Mahjong titans ч. 5

                Созвездие Девы
             - Когда, по-вашему, наступит день страшного суда?
             - А когда вы умрёте, и наследники будут делить
               ваше имущество.
                -- … --
             - Какая разница между мясником и государством?
             - А такая:  мясник сначала зарежет скотину, а потом
               снимет шкуру, государство же наоборот:
               сначала семь шкур спустит, а потом заставит  испус -   
               тить дух.
                (Уйгурские юморески)

 

Глава первая
- Интересно, - прошептала Гвен, - убежать-то  мы, убежали, а вот куда? Куда ни посмот-ри…, везде поля пшеницей засеяны….  А вон там, что?
Она показала на виднеющиеся вдали, похожие на жилые, одноэтажные строения.   
- Даже не знаю, - подумав, ответил я. Давай не будем гадать, а прямо пойдём туда.
- Ой, я боюсь! - А, вдруг там какие-нибудь существа живут … злобные? Куда тогда бе-жать? Здесь, за деревьями, мы хоть как-то укрыты, а выйдем…, что тогда?
- Ну, знаешь, «волков бояться, в лес не ходить!». Выйдем, тогда и…
- Ага, -  перебила меня Гвен, - одно дело в лес, а тут…, боязно.
- Трусиха! - упрекнул я её, и посмотрел на простиравшееся перед нами пустое поле.
На нём ни души, лишь волнами, словно безграничный океан под лёгким бризом, колыха-лась созревающая пшеница.  В небе жарко пылало светило, да где-то, в самой вышине, посвистывала какая-то птичка. Прислушавшись к её «спать пора, спать пора», я признал в ней жаво-ронка.
И душа моя размякла, размякла от вида засеянного пшеницей поля, от пенья жаворонка, и от вида чистого, голубого неба над головой.
У Гвен же почему-то были «ушки на макушке!». Она, как и я, смотрела на поле, на небо, но, по-видимому, наученная каким-то горьким опытом, не была так безоглядно доверчива к окружающей нас благодати.  В её глазах сквозило недоверие и настороженность.
- Джонатан, я смотрю на это поле, и вижу перед собой свою планету детства. Она, я тебе рассказывала, ты помнишь? -  Она сельскохозяйственная,  мирная, а вот эта…, эта почему-то не вызывает у меня умиротворения, она…
- Да перестань ты…. Поле, как поле. Люди, наверное, пережидая полдневный зной, отды-хают.
- Мне бы самой хотелось верить в безопасность, но…, ты помнишь, какой она была, когда нас привезли сюда работорговцы? Ты помнишь?
- Помню. Но тогда была буря, вокруг ни зги не видно, а теперь, пожалуйста, светло и солнышко припекает…
- А почему тогда работорговцы прилетели на эту «благословенную», как ты говоришь, планету? Почему?
- Вот пойдём и узнаем! - не сдержался я.
Достала она меня своими «почему». Всё настроение испортила. А так всё было хорошо вначале: свобода, солнце, пшеничное поле…, и корабля не было…. Все женщины такие … за-нуды, что ли? 
Нет, бы мчаться без оглядки к людям, так нет, она чего-то напридумывала себе - какую-то страшилку…, а какую, и сама не знает.
Сама же говорила, что ей у короля Мышь Писк 2 плохо, что она соскучилась по людям…, что ей хочется…. Ээ, да что там страшного? Пойдём, и всё прояснится. Тоже мне, проблема.
Пришлось взять «жену» за руку, и повлечь её через поле к строениям маячившим вдали. Она хоть и не упиралась, но шла словно нехотя. Она даже не шла, а тащилась, как говорится, «заплетаясь, нога за ногу». Мне пришлось даже прикрикнуть на неё:
- Я тебя, что, силком на волю тащил? Ты же сама торопилась на «простор вселенной!»
- Торопилась, но…
- Тогда шевели ногами, а то мы так и до ночи не дойдём! 
Чёртова баба! - ворчал я, раздвигая колосья перед собой. Испортила ведь настроение.
Постепенно, по мере приближения к строениям, а что это жилые дома я уже не сомневал-ся, непроизвольно и я шаг всё укорачивал, и укорачивал.
«Заразила» Гвен меня своими «почему», не иначе, как заразила, решил я, и тоже  стал по-думывать и задаваться вопросом - почему так пустынно вокруг? Почему не видно ни одной души, и даже собаки не лают? Не могло же всё живое так разнежиться на жаре, что даже лень выглянуть наружу. А собаки? Они же такие чуткие…, а может, на этой планете и собак-то вовсе нет?
Господи, стоит одному человеку заронить в другого какую-нибудь неприятную мысль, как тот уже….
Что, неужели и я был готов, хотя бы в душе, к неприятностям? Или же я подспудно ожи-дал чего-нибудь такого…, а Гвен не признавался…, даже себе не признавался?
Как бы там ни было, а подходил я к ближнему дому уже не так уверенно, как хотелось бы. И Гвен я больше не подгонял, не поторапливал.
Сделав последние, каких-то десять-пятнадцать шагов, мы остановились у закрытой двери.
Всё то же безлюдье и тишина окружали всё вокруг.
 Собаки, эти не дремлющие помощники людей, тоже не выскочили из своих укрытий, и с громким лаем не набросились на нас.
Странный дом, странное поле…, и… вообще, всё странно вокруг, решил я и, подняв руку, чтобы постучаться, остановил её на полпути.
Молчаливо переглянувшись с Гвен, и также, не произнося вслух, я пробормотал: «Бог не выдаст, свинья не съест», без стука, медленно, открыл дверь… и…, перешагнув порог, оказался в «сонном царстве».
На матрасах, хаотично разбросанных на полу, вольно распластавшись от духоты и похрапывая, спали несколько взрослых мужчин и женщин, и двое, или трое, детей.

