где-то в новый год

          Я иду в оленьей куртке на меху и варежках цветных. Тащу ёлку по сугробным дворам. Кто-то пригвоздил печеньку-человечка здоровенным кухонным ножом к двери холодного дома. На его ступеньках сидит плюшевый мишка и суёт снежинки в дробовик. А над ним смеётся снеговик.
         Какой псих сделал такое с печенькой? Не, не снеговик. У него рук нет.
   Вот и мой дом, весь в снегу, а ручка двери в грязной саже. Сначала печеньку зарезали, теперь сажа. Я вытер сажу снегом, его много навалило, и затащил ёлку в дом. Я вылез снова в метель, запахнувшись теплей в куртку на меху. Человек чёрными ладошками прилип мне к лицу. На мне появилось две чёрных пятерни. Я гнался за ним до товарняка. Но на ходу он прыгнул в вагон с углём и строил мне оттуда рожи. Я кинул в его чумазую морду белый снежок. Чумазик расплакался, что пришлось умыться.
-« Чтоб ты ёлочной игрушкой подавился!» - орал он и плакал.
-«Не реви, а то чумазая рожа ещё чище станет» - засмеялся я.
Тяни товарняк чумазика на северный полюс. Там его вылечат. Может, в детстве его избили снеговики?
     Одну чёрную пятерню я отмыл снегом, другую дома мылом ототру.
Я шёл по дворам в оленьей меховой куртке без варежек, с чёрной пятернёй на лице. И по снегу ёлку не тащил, она уже дома.