Чтобы жило! Том 1! Катюша! Глава 3! Часть 7!

   Юрий Михайлович с женой пробыли недолго. Оставив небольшой подарок в виде баночки мёда, собранного с первых цветов, они удалились. Уехал так же и сам Михаил, поцеловав перед уходом жену.
   
   Перевязку так же сделали быстро, после чего и рентген, а затем Катю вновь привязали к капельницам. Мама и Таня постоянно находились рядом с Катей, отдыхая по очереди в другой комнате. Как бы то ни было, но самое опасное и тяжёлое уже было позади, поэтому родные и близкие вздохнули с облегчением.
   
   Через неделю, в аккурат к дню Победы, Кате разрешили прохаживаться хоть и под присмотром, да это и понятно, кто бы её одну пустил в свободное плавание.
   
   Повеселел и Михаил, и мать, которая заодно также сдавала все анализы. Оказалось, что у неё диабет и, причём запущенный, ей прописали колоть инсулин, а также массу таблеток от давления. Так же она стала проходить и курс лечения. Дядя Коля почти каждый день наведывался к ним, принося Валентине Матвеевне хоть один цветок. Катя сразу уловила изменения в их отношениях. Мать, начиная говорить о нём, нежно улыбалась, чему Катя была очень рада. Домой она пока ехать не собиралась, но, чтобы остаться здесь жить, категорически отказалась.
   
   Приехав как-то под вечер проведать женщин вместе с Яшей, дядя Коля, смущаясь, спросил у Кати, когда в палате они остались одни. – Катюша! Ты не будешь против того, чтобы я сделал предложение твоей маме? Знаешь! Я её очень люблю, дай нам шанс пожить немного тоже счастливо!
   
   Господи! Дядя Коля! Да я буду только рада! – обняв его, ответила Катя. – А ты не боишься ехать в Сибирь? Там же морозы, да и зима долгая!
   
   Ерунда это всё, Катюша! Лишь бы нам с ней было тепло, а морозы я уж как-нибудь переживу! Блуждая по подвалам в Москве, мне тоже было не очень-то тепло! Спал, как собака возле трубы, так что меня уже мало чем можно испугать! – отозвался он, улыбнувшись Кате. – Спасибо тебе, дочка!
   
   Сказав это, он смахнул набежавшую слезу и, отвернувшись к окну, стал вытирать глаза, чтобы его Валюша не заметила его слёз.
   
   Катя действительно была рада этому обстоятельству. Всё-таки близкий человек, который прошёл всё в этой жизни будет всегда рядом с мамой, которая явно стала сдавать за последний год. Брат Кати, Саша, был ей не помощником, он вообще отбился от рук и, если бы не армия, то точно бы сел в тюрьму. Об этом он сам и говорил, что, мол, на зоне куда проще, чем на свободе. Толку, мол, от этой свободы, когда пожрать и то не всегда удаётся вволю.
   
   Знаешь, дядя Коля, у нас там домик старенький, маме тяжело управляться, поэтому я буду искренне рада вашему сближению! – сказала Катя, подождав, когда он возьмёт себя в руки.
   
   Ничего, дочка! Я люблю ковыряться, что-то и подправим! Вдвоём-то всегда проще блюсти хозяйство! Проживём! – улыбнувшись, сказал он и, посмотрел на дверь, за которой послышались чьи-то шаги.
   
   В комнату вошла мать и, посмотрев на дочь и своего Колю, как она его называла, поняла, о чём шла речь.
   
   Подойдя к дяде Коле, она обняла его сзади и, посмотрев на дочь, спросила. – Всё обсудили? Я же по вашим физиономиям вижу, что обсуждали меня?
   
   Мама! Вообще-то мы обсуждали не тебя, как ты выразилась, а мы разговаривали с дядей Колей о вас и вашем будущем! Я очень рада за вас, искренне желаю вам счастья и покоя! Меня только один вопрос беспокоит, как вы там собираетесь жить? Домик наш явно для жизни не пригоден! – ответила дочь, улыбаясь им обоим.
   
   Я ей уже сказал, что это не беда, что будет в наших силах мы с тобой, Валюша, подправим! – сказал дядя Коля, прижимая к себе маму Кати.
   
