Алби-2. Хрупкие грани. Глава XXXVl

— М-м-м... — Сая приоткрыла один глаз, потянулась и заново завернулась в одеяло. — Пять утра... Зачем тебе так рано...
— Бельчонок, — Дор чмокнул девушку в тёплое плечо, — я же говорил, мне на полигон надо, на испытания заряда. Не я же время назначаю. Спи.
— Полигон... — Сая накрылась с головой, высунув наружу левую пятку, — м-м-м... А когда ты вернёшься? Мне госпожа Мирр-Гарт дала выходной...
— Хорошо тебе. Спи, бельчонок, спи. Проведём испытания и я сразу домой. А сейчас мне пора. Капитан ждать не любит.
Дор говорил всё это, спешно одеваясь и борясь с непрекращающейся зевотой. Вчера они все разошлись из ресторана около часа ночи, когда даже двужильный Сид дал слабину и начал откровенно вырубаться. А поспать Дору с Саей удалось буквально часа два с половиной, и теперь молодой человек старался не закрывать глаза лишний раз. А то так вот моргнёшь, а выморгнешь через шестнадцать часов. У Дора уже бывало такое, в Институте, когда надо было идти в лабораторию после всенощных бдений в "Очарованном кварке" с вереницей пустых стопок на барной стойке. Но если в Институте дисциплина просто приветствовалась, то в Отделе она была возведена в абсолют, в догму, и никакие свадьбы, празднования, возлияния и брачные ночи не могли служить оправданием опозданию на полигон. Уж это Дор Стайн выучил как устав бригады.
— Спи, — снова прошептал он в маленькое круглое ушко, закрытое русой прядью, — спи.
Сая что-то мурлыкнула неразборчиво, высунула из-под одеяла вторую пятку и уткнулась лицом в подушку. Через мгновение она уже сладко сопела, чему-то улыбаясь во сне. Дор несколько секунд постоял над спящей девушкой, любуясь её тёплой беззащитностью, а потом на цыпочках выскользнул за дверь. Его путь лежал в "комнату ужасов", на испытания бомбы, сконструированной сумасшедшей аспиранткой по имени Лора Грис, про которую капитан сообщил, что она "приглашённый инженер". Об участи Лоры после завершения работ Дор ничего не знал.

*    *    *

Перед "комнатой ужасов" молодой человек в нерешительности остановился, с удивлением глядя на двоих мрачных санитаров из морга в длинных робах и каталку с телом в чёрном чехле. Небритые санитары смотрели исподлобья, а один что-то бормотал себе под нос. Дор прислушался.
— Сплошные выродки эти "красногалстучники", ничего святого у них нет. Это где видано, чтобы так над трупом глумиться: в желудок какую-то дрянь зашивать...
— Отставить разговоры! — Дор аж вздрогнул. Гарт умел приближаться абсолютно бесшумно. — Какого лешего вы здесь трётесь? Я ясно дал понять: привезли тело и свободны.
— Дык, а... — Бормочущий санитар вскинул запавшие глаза с синими кругами и даже рот приоткрыл. — А забирать потом?..
— Нечего вам будет забирать. Если, конечно, вы не умеете собирать тела по атомам. Пошли вон, оба.
Санитары поёжились и торопливо направились к выходу; один из них с трудом удержался, чтоб не сплюнуть. Каталка с трупом одиноко стояла около двери в "комнату ужасов".

