Ехала сватья в Израиль...

               

   Если  кто  думает,  что  с  отменой  виз  стало  легко  ездить  в  Израиль, - тот  очень  глубоко ошибается.  Это  не  бабочке  перемахнуть  через  границу!  Конечно,  замечательно,  что  не  нужно  теперь  выстаивать  (или  высиживать)  в  очередях  в  посольстве  и   консульствах!  Не  надо  доказывать,  что  едешь  ты  просто  в  гости,  к  детям,  а  не  зарабатывать  деньги  древнейшим  способом (в  шестьдесят  лет!).  И  что  наркотики  не  везешь…  Ну,  разве  только  сало!  О,  сало!  Это  настоящий  наркотик!  А  если  еще  с  мясными  прожилочками,  да  натертое  чесночком  и  присыпанное  черным  перчиком,  да  с  зеленым  лучком  вприкусочку!  -  раз  попробуешь, - и  все,  уже " подсел" !  И  в  Израиле  это  почувствовали…  Особенно  после  того,  как  его  накрыла  мощная  волна  "алии", - эмиграции, -  из  бывшего  СССР.  Полтора  миллиона, - это  вам  не  шуточки!  Да  в  такую  махонькую  страну! Всего - то -  с   ноготок!  И  ничего,  -  все  разместились,  и  (скажу  по  секрету) – все  едут  и  едут…  И  появились  магазины  с   вывесками  на  русском  языке,    а  в  них   - и  сало,  и  русские  пельмени,  и  ватрушки, и  даже – беляши!  И  мои  подруги-израильтянки,   что  поначалу  с  опаской  присматривались  и  принюхивались  к  нарезанному  шмату  сала  и  пельменям, - теперь  с  удовольствием  уплетают  за  обе  щеки  и  то,  и  другое.  И  еще  добавки  требуют!  И  про  кошерность  не  вспоминают!

   Да…  Но  ведь  рассказ  не  о  сале, !  (хотя  и  о  нем  будет!),  а  о  моей  сватье,  Антонине.

    Так  вот…  Собралась  Антонина  к  нам  в  гости.  Правда,  это  уже  не  в  первый  раз,  и  не  в  первый  раз   перевозит  она  через  границу  "наркотик"  собственного  изготовления.

   Заранее  купила  билет  на  самолет, - через  турфирму, - с  пересадкой  в  Пулково,  в  Питере, - не  в  Москве.  И  радовалась:  и  дешевле!  И  в  караван-сарае, - в  Домодедово, -  не  толкаться.  "Пулково -  аэропорт  небольшой,  очень  интеллигентный, -  там  спокойно,  и  багаж  перенесут  из  самолета  в  самолет  сами,  и  пробудете  там  всего-то  часик  с  небольшим", -  ласково  уговаривала  ее  девушка,  перебирая  пальцами  по  клавиатуре  компьютера,  разговаривая  по  мобильнику,  прижатому  к  щеке  худеньким  плечом,  и  успевая  при  этом  отпивать  кофе  из  бумажного  стаканчика.
 
   И  уже  с  билетом  на  руках,  Антонина,  не  торопясь,  отобрала  из  запасов,  что  имелись  в  одном  из  ее  двух!  холодильников,  самые  лучшие  куски  сала  (простите:  "наркотика"),  добавила  еще  из  того,  что  имелось  в  наличии  наиболее  экзотичного  и  типично  российского, - сибирского!   Набралось,  вместе  с  кое – какой  одеждой  и  подарками  родне,  - чемодан  и  сумка.  В  сумку  запихнула  все  "тряпки",   в  чемодан  -  остальное,  вернее:  основное.
 
   В  аэропорту  Толмачево,  когда  сдавала  чемодан  и  сумку  в  багаж,  девушка,  цепляя  бирки  и  вручая  Антонине  талончики  к  ним,  сказала,  улыбаясь:

-  Теперь  свой  чемодан  и  сумку  вы  встретите  уже  в  Тель  Авиве!

