневшая и рассерженная кричала я!
– Нет, я просто представил. Ты, наверное, упала прямо как вчера и сказала про себя: «Мне и так хорошо!», – и снова расхохотался в голос. Если на нас кто-то и глядел раньше, они явно уже разбежались, услышав этот нечеловеческий хохот и мои верещания, выражавшие протест.

Несмотря на все услышанные крики, ещё один взгляд продолжал падать на нас с неба. Мой ворон, летевший за нами с самой ночи, следовал по пятам. Почувствовав сигнал, поступивший от меня, пошёл на снижение и приземлился на мою вытянутую руку. Я сразу обернулась к вороньему глазу и выразила приветствие.
– Опять этот мерзкий ворон, – простонал Карлос, – Надо было ночью ткнуть в него мечом.
– Эй! – я ударила его по спине, – Вороны очень милые создания. Может быть они не столь благородны, как ваши соколы, но зато честны своим видом. Их любознательный характер помогает ведьмам выяснять те вещи, что сокрыты им.
– Ну, хорошо, – недовольно продолжать стонать он, – Что он щас тебе говорит?
– Что впереди завал и ты ведёшь нас не туда, – спокойным голосом произнесла я.
– Что?! Пернатый, ты что-то путаешь, наверное? – стал негодовать герой.
Через некоторое время все наши опасения нашли своё подтверждение. Впереди нас ждал тупик, сотворённый из груды поваленных деревьев. Это походило не на естественное творение природы, а на чью-то грубо сооружённую преграду. В охотничьей роще всё ещё охотились, но теперь уже на заплутавших здесь странников.
Нам пришлось сойти с намеченного пути на тропу, уходившей в лесной лабиринт. Мы, наконец, слезли с седла. Я держала лошадь за поводья и следовала за Карлосом, искавшим ловушки, что могли быть расставлены впереди. Капканы и растяжки были самыми простыми из них. Листва отлично скрывала проржавевшие челюсти, способные раздробить голень. Нити тянулись от стволов и веток, задев которые скидывали на тебя бревно, способное размозжить тебе череп. Где-то были замаскированные ямы, дно которых усеяно заточенными кольями. И кое-где стояли взведённые арбалеты, готовые пустить стрелы тебе прямо в грудь и лицо. Столько способов убить или хотя бы обездвижить тебя. И ни один не мог отличиться милосердием по отношению к тебе. Я представляла себе каждую смерть, где медленно падала бы в яму или безмятежно прислонялась бы к дереву, прибитая арбалетными болтами.
Чувство смерти, её вкус отравляет мою голову, как какая-нибудь десятая кружка эля для забывшегося забулдыги. Пьянило рассудок точно так же. Именно поэтому меня не сожгли, ибо в этом я бы нашла облегчение. Спокойствие, порядок, гармонию. Единение с этим миром. Чего справедливо лишили меня в башне. И вот за два дня вновь возвращалась к жизни, чтобы опять распробовать вкус смерти. А вместе с этим чувством появились новые. Жалость, смех и, наверное, что-то вроде привязанности. Смотрела на человека, идущего спереди. Сейчас он мне кажется настоящим следопытом, без которого затерялась бы тут очень легко. Не могу сказать, что какой-то глупый рыцарь многое для меня значит, но вот почему-то не хотелось мне возвращаться к тем дням, когда была одна. Скучно мне будет снова остаться одной. Таковой являлась с того момента, как лишила жизни собствененную мать. Ни с кем не хотелось идти на контакт и не пошла бы. Но тут судьба распорядилась иначе и принудила меня сблизиться хотя бы с одним человеком. Едва меня знает, а общается со мной так легко и непринуждённо, рассказывает своё подногодное у вечернего костра. Наверное, это дар и проклятие таких открытых людей. Им некого бояться, кроме самих себя.
Грязь облепила наши сапоги и подковы. Мы продолжали плутать, пока не вышли к склону, на вершине которого оказались. Чем дальше шли, тем круче он остановился. И если устремить взгляд в сторону, то отсюда открывался вид на необъятный хвойный лес, раскинувшийся вдоль всего горизонта. Молча Карлос и я остановились, чтобы хоть как-то порадовать глаза, уставшие от бесконечной печали, встречаемой весь день.
– Ты же знаешь, чем отличаются хвойные деревья от лиственных, Карлос?
– Хм, – его взгляд был устремлён в горизонт, а руки скрещены на груди, – Наверное, иголками? – недоумённо ответил он.
– Хах, если бы только этим, – выдала короткий смешок, – Хвоя в отличии от листьев не подвластна злым чарам. Если листья в себя всё впитывают, то хвоя просто нейтрализует их воздействие. Ведьма никогда не будет использовать сосну или ель в отварах, ибо они никуда не годятся.
– Интересно, – он углубился в мысли, – Как-то я читал, что в некоторых далёких странах ели придаётся особое значение. В канун уходящего года деревня находит в хвойном лесу самую хорошую ель. Срубают и ставят посреди двора, затем украшают светящимися самоцветами.
– Ух ты! Хотела бы я на это поглядеть! – наполнилась восторгом, представив в голове подобную картину.
– Я тоже, Анна! Когда всё утихомирится, если я не сойду с ума, хочу отправиться в путешествие по этим странам.
– Возьми меня с собой, – вырвалась у из моих уст. Он снова посмотрел на меня улыбчивыми глазами, в них читалась радость от услышанных слов.