   Ладно, мои дорогие! Я очень рада за вас, а насчёт домика я что-нибудь придумаю! – смеясь, произнесла Катя, прижимая их обоих к себе.
   
   На следующий день, когда появился Михаил, Катя, выпроводив из комнаты всех, чтобы не мешали поговорить, сказала, положив ему голову на колени, едва он присел на кровать. – Милый! Нам надо как-то помочь маме с дядей Колей! Наш домик очень старый, а со здоровьем у них не очень-то, вот я и надумала, что, пока они здесь, надо там провести ремонт хибары! Как ты на это смотришь?
   
   Смотрю я на это положительно, любовь моя, но поступим мы немного по-другому! – сказал Михаил и, погладив её по голове, продолжил. – У меня ещё до твоего разговора созрел план, просто боялся тебе говорить, вдруг, обиделась бы! Сказала бы мне, что гоню маму назад, а план мой такой, дорогая! Когда тебя выпишут из больницы, а это случится через пару недель, то я тебя, вместе с ними и Танюшей отправлю на Майями, в наш домик! Вы там пробудете месячишко, наберётесь сил, а я потом к вам подъеду! Там у нас и охрана надёжная, да и для отдыха так же всё есть! Пока вы там будете загорать, я попробую что-нибудь придумать! С учётом этих двух недель, да будущего месяца, я постараюсь решить все проблемы твоей мамы с Колей! Хорошо?
   
   Как же я тебя люблю, милый! – воскликнула тихо Катя и, обхватив мужа за шею, впилась ему в губы.
   
   Это, конечно же, хорошо, Катюша, что ты меня любишь, но ты только на этой волне не проболтайся маме! Хорошо? – смеясь, произнёс Михаил, целуя свою любовь.
   
   Больше Катя не возвращалась к этому вопросу, зная, что Михаил слов на ветер не бросает. Через две недели, уже в самом конце мая месяца, Катю выписали. Мама тоже прошла курс лечения, она даже посвежела и стала как бы моложе. У неё вновь загорелись глаза, которые потухли после смерти мужа, а здесь у неё зародилась новая любовь, которую уже невозможно было скрыть.
   
   На первое июня было назначено заседание суда над Николаем и тем злодеем, которого он нанял для убийства Михаила Николаевича. Николай ни разу не поднял глаз на Катю, так и просидел в клетке с опущенной головой. На вопросы суда и прокурора он отказался отвечать, да и что он мог им ответить, когда и так всё было предельно ясно. Его жена приезжала к ней в больницу, но её даже не подпустили к Кате, выпроводив за территорию клиники. В итоге Николай получил восемь лет колонии строгого режима, а стрелок двенадцать лет колонии строгого режима.
   
   Сразу после суда Михаил отвёз её, мать и дядю Колю с Валей и маленьким Мишуткой на аэродром. В последний момент Катя уговорила взять с собой Валю с ребёнком, а Таню оставить на вилле, чтобы она посматривала за Михаилом.
   
   Билетов, конечно же, не брали, Михаил отправил их всех на своём личном самолёте. Через девять часов самолёт приземлился в аэропорту Майями и, высадив пассажиров, заправившись, отправился в обратный путь, а Катю со всеми остальными гостями, на двух машинах, доставили в их особняк, расположенный на берегу моря.
   
   Да! – протянул дядя Коля, выйдя на просторную террасу с видом на море. – Жизнь явно удалась! Крут твой муженёк, Катюша, но я таким людям не завидую! Вечно у них всякие там проблемы! Ты бы поговорила с ним, чтобы он кинул этот свой бизнес, да пожил бы себе в удовольствие! На хрена вам эта головная боль? Вечно вокруг будут люди завистливые, верить, никому не позволено, пример Николай твой!
   
   Господи! Да я с ним только об этом и говорю, а он не время ещё! Мол, если бросит этот бизнес, то и силу потеряет, перестанут, мол, знаться! Чушь короче несёт, а переубеждать бесполезно! – ответила Катя, устраиваясь в плетёном кресле в тени террасы.
   
   Посмотрев на море, Катя потянулась и, улыбнувшись, произнесла. – Какая всё-таки здесь благодать! Вот у нас, вроде вилла, всё есть, но такого блаженства нет, что значит море!
   