                *     *     *
Никто не проснулся, никто даже не пошевелился при нашем появлении. Как спали они, так и продолжали спать. Я даже ненароком подумал: «Не опоили ли их каким-нибудь зельем?»
Гвен, прячась за моей спиной, с любопытством и одновременно, с опаской, выглядывала из-за плеча, и шептала:
- Джо, давай уйдём от греха подальше. Не буди, пусть спят….
- Куда? - тоже шёпотом ответил я, - ты видела поблизости хоть одно живое существо?
- Ннеет, но…
- Тогда…, не мешай мне…, разберёмся.
- Пожалуйста, разберись Джонатан. Но…, ты уж поосторожнее, кто знает, что у них на  уме…
- На уме у них приятные сновидения, - ответил я, и показал на лицо одного из спящих.
Это была женщина, уж мне ли не разобраться в «полах» существ, и довольно таки прият-ной наружности. Правда, моя подруга покрасивше будет и намного моложе, но… всё же…
Лицо спящей, словно сеткой, было покрыто мелкими морщинами, но они не слишком старили его, а наоборот, придавали ему какой-то, я бы даже сказал, шарм. И она улыбалась. Да, улыбалась во сне чему-то своему, видимо приятному.
Счастливый человек, подумал я, жаль прерывать её сновидение, но…, что же делать?
- Гвен, ну что…, я бужу?
- Я боюсь. А вдруг они…
Гвен не успела закончить своё очередное «а вдруг, и почему», потому что один из спящих внезапно открыл глаза, и совершенно не сонным голосом произнёс:
- Не надо нас будить. Мы не спим. Мы притворяемся спящими, чтобы незаметно опреде-лить - с кем имеем дело.
И, повернувшись к «своим», спокойным голосом произнёс:
- Вставайте, пришельцев не надо бояться. Они вооружены, и не сделают нам ничего плохого.
Гвен, словно ударенная током, быстро спряталась за мою спину, и я даже почувствовал, как она даже сжалась, чтобы стать совсем маленькой, незаметной.
«Спящие» зашевелились, а затем, помогая друг другу, поднялись с матрасов. Став небольшой группкой, словно они были одной семьёй: мужчины, женщины и дети, с любопытством рассматривали нас, а мы их.
Ничего настораживающего, во всяком случае, я, в их поведении не заметил - люди, как люди. В руках они не держали оружия, и за спинами тоже ничего не прятали, а дети, широко раскрыв любопытствующие глазёнки, откровенно таращились на меня и Гвен, словно мы были привидения, или выходцы с того Света.
Быстро окинув взглядом стоявших перед нами людей, я решил, что нам не угрожает опасность с их стороны, и можно расслабиться, не совсем конечно, а так, самую малость.
Повернувшись к Гвен, я сказал:
- Дорогая, поздоровайся с этими добрыми людьми. Нам здесь ничего не угрожает.
Гвен медленно вышла из-за моей спины и, приподняв согнутые в локтях руки ладонями вперёд, произнесла:
- Здравствуйте. Мы мирные путешественники, и совсем нечаянно попали на вашу планету. Мы надеемся, что мы подружимся.
Сказав всё это, она пытливо обвела стоящую перед нами группу людей, и улыбнулась.
Я почувствовал, а затем и увидел, как после произнёсённых Гвен слов, настороженность  в позах и взглядах покинула незнакомцев, а дети заулыбались.
Ей богу, дипломатами надо назначать женщин, а красивых…, тем более. Я думаю, они смогут разрядить даже совсем напряжённую обстановку.
Может, я ошибаюсь, но в данном случае так получилось.
И ещё, спасибо тем учёным людям, которые, переборов все препятствия, ввели на планетах дополнительно к…, естественно, родному, ещё и межгалактический язык!
Как бы мы общались без всеобщего языка, как бы мы строили отношения, если бы не имели возможности понимать друг друга? На пальцах что-ли разговаривали бы7 Аа, так, пожалуйста, хоть с грехом пополам, а разговариваем, и понимаем, и договариваемся.
Мне-то проще, я много языков и наречий изучил по школьной программе, а вот Гвен - понимает ли она, когда слушает или разговаривает с людьми, населяющими другие планеты?
Может и понимает, может и разговаривает, иногда задумывался я, но я-то этого не знаю. Хотя… догадывался, не так проста моя девочка, не так проста, как кажется на первый взгляд.

                Глава вторая
Потихоньку, помаленьку, преодолевая скованность  и недоверие первой встречи, мы разговорились. Вообще-то мы разговорились, или, как говорят - «зацепились языками», только после выставленного на стол напитка. Вкусив его, это связующее звено любого разговора, мы постепенно перешли на ты, а затем и на более интимный разговор. Он начался примерно так:

Жили-были, так в народе раньше говорили,
а сейчас уже не то, сейчас изменилось всё давно.   
Нынче люди осмелели, поумнели, головастей стали что ли,
и не сказочки читают, а по космосу в кораб-лях летают.
Звёзды в небе, Млечный путь, красота такая - жуть!
Где-то в космосе далёком есть прекрасная страна.
В ней не только старики и дети живут счастливо всегда:
Все народы живут вольно, обучаются наукам, ездят в гости, на курорты,
и заметьте - ни копейки не платя…. Гипербореей называется она.

Разговор душевный…, я бы даже сказал, слишком откровенный. Но, кто беседу направляет? Конечно же…, хозяин застолья, а гости что, они только кивают головами, да поддакивают.
Так и у нас с Гвен получилось. Но для меня, думаю, и для неё тоже, рассказ хозяина был несколько, ну, не совсем понятным - где же расположена эта благословенная страна Гиперборея? На какой планете?  А может она совсем рядышком, за дальним поворотом?
Почему-то хозяева: дед с бабкой, сын со снохой и трое детей, не  «пожелали» раскрыть тайну…, или не знали. От детей я разъяснений и не ожидал - что с них, малолеток, возьмёшь, а вот от взрослых я не ожидал такой секретности, не ожидал!
Во всяком случае, как мы ни выпытывали, как ни «нажимали», а секрета нам так и не раскрыли. Единственное, что мы смогли узнать, да от нас, впрочем, особенно и не скрывали - мы находимся на планете «СПИКА» в созвездии «ДЕВЫ».
Услышав название планеты, Гвен нахмурилась. Я же не особенно взволновался, так как о созвездии Девы знал очень мало - знал только, что оно есть на космических полётных картах. А проложены ли туда маршруты или нет, я не знал.
Поэтому я не особенно и заморачивался, решив что, когда мы останемся одни с Гвен я у неё всё выпытаю. Уж она-то должна знать об этом созвездии куда больше меня - она же исто-рик-археолог по образованию. Ей и карты в руки.
Хотя… где-то в подсознании у меня и проскочила тревожная мысль - работорговцы же прилетели сюда и нас доставили, значит…, Благословенная страна отсюда далеко.
Мысль, как пришла, так и ушла, не сумев глубоко проникнуть в сознание. Что было тому причиной, то ли моё благодушное настроение, то ли напиток, не знаю, но я отмахнулся от неё, как от назойливой мухи. То есть, я сказал себе  «Утро вечера мудреней», и тут же позабыл о ней.
Но на следующее утро…, иными словами ближе к обеду, она вновь вернулась ко мне, да так назойливо, что я, не вытерпев «мучений» любопытства, пристал к Гвен с расспросами.
Оказывается, можно многое почерпнуть у знающих людей, и даже здорово обогатить свои знания, а заодно и память потренировать, если не полениться задавать верные вопросы.
Проснувшаяся подруга, потерев сонные глаза, вначале что-то недовольно пробурчала, ти-па: не дашь человеку поспать; и чего это тебе приспичило с утра пораньше…. Вот тут то я и выложил всё что думаю об раннем утре:
- С утра пораньше? Вы только посмотрите на неё - солнце к полдню уже приблизилось, а она - с утра пораньше! Спать меньше надо!
Понятное дело - Гвен не осталась в долгу! Быстро вскочив с матраса, она кинулась в «бой».
- Нет, вы только посмотрите на этого…, на этого…, - и, не договорив, скорбно, как на убогого, посмотрела на меня.
Всё, решил я, она сделала умственную физзарядку: она готова преодолевать новые жизненные препятствия и бороться, бороться для достижения своей цели. А цель у нас одна - вернуться домой, по возможности, конечно, целыми и невредимыми.
- Послушай, радость моя, - я подлил к своему голосу как можно больше патоки, - вчера я не особенно хорошо понял насчёт вашей… Гипербореи и Спика…, может, поможешь, а? А то я, ты же знаешь, ни спать, ни есть не могу, пока не разберусь…
- Кто, ты ни спать, ни есть не можешь? Ха-ха-ха! Уж чья бы корова мычала, а твоя бы молчала…. Тоже мне - дитя голодающего Поволжья…
И сказав ещё раз ха-ха-ха, она выскочила из дома.
Я, чтобы не остаться в долгу, погнался за ней.
А она? Она уже плескалась у бочки с водой, и чуть слышно мурлыкала какую-то мело-дию.
Потихоньку подкравшись к ней, я облапил её, а она, сопротивляясь, стала вырываться.
- Отпусти! Убери свои руки, неумываха! - весело вопила она, и всё пыталась вырваться из моих крепких объятий.
Да куда уж ей! Ещё немного посопротивлявшись, она вдруг притихла.
Я чуть расслабил руки, а она, вот егоза! - мгновенно крутнувшись, изловчилась вырваться, и с криком:
- А вот и не догонишь! А вот и не догонишь! - побежала в сторону поля.
В голосе её, таком завораживающе-призывном, было всё: желание любви, чувственность,
готовность к… самому невообразимому наслаждению.
Господи, ну разве мог я не откликнуться на её призыв!

