челночные рассказы зарубежный вояж

Эта поездка была перед новым годом. Ростовские челноки отоваривались в Варшаве товарами польского, немецкого, но в основном местного происхождения. Покупали каждый свой товар,кто на чем специализировался, сообразуясь с капиталом и рынком сбыта. На этот раз многие, не сговариваясь, решили тариться продуктами. Это обещало быструю реализацию и скорую прибыль. Стоял морозный,минус двадцать, декабрь.

           Туда, как обычно, поезд добрался быстро и легко, по графику, без всяких проблем и происшествий.  Состав был старее обычного,вагоны раздолбанные, разбитые.  Все были ещё при деньгах, запрятанных в потайные места. Разложенные долларовые купюры были сто раз проверены и спрятаны в разных местах - на животе, на шее, в тапочках. Все просчитывали ожидаемые расходы и прибыли.

           Ее соседями по купе были Таня и Вовчик. Они выкупили четвёртое место для своего товара. А надумали  также брать продукты. Раньше они возили тряпки, но к новому году позарились на продукты. В Ростове мало ещё было разных баночек, бутылочек. И рынки надо было насыщать.

           Поезд прибыл в Брест. Обычная смена колесных пар на узкую колею,первая таможня. Все нормально,как всегда. В Варшаву тоже прибыли без происшествий, сели в свой автобус с уже знакомым водителем. Заняли места и поехали на рынок.

           Рынок - это целый мир. Бывший стадион с прилегающими территориями. Приехали, припарковались. Готовятся к выходу, но ещё тёмно, рынок ещё спит. Ждут света. Чуть посветлело, выскакивают и ломятся каждый по своему маршруту.

           Наша героиня бегала сама. В этом есть свои преимущества - все происходит в два раза быстрее, решение принимаешь сам. Капитал у неё маленький. Поэтому товар скромный и количества считаемые. Если партнёры брали по сотням штук, то она считала единицами, иногда десятками. Например, тёплые зимние рубашки. Они хорошо продавались,покрой свободный, цвета приятные. Женщины охотно покупали их своим мужикам. Тем более цена нормальная. Брала она и шапочки детские, женские новых моделей по полтора-два десятка. В общем, мелочевку, выражаясь языком челноков.

           Уже дважды она отнесла в автобус своё нехитрое приобретение, переложила, пересчитала, записала в походный блокнот цены, количества. Это надо было делать сразу обязательно, на память не надеяться. Сам себе бухгалтер.

           Рынок - как живой организм, гудел, шевелился, двигался. Встречая на базаре напарников, она видела, что они почти пустые. Оказывается, продукты заказывались потом, в конце дня на продуктовой базе и подвозили их партиями прямо к поезду.
           Наша путешественница покупала там деликатесы для себя - сыр 'Радонежский', 'Рафаэлло', сухую колбасу. Понемногу, к праздничному столу.
           Третьи сутки на исходе. Делаются последние покупки, тратятся последние деньги. В гостинице все ещё раз перепаковывается, подписывается, чтобы потом быстренько все заложить в автобус. Наша героиня спустила свои четыре клетчатые сумки, несколько коробок, с третьего этажа. Теперь на тележке везла это по частям в автобус.

           Вот уже все загружено. Делается все отлажено, чётко, как проверенный рабочий механизм. Все в автобусе. Что-то слабая загрузка, маловато товара. Но по приезде на вокзал убеждаешься, что все как раз наоборот. Сумок всего чуть,маленькая кучка. Но зато каждый встречает в назначенном месте свой микроавтобусик с продуктами.
           А там в полиэтиленовых прозрачных упаковках кетчупы разных марок в красных бутылочках, литровые  баночки с маринованными огурчиками, грибочками. Тяжесть, представьте себе! Коробки с куриными, гусиными, индюшиными паштетами, конфеты к коробках и коробочках,  новогодние детские подарки в ярких упаковках. Сначала все это выгружается из автобусиков. У каждого челнока  гора товара. И начинают сновать тележки и большие телеги от начала вокзала к поезду, которого ещё нет, и не знают, где он станет. То есть путь известен, но где будет именно их вагон, никто не знает.

          Вот тут и начинается дурдом! Богатенькие нанимают грузчиков, те заполняют вокзальные кары со стенками и толкают их впереди себя или управляют ими автоматически.  Тут же на маленькие ручные тележки загружают своё богатство челноки типа нашей героини.  Одна сторона - правая, тащит тележки с товаром к поезду, левая - идёт, бежит с пустыми тележками за новой порцией коробок и сумок.  Так длится два часа. Все это выгружается, компонуется по купе, примерно в тех местах на перроне, где ожидается их вагон. Но это будет известно по прибытию.

          Тогда будет новый дурдом,когда каждый будет спешить закидать свой груз в вагон. Его надо  правильно и плотно уложить , чтобы спрятать от таможни то, что надо спрятать, плотнее уложить объём, чтобы не перекосило вагон. И делать надо сразу правильно, второго шанса не будет.
          Вот поезд стоит и на загрузку всего час. Все бегают мокрые, хотя мороз двадцать градусов. Не обходится без ругани, крепких слов. Но вот уже все в вагоне, и теперь каждый старается забить купе, занять место в проходе, тамбурах и других отверстиях и нишах.

           Купе нашей путешественницы последнее, девятое, возле туалета. Свои сумки  она уложила в корыто под нижнее сидение, а несколько коробок потом уплотняли образовавшиеся пустоты. Зато соседи, привезшие целый автобусик с маринованными огурчиками,грибами и паштетами, никак не могут грамотно  скомпоновать товар. Но все-таки утрамбовали. Между верхними полками проложены доски, благоразумно взятые для этого из дома. На них уложены до потолка кетчупы, соусы и дребедень полегче. Хотя лёгкого тут нет ничего. А банки пришлось установить  на нижние сиденья и распереть их своими же сумками. Окно вообще закрылось.
         
