Испытания для влюбленного Бога

Здесь ста­ло хо­лод­но. Очень стран­но. Обыч­но рас­ка­лен­ная, се­год­ня Пре­ис­подняя спо­соб­на унич­то­жить лю­бую ду­шу ле­дяным пок­ро­вом.

       Зе­лена нес­пешно бре­дет по ули­це, за­бывая сти­рать с ли­ца сле­зы. Они те­кут и те­кут по ще­кам стре­митель­ным во­допа­дом, а ведь­ма бе­сит­ся лишь от то­го, что не мо­жет орать здесь в во­лю, по­тому что ес­ли А­ид уви­дит, как она расс­тро­ена, унич­то­жит по­лови­ну Пре­ис­подней. Не по­жале­ет.

       Зе­лена по­нима­ла, что из-за его люб­ви-одер­жи­мос­ти она са­ма ста­новит­ся не­воль­ной убий­цей. А­ид го­тов ис­пе­пелить пол­ми­ра из-за од­ной ее кро­хот­ной сле­зин­ки, или да­же из-за склад­ки на лбу. Ес­ли так пой­дет даль­ше, от Под­земно­го царс­тва не ос­та­нет­ся и сле­да, а ведь­ма вов­се не хо­тела быть той, кто об­рекла эти и без то­го нес­час­тные ду­ши на еще боль­шие стра­дания. По­это­му она то­роп­ли­во вы­тира­ет сле­зы плат­ком, хо­тя это и ма­ло по­мога­ет.

       Ос­та­новив­шись у две­ри по­ко­ев А­ида, Зе­лена сно­ва ярос­тно трет ли­цо плат­ком. В кон­це кон­цов, ей все же уда­лось ус­по­ко­ить­ся нем­но­го, но ис­клю­читель­но от то­го, что столь­ко слез сра­зу не вы­дер­жа­ла бы ни од­на жи­вая ду­ша.

       Ес­ли он сно­ва бу­дет тре­бовать у нее от­ве­та, по­чему она расс­тро­ена, она ска­жет ему прав­ду. Она се­год­ня ви­дела Ред­жи­ну. Сес­тра иг­ра­ла с ее до­рогой до­чень­кой, но их раз­де­ляло рас­сто­яние в нес­коль­ко мет­ров, за­щищен­ное прок­ля­тым ядо­витым плю­щом. По­пытай­ся бы она прой­ти к сво­ей де­воч­ке, прок­ля­тый плющ ее бы убил. Она чес­тно сде­лала по­пыт­ку, да­же нес­коль­ко ша­гов прош­ла. Но ког­да ветвь плю­ща вце­пилась ей в ру­ку, по­няла, что убь­ет се­бя его ядом. И зас­ты­ла все­го в нес­коль­ких ша­гах от сво­его ре­бен­ка, смот­ря на от­нявшую его сес­тру и не­нави­дя Ред­жи­ну еще боль­ше.

       И пусть она толь­ко что кля­лась се­бе, что ни­ког­да не об­ре­чет боль­ше ни­кого из этих стра­да­ющих греш­ни­ков на смерть, ни­ког­да не ста­нет ви­нов­ни­цей чь­ей-то ги­бели, в кон­це кон­цов, не­уже­ли же не рас­пра­вы над Ред­жи­ной она всег­да так страс­тно хо­тела? Ей са­мой веч­но что-то ме­шало сде­лать это, так, мо­жет, по­ра при­бег­нуть к по­мощи бо­лее вли­ятель­но­го со­юз­ни­ка, раз уж есть та­кая воз­можность?

       Как это час­то с ней бы­вало, боль ус­ту­пила мес­то ярос­ти и злос­ти. В по­кои сво­его пок­лонни­ка ведь­ма вхо­дила, пре­ис­полнен­ная жес­то­кого же­лания отом­стить, унич­то­жить, сте­реть не­навис­тную сес­тру с ли­ца зем­ли, и да­же с улыб­кой, пол­ной три­ум­фа, на гу­бах.

       - Зе­лена, - шеп­чет хо­зя­ин Пре­ис­подней, под­но­ся к гу­бам про­тяну­тую ему ру­ку для по­целуя. Его при­кос­но­вение хо­лод­ное, она ощу­ща­ет по­калы­вание лег­кой ще­тины на сво­ей ко­же, ког­да гу­бы ка­са­ют­ся ее за­пястья. Он жес­том приг­ла­ша­ет ее сесть.