                *     *     *
Лёжа под жарким солнцем среди стеной стоящих, словно рыцари в дозоре, колосьев пше-ницы, мы вели тихий разговор. Гвен, вольно раскинувшись и полузакрыв глаза, иногда отмахиваясь от надоедливых мух, рассказывала о Гиперборее и созвездии Девы.
А я, стараясь не пропустить ни одного слова, почти неподвижно лежал рядом с ней, и слушал, слушал.
Гвен прекрасная рассказчица. Она всегда умела модуляциями, неожиданными оттенками своего голоса, заворожить слушателя, заставить чуть ли не в рот ей заглядывать, ожидая очередного слова…
Я был таким благодарным слушателем! Я наслаждался её голосом и, впитывая знания, ловил на лету каждое её слово:
…Зодиакальное созвездие Девы расположено слева от Льва и ниже Волопаса. Его ярчайшая звезда, где мы сейчас и находимся по прихоти судьбы, называется Спика: ты слышал это название от здешних аборигенов, что в переводе с латинского означает «колос». Появление (восход) этого созвездия на вечернем небе знаменовало для древних египтян начало сбора урожая, который проводился преимущественно женщинами.
Наименование созвездия Девы у древних народов связывается с именем богини земледелия и плодородия. Греки называли её Деметрой, дочерью Крона и Реи, сестрой Зевса. У римлян это Церера, сестра Юпитера. Деметра будто бы научила людей земледелию, подарив им колос пшеницы…
Гвен, несколько раз вдохнув и выдохнув воздух, словно прося прощения, произнесла:
- Вот те крупицы знания о созвездии, которые я имела. Больше я ничего не могу добавить к своему рассказу.
Если бы она знала, насколько ценны для меня её знания, если бы знала. Мне и этих крох было достаточно, чтобы, сопоставив, и кое о чём, вспомнив из учебников, здорово задуматься, и сделать вывод - мы, если не повёзёт, надолго застрянем здесь, а возможно и навсегда.
Чтобы не встревожить любимую появившимися у меня нерадостными мыслями, я попро-сил её, если она ещё что-нибудь вспомнила, рассказать мне.
- Да, дорогой, кое-что я вспомнила, правда очень мало, - мило улыбнувшись, произнесла она. Вот послушай…, возможно, тебе будет интересно:
…Аполлон, приготовляя благоухания своему отцу Зевсу, послал ворона с чашей за водой. По пути птица увидела финиковую пальму и стала ожидать, пока созреют плоды. Отведав их, ворон понял, что опаздывает и, схватив когтями Гидру, возвратился к Аполлону без воды, объяснив, что виновата во всём Гидра - она, дескать, являясь сторожем, не разрешила ему набрать воды.
Всезнающий бог наказал ворона, лишив его белого цвета (с той поры ворон стал чёрным) и поместил его на небе вместе с чашей «на спине» у Гидры.
- Любовь моя, ты так захватывающе-интересно рассказываешь, что я не могу отказать себе в удовольствии поблагодарить тебя, сказал я взволнованно, и приготовился «благодарить».
Но Гвен, не будь она Гвен, быстро поднялась на ноги и, накинув комбинезон (а я только приготовился раскрыть объятия), птичкой упорхнула, то есть, «слиняла».
Что мне оставалось делать? Я, чтобы явно не показать своё поражение, словно это и собирался сделать, похлопал в ладоши.
Ох, хитрюга! Ох, зелёная ведьмочка! - с восхищением и любовью пробормотал я, и направился вслед за ней.
А она уже стояла возле семейной пары, и о чём-то вела, насколько я понял, серьёзный разговор.

                Глава третья
Подойдя к о чём-то беседующей группе, я не сумел сдержаться, чтобы не упрекнуть Гвен:
- Ты же обещала мне рассказать о Гиперборее.
- Расскажу в следующий раз, - бросила она мне, и продолжила прерванный разговор с Жофреем, сыном хозяина.
А он, насупив брови, часто оборачиваясь к жене, словно ища у неё подтверждения своим словам, продолжил:
…Вы неправильно нас поняли, мы не говорили, что живём на планете Спика, мы только сказали, что она главная в созвездии…
- Подождите, подождите, - вмешался я в разговор, - если это не Спика, то…
- Теперь вы правильно поняли - это Феода.
- Да ничего я не понял, - самопроизвольно вырвалось у меня, - вы же говорили вчера, что мы на Спике, а теперь утверждаете…
- Молодой человек, я говорю то, что говорю, и ничего другого.
- Джонатан, возьми себя в руки, - Гвен была само спокойствие. Мы на Феоде, самой дальней планете от Спика, но зато почти рядом с созвездием Волопаса.
- Мне от этого не легче, - буркнул недовольно я, - отсюда вообще не выберешься.
- Почему не выберетесь? - поправила меня жена Жофрея. Раз в десять лет сюда заходит гидрографический корабль, и вы сможете улететь, если захотите.
- Улететь? На гидрографическом корабле? - вскинула на неё глаза Гвен.
- Ну да.
- Уж не на Плутоне ли 2? - не смог удержаться я от сарказма.
- Даа…, - не поняв меня, подтвердила жена Жофрея, -
Только я хотел горько рассмеяться и сказать, что бедный Плутон-2 покоится в болотах Гидры, как меня перебила Гвен.
- Не обращайте на моего мужа внимания, он сегодня в плохом настроении.
В каком-таком плохом настроении? - возмущению моему не было предела. Да мы же на этом корабле…
Всё это я хотел выплеснуть наружу, но Гвен не дала мне такой возможности. Она, взяв меня под руку, мило улыбнулась и, поблагодарив Жофрея с женой за информацию, пообещала вернуться к разговору чуть позже, а сейчас…. Мы бы хотели познакомиться с обитателями других домов.
На лицо Жофрея набежала тень, а глаза его жены увлажнились.
- Вы не сможете этого сделать, - произнёс он. Они…, их…, выселили за долги.
- Как выселили, - ахнула Гвен. Что, совсем…, навсегда? И кто это посмел так жестоко поступить?
- Хозяева планеты, - прижав руки к горлу, чтобы, вероятно, сдержать рыдания, прошептала жена Жофрея.
Мы с Гвен, не веря своим ушам, удивлённо переглянулись.
- Но, как такое возможно? - Возмущённо спросила Гвен. Ведь согласно Положению о частной собственности, никто, ни при каких условиях, не имеет права лишать человека дома.
- У нас…., для наших капиталистов, вкупе с бандитами, Закон не писан…. Мы же далеко от центра, - почти прошептал Жофрей, и боязливо оглянулся. У них, понимаете, - всё ещё шёпотом продолжил он, - свой Закон, а вернее - беззаконие.
- Вот, вот, - согласно закивала жена, управы на них не найти - «До князя далеко, до бога высоко!». Вот так и живём…, с опаской.
На некоторое время воцарилось молчание. Я молчаливо переваривал то, о чём услышал, а Гвен?  Думаю, она делала то же самое.
Вот тебе бабушка и Юрьев день! - подумал я, и решил досконально во всём разобраться.
- Жофрей, ты не смог бы подробно, насколько можешь, рассказать нам о своей планете, как живёте, что интересного произошло в вашей жизни…, короче, обо всём, и как можно подробнее.
Взяв Гвен за руку, я спросил, вернее, попросил поддержать мою просьбу:
- Как ты, Гвен, думаешь, послушаем?
- Да, надо кое в чём разобраться.
Ответив, она посмотрела на жену Жофрея, а затем перевела взгляд на её мужа.
- Жофрей, расскажешь?
В ответ он что-то неразборчиво промямлил, а когда увидел, что мы не поняли его, более разборчиво сказал:
- Знаете, пусть вам расскажет мой отец. Он лучше меня разбирается во всех этих жизненных тонкостях…, правильно я говорю, жена?
- Да. Свёкор лучше вам объяснит…. Нам работать надо.
Из их уклончивых ответов я понял лишь одно - они не хотят, или… боятся заводить об этом разговор. Скорее всего…, боятся, решил я.
Что ж, пойдём другим путём, как сказал один умный человек далёкой древности.
И мы пошли разыскивать старого хозяина, чтобы от него услышать историю планеты Феода.