Проходя по вершине склона, надеялись вскоре выйти обратно на дорогу. Карлос рассчитывал, что мы сможем добраться до наступления сумерек. Но не всегда и не везде планы осуществляются безукоризненно. У некоторых были свои планы на наш счёт.
Я заметила, как ворон, круживший до сего момента, вдруг полетел ко мне. Вытянула руку и ждала его, как вдруг ноги потеряли равновесие, а лошадь заржала от страха. По грудой земли был спрятан деревянный настил. Кто-то потянул за верёвку, пока мы проходили по нему, выбив почву из под наших ног. Втроём мы устремились вниз по склону. Шляпа оторвалась от головы и полетела за мной следом. Ворон, не успевший предупредить нас об опасности, взмыл обратно к небу. Впервые услышала, как ругается в падении Карлос. Его пронизывала боль, причинившие ему латы при каждом ударе об землю.
Боль пронизывала и моё тело. Правой стопой я угодила в какой-то сучий булыжник, отчего, как мне показалось, услышала хруст. Налетела на кустарник, чьи ветки безжалостно хлестнули по лицу. Одна из них успела вонзиться в мне левую щёку. Во рту тут же ощущался вкус крови и сырой земли. Тошнота подкатывала к горлу.
На какой-то момент мы оба находились в бессознании, однако ощущала биение сердца ещё живой, но покалеченной лошади. Она лежала рядом беспомощная, её ноги сломаны, и молила о пощаде. Я открыла глаза и испугалась того, что почувствовала. Три светящихся глаза, что источали злобу, укрылись в тьме лесной и голодно глядели на дичь, заставленную врасплох. И я боялась! Боялась беспомощности, которую когда-то испытала. Подобный страх испытывает скотина, когда её забивают в стойле. Деваться некуда. Ещё моя ступня, нывшая пульсирующей болью в сапоге.
– Карлос, очнись! – он лежал на туловище лошади, словно сражённый на поле боя, – Очнись, я тебе говорю! Ты что? Не слышишь? Мы сейчас умрём оба здесь, – кричала, несмотря на кусок ветки, торчавшей из щеки.
Тут меня сразила страшная мысль. Он разбил себе голову в своём шлеме. Я одна и мне хотелось умереть прямо здесь. Но по-прежнему пугалась мысли, что меня сожрёт заживо людоед.
В тот самый момент, будто услышав мои мысли, рыцарь издал стон и кашель. Он огляделся, а затем повернул голову в мою сторону. Было видно, как полоска крови от волос протягивалась по всему лицу.
– Погано выглядишь, Анна, – улыбнулся он.
– Ты не лучше, герой, – хмыкнула через боль в щеке.
Обмен любезностями продолжился недолго. Оба слышали тяжёлый топот и звук хлеставших веток, становившиеся всё ближе и ближе.
– Вставай скорее, а не иначе он нас прикончит! – вторила я и поднялась на руках, чтобы отползти.
– Мне нужен мой меч. Чёрт, как не вовремя! – впервые услышала панику в его голосе.
Монстр почуял, что добыча очухалась, и побежал, издавая грохот.
– Скорее, Карлос, он тебя убьёт, – отползла чуть дальше от места падения.
– Нашёл! – меч его лежал совсем рядом с головой умирающей лошади.
И в этот момент из чащи вылезло оно! Ростом вдвоё выше нас, тучное создание из скверны и ненависти и имевшее три глаза с кулак каждый. Он размахивал дубиной из окаменевшего дерева. И сейчас занёс удар, чтобы обрушить его на рыцаря и переломать ему все кости.
Карлос ухватился за рукоять своего меча и отпрянул. Перекатился в сторону, уйдя из под удара, который свалился на лошадиное тулово. В чаще раздался крик кобылы, от которого сжималось в сердце. Это была агония от ломающихся ребёр и сдавленных органов. Взревело и чудовище, поражённое проворностью дичи. Это был настоящий людоед, чьё серое тело обрамлял пояс из человеческих костей.
– Драгл! – проговорили мы одновременно. Так их называли в книгах.
Карлос уже успел встать на ноги и ухватиться за меч, как следует, готовясь к следующей атаке. Я же сражаться была не в силах, потому наблюдала за этим. Монстр прорычал и нанёс следующей удар по земле. Рыцарь снова увернулся и ударил мечом по его толстой руке. Он смог нанести ему рану, но крови не было совершенно. Существа скверны ею не обладали.
Мне было тяжело сохранять сознание и хотелось отключиться. Но глядя на танцы человека и чудовища, боролась с этим. Без меня Карлос точно погибнет, несмотря на те ловкие выпады и взмахи, что он делает. Драгл его просто измотает. Я посмотрела на небо, как сегодня утром. Тучи ещё более сгустились. Попыталась сосредоточиться.
Рыцарь постарался увести чудовище подальше от меня. Он пятился в сторону чащи и чуть было не попал под удар, споткнувшись о корягу. Прыгнув в сторону и упав на землю, смог спасти себе жизнь, ощутив вновь это ядовитое дыхание старухи смерти. На этот раз времени встать не было. Монстр ревел и ревел, чем усиливал страх. Но если его и испытывал Карлос, то вида не подавал. Он отполз, пытаясь встать, но лишь чудом избегал встречи с самодельным молотом из каменного древа.
