На Пикадилии

                « Стоп!!! - раздался истошный крик дирижера симфонического оркестра  - кто позволил себе сфальшивить?», - Угрожающи обратился маэстро к ряду скрипок. После такого вопроса виновнику фальши можно было собрать инструмент и направиться к выходу из зала.
Потому и воцарилось, непривычное для «оркестровой ямы», молчание.
Никому не хотелось, накануне гастролей по Европе оказаться на улице, да ещё и безработным.
Все привычно уткнули головы в пюпитры, внимательно изучая ноты замечательного произведения великого композитора.
Задача маэстро была вернуть оркестрантов в настоящее время. Впрочем, он знал, кто дал «петуха», но, как всегда, как это происходило ещё в школе, ему необходимо было признание самого  автора фальши
Скрипачи, разумеется, тоже знали кто допустил сбой, но соблюдали корпоративную поддержку : «пусть дирижер сам ищет».
Маэстро медленно переводил глаза, сверля взглядом каждого своего питомца. Мэри лихорадочно выбирала свое наказание между выговором и отстранением. Это нужно было сделать до того как глаза маэстро упрутся в её закрытые глазницы. Потом будет поздно и она об этом хорошо знала.
Но и признаться при всех было по детски стыдно. Она уже готова была произнести роковое «Это я!», но язык прилип к небу и звук, как она не старалась, не выходил из гортани.               
Её потуги прервал жесткий приказ: « Мэри, можете зайти в бухгалтерию за вашим расчетом!». Это означало, что, оказывается, лимит времени на раздумья кончился. Теперь уже весь оркестр одним гигантским «циклопским» глазом смотрел на её жалкую фигуру и с нетерпением ожидал её ухода — все торопились и им не терпелось, окончив репетицию, бежать по своим делам.
Состояние Мэри было близко к обмороку и у неё не было сил сдвинуться с места.
« Ей плохо!»- наконец догадалась ближайшая соседка по скрипичному ряду Анна, бросившаяся поддержать, уже опускавшуюся на пол, молодую женщину.
Кто- то принялся брызгать побледневшее лицо бутылочной водой,  кто-то обмахивать глянцевым модным журналом. Наконец, Мэри очнулась и с недоумением увидела над собой взволнованные лица своих коллег.
Ещё через пару секунд она вспомнила весь ужас, сказанных маэстро слов о походе в бухгалтерию, и ей очень захотелось снова уйти в отлучку. Но организм не сдавался и «зловещий» румянец предательски возвращался на её грустную физиономию.
Коллеги, увидев позитивные признаки улучшения, тут же вспомнили о своих оркестровых обязанностях и заспешили к брошенным инструментам.
Маэстро, пробормотав какие-то извинения: « Вам надо отдохнуть», также ретировался на свой командный пункт. Вскоре послышалось постукивание палочки и  Анна, вынужденная бросив подругу, поспешила вернуться к  оркестру.
Мэри ничего не оставалось, как встать и направиться к выходу.
Вслед ей понеслась мелодия, порядком замученного фрагмента, репетируемой оперы.
Оркестр Лондонского Королевского оперного театра, получившего второе название по расположению в районе  Ковент Гарден, нисколько не огорчился уходом скрипачки. Мэри прекрасно понимала это и потому болезненно переживала свой несуразный уход. С другой стороны она, почему-то, почувствовала какое-то облегчение. Как будто пали путы, много лет связывающие Мэри крепкими узами.
Ведь её музыкальное образование началось с 3-х лет и все эти годы ни минуты передышки. Вся жизнь, весь её ритм подчинялся музыке и музыке. Родители не посчитались  с её, ещё не сформировавшимися желанием, и, как им виделось, а больше хотелось, решили привить ей любовь к музыке.
Было принято направление - идти по стопам отца — музыканта и этот принцип родителей  довлел над Мери всю её сознательную тридцатилетнюю жизнь.
В эти лучшие годы детства, юношества и девичьего романтизма, Мэри помнила эти годы только по этапам освоения того или иного музыкального произведения.   К тому же, все разговоры с родителями, подружками и молодыми людьми были замкнуты одной неизменной темой: качеством её скрипичным исполнением. Другая тема: сравнение её скрипичного исполнения с соучениками, затем сокурсниками, а потом уже конкурентами.