                Глава четыре
Удобно расположившись на тюках прессованной соломы, сложенных в тени лёгкого навеса, мы слушали рассказ старшего хозяина сельскохозяйственной фермы.
А послушать было о чём.
То, о чём он нам поведал, было настолько неправдоподобно, абсурдно и ужасно, что даже верить не хотелось.
Особенно эмоционально реагировала на повествование, выросшая на маленькой сельскохозяйственной планетке, Гвен. Она, слушая рассказ, часто прерывала деда различными восклицаниями: то охала в особенно драматических местах, то, хватая меня за рукав, восклицала: «не может быть!», или «убить их мало, гадов!»
Из короткого, но эмоционально-напряжённого рассказа я понял, какой тяжёлой жизнью живут, даже не живут, а существуют, местные жители.
Из его рассказа следовало, что вначале на планете существовал родоплеменной строй, или очень похожий на него. У каждого рода был свой уклад жизни, но в основном он сводился к нескольким укоренившимся вековым традициям: Уважение старшего по возрасту, передача профессии по наследству (за некоторыми  исключениями); бесплатное обучение наукам и ремёслам; плановое ведение хозяйства…
Плановое ведение хозяйства почему-то меня очень заинтересовало, и я попросил остановиться на этом вопросе подробнее.
Да всё просто, ответил старик, пожав плечами:
- Каждый род (у нас же в основном сельское хозяйство - овощи, фрукты, животноводство…, и сопутствующие продукты) выращивал на своих землях то, для чего она больше подходила. Выращивал согласно доведённому правительством плану, а излишки…, излишки мог реализовать по своему усмотрению.
- Как это? - не понял я.
Да очень просто - Род мог свободно, по договорной цене, продавать излишки или правительству, или на другие планеты, то есть была свободная торговля.
- И что, при таком хозяйствовании эта система оправдывала затраченный труд?
- Ещё как. При таком ведении хозяйства Род жил богато, был политически свободен и не-зависим.
К тому же, вся социальная система была подчинена правительству, как то:  общественный транспорт, медицинские услуги, дома отдыха и курорты, обучение в школах и вузах - предоставлялись населению бесплатно.
Недра земли, полезные ископаемые, заводы, фабрики - всё принадлежало государству, на все товары и продукты были твёрдые, фиксированные цены…
- Подождите, подождите, - взволнованно прервала рассказ деда Гвен, так это ваша планета раньше называлась Гипербореей?
- Что ты, дочка! Гиперборея совсем не у нас...
- Вот я и удивилась. Насколько я знаю, Гиперборея не может находиться на вашей планете. Она…
- Ну-ка, ну-ка, дочка, расскажи о ней поподробнее. Я слышал об этой благословенной стране  раньше, да запамятовал.
- Ну, если кратко…, правда, ваш рассказ нас очень увлёк, я всё же расскажу, что знаю:
- От середины созвездия Орион вправо тянется цепочка слабосветящихся звёзд, входящих в созвездие Эридан. Его главная звезда, если я не путаю, называется Ахернар - одна из ярчайших на небе.
Эриданом греки называли легендарную реку в мифической стране гипербореев, которая будто бы располагалась далеко на севере Европы.
С ростом неравенства и классовой борьбы в древней Греции родилась легенда об этой богатой стране, в которой солнце заходит лишь раз в году, земля ежегодно даёт по два урожая, люди мирно и долго живут среди полей и лесов, умеют летать и находить спрятанные под землёй сокровища…
- Так, так, дочка. Всё верно ты рассказала об этой легендарной стране. Как видишь, это не про нас.
- Ну, почему? Слушая ваш рассказ, дедушка, я так и представляла Гиперборею. Честное слово.
- Возможно, ты была бы и права, девочка, если бы события последних десятилетий не омрачили нашу жизнь…
Сказав это, седой рассказчик, понурившись, надолго замолчал.
- А что случилось-то? - заинтересовался я. Вы расскажите дедушка.
- Да то и случилось молодёжь, что всё у нас переменилось в одночасье.
Голос деда стал печальным и каким-то скорбным. Его глаза, то ли от старости, то ли от переживаний, увлажнились. Я даже испугался, что он, не закончив «повесть прежних лет», встанет и уйдёт. Но, Слава Богу, он, вытерев тыльной стороной руки глаза, продолжил:
- Право слово, всё как в плохой сказке произошло…. Какая-то группа людей, толи уголовники, толи политические авантюристы, не знаю, свергли наше правительство и, захватив власть, всё перевернули вверх дном.
Мне вот иногда кажется, что в нашем правительстве давно сидели предатели - поэтому оно так быстро и уступило власть захватчикам.
- Ну, что вы, разве так бывает, - засомневалась Гвен.
- Бывает. Вот, к примеру, растёт богатейшее дерево. Посмотришь на него - лепота! А ведь ты не видишь нутро его, а оно уже давно всё трухлявое, сгнило всё. А ветки и листья зелёные - так это одна видимость.
А ведь прав дед, подумал я. Сколько я видел красивых деревьев, а начнёшь рубить его на дрова, а оно возьми и рассыпься трухой. Одна видимость крепости и могущества.
- А что было потом? - не вытерпела неизвестности Гвен.
Её желание поскорее узнать, что было «потом» и мне понравилось. Я даже залюбовался её заблестевшими глазами, и той порывистой несдержанностью, которая так и выпячивалась наружу.
Потом…, продолжил свой рассказ дед, произошло и вовсе несуразное: Всё стало не об-щим, а частным…
- Как, это? - не понял я последние слова деда. Как может быть народное достояние, не… народным? А чьё же оно стало?
- А его поделила между собой кучка авантюристов и уголовников.
- Да вы, что? - глаза Гвен округлились.
- Да. Обобрали они народ, да так обобрали, хоть ложись и помирай.
- Но, вы-то…, вроде…
- Так это одна видимость, - покачал головой отец Жофрея. И с горькой улыбкой повторил, - одна видимость.
Я и Гвен почти одновременно воскликнули:
- Так почему же вы не боретесь?!
- Не боремся? - обиделся дед. А как бороться, если у нас кроме ножей и кос ничего не ос-талось? Как?.. А у них и лазеры, и космические корабли и, главное, Закон на их стороне! Их Закон.
Мы немного помолчали, «переваривая» услышанное, и дед молчал.
Посидев так, молчаливой группой, и не дождавшись продолжения рассказа, я уж было хо-тел поблагодарить его за содержательную беседу, но не успел.
Седой хозяин фермы поднялся с тюка и, сказав: «прощайте пока, молодёжь, мне по хозяйству надо», направился в сторону дома.