В это время я вскинула руки в ритуале, взывающие к небу. Мне пришлось чуть отвлечься, иначе бы человека, который был мне уже дорог, убили. Моя ладонь объялась нечестивым пламенем. Подобрала первый попавшийся камень, обуяала его огнём и метнула в спину драгла. Тот взвыл и тут же умолк. Обернулся, оскалившись, и потопал ко мне. Я опять подняла руки в ритуале, пытаясь услышать от кого-то ответ. Того всё не было, а людоед всё был ближе и ближе и был уже готов меня размазать по земле.
Карлос воспользовался моментом, предоставленным мною. Встал и собрался духом. Он посмотрел на опалённую спину монстра. Задумался о чём-то, а после принял необходимую стойку.
Он разбежался в страхе, что может не успеть. Монстр не успел понять, что к чему, как с силой настоящего рыцаря, принёсшего клятву королю, в его позвоночник вонзилось лезвие. Карлос проталкивал меч, разворачивая его вверх, чтобы причинить ему как можно больше ран изнутри. Драгл извернулся и оттолкнул его свободной рукой. В приступах дьявольской боли он бросил свою дубину, издавая рёв, полный обиды на людей. Я услышала голос природы и могла действовать. Сомкнула указательный и средний пальцы средней руки и указала ими в небо. Послав туда мысленную энергию, сконцентрировалась и резко направила пальцы в сторону чудовища. Молния ударила в него под раскаты грома. Он запылал невидимым огнём, лезвие внутри него стало жидким, заливая его же внутренности. Его смерть была скоротечной и вскоре он рухнул наземь, сражённый нами.

В мгновение спустя мы приходили в себя. Я сильнее ощущала боль в лице и лодыжке. Карлос был совершенно не в себе. Он ругал себя за свою беспечность и самонадеянность. За то, что не мог представить, как какой-то людоед мог устроить нам такую западню, а затем чуть не убить.
– К чёрту всё! – яростно кричал он, снимая свой «птичий» шлем. На голове виднелась рана, растянувшаяся с макушки по лицу сплошным кровоподтёком. Затем он согнулся в три погибели и выблевал на землю то, что оставалось в желудке. Тут мне стало казаться, что долго так Карлос не протянет. Не протяну и я, если не сделаю ничего с собой.
Потянула осторожно за ветку, торчащую из щеки и тихо крикнула от боли. Она будто пустила корни в кожу, чтобы срастись со мной, хотя в действительности так оно и было. В этом мире даже растения не гнушались человечиной и при случае высасывали из людей питательные вещества.
– Стой, Анна, – подошёл оклемавшийся рыцарь, – Выглядишь ты погано, хуже чем, тогда в башне, – говорил он.
– А ты не лучше, герой! – стараясь выдавить улыбку, пусть и было это весьма болезненно.
– Ну, – протянул он, – нам рыцарем и не в таком дерьме приходилось бывать. Иной раз и выжить чудо, – обожённая часть его лица это подтверждала.
– Не трожь это, – сказала я, когда он опустился на колено и стал осматривать мою рану.
– Это паразит. Его нужно удалить, иначе через неделю ты станешь древесным мертвецом.
– И как ты это сделаешь? – с волнением спросила я, а он лишь серьёзно смотрел на меня.
Карлос достал свой кортик, единственное оружие, что у него оставалось, и приготовился к извлечению. И несмотря на мои протесты, делал то, что должен был. Он сравнил это с извлечением стрелы из раны. Кончик лезвия осторожно вошёл под ветку... А затем он просто со всей силы дернул. Из глаз моих брызнули слёзы.
– Задница, боль то какая! – прижала кровоточащую рану ладонью.
– Фактор неожиданности играет ключевую роль, в том числе и в лечении в полевых условиях, – говорил он и осматривал злополучную ветку, что вырвал вместе с мелкими корнями.
– Я думал, ты мне щёку распоришь, – с нотками обиды сказала я ему.
– Если б надо было, то распорол бы. Иначе страдания и смерть, – спокойно ответил Карлос, а потом добавил, – Ты очень хорошо справилась, Анна. Спасла меня.
– Мы вместе убили его, – взглядом указывая на бездыханное тело монстра.
В ответ рыцарь лишь засмеялся и обнял меня. Я шарахнулась от неожиданности и не могла подобрать слова. Слова благодарности. И просто обняла в ответ.
Пока Карлос осматривал мою сломанную лодыжку, я прижгла огнём рану на своей окровавленную щёку. Внешне потрёпанные и униженные, потерянные и ненужные, мы не отступали от своей цели, пусть я и не знала, куда всё-таки идём. Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь в этой гнилой роще.
– К сожалению, здесь я ничего не могу сделать с твоей ногой, – говорил рыцарь прямо и откровенно.
– Плохой идеей было меня вызволять из темницы, – говорила я, чуть улыбаясь.
– Что ты такое говоришь? – он осуждающе взглянул на меня, – Если я о чём и жалею, я рассказал тебе об этом ночью. Потому я просто понесу тебя на руках, – здесь он вновь удивил меня.
Карлос собрал всё оставшееся снаряжение, в том числе вернул мне мою шляпу. Щит с изображением повесил за спину, после чего поднял меня на руки. Мои протесты о том, как это глупо выглядит со стороны, он будто бы и не слышал. И мы двинулись сквозь чащу, ибо не было другого для нас пути.