  Ага…  Как  бы  не  так!  С  ними  Антонина  встретилась  уже  в  Пулково!

  Оказалось:  пока  она  была  в  полете, -  ее  рейс  из  Пулково  в  Тель  Авив  отменили!
   
-  ПолучИте  багаж   и  сдайте  его  на  рейс  номер… - велели  ей  и  еще  двум  таким  же  "пострадавшим". -  Его  сейчас  уже  отправят  в  Москву.  И   перерегистрируйте  билеты  на  Москву,  в  Домодедово! Из  Москвы  уже  полетите  в  Тель  Авив.

-  А  багаж?

-Теперь  багаж  уже  сам  пойдет  в  Тель  Авив.  Там  его  и  получите!

   Побегала  она  по  Пулково  с  товарищами  по  несчастью  еще  часа  три,  пока  их  не  сунули  в  какой-то  маленький  самолет  (с  каким-то  подозрительным  грузом  прямо  в  салоне!)  и    отправили  в  Москву, - торопились  успеть  доставить  их  к  рейсу  "Москва – Тель  Авив",  где  нашлись  для  них  места…

  Ну, а  в  Москве  все  прошло,  прямо-таки,  как  в  сказке!  Их  троих,  как   важных  персон,  на  машине,  доставили  прямо  от  самолета  к  самолету!

   Теперь  можно  было  расслабиться  и  отдохнуть.  И  Антонина,  никогда  раньше  не  смыкавшая  в  самолете  глаз,  в  этот  раз  уснула  почти  сразу  и  открыла  глаза,  когда  обьявили,  что  самолет  пошел  на  снижение.

   В  багажном  отделении  поймала  с  ленты  транспортера  сумку  и  долго  ждала,  когда  появится  чемодан.  Не  дождалась…

   С  сумкой  подошла  к  девушке  на  выходе.  Стала  обьяснять:  чемодана  нет!
 
 - Лё!  Иврит?  Англит? – спрашивала  та.

-  Какой  англит?  Где  мой  чемодан? – Антонина  совала  ей  в  лицо  талончик  и  жестами  показывала:  нет  чемодана!

  Поняла,  наконец…  Стали  вместе  ждать  у  плывущей  ленты.  Чемодана  не  было...   Девушка  забрала  у  Антонины  талон  и  пошла  куда-то  за  перегородку.  Антонина  стояла  с  сумкой, - ждала.  Вскоре  та  появилась  с  парнем, -  полицейским.  Он  знаком  велел  Антонине  идти  за  ними.  Теперь, уже  с  тяжелой  сумкой  в  руках,  она  едва  поспевала  за  ними.

  В  комнате,  куда  они  вошли,  стояли  два  стола  с  компьютерами.  За  одним  сидел  молодой  мужчина  тоже  в  форме  полицейского,  (а,  может,  таможенника? -  Антонина  не  разбиралась  в  них),  за  другим  перебирала  пальцами  по  клавишам  компьютера  смуглая  девушка  с  длинными  распущенными  волосами,  разделенными  ровным  пробором.
 
   Парень –полицейский  и  девица,  что  привели  ее  сюда,  стали  ,  перебивая  друг  друга,  что-то  пояснять  мужчине  за  столом,  положив  перед  ним  талончик  от  чемодана  и  тыча  в  него  пальцами.  Антонина,  оглядевшись,  села  на  одиноко  стоявший  у  входной  двери  стул.  Сумку  пристроила  рядом. Молчала,  ждала.

   Парень  и  девица  ушли.  "Таможенник", - как  окрестила  его  сватья,  мельком  глянув  на  нее,  стал  быстро-быстро  щелкать  по  клавиатуре  компьютера,  сверяясь  с  талончиком.

   "Ну,  теперь  найдут  быстро" – удовлетворенно  подумала  Антонина.  И  вспомнила:  ее  ведь  ждет  на  выходе  Глеб,  внук!  А  она  уже  почти  час  валандается  с  этим  талоном,  будь  он  неладен! С  надеждой  не  сводила  глаз  с  "таможенника".

