Звёзды, падающие мимо. Глава 22

                Глава 22.

   Я находился в купе с Сашей Корешковым, Колей Кислым и Сашей Лихацким. Нас считали в институте друзьями. Саша Корешков, или просто - Санька, сидел на нижней полке и смотрел в окно. Он - полный,довольно высокого роста, немного неуклюжий, с курносым носом, - был, к тому же, рыжеволосым, с синими маленькими глазами и,
с походкой, немного смахивающей на женскую, несколько горделивую. Саня недавно женился, и сейчас с грустью смотрел в окно. Едва расставшись с женой, он уже грустил о ней, проклиная всё, что породило армию. В том числе и военную кафедру, по вине которой он едет бог знает куда, когда ехать - совсем не хотелось.
     Коля Кислый, или - Калян, сидел напротив Сани и также безучастно смотрел на постоянно меняющиеся картины за окном. Думал он о том же, что и Санька. Ему совсем было тяжело. Он женился всего три дня назад. И вместо свадебного путешествия, ехал сам - чёрт не знает куда, а это оказалось почти выше его сил. Несмотря на то, что - многие могли позавидовать его настойчивости и решительности. Да и выглядел он - сухим, сбитым и жилистым, с широким подбородком и большим ртом.               
     Саша Лихацкий или, как его звали в институте, - Князь, лежал на верхней полке против меня, и читал какой-то детектив. Почему его прозвали Князем, - никто не знал. Сам он: парень-рубаха, жгучий брюнет, вспыльчив и неуравновешенный. Походкой, и немного фигурой, он напоминал – гориллу, - кривые, косолапые ноги, большие руки и широкая грудь. Он всегда, что-то читал: - на лекциях, на улице и дома. Но, все книги - фантастика или детектив. Не смотря на его вспыльчивый характер, - многие немного подтрунивали над ним, и мало кто принимал его всерьёз. В добавок - он немного картавил.
     Я тоже, молчал. Лежал на полке и смотрел в окно. Поезд часто останавливался и подолгу стоял. Мы сходили с поезда, курили и не знали, куда себя деть от скуки. После нескольких часов езды захотелось есть. Организм требовал своего.
- Может, - пообедаем? - Предложил Князь, доставая свёрток с едой из сумки. - На, - разворачивай… - Передал он его Саньке. Саня - с удовольствием и любопытством
принял свёрток.
- Может быть, - позовём ребят из соседнего купе?
- Давай, - позовём. - Ответил Калян, доставая из сумки свой свёрток. Через несколько минут столик завалили едой. На нём лежали: - жаренная курица и свиной окорок, жаренная рыба, несколько видов колбасы, огурцы, помидоры , яйца и ещё много всякой снеди. Кто-то принёс бутылку водки, появилось вино. Застучали кружки. Пустая бутылка вылетела через окно. Вскоре зазвучала песня. Наш почин подхватили другие купе. Появилась и забренчала - гитара. Многие смеялись - в ответ на шутки. Поезд, по-прежнему делал частые остановки, по-прежнему монотонно перестукивались колёса, но этого уже никто не замечал. За окно полетели вторая, третья бытылки. Песни стали громче, задорнее. Наши командиры находились сосредоточено, - в одном купе, наверняка, тоже приняли по чуть-чуть за удачную командировку. Им, ведь, по всей видимости, - не очень нравилось уезжать с насиженных мест. У многих из них и возраст был, уже далеко за сорок.
      Веселье продолжалось бы, до конца пути, но пришёл дежурный офицер по вагону, запретил, как он сказал, - "базар", и объявил отбой. Мы только сейчас заметили, что за окнами вагона начинает темнеть. Веселье - улеглось, стихло. Когда дежурный ушёл, кое-где потихоньку продолжали петь. Я посмотрел на часы, - десять часов вечера. Залез на свою полку, Мои соседи, раньше заняли свои места. Вновь, в купе наступило - безмолвие. В полудрёме я смотрел в черноту окна. В вагоне стало тихо. Кое-где чуть слышался разговор, да изредка, - приглушенный смех. Я подложил руку под голову, о чём-то, ещё думал, после, - не заметил, как уснул.               