— Нам сюда, — Рифус Гарт занял своё место у наблюдательного пункта. Перед ним, сколько хватало глаз, распростёрлась прозрачная стена, за которой бурлил, дрожал и изгибался симулятор Внешнего мира. Дор примостился рядом, с удивлением глядя на массивный манипулятор, устанавливающий безымянный труп в сердцевину сконструированного леса. Гарт нажал кнопку, и часть прозрачной стены поползла вверх.
— Предстоит изрядная хохма. Нам ещё повезло, что утром этого бедолагу зашибло на стройке. Труп совсем свежий, и весит аккурат семьдесят килограмм. Держи, — он протянул Дору странного вида пистолет, — будешь проводить испытания собственноручно. Но сначала повтори, что должно произойти.
"О господи..." Дор про себя даже порадовался, что может не моргать. Иначе он бы уже давно свалился со стула и самым вульгарным образом заснул на полу.
— При детонации происходит взрыв бомбы внутри носителя, последующее возгорание воздушной волны, разлёт фрагментов в милю...
— Наш труп, при всех его достоинствах, всего лишь куль с кишками. Сам он детонатор не активирует. Сид говорил, стреляешь ты на зависть многим, и я помню твою змеиную башку. Целься как следует. Твоя задача попасть шариком в кнопку. И учти. — Дор даже голову в плечи вжал под жутким неподвижным взглядом. — Ты обязан не промахнуться. Потому что в случае чего ты и только ты будешь стрелять в пульт Кита Тригга.
— Но как это?.. — У Дора пошли перед глазами цветные пятна. Ни о чём подобном Рифус Гарт его не предупреждал. — Я не понимаю, господин капитан...
— Ты знаешь, что творится у человека в голове на пороге смерти? Да, Тригг согласился на самоубийство, он очень серьёзно подошёл к своей миссии, он исправно набирает вес и тренирует мышцы, чтобы к началу операции снова научиться ходить. Он принял свою участь, но. Он человек. Слабый, безвольный, трусливый человек, давным-давно забывший, как выглядит мир за стенами лазарета. Он может мечтать о смерти в своей палате, опутанный трубками и датчиками, которые не дают ему умереть раньше срока. Но я не знаю, как сильно его перемкнёт во Внешнем мире. Вполне вероятно, что он испугается. Не сможет заставить себя нажать на кнопку даже под "рубиновым рассветом". Инстинкт самосохранения, сержант Стайн, сильнее любого другого, сильнее голода, жажды, сексуального желания. Этот инстинкт перебивает любые доводы разума. И даже самое чёрное, самое безысходное отчаяние может дать сбой, когда придёт время по-настоящему распрощаться с жизнью. Будь готов к этому. К тому, что тебе, возможно, придётся убить Кита Тригга, если он сам не сможет нажать на кнопку. А теперь стреляй. Надо посмотреть, что наконструировала наша уважаемая мадемуазель Грис.
Давно уже у Дора так не дрожали пальцы, выплясывая на спусковом крючке. Неумолимая логика подсказывала ему, что вариант с убийством Тригга имеет столько же шансов на существование, сколько и добровольный самоподрыв изобретателя "Гипноса", и всё же Дор никак не мог успокоить дыхание и сосредоточиться на цели, подсвеченной лазерной точкой. Где-то здесь и проходила та невидимая линия, что отделяла его ото всей его прежней жизни. В старой жизни Дор Стайн мог сколько угодно прорабатывать детали броска, собирать воедино разрозненную информацию из лабораторий и полигонов, упражняться в тире и устраивать свою семейную жизнь. В новой жизни он должен был быть готов бестрепетно застрелить живого человека, который ему лично не сделал ничего плохого. И пусть сейчас на месте Кита Тригга находился труп безвестного рабочего со стройки, сути дела это не меняло. Оперативники бригады должны были уметь стрелять на поражение и не имели права на раздумья и философскую рефлексию. Дор сделал глубокий вдох, и между двумя ударами сердца нажал на спусковой крючок.

