Разговор пятый. с самим собою

                РАЗГОВОР ПЯТЫЙ.

                С  САМИМ  СОБОЙ.

                НАЧАЛО.

Как я не стараюсь, так и не могу прийти к созданию, а потом и к осознанию того, что принято называть пониманием жизни. С одной стороны всё предельно ясно – жизнь есть форма существования белковой материи. Клетки, аминокислоты и прочие ДНК, тиамин – аденин, гуанин – цитозин и урацил (это я выпендриваюсь своими познаниями, лишёнными какого-либо практического пользования, а посему – пустыми) и остальные комплементарные штуки в цепочках той же ДНК, РНК, НАДФ и остальных радостей, научно подтверждающих белковую форму жизни. Это абстрактное и бесполезное знание, которым ни на кого уже не произвести впечатления.

Старания мои направлены на понимание той жизни, которая протекает с каждым из нас от момента выхода из роддома, и до входа в морг. Даже не столько жизнь, а скажем так, бытность, суетное существование и прозябание. Не думаю, что я путаю понятия, когда пытаюсь найти ту основную точку, опираясь на которую, я осмыслю для себя всё происходящее вокруг меня, и обязательно касающееся меня помимо моей воли.

Перебираю в памяти предыдущие беседы с разными, но значимыми, хоть и противоположными персонажами. Вывод из тех бесед напрашивается сам собой и подтверждается каждым днём, проведённым в наблюдении за, якобы меняющимся, миром. И, что самое интересное, выводы не подгоняются под меня, они рождаются в голове осмысленно-цельными, понятными и, как оказалось, полезными.

Как результат, мною была найдена та самая точка, от которой я и стану производить переоценку ценностей.

Первые три разговора были с теми, кто представляет высшие сферы и культовое отправление обрядов. Можете поверить, я много думал о них, читал, анализировал, снова думал и пришёл к выводу – я не понимаю. Не саму структуру религии, тут, как назло, всё понятно. Мне сама религия перестала быть понятной. Почему она не работает? Две тысячи лет от Рождества и тысячу лет от Крещения Руси не работает. Где есть те люди, ставшие светочем благородства от приобщения к таинствам христианства? Я не о книжных персонажах говорю. Где сегодняшние, вчерашние и вероятные завтрашние столпы морали и духовности? Куда я не ездил, у кого ни спрашивал, ответ всегда один – конечно же, есть такие! И живут они, по слухам, за две тыщи вёрст от того любого места, где и происходил расспрос. Хорошо, соглашаюсь я, такие люди есть, и живут они во здравии. Но – где-то там! А что делать с теми, которые живут рядом и сейчас? С теми, которые рвут на себе шапку и крестятся на купол? Почему же от них не веет добром и благостью? Почему эти, населяющие Запад страны, название которой противно произносить, колотящие себя по лбу перстами в иступляющем крестном знамении, открыли для себя позволительность смертного греха – убийство? Они не до конца прочли Библию?

Прямо сейчас, перед моими глазами, встаёт недавно виденная картина – над большой толпой вояк, рвущихся в бой, завис в небе ангел, задающий роскошный вопрос:
--Мужики, а что в словах «НЕ  УБИЙ» вам не понятно?

Ничего, можно ответить вместо тех вояк, всё понятно! Только религия, которая существует для видимости, и не работает настолько, чтобы достучаться до каждого крестящегося и не вдолбить ему «НЕ  УБИЙ!», «НЕ  УКРАДИ!»,  «НЕ  ЛЖЕСВИДЕТЕЛЬСТВУЙ!» Что в этой религии не так? Почему я, как сомневающийся в правильности творимого вокруг меня, должен потерять свой дом, своё будущее и спасаться бегством (это в буквальном смысле) от возможности быть убитым (чего я, пока, не желаю) истинными верующими? Это Крестовый поход против неверных? Так нет, он не регламентирован церковью. Что же это? Разумного ответа нет ни у кого, есть маловразумительные нападки за моё кощунство и оскорбление церкви.

