Два письма на одном листе

              "Блаженны нежные и кроткие женщины. Их
                будут любить сильнее..."
               
                А Моруа


                "...Но полно, час настал. Гори письмо любви."

                А.С.Пушкин


        " Любимая!
      
 В  14-30 я уезжаю. Эта командировка очень кстати. И вот почему.
Я люблю тебя давно, с того первого дня, когда мы от проходной пошли вместе. Так продолжалось год. Ровно год. Ты по нашей улице заходила в подъезд своего углового дома, я через квартал подымался к себе. Только в прошлую неделю, первую неделю, как мы стали мужем и женой, я подумал, что не помню твоей улыбки, что не слышал от тебя ни одного нежного слова. Словно только сейчас меня отпустило колдовство, очарование, в которое  я сам себя ввел. Я не замечал твоего равнодушия. Я был счастлив, когда ты ожидала меня на проходной, если я задерживался. А тогда, когда я поцеловал твои губы возле  подъезда… Только недавно я понял, что ты мне  не ответила, а легонечко отстранила меня руками. Вот сейчас я почувствовал  на своей груди то, твое давнее,  деликатное  прикосновение. Больше я не пытался тебя поцеловать. В ответ на все мои нежные , сердечные слова, ты просто брала меня под руку, на минутку, и тут же отпускала. Ты была со мной бесконечно… Нет, не добра, не внимательна, не любезна, а просто вежлива. Твоя осторожность, твои принципы, как я сегодня понимаю, принципы, привитые хорошим воспитанием, должны были меня отрезвить. Остановить и прояснить, что между нами. Возможно ты просто боялась меня обидеть? Великодушная  жертва?  Сегодня мне кажется, что ты рядом со мной думала о чем-то своем, зная, что я не дам тебе свернуть с тротуара или упасть. Тебе , видимо, так было одновременно  и  удобно , и поступки отвечали твоим  воззрениям. И, когда , взяв тебя за руку, я попросил тебя, что бы ты вышла за меня, ты ответила не задумываясь:
-Хорошо.
  Сегодня понедельник. Началась вторая неделя , как я стал твоим мужем. Ты не изменилась.  Твои глаза и ты вместе с ними все время как бы не здесь, а где-то на другом  берегу,  в ином доме , месте. Ты рядом, и  тебя нет.
 Я люблю тебя и поэтому хочу сказать, что ты можешь поступать, как только захочешь, что ты совершенно независима от всех условностей. Тебе не надо чем-то поступаться.  Если ты решишь расстаться , я не упрекну тебя даже в мыслях. Это будет благороднее. После, при встрече, я всегда улыбнусь тебе и боль моя так пройдет скорее. В ответ на свою любовь, я хочу  не вежливости, а … Не знаю.  Не могу больше…"


      "Милый мой!  Любимый!
  Сегодня … Да, уже воскресенье, четвертый час утра.
Во вторник, после работы, я, не помня себя, свернула в свой угловой подъезд. В прихожей я разделась и, помню, зашла в зал, потом заглянула в свою комнату, на кухню. Мама, кажется, спросила, как ты, но я не ответила. Бедная мама, она больше не спрашивала ни о чем. Не спросила и что я ищу. А я искала тебя.Я знала, что тебя нет дома,поэтому, выйдя на нашу улицу, я оглядывалась во все стороны. Мы с тобой не расставались год.Ни на один день.Целый год!
 Длинный, длинный год! Самый счастливый год.  И вдруг… Ты же должен быть или рядом, или не дальше квартала!
 Я люблю тебя, Очень! И любила с того же дня. Только я боялась излишней горячности, неосторожности, Я несла наши чувства в удивительном сосуде, очень нежном, очень хрупком. Я несла его в обеих руках…
 Возможно поэтому я тебя не обняла, не поцеловала. Я очень терпелива, мой милый, очень. Я люблю тебя тихонечко и очень нежно, боясь нечаянных движений, которые могут поранить наше с тобой чувство. Я много читала, ты знаешь, читала о любви всякой и мне трудно было поверить в нашу.
 Это твое письмо заставило …  Этот хрупкий сосуд теперь будет стоять у нас в изголовье, что бы не мешал мне трогать тебя. Прости меня. Моя сдержанность больше не будет тебя тревожить.
 Приезжай скорее! Этот лист исписанный нами с обеих сторон, эти наши письма, это наше откровение будут служить нам  талисманом на всю нашу с тобой жизнь".


  В семь утра он осторожно открыл дверь и сразу же посмотрел на стол, на исписанный лист. На месте! Не тронут! Ушла? Стой же, это не я… Господи! Какой же я идиот! Слепой и недалекий!
 По дороге в спальню он снял пиджак, уронив его на пол, и тихонько вошел в открытую дверь.На прикроватной тумбочке светился голубой абажур.
  Она спала , подложив под щеку обе ладони.
   Осторожно опустившись на колени, тихонько, что бы не разбудить ее, он  пододвинул к себе маленький коврик и лег на него рядом с кроватью.
-Боже,- прошептал он,засыпая, - разве можно любить такого сумасшедшего, как я!
  Ночью в поезде уснуть он не мог. Вспоминая свое глупое письмо, его мучили  страх, сомнения,  надежды. И теперь сон его был невесомым и счастливым на мягком , нежном полу , рядом с любимой.