Гарт исподволь следил за своим подчинённым. У парня вовсю трещал шаблон, это было видно невооружённым глазом. Капитан неслышно хмыкнул. Если Стайн сможет переступить через себя и выстрелить, он, Гарт, с чистой совестью утрёт лоб. Далеко не все оперативники могли равнодушно спустить курок, хоть Дор Стайн об этом и не знал. Тот же здоровяк Селвин, настоящий медведь, способный одним ударом послать человека в глубокий нокаут с переломом основания черепа, так и не нашёл в себе сил пустить пулю в лоб одному одиозному товарищу из сталкеров, оказавшему сопротивление при аресте. Гарту тогда пришлось самому стрелять на поражение, и об этом случае они с Редом не вспоминали никогда, и всё же оба знали, что это было. А теперь Дор должен был доказать, что капитан не зря присвоил ему внеочередное звание и доверил руководство беспрецедентной спецоперацией. Гарт снова скосил глаза на молодого человека. Тот вытянул руку, прицелился и выстрелил.
В ту же секунду прозрачные стены содрогнулись от вибрирующего гула, от которого волосы на руках встали дыбом и заложило уши. За пуленепробиваемым стеклом со стоном падали во влажный мох хвощи и тонкие деревья, дрожащее марево почти физически колыхнулось, разнося взрывную волну по спроектированным джунглям. Дор даже дышать забыл, во все глаза таращась на последствия взрыва. Труп несчастного строителя разметало на мельчайшие кусочки, и даже кости разлетелись на осколки, прошивавшие мясистые листья насквозь, словно метеориты космический корабль. Миниатюрная бомба обладала сокрушительной силой. Дор дрожащими руками отёр внезапно вспотевший лоб, стараясь не смотреть на перемолотые стволы и безвольно обвисшие лапы хвощей, на смятые в гармошку деревья и густые зелёные брызги с ошмётками, заляпавшие прозрачную стену. Только бы Кит Тригг не пошёл на попятный... Дор отдавал себе отчёт в том, что он выстрелит, да, теперь он это знал точно, он выстрелит, если Кит заартачится... но лучше бы тот добровольно нажал на кнопку. Молодой человек обернулся к капитану.
— Что ж, наша скорбная на голову неформалка таки сотворила чудо. Эталонный заряд, сейчас спустим анализаторы и поглядим, достигнут ли нужный разлёт фрагментов. Что смотришь? Пальцы дрожат? Понимаю. У меня в своё время не было возможности тренироваться на жмурах, так стрелял, без политесов. Ничего, это пройдёт. Пока что ты оправдываешь мои ожидания, надеюсь, так будет и впредь. Сид должен был выбить из тебя всю романтическую дурь, ну, судя по всему, определённых результатов он достиг. Та-ак... А вот и анализаторы. Посмотрим...
Дор с капитаном приникли к монитору портативного анализатора. Маленький жужжащий коптер летал над местом взрыва, забирая пробы почвы, воздуха и растений на предмет следов разорвавшегося тела. На экране высвечивался радиус поражения. Медленно, но верно через полчаса кривая образовала почти идеальный замкнутый круг. Коптер пискнул и вылетел за пределы симулятора.
— Отлично! — Рифус Гарт был неподдельно доволен и даже потёр руки. — Вот это я понимаю. Прекрасная дистанция. Думаю, Тригг разлетится так же живописно. Стайн! Хватит пялиться на этот апокалипсис, хотя нет, пялься, запоминай. Мой тебе совет, перед подрывом Тригга обоснуйся где-нибудь повыше, чтобы не зашибло. А сейчас свободен. Расклад ты понял.
— Так точно, — тихо сказал Дор, — понял.
— Что? — Гарт требовательно посмотрел сержанту в глаза. — Что именно ты понял, Стайн? Что не так уж и трудно нажать на спусковой крючок? Или у тебя наконец-то сложилась в голове мозаика относительно вашего с Сидом и Нортом задания?
— Так точно, — повторил Дор, — сложилась. Две.
— Вот как. — Капитан откинулся на спинку стула и начал задумчиво барабанить пальцами по металлическим подлокотникам. — Две. Не ошибусь, если предположу, что ты так и не перестал вынашивать идею украсть у погранцов вертолёт. Я не прав?
Дор молча кивнул. Он понимал, насколько бессмысленны эти раздумья, когда он ночами, дождавшись, пока Сая перестанет ворочаться и уснёт, прикидывал так и эдак, как хорошо бы каким-нибудь доселе неизвестным способом умыкнуть винтокрылую машину у пограничной службы и тем самым здорово облегчить себе и остальным продвижение во Внешний мир. Вертолёт снимал почти все имеющиеся проблемы, вот только "Красный отдел", в чьём ведении были самые передовые технологии и разработки, своего воздушного флота не имел. Для набегов на Институт вертолёт не был нужен, а проникать за Грань оказывалось проще на "Орфе" и "Томагавке". Но высадка за пятьдесят миль от границы... Дор почти физически чувствовал этот зуд. Если бы у них был вертолёт!..
— Я на твоём месте не обольщался бы насчёт вертушки, но и в отчаяние бы не впадал. Твоё дело разработка, техническое обеспечение это уже моя печаль. Тоже без гарантий, но шанс есть. Исчезающе малый шанс. Те вертушки, что используют полиция и телевизионщики, нам не подойдут. Они маленькие, хлипкие и это я уже не говорю о том, что тамошних пилотов хватит удар об одном упоминании Внешнего мира. Пограничники другое дело. Это армия, считай. И у них есть транспортный вертолёт, способный преодолеть значительное расстояние и вместить довольно большой груз. Вопрос в другом. Главный погранец не любит ни меня, ни наш отдел, а причины у него есть. Слушай внимательно, Стайн. Скоро нам всем предстоит "работать лицом" у канцлера. Я выбил аудиенцию, она через три недели. К этому времени, Стайн, ты должен ориентироваться в своих наработках как рыба в воде. Хоть пешком, хоть на вертушке. И вот ещё что. — Гарт почти вплотную приблизился к замеревшему статуей Дору. — Там будет Берг. Над Берг, командующий пограничной службой Ойкумены. Я добился, чтобы канцлер вызвал его к нашему докладу. И говорить с ним будешь ты, как командующий операцией. Выуживать из него свой вертолёт. Это будет непросто. Для Берга ты всего лишь щенок, молокосос, желторотик, которого он и слушать не станет. Он будет тебя провоцировать. Оскорблять. Унижать, скорее всего, он никогда не простит мне смерти Хаулза и постарается отыграться на тебе за всё. В его глазах ты выскочка, неизвестно как получивший звание, неопытный сопляк с одним-единственным походом во Внешний мир в анамнезе. И он по-своему будет прав. Твоя задача не поддаваться на провокации, отвечать спокойно и по существу. У Берга тридцатилетняя выслуга за плечами, он таких, как ты, на завтрак ел. Да, за твоей спиной будут Сид и Норт, но командир ты, тебе и отдуваться. Большего для тебя я сделать не смогу.
— Мне придётся говорить с командиром погранслужбы? — недоверчиво уточнил Дор. Он силился вспомнить всё, что знал о Наде Берге, и с сожалением понял, что главный пограничник для него тайна за семью печатями. А Гарт рассказывал это всё с таким выражением лица, что юноша понял: диалог с командующим Бергом обещает стать едва ли не самым трудным в его жизни.
— Придётся. И именно тебе. Ещё раз повторяю: не борзей. Из тебя временами южный сателлит так и прёт. А Берг старый служака, он тебя так по матушке протащит, забудешь, как тебя зовут. Ладно, я с тобой накануне проведу отдельный инструктаж по этому поводу. А сейчас иди и включай мозги. Теперь у тебя есть вся информация о деталях броска. Валяй, обобщай. Свободен.