       Ве­ро­ят­но, се­год­ня они бу­дут ужи­нать по-вос­точно­му. По по­лу раз­бро­саны по­душ­ки, а сам А­ид си­дит у ма­лень­ко­го рас­клад­но­го сто­лика, сло­жив по-ту­рец­ки но­ги.

       - Очень бо­гато, - ки­ва­ет Зе­лена на стол, за­мечая раз­но­об­разные яс­тва, ко­торые здесь в та­ком оби­лии.

       А­ид от­кры­ва­ет ви­но, раз­ли­вая его по бо­калам и один про­тяги­вая ей. Лег­кое при­кос­но­вение стек­ла, звон. Они чок­ну­лись, хо­тя в этом без­ра­дос­тном ми­ре мож­но вы­пить лишь за смерть - не чо­ка­ясь.

       - Я рад, что ты приш­ла.
       - Я то­же ра­да, я здесь, А­ид.

       Зе­лена поч­ти не врет. Нель­зя не приз­нать, что с А­идом она чувс­тву­ет се­бя бо­лее за­щищен­ной, чем обыч­но. Во-вся­ком слу­чае, опа­сать­ся его так же, как дер­зких прок­ля­тых ге­ро­ев, не сто­ит. Хоть его одер­жи­мое чувс­тво мо­жет дос­та­вить ей ку­да бо­лее силь­ные неп­ри­ят­ности.

       Вол­шебни­ца при­губи­ла ви­но. Оно ока­залось вкус­ным и чуть тер­пким.

       - Ты пла­кала се­год­ня - за­меча­ет А­ид, встре­вожен­но смот­ря ей в гла­за. - Что те­бя расс­тро­ило?
       - Я ску­чаю по ре­аль­но­му ми­ру. Там все жи­вое. Прос­ти. Я не мо­гу при­вык­нуть к смер­ти. Ведь я все еще жи­ва, как ты, на­вер­ное, зна­ешь.

       А­ид ни­чего не от­ве­тил, но на ли­це его зас­ты­ла боль, ос­трая, слов­но лез­вие но­жа и поч­ти все­лен­ская пе­чаль. Зе­лена тя­жело взды­ха­ет. Это ужас­но - то, что ее ка­вале­ра не ра­ду­ет сам факт то­го, что она не приш­ла сю­да, как все - мер­твой.

       - Прос­ти - сно­ва пов­то­ря­ет она, ду­мая, как ужас­но, что ей при­ходит­ся оп­равды­вать­ся и из­ви­нять­ся за это.

       А­ид ком­ка­ет в ру­ках сал­фетку, ве­ро­ят­но пы­та­ясь не вос­пла­менить всю ком­на­ту, и от­бра­сыва­ет ее в сто­рону.

      - Про­шу те­бя, не на­поми­най мне боль­ше о том, что ты сво­бод­на, Зе­лена. Ни­ког­да. Я не хо­чу ду­мать об этом. Дол­жен, на­вер­ное, но - не хо­чу.

       Хо­лод­ная ла­донь влас­тно нак­ры­ва­ет ее ру­ку.

      - За­пом­ни. По­ка ты здесь - ты моя.

       Страш­ная фра­за, ко­торая зву­чит то ли как на­каза­ние, то ли как прок­лятье. Но Зе­лена ни­чего не от­ве­ча­ет по это­му по­воду. Она зна­ет, чувс­тву­ет, что, ес­ли до­пус­тит хоть од­ну ре­мар­ку ка­сатель­но это­го, мо­жет еще боль­ше ра­зоз­лить А­ида. А ей нуж­но вы­иг­рать вре­мя, что­бы пре­под­нести пра­виль­но свою страш­ную прось­бу.

       По­это­му она де­ла­ет вид, что ни­чего не слу­чилось. Выс­шая ме­ра ис­кусс­тва - по­пасть в царс­тво Умер­ших и про­дол­жать де­лать вид, что все в по­ряд­ке. Аб­со­лют­ное ли­цеме­рие. Единс­твен­ный спо­соб су­щес­тво­вать здесь.