                *     *     *
Мы ещё посидели. Гвен о чём-то думала. Вся её поза, собравшиеся морщинки на лбу, всё говорило о напряжённой работе мысли. Я тоже не бездельничал. Я анализировал услышанное нами.  А оно, по зрелому размышлению, было не в нашу пользу, чёрт возьми. Не в нашу!
Если мы останемся на планете, то окажемся на положении нисколько не лучшем, чем у рабов. К такому выводу я пришёл после размышления, но нужно посоветоваться с Гвен. Она умная девочка, и очень хорошо чувствует опасность. Что скажет она? Что посоветует?
Если же мы попытаемся убраться отсюда, то…
Мои мысли прервала Гвен. Она, взяв меня за руку и заглядывая в глаза, медленно, с паузами, заговорила, но совсем не о том, о чём я ожидал: 
- Джо, я правильно поняла… о… частной, народной… и, государственной собственности?
Если, например, власть народная, всё что на земле - народное, то и государство народное, верно? А если всё на земле принадлежит частным лицам, компаниям, монополистам, то… государство тоже принадлежит им, да?
- Да.
- Значит…, если мы останемся здесь…, то есть, не сможем улететь на Родину, то и мы бу-дем принадлежать, как эти люди, какому-нибудь…
- Ну, не совсем так, - подумав, ответил я, - мы, номинально, будем свободными. Хотя…, я опасаюсь этого,  полностью будем зависеть от них.
- Джонатан, давай вернёмся домой, и расскажем имперскому правительству, какой беспредел здесь творится.
- Я сам об этом думал. Я конечно… не против, только вот… надо решить, как это сделать.
- Миленький, а ты подумай, ты реши. Ты же такой умный и сообразительный. Я так на тебя надеюсь. Я верю, ты обязательно что-нибудь придумаешь.
И подтвердила свою веру в меня поцелуем.
Вера женщины - матери, жены, сестры, в способности мужчины - мужа, брата, их вера, что мужчина способен осилить и избавить их от выпавших на жизненном пути трудностей, придаёт мужчинам веру силу неимоверную! Делает их, мужчин, более стойкими и более сильными, более выносливыми и более изобретательными.
Слова и поцелуй моей Гвен заставили меня ещё раз крепко задуматься о нашей дальнейшей судьбе. Пока не поздно нужно искать способ убраться с планеты, решил я.! Убраться, как можно скорее.
Придя к решению бежать с планеты, я пообещал подруге, что приложу все силы, весь свой разум заставлю работать, но найду способ покинуть планету.
Выслушав моё обещание, Гвен ещё раз поцеловала меня и, прижавшись, прошептала:
- Я верю тебе, Джонатан. А сейчас, пошли - видишь, нас зовут к столу.

