Очки

Брюс, успешный русский эмигрант, совершал утреннюю пробежку. Он закончил в Штатах престижный университет практически бесплатно. Его обучение оплатил грант, выигранный им по окончании школы. Грант предназначался исключительно эмигрантам с незаурядными математическими способностями. Получив диплом, Брюс  быстро нашёл работу в одной из ведущих компьютерных компаний, купил дом и встречался с прекрасной русской американкой, которой вот-вот  собирался сделать предложение.
Уже преодолев свои пять миль, по пути домой Брюс зашёл на ближайшую плазу, где находился продуктовый супермаркет Haggen. Брюс вдруг обнаружил, что магазин выходит из бизнеса. Об этом извещал красный плакат на фасаде «Everything must go! Everything is 40-60% off!». Магазин также объявлял, что будет открыт для покупателей с семи утра до десяти вечера. Вчера плаката не было. Конечно, это брехня, что «Everything is 40-60% off», но кое-какой барген внутри конечно можно было ещё найти. Это большая удача оказаться возле магазина, который только вывесил баннер о выходе из бизнеса. Благо Брюс даже в пробежки отправлялся с кошельком, а до дома было не больше полутора миль, как-нибудь дотащит. 
Удивительно, что многие стеллажи с уценёнными продуктами и товарами были уже полупусты. Было ведь ещё только ранее утро первого дня распродажи. А может их умышленно заполнили наполовину, чтобы создать ажиотаж? Обладая незаурядной памятью, Брюс быстро определил по-настоящему качественные уценённые продукты и сложил их в тележку.  Потом он подошёл к четырёхгранной вертушке с очками и так, от нечего делать стал её поворачивать. Здесь тоже была интригующая надпись «all glasses 40-60 off %», хотя ярлычки наверно показывали ещё старую цену. Там была одна пара Gorgio Armani, поляризованные, защищающие от ультрафиолета – в общем, супер. Только в Штатах можно было найти на открытом дисплее, в магазине, выходящем из бизнеса, фирменный брэнд, какой в нормальных странах можно увидеть только в остеклённом прилавке под замком.  Брюс примерил новые окуляры. Очень себе понравился, глядясь в зеркальную поверхность одной из граней очечного дисплея, засунул их в карман треников и покатил к кассе расплачиваться. Если паче чаяния заставят вывернуть карманы, то он, конечно, заплатит за очочки, и дело с концом. В бывшем Союзе, который он покинул ещё ребёнком, это называлось «забывчивость покупателя». Здесь это называется shoplifting. Но кто бы мог подумать, что этот по виду молодой университетский профессор или многообещающий доктор наук обыкновенный мелочный воришка? Вообще, он понятия не имел, зачем ему нужны были эти поганые очки? У него уже было таких три пары. Или даже четыре. Что он будет делать с пятой?
Выкладывая свои продукты на конвейерную ленту, когда  два или три покупателя отделяли его от кассового сканера, Брюс заметил, как некий молодой человек в белой пилотке, видимо менеджер, близко подойдя к юной смазливой кассирше в такой же пилотке, сканирующей товары, что-то шептал ей на ухо. При этом ему казалось, что эти двое  пялятся  на него. На всякий случай Брюс даже полез в карман за очками.  Он мог бы выложить ворованное  на ленту и предупредить кассиршу, что передумал это покупать – нате вам, выкусите. Но подошла его очередь, парень слинял,  девчонка устало заученно улыбнулась ему, уронив дежурное: «Howdy, sir?», живенько перебрала все его продукты. Он быстро расплатился Apple pay, и двинулся к выходу с двумя кульками, и  Gorgio Armani в кармане. Пока воришка не покинул супермаркет, он ещё ничего не украл. Так что давайте, хватайте меня!
Но его никто и не думал останавливать. Он спокойно покинул магазин, гордый своей добычей, беззлобно поругивая себя. Вот кретин! И это  человек, который в свои двадцать восемь делает больше ста тысяч в год, живёт в доме за полмиллиона, водит мерседес. А может он клептоман? Какой бес его искусил? Зачем ему это бессмысленное воровство?
В то воскресенье был обычный солнечный день, и ворованные очки хорошо послужили. Но когда в понедельник Брюс притащил очки на работу и надел их, выйдя на перекур с приятелями, кто-то из них заметил, что эти его новые очки ведь женские.
- Как женские! – Брюс сорвал с носа очки и стал пристально рассматривать. И действительно, толи не увидел, когда сунул очки в карман, толи они неким странным образом за ночь приобрели другую форму, пару каких-то блёсток и вкраплений на дужках, изгибы на них же и утончённую витую носовую перемычку, какие бывают только у женских очков. Чертовщина. Казалось вчера перемычка была толстой, сплошной и не было никаких фэнси-шмэнси изгибов и загогулин. Но это только казалось! Может действительно увлечённый лёгкостью добычи он не заметил, как схватил то, что ему вдвойне не нужно! С другой стороны, почему не нужно? Очки-то на самом деле фасонистые и дорогие. Почему бы не подарить их маме или своей замечательной без пяти минут невесте?