       Зе­лена над­ку­сыва­ет плит­ку шо­кола­да ле­жащую пе­ред ней, по­нимая, что де­ла­ет аб­со­лют­но все, каж­дый вздох, под прис­таль­ным взгля­дом сво­его пок­лонни­ка. А­ид не сво­дит с нее глаз.

       Взяв ее ру­ку в свою, он ос­то­рож­но кла­дет в рот ее слад­кие паль­цы в шо­кола­де, и сли­зыва­ет сла­дость с мяг­ких по­душе­чек. Ка­кие же ужас­но хо­лод­ные у не­го ру­ки. Слов­но лед. За­мер­за­ешь от од­но­го их ка­сания.

       Ве­ро­ят­но, то, что ее прон­зил хо­лод, не скры­лось от А­ида. Он сму­щен, на ли­це его отоб­ра­зилась гри­маса все­лен­ской бо­ли, ког­да од­ни­ми гу­бами он шеп­чет свое уни­жен­ное:

       - Прос­ти.

       И Зе­лена, как ман­тру, сно­ва пов­то­ря­ет:

       - Ни­чего не слу­чилось.

       Кро­ме то­го, что у нее от­ня­ли но­ворож­денную доч­ку, по­тащив ее в Ад, и зас­та­вив спус­тить­ся сю­да Зе­лену, - аб­со­лют­но ни­чего. Все как обыч­но. Все в по­ряд­ке.

       - Слу­чилось - А­ид, как всег­да, чрез­вы­чай­но про­зор­лив. - Те­бя нич­то не дер­жит в ре­аль­ном ми­ре. Он те­бе ос­то­чер­тел. Твоя дочь здесь и, кля­нусь, ес­ли хоть ве­тер по­ду­ет в ее сто­рону, я ис­пе­пелю все это мес­то дот­ла. Ты пла­кала не от тос­ки, нет. Тос­ку­ют здесь толь­ко пер­вое вре­мя. По­том сми­ря­ют­ся. Зна­чит, слу­чилось что-то еще? И что же?

       А­ид при­губил ви­на, об­ли­зав пол­ные гу­бы.
       Ата­ка гла­зами по­дей­ство­вала. От не­го слиш­ком глу­по что-ли­бо скры­вать.
       Зе­лена опус­ка­ет го­лову, да­вясь сле­зами, что­бы не вы­пус­тить их на­ружу, ина­че уже не смо­жет ос­та­новить­ся.

       - Моя доч­ка... Я се­год­ня ви­дела, как Ред­жи­на дер­жит ее на ру­ках. И не мог­ла проб­рать­ся к ней.
       - Что те­бе по­меша­ло?
       Она под­ни­ма­ет на не­го взгляд, пол­ный от­четли­вой бо­ли, в ко­тором уже нет ни­чего, кро­ме стра­даний.

       -Плющ. Я поп­ро­бова­ла доб­рать­ся сквозь не­го до мо­ей де­воч­ки. Но он ра­нил ме­ня, нет-нет, не силь­но, - она встре­пену­лась, уви­дев ужас в гла­зах хо­зя­ина Тар­та­ра, ко­торый тут же при­нял­ся ме­тодич­но ос­матри­вать ее ру­ку, сжав до хрус­та кос­тей,- но даль­ше я ид­ти не ста­ла. Я бо­ялась, что плющ убь­ет ме­ня.

       Она си­лит­ся не пла­кать, ста­ра­ет­ся изо всех сил пе­ребо­роть се­бя и свою ми­молет­ную сла­бость. А ведь, идя к не­му в по­кои на ужин, ведь­ма кля­лась, что бу­дет во­ис­ти­ну силь­ной и не по­кажет да­же на­мека на свою боль. Ду­мала, что так рас­па­лит его жаж­ду от­мще­ния Ред­жи­не. Глу­пая Зе­лена. Она сей­час и ко­тен­ка оби­деть не смог­ла бы, в та­ком ужас­ном сос­то­янии на­ходи­лась.

       Сла­бость бы­ла не прос­то сос­то­яни­ем ор­га­низ­ма. Она то­чила ее из­нутри, как чер­вяк.