   Вдруг  у  того  брови  полезли  высоко  на  лоб…    На  какое-то  время  он  застыл,  уставившись  выпученными  глазами  на  экран…  Перевел  глаза  на  Антонину.  Что-то  сказал  ей.  Снова  посмотрел  на  экран.  Заговорил  быстро,  громко,  все  нажимая  на  слово  "Мюнхен".

-  Какой  еще  Мюнхен! – возмутилась  сватья. -  Где  мой  чемодан?  Мюнхен!  Я  из  Москвы  прилетела,  из  Сибири!

  "Таможенник"  сделал  успокаивающий  жест  рукой:

-  Лё  русит!  Англит?  Сарфатит? (Не  русский!  Анлийский?  Французский?)
 
-  Какой  еще  англит?  Там  меня  ждет  внук,  он  англит  ваш  знает!  Надо  позвать  его! – сватья  забыла,  что  Глеб  отлично  говорит  и  на  иврите…

-  Лё,  лё!  -  отрицательно  закачал  головой  "таможенник"  и,  повернувшись  к  девушке,   которая  оставила  свое  занятие  и  уже  заинтересованно  слушала  их  разговор, о  чем-то  попросил  ее.

  Та  выскочила  за  дверь  и  вскоре  вернулась  в  сопровождении  пожилого  светловолосого  мужчины  в  черной  робе.
 
  Войдя,  тот  обратился  к  Антонине:

 - Здравствуйте.  Я – Алексей,  работаю  тут…  Меня  попросили  вам  помочь,  перевести.

   Антонина  начала  было  жаловаться  ему, - больше-то  ведь  некому,  не  понимают!  Но  с  Алексеем  заговорил  "таможенник".  Алексей  повернулся  к  Антонине:

-  Он  говорит,  что  ваш  чемодан  сегодня  утром  улетел  в  Мюнхен…  там  ничего  не  было  написано,  только  номер  и  буква  М…

-  Как  в  Мюнхен?  И  что  теперь?  Там  же…  там  же… - запричитала  Антонина.

   Алексей  снова  слушал  "таможенника".

-  Он  говорит,  что  теперь  найдут  его  и  вечерним  рейсом  отправят  сюда,  к  нам, - перевел  Антонине. – И  еще  он  спрашивает, -  что  у  вас  там,  в  чемодане?

-  Как, - что?  Продукты, - в  голосе  Антонины  уже  почувствовались  уверенность  в  ее  правоте  и  даже  угроза.

-  Он  спрашивает, - какие  продукты? – снова  перевел  Алексей.

-  Какие? – переспросила  сватья. -  Там  сало!  Скажи  ему,  что  там  сало,  и  оно  в  тепле  может  испортиться!  Хоть  и  солила  я  хорошо… -   уже  совсем  осмелела  Антонина.

    Таможенник  слова  "сало"  не  знал,  и  Алексей  на  иврите  сказал  ему:  жир.

-  Чей  это  жир? –  он снова  перевел  ей  вопрос  таможенника.
 
-  Как  это, - чей? Это  жир  мой,  я  сама  все  делала! – с  гордостью  ответила  Антонина.

   Алексей  повторил  ее  ответ  на  иврите.  У  "таможенника"  глаза  полезли  на  лоб!  Девушка  прыснула  в  ладонь.

-  Да  не  чей  это  жир,  а  от  кого  он? – решил  поправиться  Алексей.

-  Как  от  кого?  От  меня,  я  детям  везу! – уже  возмутилась  сватья. -  Скажи  ему,  что  это  сало,  свиное  сало!  От  свиньи!  Не  от  козла  же!

   Алексей  попытался  снова  что-то  пояснить  "таможеннику", -  но  тот,  уже  все  поняв,  едва  сдерживал  смех,  как  и  девушка.