       Проснулся, - от резкого толчка и чуть не свалился с полки. Когда вспомнил, где нахожусь, - взглянул на часы. Два часа ночи.
- Приехали! - Объяснил Князь, тоже ещё сонный.
- Уже?..
- Давай, ребя, - собирайся. - Сказал он громко, чтобы разбудить остальных. Все зашевелились. Постепенно поезд опустел. Мы вышли на перрон. На здании вокзала, светились неоном большие буквы: - «Феодосия». Нас, как вчера утром; - построили, пересчитали и строем вывели в город. Тут же - распустили. Мы, - кто, где и как - устроились, чтоб ещё хоть немного подремать.
Ночь стояла - тёплая, влажная, насыщенная запахом моря и зелени. Море находилось где-то рядом, но пока мы его не видели. Скоро офицер сообщил, что о нашем приезде уже, знают, и минут через сорок прибудут машины. Небо с востока начинало светлеть.... Вот стало - совсем светло, а машин всё не было. Курсанты, дремавшие кто где, снова зашевелились. Кто распаковывал остатки пищи, не съеденные в поезде, кто-то тихо играл на гитаре. Посреди привокзальной площади образовался круг. Откуда-то взялся мяч.
- Мужики!.. - Пошли к морю. Оно сразу за вокзалом. Сейчас будет восход солнца. Есть возможность посмотреть на него. - Крикнул кто-то из-под навеса, стоящего возле вокзала.  Многие потянулись, один за другим, к морю. Море лежало - сонное, недвижимое, только чуть заметно дышало, покачивая у берега водоросли. Вдали стояло на якоре небольшое судно. Море просыпалось… -голубое, от нависшего над ним неба, а на горизонте, - оранжевое, сливающееся своим цветом с небом, на котором изредка красовались янтарные, лёгкие облака. Постепенно оранжевая полоса росла, приковывая к себе взоры. Почти все пришли к морю. Даже преподаватели кафедры, - солидные и строгие, в своей военной форме, с золотыми погонами и большими звёздами на них. Они сидели на скамейке у самого моря, и смотрели на пылающий восход. Из моря, как бы из глубины, сверкнул зелёный луч и появился краешек  солнца. Оно медленно выползало, будто поднималось из глубин морского дна. Вот - солнце наполовину вышло из воды… - умытое, ослепительно красное и невозмутимо торжественное. Даже воробьи, чирикающие в кустах и на крыше вокзала, создавая утренний шум, - притихли… - будто поняли торжественность происходящего. Вот солнце, - уже, будто катится по воде на краю горизонта, едва касаясь моря. Теперь - оторвалось от него, и в воздухе повис огненно-красный диск!.. Незаметно он удалялся от горизонта, поднимаясь вверх, становился: светлее, белее и меньше.
   Люди опять разбрелись по всему вокзалу. Кое-кто уже купался, не смотря на запрет.
     Через некоторое время нас построили, и в третий раз пересчитали. На привокзальную площадь въехали пять военных грузовичков. Впереди катил - "ГаЗ-69". Машины сделали круг и остановились. Из "бобика" вышел низкий, худощавый полковник - лет сорока пяти. Начальник кафедры скомандовал, отделяя каждый слог:
- Равняйсь!..  Смир-но!  Равнение - на  ле-во!                После - вытянувшись, как струна, чеканя шаг, - Направился к тому, кто вышел из "бобика". Он был, так же, - полковник, худой, но - высокий, с тонкой шеей и в очках. 
   Отдав честь, начальник кафедры отрапортовал о нашем прибытии. После - они обменялись рукопожатиеями, и подошли к нам ближе. Маленький, неожиданно для всех, громко и зычно выпалил:
- Здравствуйте! - товарищи курсанты!