                Глава пятая
Через несколько дней, провожаемые всем семейством, мы покидали  гостеприимный дом. Гвен на прощание расцеловала детишек, а Жофрею и его жене пообещала костьми лечь, но добиться справедливости, когда она доберётся до Всегалактического Правительства.
Услышав данное ею обещание, я лишь укоризненно, но чтобы никто не заметил, покачал головой. Я подумал, зачем обещать людям то, чего ты, скорее всего, никогда не сможешь сде-лать. Но зная её характер, я промолчал.
Мы пошли по направлению, указанному Жофреем. А оно оказалось совершенно противо-положным прежнему направлению, иными словами, мы опять шли через поле, но теперь не от леса, а в сторону леса. Нам надо было найти то место в лесу, где когда-то приземлился корабль из которого мы бежали.
Я, в своих расчётах, надеялся, что какой-нибудь пиратский, или с браконьерами, корабль окажется там. А мы, когда его покинет, оставив лишь часового, команда, каким-либо способом сумеем завладеть им, а там уж, как повезёт.
Расчёт, в принципе, был правильным. Единственное, чего нам нужно было опасаться, так это отсутствия корабля. Ведь могло же так случиться, мы придём, а корабль… или не прилетел, или уже улетел…, а сколько ждать прилёта корабля - один бог знает. Мы можем ждать его до «Морковкиного заговенья»…
Гвен, что-то мурлыча себе под нос, радостно улыбалась. Лицо её так и светилось, наверное, от счастья вновь оказаться в корабле (которого у нас не было), на просторах космоса. Пусть хоть немного порадуется, подумал я. А то, находясь здесь, ни одного радостного события не произошло в её жизни. Бедняжка.
А Гвен улыбалась, улыбалась, а потом вдруг наддала ходу, и только минут через пятна-дцать-двадцать остановилась, и давай махать руками возле лица. Сейчас она не улыбалась, а чуть не плача повернула ко мне вспотевшее, облепленное мухами и пеструшками  лицо, и за-причитала:
- Джо сегодня они что, взбесились? Это не мухи, а какие-то вампиры, всю меня искусали! Избавь меня от них, пожалуйста.
Мне и самому приходилось туго - насекомые словно осатанели, особенно мошка. Нет бы, только лицо облеплять, так они, паразиты, всё в глаза норовят залезть! Сладу с ними никакого не было.
Что я мог сделать для Гвен? Только попытаться уговорить её не сбавлять хода, чтобы побыстрее оказаться под сенью деревьев. Я поэтому и сказал ей:
- Дорогая, ты уж потерпи, осталось совсем немного до леса. Под кронами деревьев уж полегче будет.
Сказав так, я ускоренным шагом направился к спасительному лесу. Гвен, чуть-ли не бегом последовала за мной. На раздававшиеся позади меня возгласы «Ой!» и «Ай!» я старался не обращать внимания, хотя понимал, как страдает девочка. Но что я мог сделать, как уберечь её от кровопийц. Только побыстрее добраться до деревьев.
Наконец-то мы достигли его, и почти бегом кинулись под первое же дерево и…, тяжело, с хрипом дыша, повалились ничком.
- Господи, ещё немного, и я бы умерла от разрыва сердца, - прерывистым шёпотом  призналась она.
А ещё через небольшой промежуток времени, когда и у меня перестало бешено колотиться сердце в груди, я услышал:
- Джонатан, ты-то как?
- Нормально. Отдохнула?
- Да.
- Тогда вставай и пошли.
- А ты знаешь, в какую сторону идти?
- Конечно. Нам надо добраться до того места, где нас, помнишь, захватил пожар.
- А потом?
- Потом? Потом возьмём чуть правее и…, мили через две выйдем на подпольный космодром.
- Это ещё столько топать? Ничего себе прогулочка.
- Да, придётся попотеть, - согласился я.
- Нуу…, ладно, - вздохнула Гвен, - веди рыцарь, я следую за тобой без страха и упрёков.
- Молодец!
- Я и без твоей подсказки знаю, что молодец. Какая ещё жена выдержит такого грубияна как ты?
Я откровенно рассмеялся, и словно шут в цирке, развёл руки.
- Моя жена.
- Ах, ты...!
И подойдя ко мне, кулачком легонько стукнула по спине.
- Вот тебе, плохой мальчик.
Я ещё шире осклабил рот от удовольствия.
Пробираясь сквозь бурелом, перелезая через упавшие от старости деревья, мы медленно, с трудом, продвигались вперёд. Кое-где приходилось даже помогать друг, другу, преодолевать неожиданные препятствия.
Уже после полудня мы вышли к какому-то оврагу, с такими крутыми стенами, что я даже побоялся предлагать Гвен спуститься в него, а затем на противоположной стороне, подняться.
Остановившись в раздумье, я почесал нос, затем, посмотрел направо, а потом налево и, вспомнив объяснения Жофрея, показал рукой направление.
- Мы должны идти туда, - сказал я. Мы обойдём овраг и двинемся дальше.
- Нет! - воспротивилась Гвен. Нам надо идти в ту сторону.
- Это почему же?
- Да потому, что его дно постепенно поднимается в той стороне.
- Здраассьте! С чего это ты решила, что дно поднимается?
- Да ты присмотрись хорошенько!
Я присмотрелся, честное слово присмотрелся, и даже намёка на поднятие уровня оврага не обнаружил.
- Ну, что, увидел?
- Неа.
- Ладно, ты иди в свою сторону, а я, уж извини, пойду в свою.
- Ну и иди.
Повернувшись спиной к Гвен, я зашагал в нужную сторону. Сделав шагов двадцать, оглянулся, чтобы посмотреть, как Гвен бежит за мной, но ничего подобного не увидел, она удалялась в противоположную сторону.
Вот вредина! - прошептал я и, развернувшись, пошёл вслед за ней. Не мог же я отпустить свою радость без охраны в неизвестном лесу. Не мог!
Так мы и шли - она впереди, а я следом за ней, шагов на десять отстав.
Вот ведь какая! Идёт себе, и идёт, даже ни разу не оглянулась. Вот вредная девчонка.
Я бы на её месте уже раз двадцать обернулся, чтобы убедиться, что она не отстала, что она не захромала…, да мало ли…. Вот вредина упёртая!
Первым, конечно, сдался я. Догнав, я схватил её за комбинезон и попытался остановить. Но она даже не обернулась, только дёрнула плечом, словно избавляясь от назойливой мухи.
Ну ладно, обиделся я, вредничаешь? Ну и вредничай. И, напустив на себя независимый вид, засвистал какой-то разухабистый мотивчик из репертуара певичек портовых кабачков и, не ускоряя шага, последовал позади неё.
А ведь она оказалась права! Права, чёрт меня задери. Метров через четыреста-четыреста пятьдесят овраг почти сошёл на…, нет. И мы легко преодолели его.
Пришлось мне, состроив скорбную мину, попросить прощения у своей любимой. И даже попросить не обижаться на меня…, и признаться, что я был неправ, и….
Гвен, выслушав меня с видом принцессы на горошине, сказала: «ладно, я тебя прощаю», и двинулась дальше. Но, пройдя ярдов тридцать, остановилась.
- Джонатан, я думаю, что вела себя как ребёнок.
- Неправда, ты была права.
- А что толку? Мы опять пришли почти на то же место, только с другой стороны…. И, вообще, ты в правильном направлении ведёшь нас? Спрашивается, зачем ты привёл меня сюда?.. Это место, вместе с оврагом, пугают меня. Я боюсь Джо.
Вот те раз! моя смелая, бесстрашная девочка запаниковала. Испугалась. Увидела опасность на «ровном» месте….
Только после произнёсённых ею слов я, оглянувшись по сторонам, обратил внимание, в какую глухомань я завёл бедную девочку, и содрогнулся от беспокойства за неё.
А место и, правда, было страшное: откуда-то наползший густой туман мешал видеть дальше десяти ярдов. Поломанные, перекрученные, и переплетённые ветви колючего кустарника не давали и шагу ступить, а справа зиял пропастью овраг…
Наверное, углубленный в свои обиды и «внутренний» разговор с самим собой, решил я, я шёл за Гвен, автоматически переставлял ноги, и смотрел только на неё. Как ещё можно объяснить такое отсутствие чувства опасности, такое не видение резкого изменения окружающей обстановки, как?
Пока мы стояли - я в полной растерянности, а Гвен, вероятно, надув губы - туман оконча-тельно затянул всё вокруг. Я даже жену свою с трудом видел. И из этого тумана до моего слуха приглушённо донеслось:
- Джо, в конце-то концов, ты предпримешь что-нибудь, чтобы защитить даму, накормить её и напоить? Или так и будешь стоять, раскрывши рот, истуканом?
Да не стою я истуканом! - возмутился я на несправедливые, обидные слова жены. Я про-сто немного растерялся, а так я ничего, сейчас я придумаю что-нибудь…
И придумал.
А придумав, взял Гвен за что-то, в первое мгновение из-за тумана я не рассмотрел, и произнёс:
- Дальше идти нет смысла - можно или ноги поломать, или глаза выколоть, поэтому… давай прямо здесь примостимся и…, переждём природную катаклизму.
Произнеся такие «значимые и успокаивающие» для неё слова, я, спохватившись, что что-то не то ляпнул, представил, как губы Гвен искривились в сарказме…. И,  мгновенно, словно мне звонкую пощёчину влепили, последовала её реакция: «Не надо меня за грудь хватать!» А затем - «какой чудный, и практически, полезный, совет Вы мне дали, сэр. Я бы, наверное, год думала, но так и не додумалась бы до более чего-то полезного.
Ничего не ответив, я, словно ошпаренный, отдёрнул руку и, примостившись на первый же попавшийся мне под зад, упавший ствол дерева, извиняющимся тоном, сказал:
- Ну…, ничего, более путного, я пока не придумал. Садись - в ногах правды нет.
Гвен примостилась рядом, и я услышал, как она несколько раз тяжело вздохнула.
Туман всё не расходился и не расходился. Из-за плохой видимости и, более, чем вероятной возможности заблудиться, идти дальше было рискованно. Поэтому я, ощупью насобирав кучку сухих веток, разжёг костерок.
Как только пламя осветило небольшой кусок земли вокруг нас, стало намного лучше переносить окружающую нас ватную тишину.
Гвен тоже зашевелилась. Она, присев к костру, развязала наш походный мешок и, достав по ломтю хлеба, подала со словами:
- Джо, пожуй немного. У нас с утра во рту маковой росинки не было.
Затем, дожевав хлеб, примостилась возле меня и, положив голову мне на плечо, предложила:
- Джонатан, давай отдыхать. Куда мы пойдём, туман ещё долго не разойдётся, и зевнула.
Меня словно током ударило - это что же получается, раз Гвен начала зевать, то… выходит… день уже закончился? Так быстро!
Положив рядом, подаренный Жофреем нож, я тоже закрыл глаза и, то ли от усталости, а может, действительно, время пришло, крепко уснул.

                Глава шестая
Мы шли уже более часа. Я пристально посматривал по сторонам, пытаясь между зарослями и деревьями найти место нашего «поджаривания», но первой увидела что-то похожее, глазастая Гвен. Вскрикнув: «Я нашла!», она напролом, невзирая на цепляющиеся за комбинезон кусты и колючки, кинулась к месту пожарища.
Пятачок выжженной земли с поваленным поперёк него, обгоревшим деревом, уже начал постепенно зарастать зеленью, и если бы не Гвен, я бы вероятно его и не заметил.
Уфф, вздохнул я, когда по малозаметным приметам узнал нужное нам место. Но, как это ни странным мне показалось, я не нашёл даже следа просёлочной дороги…. Да, что там дороги, я даже маломальской тропинки не обнаружил!
Ааа…, как же… карета…, лошади, в конце концов…, растерянно поскрёб я затылок, как они могли проехать-то? Не по воздуху же они пролетели? А… принцесса с дуэньей, а… дедушка… волшебник…? Ничего не понимаю. Не морок же на меня напал, когда я лежал придавленным горящим деревом? Господи, что за притча!
Я бы, наверное, ещё долго «переваривал» свои непонятки, но меня вернул на землю голос Гвен:
- Джонатан, ты долго ещё будешь любоваться пожарищем? Я нашла следы откуда мы пришли. Пора идти.
- Иду, иду, - всё ещё продолжая недоумевать, откликнулся я.
Повернувшись на зов жены, я увидел стоящей её возле слегка поломанного куста, и пристально рассматривающей что-то под ногами. Подойдя ближе и присмотревшись, я действительно увидел след, похожий, и по размеру подходивший, Гвен.
Вот и хорошо, констатировал я, можно двигаться к месту посадки корабля. Надеюсь, мы не ошиблись.