Брюс заказал на Амазоне подарочную упаковку, модный и современный очечник и когда всё это прибыло, отправился к маме с грандиозным подарком. Он редко что-либо дарил ей и всегда старался сэкономить. Поэтому был уверен, что такие очки поразят её воображение. Мама действительно сначала долго недоумевала,  по какому случаю или празднику такое щедрое подношение. Решили, что это ко дню рождение Мартина Лютера Кинга, праздник как раз приближался. Потом дрожащими руками мама долго разрывала подарочную упаковку. Когда она содрала все бумажки и раскрыла футляр, очки засияли оттуда таинственным голубоватым светом. Брюс был вне себя от гордости и счастья.
- Мама, ведь ты всегда мечтала о таких очках!
Мама надела очки и побежала к зеркалу. Потом вернулась слегка раздосадованная.
- Сыночек, когда ты делаешь женщине такие подарки, всё-таки желательно, чтобы она сначала примерила оправу и чтобы эта оправа ей подошла. Это как дарить кольца и браслеты. Всегда есть опасность, что размер не подойдёт. Или духи. Надо, чтобы женщине нравился их запах.
Мама сложила дорогие очки в невиданной красоты очечник и подвинула его к Брюсу.
- Спасибо тебе, родной. Я знаю, что ты очень старался и хотел сделать приятное своей маме. Потратил кучу денег. Но это не мой стиль. Это молодёжная оправа. А что если Маринке подойдёт?
Марина была девушкой Брюса, без пяти минут невестой. Брюс сказал, что как бы то ни было неплановый подарок маме остаётся за ним. На сём распрощались.
Брюс  снова заказал подарочную упаковку, и когда она прибыла, запаковал проклятые очки и встретился с Мариной. Перед этим он старательно окучивал новую жертву украденных очков, рассказывая, как увидел эту прелесть в одном захолустном, почти антикварном месте и как понял, что это исключительно для неё. Они встретились вечером, в новом доме Брюса и он, перед тем как показать подруге подарок, пытался получить от неё то, что всякий молодой мужчина хочет получить от молодой женщины. Но Марина была как скала. Даже два полных бокала красного вина, выпитые без закуски, на неё не действовали. Она толи в шутку, толи в серьёз требовала показать подарок, а потом уже будет всё остальное. Или не будет! Полуодетые, они сидели в гостиной не софе перед мерцающим телеэкраном. Брюсу, возможно, следовало обидеться и, либо добиться своего, либо перенести все удовольствия на другой раз, включая демонстрацию подарка. В конце концов, кто здесь мужчина?  Кто хозяин прайда? Но с другой стороны, если сказал «А», заинтриговал бедную девушку, скажи «Б». Кажется, этого она добивалась. Брюс тянул, опасаясь, что подарок Марине не понравится. Теперь он ожидал от проклятых очков чего угодно. В конце концов, это мог быть возврат от какого-нибудь несчастливца или несчастной, что носили очки на том месте головы, где клубятся эмоции. Очки впитали все их отрицательные эмоции и сейчас выдают их назад. Так что никой связи с тем, что очки украдены, здесь нет.
Ещё немножко поколебавшись, Брюс принёс свой скромный подарок. Будь что будет! Опять смотрел, как теперь уже Марина нетерпеливо разрывает серебристую обёртку, как открывает футляр и достаёт из него очки. Когда он надела их, Брюсу показалось, что в очках опять что-то изменилось. Толи какие-то изгибы сгладились, толи больше блёсток появилось на дужках, или стёкла стали более сферическими. Трудно понять, но что-то явно поменялось. Марина просто завизжала от восторга. Он бросилась Брюсу на шею. Она кричала, что мечтала о таких очках всю жизнь и знала, что рано или поздно её рыцарь поможет ей осуществить её мечту. Потом, естественно, была бурная любовь. При этом Марина очки не снимала. Потом Марина позвонила своей маме и сказала, что хочет заночевать у своей университетской подружки. Она это делала уже не раз. Он видел по её лицу, что мама, по-видимому, говорила ей, что если эта «подружка» Брюс, то Марина делает большую глупость. Мужчину нужно держать на дистанции до определённого момента. Особенно такого мужчину, которого жалко потерять. Потом они снова легли в постель, Марина опять была в подаренных очках. Брюс снял с неё очки под предлогом того, что хочет видеть её дивные глаза, отнёс их на кухню, поцеловал (теперь было за что!), сложил в очечник, а тот подвинул на середину стола.
Отдаваясь, Марина шептала:
- Милый, как ты меня понимаешь! Как ты знаешь, что я хочу!