*    *    *

Вместо того, чтобы засесть за детальную проработку будущей операции с учётом вновь открывшихся обстоятельств, Дор слегка подрагивающими пальцами набрал номер Сида.
— Кайт.
— Сид... это я. Вы говорили вчера...
— Спускайтесь через полчаса на парковку, — невозмутимо ответил Сид Кайт, — к "Орфу". На мой взгляд, это лучшее место для бесед подобного рода.

Он спускался на лифте на первый этаж, пытаясь унять внутреннюю дрожь, выровнять дыхание и перестать видеть мерцающие вспышки перед глазами. В памяти вертелись жуткие картины разлетающегося на мелкие ошмётки незнакомого человека, а сквозь них просвечивало холёное аристократическое лицо Альда Дира, всегда безупречно причёсанного и в идеально сидящей форме. В свои сорок четыре главный вербовщик выглядел максимум на тридцать пять и вызывал у прекрасной половины человечества неприкрытый и чувственный интерес. Аккурат до первого интима.
Дор ещё не успел зайти за угол, как услышал негромкий разговор двоих сослуживцев.

— Кайт, не заводись, — в голосе Дира были хорошо различимы панические нотки, — кой чёрт ты ко мне привязался. Я тебе уже сто раз говорил, я исполнял приказ. Мне эта анорексичка даром не сдалась, в отличие от тебя. Ха. В одном мы с тобой похожи: добровольно она ни перед кем из нас ноги не раздвинет. Так что отвяжись.
— Ты превысил полномочия, Дир, сам знаешь.
— А тебе-то что? Инициируешь внутреннюю проверку? Извини, Кайт, у тебя никаких доказательств, кроме слёз этой малышки. А их недостаточно.
— У Вирса её медкарта. Думаешь, наш добрый доктор такой лох, что не понял причины внутренних повреждений? Или, думаешь, он не в курсе того, что произошло в конференц-зале?
— Ты... — Дор словно воочию увидел, как Альд Дир скрипнул зубами. — Совсем спятил. Да кому она нужна, проверки из-за неё устраивать. Или это в тебе играет чувство неудовлетворённости? Ах-ах-ах, недоступная мечта, жена твоего командующего. Прямо мелодрама. Влип ты, Кайт. Мало того, что тебе не дают, так ещё и вынужден подчиняться недоноску из сателлита. Судьба, Кайт, я в восхищении. Хорошо тебя жизнь побила. А теперь пропусти, у меня куча дел.
— А я тебя и не задерживаю, — посторонился Сид, слегка повернув голову и столкнувшись взглядом со своим командиром, — сейчас будешь объясняться с её мужем. "М+", ты же помнишь. — И он с интересом воззрился на шумно засопевшего вербовщика.
Дор тоже смотрел на Дира, не отрываясь. Странно, в нём не бурлила ненависть к подонку, искалечившему его жену до такой степени, что ахнул даже доктор Вирс; даже чувство брезгливости отошло на второй план. Внутри Дора Стайна медленно разливался дымящийся холод, такой силы, что закололо кончики пальцев. Он подошёл к Диру поближе. Теперь стали видны едва заметные морщины в уголках бледно-зелёных глаз, начинающая пробиваться щетина, трещинки на губах и вообще вблизи Альд Дир вполне тянул на свои сорок четыре. А ещё в глубине холодных вечно скучающих глаз притаился страх.
— О. Сержант. — Альд Дир, как мог, изобразил сарказм. — Будете читать мне проповедь, как ваш... хм... подчинённый? Или вам тоже неизвестно понятие "приказ"?
— Известно, господин Дир. И про ваши превышения мне тоже известно.
— Здесь что, внезапно организовался клуб защитников невинно убиенных? Не забывайте, сержант, в то время ваша жена была ваганткой. А с вагантами разговор короткий.
— Да я уже понял, Дир, не суетитесь, — Дор это всё говорил, а сам рыскал глазами по парковке, опасаясь, что кого-нибудь принесёт сюда совершенно не вовремя. Наконец, убедившись, что горизонт чист, снова обратился к Альду Диру:
— В машину.
— Что? — Вербовщик даже глаза округлил. — Вы забываетесь, юноша. Я не ваш подчинённый, в отличие от этого терминатора-перестарка. И мне вы приказы отдавать не будете.
— В машину, — шёпотом повторил Дор и, помолчав, добавил, вперившись в лицо Альда неподвижными чёрными глазищами: — Вы что, вправду хотите обрести в моём лице настоящего врага?
Альд Дир сплюнул на пол, совершенно не стесняясь. Этот киборг, "М+", внушал ему настоящий, неподдельный страх. Вербовщик помнил, что ко всем прочим бедам этот молодчик из южного сателлита, а там у всех отмороженные мозги, взять хоть Кайта как иллюстрацию. Но Альд Дир не был бы собой, если бы безропотно пошёл на заклание.