       - Ес­ли бы ты толь­ко знал, - за­дыха­ясь от бо­ли, про­из­несла она, хлю­пая но­сом, - ка­ково это - ви­деть свою до­чень­ку, теп­лый ма­лень­кий ко­мочек, вор­ку­ющий на ру­ках, слы­шать, как она что-то вор­ко­чет, и, ка­жет­ся, да­же ощу­щать ее за­пах, этот чу­дес­ный аро­мат, ко­торым пах­нут толь­ко ма­лень­кие дет­ки - и не иметь воз­можнос­ти при­кос­нуть­ся, пот­ро­гать, взять на ру­ки, по­цело­вать. Толь­ко по­тому, что вок­руг вас - неп­ро­ходи­мая сте­на из чер­то­вого плю­ща. И ты не зна­ешь, что де­лать. Я ду­мала о Ред­жи­не.

       Пос­ледняя фра­за с ши­пени­ем сры­ва­ет­ся из ее уст, клуб­ком бо­ли вы­лета­ет изо рта, слов­но змея. Зе­лена да­же пок­расне­ла от злос­ти, сжи­мая ру­ки в ку­лаки от ярос­ти.

       А­ид ре­шитель­но под­ни­ма­ет­ся на но­ги, ос­та­вив не­до­еден­ный ужин ос­ты­вать на сто­ле. Про­тянув ей ру­ку, твер­до ки­ва­ет:

       - Пой­дем.

       Зе­лена нап­ря­га­ет­ся: ку­да? Что за­думал этот со­шед­ший с ума от же­лания Бог? Впро­чем, от­сту­пать ей уже поз­дно. Она зна­ла, что де­ла­ет, ког­да рас­ска­зыва­ла ему о сво­ей бо­ли, зна­ла, на что идет. Мог­ла бы пред­по­ложить, что он имен­но так от­ре­аги­ру­ет.

       Они вы­ходят на хо­лод­ный воз­дух, слу­шая треск сне­га под но­гами. Она ед­ва пос­пе­ва­ет за ним, его по­ход­ка уве­рен­на, а шаг ре­шите­лен. Дой­дя до рас­ту­щих кус­тов плю­ща, А­ид ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, буд­то врас­тая в зем­лю.

       Не­нависть, ко­торая пе­реко­сила его ли­цо, пу­га­ет Зе­лену. Она ни­ког­да еще не зна­ла ни­кого, спо­соб­но­го не­нави­деть так силь­но. Ведь­ме сто­ит ог­ромных уси­лий сдер­жать­ся, зас­та­вить се­бя не дро­жать от ужа­са.

       Влюб­ленный Бог. Чер­тов мань­як. Он пу­га­ет ее.

       Взмах ру­кой - и плющ за­гора­ет­ся. А­ид, ко­неч­но же, не учел, что там за­пута­лись сот­ни заб­лудших душ и они ис­те­ричес­ки виз­жат сей­час, по­гибая. И что его огонь не ос­та­нав­ли­ва­ет­ся толь­ко на ужас­ном рас­те­нии, идет даль­ше, ох­ва­тывая мес­тный ана­лог ка­фе "У Ба­буш­ки", из ко­торо­го вы­лета­ют об­го­рев­шие, па­рали­зован­ные от стра­ха, лю­ди, кон­вуль­сив­но дер­га­ясь и ис­те­ричес­ки кри­ча, взы­вая о по­мощи.

       Она се­год­ня уви­дела, как мо­лят о по­мощи мер­тве­цы.

       - Хва­тит! Хва­тит, А­ид, пе­рес­тань! Прек­ра­ти это! - она уже и са­ма кри­чит, сжи­мая го­лову ру­ками, в ко­торой мо­лот­ка­ми сту­чит боль.

       А­ид ос­та­нав­ли­ва­ет­ся толь­ко ког­да кри­чать ста­новит­ся сов­сем не­выно­симо. Ли­хора­доч­но це­лу­ет ее ру­ки, не смот­ря, ку­да по­падет, опус­ка­ясь пе­ред нею на од­но ко­лено, как де­ла­ет это лю­бой нор­маль­ный воз­люблен­ный, пред­ла­гая вый­ти за не­го за­муж.

       Он вен­ча­ет ее с со­бой. Со смертью.

       - Прос­ти. Прос­ти, что на­пугал те­бя.

       Она не зна­ет, что от­ве­тить. Толь­ко ти­хо ки­ва­ет. Она не мо­жет на не­го злить­ся, в кон­це кон­цов, она са­ма его спро­воци­рова­ла.