                *     *     *
Приблизительно через час быстрой ходьбы перед нами открылась огромная поляна с двумя небольшими межпланетными кораблями. Их, устремлённые в космос носы, возвышались над окружавшим их лесом и расположенным ярдах в пятистах, небольшим посёлком.
Спрятавшись за деревом я, с громко бьющимся, готовым выскочить из груди, сердцем, прилип взглядом к их стройным корпусам.
На одном из них мы должны улететь отсюда! - пообещал я себе и, обернувшись к Гвен, чтобы сообщить ей это «радостное известие», не обнаружил её.
- Ты где? - шёпотом позвал я её и огляделся вокруг.
Она, удобно разлёгшись за одним из кустов, прошипела:
- Не кричи! Ворон распугаешь.
Причём здесь вороны, недоумённо похлопал я глазами. Они то, причём? И продолжил шёпотом:
- Вороны-то здесь…, к нам какое имеют отношение?
- Глупый, они загалдят, затем, взлетят, и закружат над нами…
- Ну и что? Пусть себе галдят и летают - нам от этого ни тепло, ни холодно.
- Даа, а я-то считала себя недостаточно умной…
Лишь подумав, как следует, я понял, что она имела в виду: вороны взлетев и закаркав, привлекли бы внимание часовых, а те бы стали искать причину, и даже могли бы выслать разведывательный отряд… Даа, сглупил я, однако, опростоволосился перед женой, подумал я. А мог бы преспокойно сам догадаться. 
Возле кораблей происходило непонятное вначале, движение: суетились люди, таская ка-кие-то коробки из одного корабля в другой, затем, из того корабля, куда таскались коробки и мешки, появилась группа людей…
- Гвен, давай я подберусь поближе. Лучше будет видно…, а может, и услышу, о чём там говорят, - ненавязчиво предложил я.
- Я с тобой, - услышал я ответный шёпот.
- Опасно! Ты уж лучше побудь здесь.
- Нет, я сказала! - запротестовала она. Если опасность, то на двоих!
Ну что ты будешь с ней делать? Спорить с моей женой бесполезно, втемяшится в башку какая блажь, колом её оттуда не вышибить - упирается, и на своём всегда стоит… 
- Ладно, давай, только осторожно, - согласился я.
- Не учи учёного.
Продвинувшись вперёд ярдов на пятьдесят, я оглянулся. Гвен ползла следом, как заправ-ский разведчик - ни один кустик, ни одна травинка не шелохнулись при её движении.
Молодец! - вынужден был признать я, и больше не беспокоился о ней.
Мы расположились ярдах в трёхстах от ближнего корабля за небольшим, случайно уцелевшим клочком сухой травы. Чтобы нас не обнаружили, мы даже дышать часто боялись.
А возле корабля происходило…, что-то непонятное: члены команды продолжали выно-сить из чрева корабля какие-то коробки, мешки и узлы, и складывать их прямо на земле, а по полю, со второго корабля, двигалась группа людей, подгоняемых бичами злобных надсмотрщиков.
Наблюдая перед собой живую картину, я понял, они хотят поменяться грузом!
- Гвен, ты видишь, что происходит?
- Да.
- Мне кажется, они пересаживают рабов с того корабля.
- Интересно, оба корабля сразу улетят, или сначала один, потом другой? - шёпотом спросила Гвен.
- Не знаю…. Мне кажется…, они ещё должны посетить посёлок, погулять вволю, напиться, а уж потом…. Кстати, Гвен, ты в лоцманских картах разбираешься?
- Немного, а что?
- Если мы, даст бог, взлетим, куда нам лететь?
- А я знаю?! Ты сначала укради корабль, взлети, а потом уж будем разбираться, куда нам лететь.
И то верно, мысленно согласился я с ней. Сначала надо взлететь…. Дай-то бог, чтобы они сразу после обмена товаром не вздумали покинуть планету. Если такое случится, сколько ещё придётся ждать корабля - день, неделю, месяц, или год?
Избавь нас Господь от такого испытания.
- Гвен, давай назад. Раньше утра они не взлетят.
- Ты думаешь?
- Уверен.
- Ну, что ж. Двинулись.
И мы поползли обратно в лес.

                Глава седьмая
Укрытые густыми кустами от наблюдения со стороны команды кораблей, мы надолго расположились на отдых. Не знаю как Гвен, я её не спрашивал, а мне надо было продумать «стратегию» захвата корабля. Одна-единственная ошибка в моём плане могла привести к полному провалу. Мы не только потеряли бы возможность получения свободы, но могли оказаться в положении рабов, а вот тогда… 
Как не хотелось бы мне об этом думать, но учесть я должен был всё, любую мелочь. Господи, воскликнул я, как хорошо было бы, если бы с нами рядом были мои друзья…
Возможно, моё желание нечаянно вырвалось вслух, но в моё сознание мгновенно проник вопрос:
- Какие друзья?
Я недоумённо посмотрел на Гвен.
- Ты это о чём?
- Ты сказал - «если бы с нами были друзья».
- Я сказал?
- Да, ты.
Я растерянно захлопал глазами. Наверное, и, правда, я произнёс эти слова вслух, удивился я, и ответил:
- Друзья…, это мои мышки-малышки, мои… сорванцы-волшебники. Ты же помнишь их Гвен? Ну, что же ты, забыла что ли?
- Не забыла…. Но, как они могут здесь оказаться?
- Нее знаюю…. 
- А мы здесь, - послышались писклявые голоски прямо у меня под ногами.
Я резко нагнулся, и даже ноги раздвинул, чтобы посмотреть и убедиться, что не ослышал-ся, что это не галлюцинации больной головы.
- Ой, ой, осторожнее! Джонатан, прежде чем что-то сделать, надо подумать. Спешка нужна при ловле блох.
Мои слова! Мои! Это же я так говорю, когда потороплюсь что-то сделать и напортачу. Радости моей не было предела!
- Вы пришли! Вы пришли на помощь другу! Ах, вы мои мышата-малышата! - почти за-кричал я.
- Джонатан, поменьше эмоций! К чему такой шум? Ты позвал - мы пришли, - остудил мой пыл Енос…
Я сразу узнал его ворчливый голос и желание всех и всюду поучать. Его сыром не корми, а дай высказать что-нибудь такое …, умное, что хоть стой, хоть падай.
…Мы готовы к работе, продолжил он, только учителю не проговорись.
- Не проговорюсь, не проговорюсь, я буду нем как рыба, обещаю.
- А что это Гвен…, сидит и слова не промолвит? - это  уже спросил Минок. Или ты, Гвен, попав в свой Мир, так зазналась, что и разговаривать с нами не хочешь.
- Что вы, ребятишки? Я прийти в себя не могу от удивления и радости. Так неожиданно вы появились… и… вовремя, что я совершенно растерялась.
Женщина, всегда будет женщиной! - проворчал Енос.
- Джонатан, чем тебе помочь? - обратился он ко мне.
Я взял мышек в руки и, осторожно приложив одну раскрытую ладонь к другой, сделал что-то похожее на ровную площадку.
Мышки, комфортно и без опаски расположившись, сначала потёрли лапками мордочки, затем, вопросительно уставившись на меня бусинками глаз, наперебой заговорили:
- Как мы рады вновь увидеть тебя! - сказал Минок.
- Я так и думал, что ты попадёшь в какую-нибудь передрягу, - это уже сказал Енос.
- Не слушай его, Джонатан, он всегда ворчит, характер у него такой.
- Я не ворчу, я констатирую факты.
- Не обращай внимания на него, пропищал Минок, это он у учителя перенял привычку ворчать. Думает - раз ворчит, так и умнее стал.
- Я умнее тебя…
- Нет, я умнее.
- Нет, я.
- Молчать! - сделав свирепое лицо, грозно сказал я. Иначе я вас посажу в карман.
- А там сыр есть? - умильным голоском спросил Минок.
- Нет! - опять грозно ответил я.
- Всё, всё… - пропищали мышки. Мы больше не будем.
В лесу повисла тишина, и вдруг, среди этой тишины, сначала тихо, а затем всё громче и громче, чуть ли не взахлёб, раздался прерываемый словами, смех Гвен.
Ха-ха-ха, ой…, не могу! Ха-ха-ха! Ой…, держите меня! Ой…, ха-ха-ха…, я сейчас…ха-ха… описаюсь, ха-ха-ха.
- Ты чего? - повернулся я к ней. С головой у тебя всё в порядке? - забеспокоился я о её здоровье.
- Нет, вы послушайте их, ха-ха-ха, они ещё спорят…, кто умнее….
Постепенно она успокоилась и, вытерев набежавшие на глаза слёзы ладошкой, почти спо-койно, сказала:
- Вы так смешно, так по-детски доказывали друг другу кто умнее, что…. Это было так уморительно, так забавно, что я не сдержалась…, уж вы простите меня. 
- Да, ладно, - солидно произнёс Енос, - с кем не бывает.
- Ничего, бывает, - пропищал Минок.
А я на всю эту смехопанораму лишь соболезнующе покачал головой. Но всё же не удержался, и в душе подумал: «Нашла время смехом заливаться. Тут надо соображать, как выбрать-ся отсюда, а не хаханьки разводить».
Когда все успокоились, я, поглаживая мышек, стал излагать придуманный мною план действий:
- Вы, друзья, доберётесь до одной из опор корабля…, вон до того, дальнего, что груз принимает, и подроете под ней землю.
- А зачем? - недоумённо спросила Гвен.
- А затем. Когда мы взлетим вот на том корабле (я показал на ближний к нам корабль, ко-торый уже заполнялся пленниками), от удара струи газов из сопел нашего корабля он повалится, и не сможет пуститься за нами в погоню. 
- Здоровски! Молодец! - запищал Минок. Я всегда знал, что ты, Джонатан, умный, и… хииттрющий.
- Ладно, ладно, не подлизывайся. Всё равно у нас с Гвен сыра нет.
- А я не из-за сыра, - обиделся Минок. Я по правде…
…Только, продолжил я, надо сделать это быстро, до утра, поняли ребята?
- Да. Опускай нас на землю побыстрее! Как ты сказал? Время не терпит? Так давай шевелись! - хором пропищали мышата.
И когда мои ладони коснулись земли, они быстро юркнули в кусты - вот были, и уже нет их сорванцов.
- А, что мне делать? - подала голос Гвен.
- Теебее?
- Да, мне.
- Ты будешь делать, что я прикажу.
- Ноо…
- Никаких «но»! Ты в полном моём подчинении, - строго сказал я. А затем, чтобы придать солидности своим словам, спросил: «Ты, чья жена?»
- Твоя, - неуверенно согласилась она.
- Вот и делай, что скажет муж!
- Хо-ро-шо, - протянула она. Командуй, изверг!
Я, отвернувшись, чтобы, не дай бог, не увидела Гвен, лукаво улыбнулся.