Где-то глубоко внутри меня плясала девочка, прежде никогда не бывавшая на руках у мальчиков. Девочка, что пряталась все эти долгие годы скитаний и одиночества. И новое чувство, щекотала у меня в груди, от которого хотелось по-хорошему визжать.
– Улыбаешься? – заметил рыцарь моё мечтательное выражение лица. Его глаза снова сияли на лице. Даже несмотря на шрам, они делали его таким прекрасным человеком.
– Да нет, тебе просто кажется, – нахмурилась от внезапности вопроса. Он вздохнул, хмыкнул, ничего более не сказав. Слишком устал он, чтобы говорить. Мы идём с ним уже два дня, а я ещё ни разу не видела, чтобы он спал. По-хорошему мне стало жаль Карлоса. И короткая радость сменилась переживанием. Если на нас снова нападут, то защититься мы уже не сможем. Со мной на руках он ничего не сможет сделать.
И в этом лесу наши жизни стоят на краю. Здесь мрачные тени деревьев ложаться на пеленой, поглощая свет всяких надежд. Ветви безжалостно хлыстают по нашим искалечанным телам, лицам и рукам и всё плотнее закрывают от нас дневной свет. Становилось всё темнее и страшнее. Воздуха будто стало меньше, его нам еле хватало на двоих. Звуки пожухлой листвы и сухих веток сменились кромешной тишиной. Вскоре мы не видели и не чувствовали уже ничего, только боль, пульсирующая в нас вместе с нашими сердцами. Это была самая настоящая тьма, темнее которой уже ничего нет. И мы угодили в неё так же, как погружаются люди в сон. Не замечаешь той грани, где кончается свет, а после, как в сновидении, ты целиком во власти иллюзии. Только это была не иллюзия. И если здесь наступит смерть, то пробуждения уже не будет.
Я пыталась докричаться до Карлоса, но он не слышал, как сама не слышала собственного голоса. И если тот хотел мне что либо сказать, то точно так же не слышала и его голоса. Мы потеряли органы чувств, но боль говорит нам о том, что пока ещё живы.
Мне ничего не оставалось, как соединить указательный и средний палец и поднести к своему лбу, чтобы пробудить свой разум от дрёмы. И пробудила! На мгновение в глазах загорелась вспышку, в которой я увидела нас всё ещё в лесу, но на его тёмной стороне.
Тут же смог подать голос Карлос:
– Анна, надеюсь ты меня слышишь? – его голос доносился из чертогов разума. Мой разум принимал его послания.
– Карлос! Боже мой, что это такое? – сосредоточено посылала ему свои послания.
– Мы угодили в ловушку. Это фантомная зона, царство тьмы, – эхом прозвучал голос рыцаря у меня в голове.
– Но как? Как нам выбраться отсюда? – сквозь боль старалась получить ответ. Напряжение на мозг нарастало. Я не была сильна в телепатии.
– Ты медиум! Ты сможешь указать нам верный путь. Но сперва сделай кое-что.
– Что именно, Карлос? Пожалуйста, быстрее, моя голова разрывается.
– У меня на... шее, – он тоже ощущал боль, – Подвеска, возьми её.
Тут же в темноте я нащупала его шею и взялась за нить подвески. Спешно сняла через голову Карлоса. На ощупь в руках чувствовался камушек. Здесь я поняла, что это потухший самоцвет. Родители дарят такой своим чадам. Догадалась, что его надо запитать энергией. Пусть её и оставалось самую малость, но должно хватить. Я сжала камень в своих ладонях и вновь сконцентрировалась. Раскрыв ладони, передо мной засиял ярчайший самоцвет белого цвета. Свет от него исходил такой же, в нём мы с Карлосом была два выбеленных силуэта на чёрном холсте мрака.
– Это подарок мамы! – в его живом голосе звучала гордость, – Она подарила его мне перед тем, как окончательно уйти в услужение королю. И я его до сих пор храню.
– Наверное, твоя мать святая женщина, – прониклась уважением к его семье.
– В жизни человека всегда будут короли. Родители одни из них, мы их подданные и мы им служим. Это её сигул. Освети же нам путь, Анна!
– Есть! – крикнула я во тьму и вытянула руку вперёд.
– У тебя есть навыки медиума, потому сможешь указать нам направление.
– Я постараюсь, Карлос. Ты главное держи меня в руках, – хохотнула я.
И он нёс меня на руках, как какую-то королеву. Так же уверенно и крепко, как я держала сигул его матери. Жаль, моя мать не была такой святой. Она была порождением скверны, как и те твари, что затаились здесь вокруг нас. Они прятались за ствовали деревьев, но отблески красных глаз их выдавали. Карлос называл их фантомами, похожие на скелеты и обтянутые тёмно-синей кожей. Самоцвет их пугал, а потому не могли осмелиться на нас напасть. Но побродив мы ещё немного без света... Не стоит об этом даже думать!
С такой силой я могла без труда определить, куда нам идти. Закрыв глаза, искала нить, что выводит из этого кошмарного лабиринта, словно в той забытой легенде о лабиринте Минотавра. Пусть даже и не знала, что это было за существо, возможно ещё один людоед.
Где-то далеко впереди почувствовала нечто теплое и светлое, место, где ещё теплилась жизнь. Зацепившись всеми шестью чувствами за это место, стала указывать Карлосу направление движение, говорила, где повернуть, а где обождать.