В этой противно-бандеровской стране есть ещё один персонаж – главный поп с мирской фамилией Денисенко. Он, не стесняясь, призывает идти на Донбасс и убивать там не украинцев, то есть, москальский генетический мусор. Может быть, этот поп просто болел, когда в семинарии проходили заповеди и грехи?

Имел счастье озвучить одной веропоклоннице свои соображения относительно этого попа. Знаете, что она ответила? Что за свои деяния он, на том свете, ответит. Сказала, и возгордилась произнесённым! Спорить с нею было не разумно, всё равно, что доказывать менеджеру, что он не специалист ни в чём.

Теперь я готов озвучить главный вопрос, для которого всё вышесказанное было эпиграфом. Представьте себе человека, главного попа страны, знающего более остальных смертных о том, что его ждёт в Царствии Небесном. Представьте, что этот поп продолжает неистово грешить в степени, не позволительной его сану, и при том, нисколько не опасаясь будущего наказания? Вопрос задаю шире – может быть там, в том же Царствии со Страшным Судом, ничего этого нет? Нет наказания за убийство (и далее по списку грехов), и за подстрекание к нему? Нет наказания за грехи, которыми стращают усердно молящихся? Нет наказания, и нет того, кто наказывает? Разовью мысль ещё дальше – представьте себе тысячи политиков, высоких чиновников и бизнесменов, трущихся в главных церквях страны, да, ещё, и перед телекамерами. Представили? А представляете, чтобы никто из них ни разу не спросил: «А что там будет? Потом, после смерти?» Уверяю вас, спрашивают регулярно. И … что? Эти перечисленные отказались от грехов, благодаря которым они и попали в жизнь полную сладких и желаемых грехов? Ничуть ни бывало! Их ничто не меняет! Снова – почему? А потому, что там, наверху, ничего страшного нет, и резвиться на земле можно по-взрослому, поскольку все эти страсти с чертями, смолой, сковородками и котлами есть только для черни. Второй ответ – потому, что им, греховодникам, никто толком, и в подробностях, не объяснил. Потому, что эта религия есть настолько не конкретное, обтекаемое и маловразумительное учение, что за те же две тысячи лет от Рождества, и за тысячу лет до Крещения не смогла систематизировать, и превратить в удобно понимаемое наставление о том, кто всё создал, и о тех, кого кто-то создал.

И последнее. С этой религией странностей столько, что моё «она не работает» не стоИт, даже, в первой десятке непонятностей. Как все (под «все» подразумеваю священников и политиков) взбеленились против установки памятника Иоанну Грозному! Казалось бы, с чего бы это? Мужик-то, помер, почитай, шесть сотен лет тому! А то, доложу я вам, что вытащенный из умышленного забытья, Иоанн Васильевич тут же всколыхнёт нешуточный интерес к своей персоне. Тут же всплывут, на свет Божий, гонения против ереси жидовствующих, неоднократную и беспощадную. А за что гонения? За стремление сменить бытовавшую на Руси Острожскую Библию на свою, жидовскую подделку. Без подробностей скажу, что эта смена Библий прошла на «отлично».

Не жил я при Иоанне Грозном, но не поленился поискать документы той поры в загашниках больших библиотек. И вывод у меня родился один, и единственно верный. Для меня лично.

Не работает эта религия потому, что подменённое верование не укладывается в понимании славян своими ошибками, не точностями и отсутствием наставлений и знаний, дающих понимание. Верить можно лишь в то, что понимаешь, а не в то, во что предлагается веровать. Исполнять можно лишь то, что объяснено. Запрещать можно лишь то, что донесено как непозволительное деяние, а не как простой перечень квалификационных требований, не выполняемых. Никем, кроме нищих.

Потому и идёт война, потому и здания, считавшиеся святынями, рушатся в первую очередь.

Потому с самого высокого амвона звучал призывы к убийству.

 Потому власть и не порицает главного попа за призывы к насилию.

 Потому, что власть и состоит из зачинщиков ереси жидовствующих, отстаивающих свою, жидовскую религию.
 
Для меня это правда. И точка отсчёта для переоценки ценностей. Потому, что я славянин, и потому, что я так думаю. Потому, что я думаю.