 - Он  спрашивает:  а  зачем  вы  его  везете?  Сала  уже  в  Израиле  и  так  полно! – снова  перевел    Алексей.

-  Ну,  и  пусть, - полно! – Антонина  шевельнулась  на  стуле,  усаживаясь  поудобнее  и  чувствуя  себя  уже,  как  бы,  поувереннее. -  Я  везу  свое,  сибирское…

-  Сколько  там  у  вас  этого  сала?

-  Килограмма…  два… - она чуть  запнулась,-  приврала,-  знала  точно,  что  сала  в  чемодане  хороших  пять  килограммов!  Сама  взвешивала.

-  Что  еще  в  чемодане? – спросил  "таможенник".

-  Ну,  еще  продукты…  Яблоки,  огурцы…  Хрен…

-  Зачем  яблоки? – уже  удивился  Алексей. – Их  здесь  полно,  круглый  год.

-  Так  это  же  мои,  из  моего  сада! – Антонина  наклонилась  к  сумке,  открыла.  Пошуршала  там,  внутри,  пакетами,  достала  два  краснобоких  яблока.

 – Вот,  пробуйте,  -  положила  на  стол  перед  девушкой. – Без  всякой  химии!

   Молодые  крепкие  зубы  тут  же  вонзились  в  яблоко.  Сок  брызнул  в  лицо  девушки.

-  Ну,  ладно, - яблоки!  А  хрен – то  зачем?  И  хрен  тут  тоже  есть! – не  унимался  Алексей  и  скороговоркой  переводил  их  разговор  "таможеннику".

-  Не  знаю, - уже  загорелась  Антонина, - есть  тут  у  вас  хрен  или  нет!  Только  это  наш  хрен!  Сибирский!...  Не  израильский,  -    чуть  потише  добавила  она.
 
   После  перевода вся "таможня" лежала  ничком  на  столах  и    тряслась  от  смеха…

  Отсмеявшись,  "таможенник"  опять  пощелкал  клавишами  компьютера  и  что-то  сказал  Алексею.

  -  Он  говорит,  что  завтра  к  вечеру  вам  привезут  ваш  чемодан  домой.  Говорите  адрес  и  телефон.

   Антонина  покопалась  в  сумочке,  что  лежала  у  нее  на  коленях.

 -  Вот, - протянула  листок  с  напечатанными  адресом  и  телефоном  Андрея,  зятя.
 
  Теперь  надо  было  написать  заявление.  Тут  уж  можно  было   по-русски!
   
 -  А  что  тут  писать? - Антонина  заполняла  графу  о  содержимом  чемодана. – Сало?  Яблоки?

-  Пишите:  продукты, - посоветовал  Алексей.

   …Чемодан  привезли  на  следующий  день,  Антонина  ждала  его  на  скамейке  возле  дома:  так  велел  Андрей,  ему  позвонили  из  аэропорта.  Все  там  было  на  месте,  правда,  перевернуто  и  перерыто:  наверное,  все  же,  искали  наркотик…

    А  на  шуке  (базаре),  в  нижнем  городе  Хайфы,   Антонина увидела  над  прилавком  с  зеленью  длинные,  белые  и  толстые,  корневища.

-  Что  это? – спросила  у  дочери,  Марины.

-  Так  это  же  хрен,  мам!  Не  узнала? – засмеялась  та.

-  Вот  это  хрен… израильский…  только  и  нашлась  сватья. – То  ж  потому  и  смеялись  они  там,  в  "таможне"…

   …А  уж  как  мы  смеялись!  У  меня  дома,  когда  я  собрала  "девичник"  по  случаю  прибытия  сватьи.

-  Вот, - хоть  и… как  это?  Израильтяне!  А  все  понимают  про  хрен!  Смеялись  как! – подвела  итог  Антонина.

  И  слушая  ее  рассказ,  я  уже  мысленно  дала  ему  название:  "Ехала  сватья  в  Израиль…"