   Вскоре к ним подошли и мать с Валентиной. Мать держала Мишутку на руках. Она уже успела переодеться в светлые шорты и такого же цвета футболку. Переоделась и Валя, только Катя продолжала сидеть в брючном костюме бардового цвета.
   
   Вы молодцы! – весело произнесла Катя и, поднявшись с кресла, бросила уже на ходу. – Пойду тоже переоденусь, да дам команду, чтобы готовили обед!
   
   Дочка! – остановила её мать. – Я уже сказала управляющей, она у меня сама спрашивала об этом, я и сказала, что через час будем кушать! Она, кстати, неплохо на русском языке общается!
   
   Так зачем же нам такие работники, если они не могут с нами общаться? – удивлённо ответила Катя и, повернувшись, скрылась за стеклянными дверьми особняка.
   
   Минут через пятнадцать Катя тоже вышла в белых, коротеньких шортах и такого же цвета коротенькой майке, которая не прикрывала даже пупок.
   
   Вот что это за форма одежды такая! – недовольно пробурчала мать, посмотрев на дочь, отчего дядя Коля лишь засмеялся. – Ты-то чего смеёшься? Думаешь провинция, так можно и посмеяться?
   
   Ну, что ты, дорогуша! – продолжая улыбаться, ответил дядя Коля. – Если бы ты попала на городской пляж, то подобных вопросов дочери бы не задавала! Там девчата ходят почти голые, вместо плавок одни верёвочки, такой же и лифчик, только одно название! Так что доченька твоя, Валюша, даже не впишется в тот пейзаж!
   
   Да нуте вас! – бросила мать, продолжая играть с ребёнком.
   
   Мальчику уже скоро должно было исполниться четыре месяца, он уже прекрасно научился держать головку, с любопытством рассматривая всё, что попадало под его взгляд.
   
   Валюш! Пойдём, покупаемся? – спросила Катя и, не дожидаясь ответа, побежала по песчаному пляжу, огороженному с обеих сторон от посторонних глаз, к морю, которое ласково манило к себе.
   
   Крики чаек разносились по всей округе, придавая пейзажу особый лоск. Катя, не раздумывая, бросилась в воду, и поплыла, постепенно удаляясь от берега.
   
   Валюша, милая! – взмолилась мать. – Ты бы за ней посматривала, а то она же ещё не совсем поправилась?
   
   Да я плавать не умею, Валентина Матвеевна! – виновато улыбнувшись, отозвалась Валя, но к морю побежала.
   
   Пойду-ка и я к ним, а то не дай Бог чего случится, кто ей поможет! – сказал дядя Коля и, чмокнув свою красавицу в щеку, направился к девчатам.
   
   Когда Катя, поплавав, вышла на берег, упав на горячий песок, дядя Коля подошёл к ней и, усевшись возле неё, стал смотреть, как Валя бултыхается возле берега, радостно смеясь.
   
   Катюша! – произнёс он и, почесав затылок, продолжил. – Знаешь! Я давно тебя хотел попросить, чтобы ты меня не называла дядей Колей, а то мне как-то неудобно!
   
   Не поняла? – даже привстав на локтях, удивлённо спросила Катя. – А как же мне тебя называть? Колей, что ли? А может быть папой? Не выдумывай!
   
   Вообще-то, я был бы рад, если бы ты называла меня папой! – засмеявшись, отозвался он, но, перестав смеяться, добавил. – У меня есть отчество Никитич, вот и зови меня так, и мне будет приятно, да и тебе легче!
   
   Никитич! – засмеялась Катя и, обняв его, добавила. – Ты же когда-то сам отказался, чтобы вспоминали твоё отчество? Лично мне так будет удобнее! Вот так-то, Никитич!
   
   Это вы о ком здесь говорите? – прибежав к ним, спросила Валя, падая в песок рядом с Катей.
   
   Дядя Коля раскрыл секретную информацию, теперь мы его все будем называть Никитич! Поняла? – сказала Катя и, завалив его, стала засыпать Никитича песком, после чего потащила в воду.
   
   Никитич ещё не переодевался и, как был в брюках и футболке, так его Катя и затащила в море. Туфли Никитич сбросил ещё на террасе с носками, поэтому был босиком. Он собственно и не сопротивлялся Кате, ему самому захотелось подурачиться, да искупаться в солёной воде.
   