— Решили вдвоём расправиться с одним? Да ещё и не модификантом? Наши силы неравны, много ли вам удовольствия в такой победе?
— Вы что, думаете, я вам морду бить буду? — удивился Дор. — Я, конечно, гопник с окраины, но свой кодекс чести имею. В машину, господин Дир. Поедем кататься. Сид, вы пивом запаслись?
— А как же, — хмыкнул Кайт, — у меня похмелье не хуже вашего.
— Что вам надо? — вскипел Альд Дир, уже не зная, что и думать. — Я подам на вас рапорт, сержант. На имя капитана. И вы ещё умоетесь кровью за неуставные...
— Я-то своё отсижу, — Дор распахнул дверь "Орфа", — если выберусь из Внешнего мира. А вы давайте, не тяните кота за яйца. Садитесь. Хочу показать вам нейтральную полосу. Будете выёживаться, Сид вам челюсть сломает. Как равный равному. Да, и... Прошу вас, повторите дословно приказ капитана и госпожи Мирр-Гарт. Дословно.
Альд даже улыбнулся. Мальчик решил его подловить? Это не так легко сделать.
— Конвоировать вагантку в исследовательский блок, перед этим пообщавшись приватно, душа в душу, но без сотрясения. Что вам непонятно в этом приказе, сержант?
— Теперь слова Алби Мирр-Гарт, пожалуйста.
— Извольте. Привести вагантку к покорности. Доложить, когда закончу. Ну, я доложил. Что-то ещё? Давайте заканчивать, мне ещё рапорт писать, сержант Стайн.
— Успеете, — тихо сказал Дор, — если вообще сможете потом вспомнить, как буквы выглядят. Вы же сами сейчас расписались в своём превышении. Я нигде не услышал прямого приказа применить сексуальное насилие. Это ведь ваша личная инициатива, господин Дир? Вы правда думали, что останетесь безнаказанным вечно? — Дор смотрел на специалиста по агентуре чуть ли не с удивлением.
Дир сделал шаг назад. М-да, если бы он провидел будущее, ограничился бы парой затрещин для этой девчонки, ей бы и этого хватило, ну выбил пару зубов, ничего, подлатали бы. Вирсу всё равно, что штопать. Кто ж знал, что за неё вступятся двое переделанных ублюдков, один другого краше. Дир прекрасно отдавал себе отчёт, что может подать хоть сотню рапортов, от сотрясения мозга это его не спасёт, что уж говорить о нейтральной полосе. Вербовщик видел тех, кто возвращался оттуда, по недомыслию призвав на себя гнев капитана. А этот лысый выродок хуже капитана. Гартову блондинку он, Альд, пальцем не трогал, и всё равно отсидел за скабрезные комментарии, с женой сержанта вышло смешнее. И теперь пришла пора платить по счетам.
— Даже не спрашиваю, гарантируете ли вы мне безопасное возвращение.
— От вас зависит. Я уже всё вам сказал, господин Дир, в машину и пристегнитесь, будьте любезны. Нет-нет, на переднее сиденье.
Дир с яростью захлопнул дверь внедорожника. До него только сейчас начал доходить весь абсурд ситуации. Какой-то выскочка, молодой отморозок, решил тут своими силами восстановить справедливость. Как будто его, Дира, отбитые почки как-то помогут вернуть из небытия последнюю девственность этой вагантской замухрышки. Но спорить было бесполезно. На него в упор смотрели две пары равнодушных, как у рептилий, глаз. "Чёрт с ними, до смерти не убьют, пар выпустят и всё. Или тебя в молодости не били, Альд? Потерпишь, а потом отомстишь. Капитан, хоть и такой же выродок, неуставных не прощает. Модификанты, тоже мне. Элита. Ничего... элита... ещё посидите на гаупвахте без окон, без дверей... оба... мутанты чёртовы..."

Гарт из окна кабинета пронаблюдал, как с парковки выехал "Орф", махина, специально сконструированная для форсажа нейтральной полосы. "Понеслась вендетта..." Капитан догадывался о том, кто сидел внутри внедорожника и с какой целью этот внедорожник покинул стоянку. Видимо, Стайн решил разделаться со всеми своими проблемами одним махом, памятуя, что может не вернуться из марева Внешнего мира. "Ну-ну. А Дир таки нарвался. Интересно будет на него потом взглянуть... после нейтралки... ведь знал, что в конечном итоге доиграется... ну, скатертью дорога. Чьё-то время истекло... Надо будет посмотреть досье его заместителя..."