       Лишь убе­див­шись, что она боль­ше не сер­дится, А­ид под­ни­ма­ет­ся с ко­лен, от­ря­хивая снег с брюк, и, ос­то­рож­но по­цело­вав ее в ще­ку, ве­дет за со­бой еще ку­да-то.

       - Что ты еще за­думал?
       - Мы идем к Ред­жи­не. Нет, я не убью ее. По­ка что не убью.

       И, уви­дев ее не­довер­чи­вый взгляд, до­бав­ля­ет:

       - Кля­нусь.

       Зе­лену это ни­чуть не ус­по­ка­ива­ет. Она уже не уве­рена, что во­об­ще хо­чет уви­деть Ред­жи­ну. Она боль­ше ни в чем не уве­рена.

       И он ее не убил. Он прос­то щел­кнул паль­ца­ми - без пре­дуп­режде­ний и объ­яс­не­ний - и еще се­кун­ду на­зад са­модо­воль­но улы­ба­юща­яся Ред­жи­на, при­жима­ющая к се­бе мла­ден­ца, от­кры­ва­ет рот, как ры­ба, не в си­лах что-ли­бо ска­зать.

       Зе­лена мор­щится от силь­но­го прис­ту­па тош­но­ты, ког­да А­ид бро­са­ет ее язык, выр­ванный изо рта, в го­рящий ка­мин и по­ленья там вспы­хива­ют.

       По­дой­дя к быв­шей влас­тной Ред­жи­не, ко­торая сей­час пред­став­ля­ет со­бой весь­ма жал­кое зре­лище, хо­зя­ин Тар­та­ра шеп­чет, че­каня каж­дое сло­во и рас­тя­гивая гу­бы в жес­то­кой ус­мешке:

       - Твой по­ганый рот боль­ше не спо­собен да­же сло­ва ска­зать. Ес­ли еще раз ты поз­во­лишь се­бе хо­тя бы пос­мотреть в сто­рону Зе­лены, я те­бя чет­вертую. И, по­верь мне, Ред­жи­на, это бу­дет ку­да боль­нее.

       Он ос­то­рож­но бе­рет ис­пу­ган­ную ма­лыш­ку на ру­ки, пе­реда­вая Зе­лене.
       Ры­жево­лосая вол­шебни­ца, по­лучив в по­дарок дра­гоцен­ный аро­мат­ный ко­мочек, улы­ба­ет­ся, це­луя кро­шеч­ное ли­чико доч­ки, и за­быв о сле­зах, что те­кут по ее ли­цу сей­час.

       Она счас­тли­ва. И ей пле­вать на Ред­жи­ну, пле­вать на весь этот мер­твый мир.
       А­ид дол­го и прис­таль­но смот­рит на нее, за­быв как ды­шать и, дож­давшись ее ти­хого "Спа­сибо", уд­ру­чен­но ка­ча­ет го­ловой:

       - Что ты де­ла­ешь со мной, Зе­лена? Я за­дыха­юсь от то­го, что чувс­твую к те­бе. И я прок­ли­наю это чувс­тво, слы­шишь ведь­ма? Ты слы­шишь?

       Она ни­чего не ус­пе­ва­ет от­ве­тить. Его вне­зап­ный по­рыв за­кон­чился тем, что он рас­тво­рил­ся в фи­оле­товой дым­ке, ос­та­вив ее од­ну в рас­те­рян­ности.

       Те­перь она точ­но по­нима­ет, что от не­го ис­хо­дит опас­ность ку­да боль­шая, чем от всех ее вра­гов-ге­ро­ев вмес­те взя­тых.
       Он одер­жим ею.
       И она в ло­вуш­ке, из ко­торой, ка­жет­ся, нет вы­хода.


       А­ид вор­вался в спаль­ню Де Виль, пры­гая на пос­тель и на хо­ду сры­вая с нее лег­кое платье. Си­гаре­та от­бро­шена и выб­ро­шена, да­же не по­гас­нув до кон­ца. Он за­ламы­ва­ет ото­ропев­шей лю­бов­ни­це ру­ки, ку­сая гу­бу до кро­ви.

       - До­рогой, что ты?
       - Зат­кнись! - ры­чит А­ид, ца­рапая по­перек ее спи­ну и вон­за­ясь в ее те­ло без пре­людий под ее зас­тывший на гу­бах бо­лез­ненный крик.