Со временем красных глаз становилось всё меньше, а очертаний деревьев всё больше. Наши силуэты наполнялись красками. Моё ведьмино платье снова окрасилось в чёрный, как и доспехи рыцаря вернули себе былой серый блеск. Тьма расступилась перед нами, и мы увидели лучик дневного света. И чем ближе мы подходили к выходу, тем выше становилось искушение побежать прямиком туда, чтобы увидеть настоящее небо, пусть и полное грозовых туч.
Мгновение спустя наваждение спало, и двое путников вернулись в охотничью рощу. Но что-то или кто-то не смог из мрака всё ещё хотело нашей крови. Карлос внезапно захрипел, вокруг его шеи обвились терни, терзая её иглами. Если одна из них пережит жизненно-важную артерию, то он умрёт. Я испугалась, но тут же выхватила из его пояса кортик и попыталась перерезать приставшую заразу. Чёртово растение оказалось живым и сопротивлялась. Не жалея пальцев, ухватилась за него и начала перерезать ухват. Иглы вонзились в ладонь, но уже могла стерпеть что угодно, лишь бы сохранить жизнь рыцарю. В следующий момент я перерезала узел, высвободив шею героя. Кровь текла из неё непрерывно, и я прижала рукой место его раны.
– Почти, Анна! Почти! – стиснув зубы, произнёс он.
– Молчи! Только молчи, прошу тебя! – глупые девичьи слёзы потекли какой-то рекой.
Карлос замолчал, глядя куда-то вдаль. Измученные жизнью и смертью, балансировали на той тонкой грани между ними. Это опасная игра, в которой удача ещё была на нашей стороне, а может она просто заигрывала с нами, чтобы покинуть в какой-нибудь решающий момент. Как покидали сейчас меня последние силы. Подвеска погасла, выполнив перед нами своё предназначение. Мои глаза закрылись, а сознание угасло.

Слишком уставшая, чтобы видеть сны. Слишком упрямая, чтобы вот легко умереть. Грешная душа должна пройти тернистый путь, если та хочет найти покой. Кажется, что всё случилось вчера. Я была прикована кандалами на вершине тюремной башни, как особо опасный преступник. За время моего заточения в королевстве началось неладное и такие люди, как я, вдруг стали нужны. Этот второй шанс мне дал странствующий рыцарь, бывший из гвардии короля, пропавшего без вести.
За последние дни я пережила больше, чем за всю свою никчемную жизнь. Сейчас я слаба и беззащитна по сравнению с тем, чем была раньше, но взамен приобрела что-то иное, что меня сделало меня, наконец-то, человеком. Если это так, то цена не столь высока. Никакое могущество не стоит обычной человеческой любви и самоотверженности. Вот что я поняла за эти дни. Пусть привязанности и делают нас уязвимыми, зато вместе, в конце концов, веселее.
Этот очерк я пишу для своих будущих потомков. Я не знаю, сколько продлится мой род, но мне хотелось бы, чтобы эта история передавалась из уст в уста. От родителей к детям. От детей их детям. Мне больше нечего им оставить, кроме некоторых секретов магических техник, которыми научилась за годы странствий. Но будет это не чёрная ведьмина магия, а иная, чья сила так же черпается из глубин души. Разница лишь в эмоциях и чувствах, тебя питающих. Я не отрекаюсь от грехов прошлого, но отныне оно меня не тяготит. Запомните это, мои потомки.

Журчание воды ненавязчиво разбудило меня ото сна. Я лежала в траве сочно зелёного цвета. Признак того, что здесь царила жизнь. На небе всё же властвовали тучи, однако сквозь них пробивался солнечный свет. На душе наступило лёгкое умиротворение, здесь хотелось лежать и не заботиться о проблемах, нагло занимавших твои мысли. Что это за место такое?
Окончательно придя в себя, приподнялась на руках и осмотрелась по сторонам. Совершенно не похоже на охотничью рощу. Можно сказать, что место это было её полной противоположностью. Единственным общим, что можно назвать, был лес. Только каким он был прекрасным. Ровные стволы деревьев и такие идеальные кроны, продолжающие их. Листье отливались также отливались сочным зелёным. И те скудные солнечные лучи они принимали с должным благоговением. А озеро, на берегу которого в данный момент сидела, подпитывало почву.
Оторвав взгляд от дивной природы этого места, наконец, нашла Карлоса. Он лежал совсем недалеко от меня, в высокой траве его почти не было видно, но блики доспехов выдавали его хозяина.
Сломанная стопа не давала мне встать и устремиться к нему стремглав. Я подползла и обнаружила рыцаря без сознания. Он успел донести меня, а затем упал сам. Тронула место его раны, кровь уже подсыхала, нащупала пульс. Тот еле заметно, тихо, но всё же бился. Я посмотрела на ту руку, которой удерживала рану на шее. Кровь наша смешалась в тот миг. Что-то заставила меня облизать ладонь, почувствовать металлический привкус. Старый ритуал, связывающий людей. Говорят, в крови содержится душа человека, потому ведьмы нередко пользовались ею. Мне же так хотелось стать ближе к Карлосу, связать наши души воедино. Так по-девичьи это звучит со стороны, отчего мне стало стыдно.