Когда внедорожник влетел в пустынные долины Восточного сектора, и до нейтральной полосы оставалось меньше мили, Дор с визгом остановил автомобиль. Лейтенант Дир закатил глаза. Ну что ещё? За всю дорогу вербовщик не произнёс ни слова, как и его сопровождающие. Кайт на заднем сиденье периодически прикладывался к бутылке, снимая похмелье, Дор просто вёл машину без единой эмоции на лице. И обратился к Альду Диру только когда "Орф" окончательно остановился.
— Забыл сказать, что у вас есть выбор. Мы с вами можем покататься полчасика по нейтральной полосе. Уж тридцать минут мы с Сидом как-нибудь продержимся, насчёт вас не уверен. Но есть и другой вариант.
Дир лениво повернулся. Игнорирование зарвавшегося юнца было сейчас его единственным оружием.
— У моей жены есть брат, — продолжал тем временем Дор, — старший. Его зовут Хоук, Тед Хоук. Вам это имя незнакомо?
Альд Дир задумался на мгновение и отрицательно покачал головой.
— Он работает в Институте, в технологическом корпусе. Тед Хоук магистр физики твёрдых тел.
— Рад за него.
Дор кивнул.
— Этот человек сломал моей жене жизнь. Сломал задолго до вас, господин Дир. Он выбросил её на улицу за проступок, который она не совершала, просто оказалась не в то время не в том месте.
— Скорблю. И что дальше?
— Вы поедете в Институт. Не один, конечно, прихватите с собой какого-нибудь умника из исследовательского, я уверен, там найдётся пара-тройка докторов наук именно в категории физики твёрдых тел. Возьмёте физика и навестите магистра Хоука. Я убеждён, вы найдёте в его работах нечто... потенциально опасное и требующее вмешательства особой бригады.
— Хотите его унизить, — усмехнулся Альд Дир, — ну да, ну да. Чего от вас ещё ждать-то.
— Вы не поняли, — почти шёпотом произнёс Дор, — это ваш шанс. Либо вы ломаете Теду Хоуку жизнь, нагрянув с инспекционной проверкой и обнаружив кучу нарушений, либо я ломаю жизнь вам. До нейтралки меньше мили. С разрывами сосудов головного мозга вы можете не доехать до лазарета.
Альд Дир задумался. Что ж, если этому выродку позарез надо расправиться с неугодным родичем своей жены, причём чужими руками, да ради бога. По части подлогов лейтенанту Диру не было равных во всём Отделе.
— Если я выполню вашу просьбу...
— Я забуду, как вы выглядите. Просто не попадайтесь мне больше на глаза. Уничтожите Хоука, и я решу, что мы с вами в расчёте.
— Как же вы узнаете, что всё вышло так, как вы задумали?
— Я поеду с вами, — спокойно сообщил Дор, — в качестве обычного оперативника на подхвате. Чурбака с глазами и наручниками на поясе. Хоук меня не знает, ему будет всё равно. А я хочу посмотреть, как вы будете рушить его блестящую научную карьеру. Постарайтесь её разрушить, господин Дир. Иначе мы с вами опять приедем сюда, и глушить двигатель я не буду. Подумайте как следует, господин лейтенант. Сид, — Дор перегнулся назад, — вы там ещё не всё выпили? Подкиньте мне бутылочку, пока господин Альд Дир обдумывает свои варианты.
— Ещё и пьёте за рулём, — сплюнул Дир.
— Вам что за печаль. А у меня голова квадратная до сих пор, надо подлечиться. Ну так что?
Дир молчал. Ежу понятно, что сегодня же вечером он выцепит из исследовательского какого-нибудь физика этих самых твёрдых тел, потому что уж лучше пусть пострадает репутация магистра Хоука, чем его, Дира, физическая оболочка. Стайн, этот отморозок, не шутил, а если Альд будет долго думать, то может оказаться в пепельной равнине несмотря на все предложенные варианты. Да, пусть лучше загибается господин магистр.
— Как именно вы хотите погубить карьеру этого учёного? Запрещённые исследования? Халатность при потенциально опасных экспериментах? Пренебрежение техникой безопасности? Неэтичные разработки? Я уверяю вас, даже в физике твёрдых тел можно найти аморальный контекст. Что именно вы хотите получить, сержант? Мне необходимо подробно проконсультировать нашего специалиста, чтобы он знал, что искать. Мы ведь с вами не магистры... сержант.
— Угроза государственной безопасности. — Дор впервые за всё время широко улыбнулся. — Угроза, сравнимая с приснопамятным "Гипносом" институтских времён. Ваш физик, господин Дир, должен найти в этих кристаллических решётках и прочих транзисторах опасность для всей Ойкумены и доказать, что магистр Тед Хоук знал об этом, но никого не поставил в известность. От такого удара он вряд ли оправится.
Сид хмыкнул на заднем сиденье:
— Ещё плагиат приплюсуйте. У яйцеголовых на этой почве настоящий невроз. Если наш спец выяснит, что господин магистр спёр его наработки, быть беде. Кстати, рекомендую взять на вооружение. Если учёный из исследовательского отдела бригады обнаружит в данных магистра Хоука результаты своих разработок, на магистре можно ставить крест. Причём жирный. Разработки Отдела не могут покидать стен Отдела. Тут уж сразу браслеты и в изолятор.
— Ты что, потомок Маккиавелли? — сквозь зубы поинтересовался Альд Дир, с ненавистью глядя в зеркало заднего вида. — Уж позволь мне самому разобраться, как именно нагибать господина Хоука. Раз его существование так нервирует твоего командующего. Завтра, — он обернулся к Дору, — в девять утра. Не опаздывайте.
— Разумный выбор, — кивнул Дор и дал по газам, — меня, по правде говоря, в нейтралку тоже не тянет. Что ж, в девять так в девять. Надеюсь, пары часов нам хватит. У меня сейчас довольно плотный график.
Альд Дир ничего не ответил. Весь обратный путь он провёл в гробовом молчании.