Так, путем  трудолюбия и настойчивости, Мэри добралась до своего творческого пика - победы в конкурсе на место в оркестре Королевского оперного театра«Ковент Гарден». На сольную карьеру ведущей скрипачки  ей не хватило таланта.И, вот уже четыре года, Мэри ежедневно трудилась в этой оркестровой яме, не видя ни спектакля, ни зрителей, ни дневного света. Такова трагичная судьба многих тысяч рядовых тружеников искусства, не выявившие свои, отсутствующие таланты.
Мэри медленно вышла из театра на улицу и ослепительное солнце ошеломило её.
На автора, побывавшего в театре, ни фасад, ни диспозиция Королевского оперного театра не произвели должного впечатления. Узенькая улочка и непрезентабельный вид фасада здания театра разочаровывает  и не соответствовали  громкому имени «Королевского театра».
(То ли дело Большой театр в Москве.)

Ведь все эти годы она выходила после спектаклей в темное время суток и, не видя улиц и прочих прохожих, плелась до ближайшей станции метро. Как она потом добиралась до дома, она уже не помнила. Видимо, помогала внутренняя интуиция.
Сейчас, в дневном свете, скрипачка увидела другие улицы, других прохожих, другую жизнь.
Район Сохо является самым популярным районом Центра Лондона.
Он один из самых оживленных районов Лондона. Его обожают не только туристы, но и местные жители. Здесь можно встретить всех: и банковских работников, отдыхающих после офисной работы, и веселящихся артистов и музыкантов, и бесшабашных студентов, и вообще всех живущих в Британии людей.
 Помимо, раннего упомянутого Королевского театра, здесь расположены на разные вкусы зрителей ещё 14 театров.
Мэри с удивлением обнаружила, что  улица, по которой она ходит все эти годы, весьма насыщена престижными магазинами, салонами, ресторанами и, конечно же, разносторонней публикой.
До Мэри донесся терпкий запах рыбных блюд, так сладко привлекавший любителей китайской кухни. Она вспомнила, что находится рядом с Чайна таун ( китайский район), где она ни разу, к своему стыду, ещё не была. Первым её порывом было бежать прямо на запах и съесть все эти, дразнящие обоняние, блюда. Но вспомнив про скрипку и отсутствие специфики знания меню, во время поняла свое нелепое появление среди гурманов. Быть посмешищем ей не очень хотелось и она усмирила свои гастрономические намерения.
Тем не менее, настроение её поднималось, забылся недавний конфуз в оркестре, и потому укоризненные взгляды коллег обязательно нужно было  чем -то заесть.
Аппетит нарастал  и требовал чего-то необычного  и когда Мэри,   проходя мимо террасы закусочной соблазнилась съесть аппетитную шаурму, да ещё с пивом, она решила  забыть все предосторожности против уличной трапезы.
Устроив футляр со скрипкой между ног, она с небывалым энтузиазмом принялась уплетать, ставший весьма популярным в Лондоне, восточное кушанье. Вскоре, непривычное для её организма, крепкое пиво ударило ей в голову. Мэри «поплыла»,  впервые почувствовал себя счастливой.
Ей захотелось ещё каких-то новых ощущений — ведь она стала свободной,  не надо было следить за временем, куда-то спешить, разбирать ноты, а главное: подобострастно смотреть в глаза маэстро.
“ К черту скрипку! Хватит, наигралась! Буду развлекаться!».
 И тут, вдруг, ни с того ни с сего, мелькнула весьма уместная мысль: Мужчина!
Мэри не помнила себя как женщину, ибо она всегда была скрипачка.
Правда, ещё будучи в консерватории,  у неё были некоторые интрижки с однокурсниками.
 Но удовлетворив свой интерес к процессу общения с противоположным полом, толи в силу малой эффективности партнера, толи своей фригидности, но Мэри  нашла в нем мало привлекательного. Поэтому энергично отвергала все потуги материи познакомить её с  «приличным молодым человеком»
Сегодня ей показалось, что, как раз  пришло время расширить свой кругозор в этой мало знакомой области. Вопрос только: « Как это сделать?!»