Подул приятный спокойный ветерок, шелестя травой и трепеща волосы. И длинные мои и короткие Карлоса. Загуляли мелодично волны на поверхности воды. И эти волны звали меня, словно хотели, чтобы я коснулась их. Было в этом озере что-то особенное, не считая того, что оно было кристально чистым. Я окунула туда руки, чтобы смыть кровь, но вода тут же задрожала. Она была чувствительна к магии. Затем вытащила ладони и ошарашенно на них взглянула. Раны от шипов стали тут же затягиваться, но не верила своим глазам. Я подтащила Карлоса ближе к воде и стала омывать его раны на шее. Они заживали тут же.
Мои мысли всё ещё путались в таком нереальном месте, но знала, что сейчас попробую сделать. Я сосредоточила в ладонях свою энергию и поднесла их к поверхности озера. Оно отозвалось ярким сиянием, следом засияли мои мокрые ладони. Мелкие частицы стали подниматься над водой, завораживая свой чудной красотой. Я засмеялась. И смех мой был совсем не моим, а смехом ребёнка, умершего много лет назад во мне. Посмотрела на Карлоса с некой благодарностью и благоговением. С нежностью приподняла его за голову и провела сияющими пальцами по обожжённой части лица. По каждому его шраму, тем самым избавляясь от них. Мгновение спустя я вернула ему былой облик. Его то я и видела в том вещем сне.
Он проснулся вскоре после того, как я привела себя в порядок. А сейчас держала свои стопы у самой кромки воды. Нога ещё побаливала, но перелом сросся, не оставив даже шрама. Надев свою широкополую ведьмину шляпу, посмотрела на рыцаря своим рядовым взглядом, выражающим крайнюю степень скуки.
– О, отошёл от сонных чар? – отвела взгляд обратно к озеру. Он же стал озираться по сторонам, как я в первый раз.
– Я скорее удивлён, что твой шрам на щеке так быстро зажил, – а его взгляд по-прежнему видел главное.
– Только ли мои шрамы зажили, Карлос? – задав вопрос, тем самым озадачила его.
Он всё понял и взглянул на своё отражение в воде. Карлос размывал его руками, по началу думая, что это очередная обманка, но оно продолжало показывать его нового или на самом деле прежнего. До того самого момента, когда его опалил огонь дракона, настоящего дракона из старых сказок. Рыцарь щупал лицо своими чистыми и гладкими руками, лишёнными мозолей. Их я тоже промыла. И если раньше он казался лет на тридцать, то сейчас ему можно было дать лет двадцать. В первую очередь об этом говорили его глаза. Наблюдаю за его реакций, мне хотелось улыбаться. Лишь прижавшись к согнутым коленям, я смогла спрятать свою ухмылку.
Он хотел было что сказать, но что-то прохрустело позади нас. Звук был таким, что что-то вот-вот могло повалить деревья. Полностью беспечные и не готовые к битве, мы обернулись, не зная, чего поджидать. Я была уверена, что в такое место ни одно из созданий скверны не могло попасть, а почему – не знала. Тут же всё затихло. Звуки тишина прерывались журчанием воды и внезапным пением птиц. Я уже приготовила себя к скорому бою и потому зажгла огонь на руках.
Зверь явил себя, как порыв ветра. Так же естественно и быстро. И ты не заметишь, как тебя унесёт в вихрь большего урагана. Именно так мне хотелось описать его. Он прыгнул не вперёд, а вверх, повелевая силой природы и возвышаясь над нами. Пламя на руках задуло, что было просто невозможно. Чудовищная сила, превышающую мою в стократ. А теперь зверюга приземлилась прямо на воду, словна та была пократа толстой коркой льда. Теперь я могла его разглядеть. Своими очертаниями оно больше всего напоминало волка. Оно и было волком, только больше нас. В полтора раза выше нас. И вот этот волк перед нами тоже снился мне перед тем, как войти в рощу охотника.
– Анна, не бойся! Это Страж поляны, хранитель этого места, один из величайших творений нашего создателя. Священный Стражник Кизит! – с трепетом и уважением Карлос представил того, кто веками оберегал это место от незваных гостей. Ничто не могло пройти мимо него незамеченным, в том числе и мы.
– Страж... – вдумчиво повторила я, – Почему же он не убил меня?
– Потому что я с тобой. Он видел, как я вошёл сюда с тобой на руках, и впустил нас. – Так ты не в первые тут? – удивлённо смотрела на рыцаря, будто тот раскрыл тайну.
Карлос не слушал. Судя по ярко синим, как самоцветы, глазам, Священный Волк был явно заинтересован в герое. Зверь осторожно и мерно приближался к нам, пока он буквально не стал дышать на нас. Карлос неловко улыбнулся, одновременно и губами и глазами и сказал то, чего никак не ожидала сейчас:
– Эй, малыш! – он поднял руки и обхватил волчью морду с красными отметинами по бокам, – Скучал, да? Я тоже! Я тоже,– прямо передо мной Священный Стражник превращался в настоящего щенка. Громадным волчьим языком он вылизывал Карлосу лицо, а тот хохотал, как мальчик. Всё это вынудило меня покраснеть в неком стыде, отчего закрыла лицо руками. А они продолжали и продолжали тискаться до тех пор, пока в порывах счастья волк вновь не повалил рыцаря на землю.
– Эй, вы двое там! Вы долго ещё будете предаваться своими утехам?! – возмущённо выговаривала через пальцы.