                *     *     *
Утром, чуть солнце окрасило верхушки деревьев, мы поползли в сторону кораблей. Вокруг застыла первозданная тишина, лишь какая-то одинокая пичуга изредка сообщала всем о своём присутствии.
На душе было тревожно: сумеют ли Минок и Енос сделать подкоп под опорой корабля? Успеют ли спастись, не попасть под всё уничтожающее пламя выхлопов дюз? Сумеем ли мы, я и Гвен, незаметно проникнуть на корабль? И много, много ещё, что не давало мне покоя…
Столько вопросов, столько вопросов, а ответить на них можно лишь подняв корабль вы-соко в небо.
Допустим, за судьбу мышат-малышат я хоть и тревожился, но не настолько сильно. Я же знал об их возможностях, знал, они волшебники и, вероятно, им не составит большого труда вовремя улизнуть. А вот остальное…. Тут можно было надеяться только на русское «Авось». Авось повезёт, Авось часовой, не подчинившись дисциплине, уснёт на посту, а ещё лучше…, покинет на какое-то время корабль…, авось мне удастся взлететь.
От этих «авось» у меня голова кругом шла, но не мог же я облегчить себя, взвалив часть забот на Гвен? Не мог.
И я, скрепя сердце, продолжал ползти к кораблю. Лишь пару раз я оглянулся - не отстала ли от меня жена. Но нет, она, словно ящерица, извиваясь, прижимаясь к земле, ползла за мной.
Молодец! - мысленно похвалил я её. Осталось совсем немного, осталось каких-нибудь сто ярдов и…, мы у цели. 
Возле корабля никого не было. Мы ждали у опоры корабля минут пятнадцать - не появится ли кто-нибудь из люка…
Сделайте так, чтобы никого из членов команды в корабле не было, молил я всех святых, о которых читал или слышал от людей, помогите нам! Помоги нам завладеть кораблём, Господь, если ты есть на этом, или, том свете…, истово, словно верующий, возносил я мольбу к Все-вышнему.
И, наверное, он услышал мою просьбу, но сделал всё же по-своему. Бог сам себе хозяин!
Из люка сначала показалась голова, а затем и вся фигура, пьяного в стельку охранника. Он, беспрестанно икая, и щуря не проспавшиеся глаза, неуверенно переставляя ноги и, держась за поручни трапа, спустился вниз.
Вся его поза и бессмысленный взгляд говорили о полной невменяемости. Я думаю, он вообще ничего не соображал.
Мне на какое-то мгновение даже стало жалко его, но голос Гвен, отвлёк меня, от жалости,  она зашептала мне прямо в ухо:
- Джо, давай не будем больше ждать. Бежим в корабль, пока он отвлёкся на «свои» дела.
Верное дело предлагает подруга, согласился я, и, не производя шума, бросился к лестни-це! Уже поставив ногу на первую ступеньку, я услышал… пьяное:
- Эй! Вы кто? Чего вам надо от моего корабля?
Ничего себе, сам капитан здесь! - ахнул я и, схватив Гвен за руку, помчался к открытому люку. Оставалось сделать пару шагов иии…, мы внутри! Уже захлопывая люк, я заметил, как капитан, придерживая штаны, покачиваясь, спотыкаясь, бросился догонять нас.
Но мы уже были внутри корабля, и запертый люк отгораживал нас от капитана!
Всё также, держась за руки, мы, шагая через две ступеньки, быстро поднялись в капитанскую рубку…
Я знал устройство космических кораблей, и знал, как ими управлять, но… теоретически (нас, студентов, обучали этому). Но одно дело теория, а другое - практика. В первое мгновение, растерянно смотря на множество тумблеров, включателей, и каких-то, неизвестных мне кнопок, я не мог сообразить, что со всем этим «добром» делать.
Привела меня в чувство Гвен:
- Джо, ты ещё долго будешь смотреть на панель управления, как баран на новые ворота?
- Какие ворота? - пришёл я в себя.
- Новые.
- Ааа…, нет, я сейчас.
Я быстро принялся манипулировать кнопками и тумблерами. Производя включения и выключения, нажимая что-то, мои руки, под руководством памяти, выполняли необходимые манипуляции.
Через некоторое время корабль, содрогнувшись, словно в ознобе, ровно заурчал, а, затем…, неимоверная сила вжала меня в перегрузочное кресло…
Придя в себя после старта, я посмотрел на Гвен. Она сидела с широко открытыми глазами, а губы её что-то шептали.
Прислушавшись, я разобрал несколько слов - «Мы взлетели. Мы убежали»
Да, дорогая, мы сделали это! - прошептал я, а затем, во весь голос заорал: «Гвен, мы свободны! Свободны, чёрт меня побери!»
Корабль, пересилив планетное притяжение, без остановок помчал нас в сторону созвездия Геркулеса, к месту моего нового задания, к моей новой работе!

                ---<<<>>>---