Для его комплекции, такой голос казался несколько низок, будто исходил не из него, был - несовместим с низеньким полковником. Мы нестройно ответили:
- Здравия желаем, - товарищ, полковник.
Маленький ростом полковник покачал недовольно головой и ещё громче повторил:
- Здравствуйте!.. - товарищи курсанты!.. Мы ответили намного лучше, но полковнику, почему-то, опять не понравилось.
- Плохо здороваетесь, товарищи курсанты. Кто-то из строя выкрикнул:
- Мы не спали, товарищ полковник.
- Разговорчики!.. - Заметил он строго и тихо сказал нашему начальнику кафедры:
- Вольно.
Тот - снова вытянулся по стойке смирно и громко крикнул:
- Кафедра!.. – Вольно! - Затем сообщил, что маленький ростом полковник, - командир лагеря. Представил нам остальных офицеров, стоящих в шеренге чуть в стороне. После - нас развели по машинам.
                Мы проехали по пригородным улочкам. Вскоре выехали на трассу, ведущую в горы. Под монотонное рычание и покачивание машины, - головы, многих сидящих в кузове курсантов, постепенно склонились, и мы, не сумев пересилить сон, - дремали в самых неудобных позах.
        Машины свернули на просёлочную дорогу и через несколько минут въехали на территорию нашего расположения.
 
       Лагерь был палаточный, если не считать столовой да корпуса, где находились старшие офицеры и штаб. Вокруг палаток стояли чуть живые кусты орешника, росли небольшие маслины. Палатки отделялись дорожками, по краям которых аккуратно мостились побеленные кирпичи и камни. Лагерь расположился у подножья невысокой горы. Она была не выше шестисот метров над уровнем моря, и вся покрыта зеленью. Возле самой горы я заметил боевую технику и тягачи. Мы остановились возле крайних палаток. Нас разбили на взводы и назначили командиров взводов. В нашем взводе им стал: невысокий, со сбитым накрепко телом, сильно загоревший – капитан. По национальности он, по-моему, - молдаван. Его заместителем назначен старший сержант - Лёшка Хамленко. Он учился в параллельной группе. До института служил в
Армии, и сейчас - чувствовал себя на две головы выше нас, забыв, как иногда просил, многих из его теперешних подчинённых, дать ему переписать лабораторную работу или курсовой проект.
     Вскоре нам привезли: - матрацы, простыни, подушки и одеяла. На дне палаток, лежала солома. Мы поправили её, на неё положили матрацы, и застелили не очень новыми, но свежими простынями. При виде чистой постели, после бессонной ночи, хотелось упасть и, забыв всё на свете, - уснуть мёртвым сном. Но… - нас построили и повели переодеваться. Часы показывали только восемь часов утра, а солнце уже хорошо припекало, Становилось жарко.
       Через полчаса стали очень похожи друг на друга. Нам выделили новую, хлопчатобумажную форму, ещё не побелевшую от солнца, и не успевшую прилечь к телу. Многие посмеивались друг над другом, заметив какой-либо недостаток. Лишь двое - оставались по-прежнему в гражданской одежде; - Сашка Поляков, полный и высокий, до такой степени, что на него не нашли ни одного нужного размера одежды и обуви, а второй, - маленький и абсолютно рыжий, мой теска, - Лёнька. На него, наоборот, - всё имеющееся обмундирование оказалось велико. В конце концов, и им,  - с большим трудом подогнали форму. Что - подобрали, то - распороли, зашили. В общем, - осолдатили и их.  После переодевания, нас снова построили и повели в столовую. Так началась наша лагерная жизнь, С этой минуты все  дни, - с шести утра и до десяти вечера, - были заняты.  Мы дневалили, учились, тренировались на боевой технике, рассчитывали полёты ракет, ходили на кухню, заступали на дежурство, получали различные наряды, - в очередь и внеочередные.


                Продолжение следует.