           Получилась камера, обложенная со всех сторон холоднючими банками, они ведь  стояли три часа на морозе! Сверху все закрыто, лежать негде. Можно только сидеть на маленьком пространстве у двери в купе. Сидеть можно двоим, а их трое. И ехать двое суток. Это в купе так.

           В коридоре вагона от двери до двери все заставлено банками, кетчупами,соусами.  Можно лишь с трудом протиснуться боком. Все заставлено тоже до потолка, окна перекрыты. Оставлено лишь одно для света на весь вагон. Во всех купе та же картина: полностью забито пространство, где для людей делается норка, в которой спать будут по очереди, сидя.

           Идёт польская таможня. Они возмущаются, ругаются (холера, матка бозка). Как проверить в таких условиях груз, искать контрабанду, оружие? Пошумев, отправляют поезд, чтобы сбыть его со своей территории. Локомотив еле тащит тяжелые вагоны. Через полтора часа -Тересполь- пограничный польский городок, где всегда проверяют паспорта и дорожная служба - кировники. Они недовольны состоянием груза и загрузкой. Они переживают за нашу жизнь? Может быть. Ходят, шумят. Но через двадцать минут отпускают поезд восвояси.

           И вот Брест. Тут поезд останавливают перед въездом в городской вокзал, не дав доехать несколько километров. Дорожная служба Белоруссии. Они ругаются крепким матом: двери вагона как раз возле девятого купе перекосило на десять сантиметров от петель до края. Так перекосило вагон! Ехать дальше нельзя. Впереди крутые подъемы, повороты. До крушения один шаг. Заставляют все перегружать. Но куда и как? Все, что можно, уже сделано. Остаётся лишь выкинуть половину. Но этого никто не сделает. Стоит страшный мат, идёт перетасовка груза, но желаемого не достичь. Что можно сделать?

             Поезд не пускают дальше. Потом требуют денег, очень больших. Они, наверное, могут  предотвратить крушение! Челноки уже потратили все, таких денег им не собрать. А впереди ещё растаможка- самое главное дорожное препятствие. Но до него ещё надо доехать. А поезд арестовали.

             Он стоит посреди леса, всеми забытый, брошенный, переведенный на запасный  путь. Обесточенный, без тепла и света. В кромешной темноте, тесноте и холоде находятся живые люди. Как в могиле заживо похороненные. Мороз проникает в щели раздолбанного, неотапливаемого вагона. А хочется жить. На улице ночь и мороз крепчает. Нельзя сделать кипятка.

            Люди выходят в кромешную тьму. Даже села нет близко, лишь вдали мерцает огнями Брест. Берут ножи,топор и идут в лес. Принесли много дров - сухие ветки, поваленные деревья. Разжигают костры возле вагонов. Люди греются. Они зверски измучены бессонными ночами и тяжелой погрузкой. Хочется спать. А надо двигаться, а то замерзнешь. В эти минуты каждый проклинает свою тяжелую долю, своё родное правительство и всю нашу действительность.
      
             А была бы нормальная жизнь, все эти люди сидели бы в тепле, в школах, офисах, заводах. Но их труд никому не нужен. Он не даёт возможности их семьям жить. И только благодаря этим кругам ада, кормится  семья каждого из челноков, старые, больные родители, маленькие дети, жёны, мужья.

             Ухитрились сделать кипяток. Все по очереди пьют чай. Но это спасение на два-три часа. А никто поезд не освобождает. В таких условиях продержали поезд всю ночь и полдня. Только к одиннадцати часам пришла служба. Наверное, решили оставить бедных челноков жить, и, взяв ту сумму, что могли им предложить, около восьмисот долларов с вагона, а просили по две-три тысячи, отпускают состав дальше.

             Поезд за несколько минут добрался до города. И начался следующий дурдом - таможня. На неё деньги оставлены, но их очень мало. И началась новая эпопея. Но тут вконец измученные холодом люди идут в таможенный зал погреться. Все равно, пока прочитают все декларации, оценят и посчитают пошлину, пройдёт часа два, и можно даже посидеть на лавочке и поспать часок.

             Нервов уже нет никаких. Поезд выбился из графика, а ведь всех дома должны встречать близкие с машинами. Все идут на вокзал после растаможки и, собирая последние копейки, звонят домой, компануя в один звонок двоих-троих, чтобы дома сообщили остальным, когда встречать поезд.

            Наконец, все эти процедуры позади. Люди немного погрелись, дозвонились, успокоили родственников. Идут в поезд. Колёса уже поменяли, и поезд пропускают на маршрут, вставляя его вне расписания.  Скоро поедут. В вагонах уже теплее, заработала печка, отопление. Все по местам. Отбой. Поехали. Медленно. Осторожно.

            Проехали час и людей пробило на голод. Без еды, без денег. Даже купить ничего нельзя, так всех вытряхнули. Что у кого было из Польши съедобного - все подъели у костров. Теперь пошли в ход банки из товара, открыли паштеты, огурцы.

            Кое-как добрался поезд до Ростова. Без происшествий, слава Богу! Но последствия были. Все как один заболели. А наша Маргарита так простудила грудь, что бронхит не покидал ее долго,и целых полгода она кашляла и говорила шепотом - голос пропал.
            И реализация была в этот раз плохая, потому что она сама не могла стоять на улице, продавать свой товар. Бегала по предприятиям и шепотом предлагала свои шмотки.
            Только через три месяца смогла она вновь отправиться в поездку. Но уже с теми, кто возит продукты, она не селилась в одном купе.