*    *    *

— И последнее. — Альд потёр виски, будто его мучила головная боль. Все трое вновь стояли на парковке, словно и не было путешествия в Восточный сектор и обратно. — Один принципиальный момент. Этот ваш горе-магистр должен узнать причины нашего с вами визита? Должен ли он понимать, что это... м-м-м... некое возмездие или простая внеплановая инспекционная проверка?
— Это просто проверка. — Дор всматривался в лицо вербовщика, но не находил в нём даже тени волнения. — Бригада не сводит счёты. Бригада пресекает исследования, представляющие опасность для Ойкумены и её граждан. Мы сами по себе дамоклов меч. И магистр должен это прочувствовать в полной мере.
Альд Дир поднял на молодого человека бледно-зелёные глаза. Он помолчал несколько секунд, а потом бросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
— Рифус Гарт может вами гордиться, сержант. Вы сполна оправдываете его ожидания. Интересно, сбудется ли одно моё предчувствие, а если сбудется, как долго ещё я после этого протяну. Что ж, завтра в девять, как и было сказано. Но и вы, сержант, уж постарайтесь сыграть свою роль до конца.

— Что он имел в виду? — Дор повернулся к Сиду, который наблюдал за удаляющимся вербовщиком со странным выражением в глазах.
— Только то, что сказал. Будете изображать оперативника на подхвате, равнодушного болванчика. Что бы Альд Дир не порол вашему шурину, вас это не должно тревожить. Ваше дело защёлкнуть браслеты, если понадобится, не встревать в разговоры, поддакивать старшему по званию. Соглашаться со всеми его словами. Ни сном ни духом не выдать своей причастности к проверке. И не ставить в известность свою жену. Вы говорили, она вычеркнула старшего брата из своей жизни. Пусть так и будет.

*    *    *

Не успели они подняться с парковки, как у Дора заверещал коммуникатор. Он бросил взгляд на экран и подобрался. Сид сочувственно хмыкнул про себя. Только абсолютно наивный и инфантильный человек мог подумать, что капитан не заметит этой странной отлучки.
— Идите, — Кайт ободряюще похлопал своего командира по плечу, — вряд ли он вас сию секунду засадит в изолятор. Скорее всего, после операции, а там, глядишь, либо эмир сдохнет, либо ишак. Только горячку не порите.
Дор кивнул. Он уже мысленно выстраивал в голове разговор с Рифусом Гартом. О самосуде капитан имел весьма чёткое представление. Основанное на собственных впечатлениях.