             Дойдя до площади Пикадилли, она чуть приостановилась, дабы отдать дань уважения   фонтану Шафтесбари с фигурой мальчика с луком, олицетворяющим Антэроса, ангела бескорыстной  зрелой любви. Туристы, как и водится по традиции, осыпали фонтан монетами, но Мэри это было ни к чему и она продолжила свой путь. Здесь обычно она ныряла в метро «Пикадилли Циркус», чтобы добраться до своего района.
Взгляд её упал на название улицы, а оно было : « Пикадилли».                И этим было все сказано. Оставалось только убедится, что все рассказанные пикантные истории Лондона происходят именно  на этой улице. Созревший план требовал немедленной реализации и Мэри решительно двинулась вперед.     Все эти годы маршрут домой неуклонно выполнялся, но сегодня Мэри решила изменить его и, повинуясь своей любознательности, продолжить исследование улицы.
Пройдя пару кварталов, она с удивлением обнаружила какую-то напряженную тишину улицы. Редкие прохожие настораживали восприятие и только, когда её взгляд уперся в распахнутую дверь захудалого отеля, ей стало ясна причина таинственности улочки. На пороге гостиницы во всю яркость своих женских форм красовались две полу-голые девицы, с явно выраженными намерениями к прохожим, независимо от их национальности, расы и, главное, пола.
Оглянувшись, скрипачка поняла, что такие заведения с разнообразными фигурантами проглядывались почти в каждом проеме двери и каждом втором окне. Всех их объединяло приветливость и радушное приглашение войти и насладиться гостеприимством её обитателей.
Мэри позабавило примитивное обольщение девиц и она в приподнятом настроении и в предвкушении новых развлечений с энтузиазмом поторопилась в освоении квартала. Её радушное настроение внезапно ошарашило появление с какого-то паба двух здоровенных усатых мужиков.  При приближении к ним, Мэри насторожилась - она с недоумением разглядела, что кроме того, что они идут в обнимку, это не удивительно среди подвыпивших мужиков, но они ещё и …намертво впились устами друг другу. Их поза ужаснула молодую женщину. Ей почему-то стало стыдно, как  если бы её застали голой, и она шарахнулась на другую сторону улицы. Но здесь Мэри наткнулась на другую пару, теперь уже женскую, но в точно такой же сцепленной ситуации. А дальше пар стало так много, что они слились в какой-то клубок  «Содом и Гоморры».
Мэри стало страшно. Она растерянно оглянулась и, не найдя никакой защиты от этого наваждения, бросилась бежать. К счастью, направление побега было обратное и она, вскоре, снова очутилась перед фонтаном с Эросом.                Уже не видя ни его лука ни стрелы, Мэри бросилась в спасительное метро — только здесь она пришла в себя. Заскочив в вагон, Мэри поняла, что предел её сегодняшних мечтаний - это быстрее добраться до своего уютного квартирного гнездышка.
В этот момент она осознала, что ей, почему-то, уже не хотелось видеть не только мужчину, но противно даже слышать упоминание о такой разновидности  человечества. Перед ней сразу же возникала, устрашающая картина, множество сплетенных между собой, отвратительных фавнов.
Вбежав в квартиру и, закрыв двери на все замки, она, наконец, обратила внимание на привлекательное мигание сигнала на телефоне.
 В нервном порыве она схватила трубку, дабы услышать хоть какой-то успокаивающий дружеский голос.
Звонила оркестровая подруга Анна. Она на торжественной ноте передала извинения маэстро за, якобы нечаянную шутку в утреннем инциденте,  допущенную им в отношении Мэри.
Одновременно он просил напомнить, что репетиция завтра начнется как обычно: в 10:00. Просьба захватить партитуру на оперу «Богема»
Второй меседж был от мамы. Она с энтузиазмом сообщала, что подыскала дочери отличного молодого человека и встреча  с ним будет назначена на ближайший свободный для Мэри день.
« Пожалуй неплохо это сделать в понедельник» - решила молодая женщина, назвав единственный, свободный от спектакля,  выходной день.