В таких вот любовных стенаниях и признаниях они провозились всю ночь. Эта была самая прекрасная ночь в их недолгой любви. После такой ночи люди решают больше никогда не расставаться. Но утром ему нужно было идти на работу, а ей в университет. Марина приготовила турецкий кофе и бутерброды с сыром. Когда сели за стол, Марина пропела:
- Любимый, а где мои очки?
Брюс обратил внимание, что футляра с очками на нём не было. Очечник валялся под столом. Как он мог там очутиться? Неужели они так пол раскачивали? Ерунда! Брюс помнил всё до мелочей, как отнёс их на кухню, поцеловал и оставил в очечнике на столе. Когда он поднял с пола и открыл футляр, очки были там – слава Богу! Но… Они разбились. Они теперь состояли из двух половинок. Стёкла были целы. Трещина прошла по носовой перемычке, которая оказалась удивительно хрупкой. Марина расстроилась. Даже не стала есть.
- Ты даже не представляешь, как эти очки мне идут!
- Нет, я представляю, представляю!
- А если представляешь, то возьми receipt – у тебя же есть receipt? Пойди в этот магазин и пусть они тебе их поменяют. Ведь тридцать дней ещё не прошло, правда? И потом это очень странно, что такие дорогие очки так легко ломаются.
Удивительно, как они могли шлёпнуться на пол? Брюс слушал Марину, соображая, что ему теперь делать. После того, как Марина уехала, Брюс позвонил на работу  и сказал, зажав нос, что заболел. Ему легко поверили, потому что в это время полкомпании изнывало от гриппа. Потом Брюс разыскал ярлычок, на котором были цена и брэнд очков. Цена его мало интересовала, теперь он готов был заплатить втридорога, лишь бы достать точную копию тех, что разбились. В интернет-магазинах ничего подобного не было. Видимо, это допотопная модель, которую выходящий из бизнеса Haggen вытащил из своих запасников столетней давности в усилии спихнуть всё, что имело маломальскую ценность. Потом Брюс объездил другие магазины Haggen, в надежде всё-таки найти что-то подобное. Сначала искал на вращающихся дисплеях, потом спрашивал Customer Service. Ни-че-го! Что за наваждение! При этом Марина звонила ему с одним вопросом: «Нашёл? Поменял?» Последнее место, куда следовало обратиться, был этот выходящий из бизнеса Haggen, где очки были украдены. Туда, конечно, идти не следовало, хотя, как известно преступник всегда возвращается на место своего злодеяния. Так случилось и с Брюсом, хотел он этого или не хотел.
Уже был десятый день, как  магазин объявил о выходе  из бизнеса. Многие стеллажи уже убрали, другие всё ещё были заполнены наполовину или на треть. Пластмассовой вращающийся дисплей с очками тоже был почти пуст. 
«В общем, приехали. Как я ей всё это объясню?» - тоскливо думал Брюс, не заметив, что справа и слева от него нарисовались охранники и продавцы Haggen, как бы заключая его в кольцо. Потом пришёл менеджер по имени Фил, высоченный детина, и попросил Брюса проследовать к нему в кабинет. А если он откажется, то его проводят. Брюс, хоть он и не маленький и сила есть в руках, подчинился, сопротивление бессмысленно, их было слишком много. В кабинете, заваленном какими-то тряпками, обломками мебели, инструментами, Фил объявил Брюсу, что он задержан за shoplifting. Фил показал Брюсу на каком-то допотопном крошечном дисплее, как полторы недели назад Брюс кладёт в карман дорогую пару очков, и спокойно проходит с ними через кассира, а потом не оглядываясь выходит вон.
- Да какие же это дорогие очки? Это какой-то реликт из пластмассы, которую сейчас, по-видимому, уже не выпускают. И потом я готов купить эти очки, хотя смотрите, они раскололись от старости, упав на пол. Но я готов купить этот мусор, готов заплатить штраф в любом размере. В нашей гуманной стране, если человек готов заплатить, его не сажают и не портят ему биографию.
- К сожалению, сэр, каждая компания имеет свои правила в отношении shoplifting. Наша компания несёт колоссальные убытки от этого вида воровства. Мы вынуждены принимать более строгие меры, чем, скажем, Wal-Mart или Ralphs. Поэтому я уже вызвал полицию. Дальше вы предстанете перед судьёй, который до процесса назначит вам bail, чтобы не сажать вас в тюрьму. Я думаю, что в этом как раз и проявляется гуманность нашей страны. И bail, я думаю, будет небольшой. У вас есть родственники, которые смогут внести за вас bail?..
Брюс ехал в полицейской машине с двумя весёлыми копами на переднем сидении, которые в два горла орали ему в клетку: «Попался ты, парень!» и думал, тупо думал, что это были за очки?
© Alex Tsank
1/8/17
San Diego, CA