Они оба остановились и повернулись ко мне, заставив раскраснеться сильнее. Стыд то какой! Страж приблизился, обнюхал меня с ног до головы.
– Она друг, Кизит, – ласково он говорил ему, – Будь спокойна, Анна, он не кусается. В легендах правда говорят, что его челюсти способны расколоть камни, но тебя точно не укусит. Ну, надеюсь.
– Спасибо, Карлос, утешал так утешал, – однако смогла побороть робость и открыть чудному существу лицо. Взглянула на его клыки, на синие самоцветы в глазницах и на красные отметины по бокам. Величественное животное достойное оберегать эту поляну. Немного дрожа, дотянулась до чёрного влажного носа, отдававшегося приятным тёплым. Так ощущалась его магическая аура. Карлос спокойно выдохнул, а Стражник вдруг лизнул мне лицо, измазав всю меня в слюне. На лице моём читалось недовольство, ведь так долго приводила себя в порядок, а рыцарь просто смеялся. Не выдержав, засмеялась тоже. Даже волк по-щенячье завилял хвостом. Во взгляде, падающем сверху вниз, читалось его одобрение.

Наконец, наше недолгое приключение подходило к своему завершению. Вместе со Священным Волком мы двигались вдоль берега, пока не обогнули озеро и не увидели каменное сооружение, возраст которого трудно поддавался подсчётам. Тут он вынужденно нас оставлял одних, ибо не мог надолго покинуть пост.
Звание Стражника многому обязывала, а именно самоотверженно нести службу во благо остальных. Он был один из многих. Каждый такой зверь охранял свою поляну, что разбросаны по миру. Созданные природой они несли в себе столько силы и доброты. При этом способные дать отпор коварной тьме, расползающейся сейчас повсюду. Плохих людей они сюда не пускали, остальным позволяли здесь побыть немного, набраться сил. Нам же позволено здесь быть по некоторым причинам.
– Малыш, помни! Мы ещё увидимся с тобой, – в ответ прозвучало некое подобие собачьего скулежа. Правда недолго. Волк-Стражник тут же вытянулся, гордо взглянул на небо, где расступались грозовые тучи, и завыл по-настоящему по-волчьи! Он ушёл.
Восхищённые красотой и грацией, мы продолжали смотреть ему вслед. Потом повернулись к друг другу. Поглядели, словно зачарованные, в обновлённые лица. Всё-таки за многое хочется сказать спасибо и ему и мне, только разве слов будет достаточно? И мы поцеловались. Нет, слова здесь явно лишнее. Рыцарь и ведьма, наверное, самая странная пара из тех, что могли бы возникнуть. Кажется, это просто немыслим, но вот живое доказательство.
Закончив наш поцелуй, мы оба отпрянули. Я поглядывала куда-то в траву, он почёсывал затылок. Щеки мои горели, только теперь не от боли, а от стыда.
– Эх, прям как девочка какая-то, – раздосадовано произнесла я.
– А разве это что-то плохое? – подмигнул он застенчиво и неряшливо, будто в первый раз это делает, – Пойдём, – приглашал он меня в последний этап этого затянувшегося похода.
По мере приближения каменная постройка обретала всё большие очертания. Она явно была разрушена и заброшена по меньшей мере пятьсот лет назад. Крыши не было, вся она была под открытым небом. И к ней нас вела уже каменная дорожка, заросшая травой. На серых кирпичах стен весь вовсю зарастал мох. Каким бы не был могучим человек, все его сооружения рано или поздно падут под натиском времени. Ибо время – друг природы, не человека. Стволы деревьев уже вплотную прижимались к стенам, возможно некогда храма, а может святыни.
Карлос попросил меня подождать, пока он не осмотрится и не отыщет нужны вход. Я же присела в неком подобии дворика, обрамлённой каменной калиткой. Место мне это своей яркостью напоминало картины и гобелены, что художники рисуют для королевской знати. Те обычно изображают или эпос или далёкие пейзажи. И чувствовала себя сейчас посреди такого далёкого пейзажа. Здесь есть всё. Свет падающий через сквозь ветви, древнее сооружение и даже коряга, которая так по-картинному лежала.
А вот из коряги вылезло любопытствующее создание, которых я не видела столько лет. Настоящая игуана. Я наклонилась и изучающе прищурилась. Зелёная мелюзга с чешуйками, и не подумаешь, что это недоразвитый дракон. Во мне проснулось старое чувство исследователя, мне хотелось забрать её хвост, который пригодится для кое-какого отвара. Только я хотела это сделать, как наглая ящерица первой запрыгнула мне на плечо, а затем на спину. Цепкие когти причиняли неприятную боль. Потом она спрыпнугла куда-то за камень и скрылась из виду.
– Ах ты, тварь поганая! – и угрожающе показала кулак.
– Полегче, гроза ящериц, – внезапно иза угла явился Карлос, – Боюсь представить, как ты будешь махать мечом.
– Эй, она первая начала, – оправдываясь, протянула я, – Мне нужен был её хвост.
– Я нашёл то, что нам нужно, – он посерьёзнел и велел мне идти за ним.