   Вернулись они все минут через сорок, радостные и довольные, а мать всё также сидела в кресле, играя с малышом.
   
   Тебе это надо было? – спросила она с улыбкой у Никитича, покрутив пальцем у виска.
   
   Ну, что ты, Валюша, в самом деле? – даже обиделся он и, обняв её, отправился в свою комнату, чтобы переодеться к обеду.
   
   Солнце палило со страшной силой, поэтому обед прошёл без явного аппетита. Больше налегали на фрукты, да на напитки. После обеда все разбрелись по своим комнатам, чтобы отдохнуть после длительного перелёта.
   
   Через полторы недели пребывания на море, они все обгорели, и стали похожи на негров. Купали в тёплом море и Мишутку, а ночью Катя бегала с Валей вдоль моря, наслаждаясь морским воздухом. Кате явно шло на пользу пребывание у моря.
   
   Однажды, рано утром, ещё не было и семи утра, позвонил Михаил и сказал Кате, что за ней вылетел самолёт.
   
   Катюша! Ты через пару часов появись на аэродроме, ты мне нужна здесь на несколько дней, а потом тебя вновь перекинут туда! – сказал он и, чмокнув в трубку, отключил телефон.
   
   Катя  спросонья никак не могла взять в толк, что у мужа такая за спешка, но одевшись в брючный костюм после принятия душа и, перекусив немного, она выехала на аэродром, предупредив всех о своём отъезде.
   
   Прилетел самолёт в Красноярск, где её поджидал Михаил, рано утром. Поцеловав жену, он тут же усадил её на заднее сидение мерседеса, после чего кортеж из четырёх машин, покинул аэродром Емельяново, что в тридцати километрах от Красноярска.
   
   Милый! – произнесла Катя, посматривая в окно лимузина. – Это явно не Москва! Где мы, если это не государственная тайна?
   
   Катюша! Мы под Красноярском, а едем мы сейчас в твоё знаменитое Назарово! Как я могу без тебя разобраться с вашим домом? – смеясь, отозвался Михаил, прижимая жену к себе.
   
   Действительно, часа через четыре, машины въехали в Ачинск и, пролетев его на бешеной скорости, нырнули в заросли сопок. Через минут сорок, проскочили плотину и, повернув влево, направились в город. Всё вокруг было до боли знакомо Кате. Она смотрела в окно, и неимоверная тоска сжимала её сердце. Некогда строящийся город приходил в сплошное запустение. Даже комбайновый завод и тот потерял свой первоначальный облик. Ещё минут через двадцать они уже подъезжали к её родной улице. Свернув вправо возле самого магазина, машины, проехав ещё метров пятьдесят, остановились возле дома, где когда-то родилась и выросла Катя. Сердце её билось со страшной силой, стараясь вырваться из грудной клетки.
   
   Подъехав к дому, она увидела, что позади их старенького домика стоял новый дом с мансардой.
   
   Миша! Ты кудесник! – воскликнула Катя и, выйдя из машины, столкнулась с соседкой, тётей Галей, которая жила чуть дальше по их улице.
   
   Катя! Ты ли это? – радостно воскликнула тётя Галя и принялась тискать Катю. А где Валя? Она ещё не приехала? И что у вас тут происходит? Надо же, меньше чем за месяц поставили новый дом?
   
   Соседка засыпала Катю вопросами, не отпуская её из своих объятий.
   
   Тётя Галя! Вы меня задавите! – смеясь, воскликнула Катя, после чего спросила. – А как дядя Лёша поживает?
   
   Да сидит дома, самогоночку попивает, старый уже совсем стал! Ладно, не буду тебя мучить, а то дядьки вокруг тебя серьёзные, ещё побьют!
   
   Ага! Дядя Лёша их потом всех сгребёт своими ручищами, и копец будет! – засмеялась Катя в ответ и, поцеловав соседку, направилась вслед за мужем в ещё старую калитку.
   
   Это всё сломается, Катюша! – заметив её взгляд, сказал Михаил и, взяв её под руку, повёл к новому дому, возле которого суетилось человек двадцать рабочих.

                06.01.2017 год.


http://www.proza.ru/2017/01/07/2045