— Линчевать, значит, задумал. — Гарт описывал круги вокруг неподвижно стоящего молодого человека. — Ну и как? Я видел Дира, он вполне себе жив и здоров, только мрачен не в меру. Что молчишь? Думаешь, можно безнаказанно стащить "Орф" и поехать по нейтралке, пепел осквернять? Ты знаешь, что за это я должен тебя упечь в изолятор минимум на полгода? Нет? Как ты думаешь, как я должен реагировать на самосуд среди своих подчинённых?
Дор тщательно обдумывал ответ, пытаясь сформулировать его максимально корректно. Шансы выйти из кабинета без наручников стремительно таяли.
— Я пальцем не тронул лейтенанта Дира. Я даже не доехал до нейтральной полосы. С Альдом Диром ничего не случилось...
— И это волшебным образом снимает с тебя обвинение в суде Линча. Ага. Мне не ври. Ещё и Кайта запряг. Послушай, Дор, я в принципе могу понять твои чувства и даже, возможно, соглашусь, что Альд Дир садист и получает удовольствие от мучения своих жертв. Но не тебе вершить над ним суд. Это моя прерогатива. Ты бы мог инициировать внутреннюю проверку или подать рапорт. Но ты же из южного. Тебе же надо лично почки отбить.
— Я его не трогал...
— Ещё раз повторяю тебе, чёрт лысый. Ты сядешь за самоуправство. Вернёшься извне и сядешь, никакой протокол тебя не спасёт.
Дор мысленно досчитал до десяти. Если и идти ва-банк, то сейчас.
— Я не сделал ничего сверх того, что в своё время сделали вы, чтобы уничтожить капитана Рона Гира.
Гарт даже опешил в первую минуту, а потом его лицо исказилось в странной и пугающей гримасе. Дор скосил глаза на интерком. Одно слово, и ему заломят руки, наденут браслеты и здравствуй, каземат. На минус тридцатом этаже.
Рифус Гарт всё так же недобро изучал лицо своего подчинённого, но молчал. Когда Дор уже решил было, что капитана сразила внезапная немота, Гарт вдруг рассмеялся, отчего по затылку Дора пробежали мурашки.
— Вот, значит, как заговорил. Интересно, интересно. Даже очень. Ты меня-то с собой не сравнивай, борец за справедливость. Хм. Вырастил на свою голову. Ты засранец, Стайн, молодой оборзевший засранец, но этим и ценен. Если я ещё хоть слово услышу об "Орфе", нейтралке и прочих орудиях возмездия, ты у меня забудешь, как белый свет выглядит. И Сая твоя останется вдовой при живом муже. Запомни это хорошенько.
— Господин капитан, — Каяться так каяться, Дор уже и сам понимал, что всё тайное здесь рано или поздно становится явным, — я попросил Альда Дира устроить внеплановую проверку одной из лабораторий в технологическом корпусе Института...
— Час от часу не легче. — Гарт сел в кресло и закурил. — Крыша едет, дом стоит? Опять кровная месть или ещё что? У тебя три недели до выхода наружу, а ты тут подковёрные интриги плетёшь. Тебе об операции  думать надо и о том, как с Бергом разговаривать. Щенок отъехавший. Что тебе понадобилось в технологическом, да ещё с Диром впридачу?
Следующие двадцать минут Дор сбивчиво объяснял капитану свои мысли и задумки. Гарт слушал молча, лишь выпускал струйки сизого дыма, стряхивая пепел на блестящий пол. Наконец он затушил окурок и воззрился на Дора светло-карими глазами.
— Ещё и подлог. Дор Стайн, твои методы иначе как варварскими не назовёшь. Ты не понимаешь? Если у этого твоего шурина всё чисто, ты ухитришься опозорить только бригаду и никого больше. Ещё и извинения придётся приносить за вторжение. И единственное, что тебя может спасти, это Альд Дир. Он гений вербовки и такой знаток человеческих душ, что диву даёшься. При всех его склонностях и при всей твоей нелюбви к нему, как ни странно, только он способен помочь тебе в твоей вендетте. Он действительно сможет довести магистра Теда Хоука до полного помрачения рассудка. Так что, — Гарт встал, — придётся тебе наступить на горло собственной песне. Иди, изображай болванчика. За это в изолятор не сажают. А после ты в сторону Альда Дира даже шагу не сделаешь. Тем более, что он кое в чём прав.
— В чём? — хрипло спросил Дор. Согласие капитана на заведомо незаконную проверку потрясло молодого человека до глубины души.
— В своих предчувствиях, сержант Стайн. Альд Дир по долгу службы научился проницательности. А ваша идиотская проверка будет тебе хорошим уроком, если найдёшь в себе силы усвоить его.
— Господин капитан...
— Я всё сказал. На ошибках учатся, сержант. Постарайся сделать так, чтобы твой искренний душевный порыв не стал твоей самой роковой ошибкой. Не заставляй меня думать, что ошибку совершил я. Свободен.

Дор вышел на слабеющих ногах, пытаясь разложить по полочкам этот диалог, и не мог. Он не понимал мотивов капитана, не понимал, почему тот согласился на вопиющую бездоказательную проверку, что имел в виду под роковой ошибкой и вообще почему не засадил его, Дора Стайна, в камеру под замок. Он знал, что упустил в этом разговоре главное, эта мысль мучила молодого человека до тошноты, но отыгрывать назад было уже поздно. Завтра он вместе с Альдом Диром и специалистом по физике твёрдых тел будет восстанавливать справедливость незаконными методами, причём сам станет играть роль статиста. "Бригада всё обращает на пользу". Дор поёжился. И внезапно в голове у него словно расцвёл огненный цветок, как вспышка, как озарение. Он вдруг понял, с кристальной ясностью понял всё в один миг. Он понял, что капитан позволил ему поддаться непреодолимому искушению, чтобы впредь видеть пределы власти. Потому что ему, Дору Стайну, вскоре предстоит самому стать этим пределом.



Продолжение: http://www.proza.ru/2017/01/11/1714