Мы пошли вдоль стен. На некоторых из них были изображены странные руны, незнакомые мне. Были там замысловатые крючки и завитушки. Один напоминал глаз, другой чем-то отдалённо был похож на паука. Из-за мха нельзя было как следует рассмотреть их все. Но это определённо было местом некой силы. К сожалению, Карлос решил особо не говорить на этот счёт. Он решил, что знать мне это пока рано, или же рассказывать просто долго и нудно. Через время спустя мы наткнулись на полуразрушенную арку, ведущую внутрь. Повсюду лежала старая утварь, что-то напоминающее посуду и другое бесполезное барахло.
– Но что здесь мы забыли? – спросила у рыцаря.
– Здесь будет вход в нынешний храм, – промолвил он в ответ.
– Этого не может быть. Здесь же ничего нет, Карлос! – выражала свои сомнения ему.
Он промолчал, взяв меня за руку. В самом центре того, что некогда было залом, вырастал массивных размеров дуб. Его древний ствол просто пробил пол и по мере лет продолжал его разрушать. Подойдя в самый конец зала, Карлос указал на часть стены, еле дрожащей на воздухе. Я поняла всё сама без слов и воспользовалась силой. Стоило мне её коснуться, как иллюзорная стена растворилась в воздухе, раскрыв перед нами истинный вход.
– Трудно описать, насколько это место тайно. Этот лес, эта поляна и храм, в который мы зайдём, – волнующим голосом рассказывал рыцарь, – В прежние времена обычные люди ничего не могли о них знать. Сейчас же всё изменилось, и только здесь может теплиться надежда. Я привожу сюда людей для их спасения. Нелегко даётся путь и без магии досюда не добраться.
– Я поняла! Это место служит порталом в то место, куда ты меня ведёшь, – теперь я всё узнала и была готова к последнему шагу.
Мы спустились по лестнице прямо к туманной двери. Взявшись за руки, прошли через неё. Сразу же ощутили, как нас втягивает в другой мир. Холод обдувал со всех сторон, а белый свет был повсюду. Рыцарь дёрнул меня за руку, повёл уверенно за собой.
– Бежим! Здесь запросто заблудиться, – отдалённо прозвучал его голос.
– Постой! Я не поспеваю, – будто в эхе растворились мои слова.
Я сразу вспомнила фантомную зону, где тьма заполняла собой абсолютно всё. Но то пространство или измерение было её противоположностью. Здесь было легко, свободно, почему-то радостно. Так же присутствовал туман, из-за которого не видела дальше своего носа. Стоило мне закрыть глаза, как осталась совсем одна.
– Карлос! Карлос! – эхо разносилось по всему этому безграничному пространству. Я не паниковала, была спокойна. Блуждала сама по себе. В моих чёрных одеяниях смотрелась неким тёмным пятном посреди холста на чьём-нибудь мольберте.
Из ниоткуда взялись зеркала. Мои отражения являлись передо мной везде, куда бы не посмотрела. По сторонам, сверху, вокруг. Ощущения такие, словно оказалась в чьём-то хрустальном шаре. Какой-то сильный чародей управлял всем этим. Зеркала образовывали коридор, по которому оставалось идти только вперёд.
Тут в одном из отражений мелькнул какое-то другое лицо. Если не ошибалась, то это был мальчик. Я кричала ему, тот лишь убегал, уводя всё дальше вперёд.
– Постой! Кто ты, мальчик? – спрашивала у него, хотя у меня были более серьёзные вопросы. Например, где Карлос или как отсюда, чёрт возьми, выбраться.
Продолжала видеть в зеркалах его отражение. В конце концов, бежала за ним до тех пор, пока не уткнулась в тупик из новых зеркал. В одном из них, мальчик в дворянских одеждах стоял прямо позади меня. Когда я повернулась, он исчез. Потом новое отражение, снова исчезновение. Я кружила так до тех пор, пока голова моя не пошла кругом и не упала на пол.
– Анна, – неожиданно произнёс детский мальчишеский голос. В этот момент меня осенило.
– Карлос, это ты? – вместо своего привычного голоса услышала голосок некой девочки. Теперь в зеркалах исчезло уже моё отражение. Вместо него было отражение той самой девочки, – Быть такое не может! – волосы до плеч, тёмные от туш веки, одежда, что я носила в детстве.
– Привет, – он подошёл ко мне, чтобы взять за руку, – Нам нельзя теряться. Этот путь мы должны пройти вместе, – говорил он тихо и спокойно.
– Но почему мы дети? – поинтересовалась у него.
– Потому что это те, кто ещё в нас живёт, – улыбнулся Карлос, – Не знал, что ты в детстве была такой красивой, – в голосе зазвучала застенчивость.
– А сейчас нет что ли?! – наигранно разозлилась на него.
– Нет-нет, просто я неправильно сказал, – поспешил он ретироваться и издать короткий смешок.
– Я поняла, – тут же радушно сменила гнев на милость, – Нам бы выбраться отсюда.
– Здесь всегда по-разному происходит. Когда проходишь без проблем, а когда бывают такие трюки.
Он снова обхватил мою ладонь, чтобы сделать вместе наш финальный рывок. Мы побежали вновь и уже не теряли друг друга из виду. В какой-то момент нам захотелось смеяться во весь голос. То был смех счастливых детишек, словно те прожили счастливое детство. Словно и не было всех тех тягостей и невзгод, людских страданий, страшных переживаний. Беззаботные дети, достигшие счастья. В какой-то момент они опять превратились во взрослых, но всё так же радостно смеющихся. И судьбы их были в руках друг друга. Знали это и помнили это до конца своих дней.