Мгновения памяти. Часть3

 (Мгновеньями рисую твой портрет и НАШУ жизнь, которой больше нет.)

                То ли было все,
                то ли не было…
                Что ж ты рок- судьба
                с нами сделала?
                Не дала вдвоем
                до конца дойти.
                Мне одной пришлось
                дальше крест нести.


           Почти до самого конца Гриша не распространялся о своей болезни. Знали только близкие и кое-кто из друзей. С одной стороны, он не хотел, чтобы его жалели, а с другой  - боялся дать лишний повод, чтобы не уволили с работы, без которой для него не было бы нормальной жизни.
          Я думаю, он не знал, сколько ему отпущено, мог только предполагать. Во всяком случае, планы строил почти до конца.

                ***

           Не могу себе представить, о чем он думал долгими бессонными ночами, да, бывало, и днем часами лежал, размышляя. По крайней мере, мне он практически не говорил о близком конце. Держался. Даже последние его слова были шуткой.

                ***

           До конца жизни у меня останется вопрос: кто написал последние страницы сценария нашей с Гришей жизни? …  Злодей или благодетель? … Кто удалил меня от Гриши в последний день?  … Зачем? …

Прости меня, что не была
С тобой в последний миг разлуки.
Что отогреть я не смогла
Твои хладеющие руки.

Не приняла последний вздох.
Когда душа прощалась с телом.
Дождаться ты меня не смог.
Прийти к тебе я не успела.

Прости, что не смогла спасти
Тебя от козней злого рока.
Прошу тебя. Прости.
                Прости…

У всех у нас одна дорога…


        Это мистика, какая-то. Как будто все было расписано по минутам, даже дочка Таня вовремя позвонила.
         А потом этот некто сжалился и дал возможность Грише прийти ко мне проститься, хотя бы во сне. Иначе такой сон я воспринимать не могу.

        За день до Рождества перед утром  мне снится сон. Будто появляется Гриша, живой, здоровый. Знаю, что ему разрешили прийти ко мне на 5-10 минут, а потом он уйдет обратно, уже навсегда. Я плачу, целую его, обнимаю. Все это происходит как бы в аудитории. Туда-сюда ходит народ, но нам это безразлично, времени мало. Я знала, за дверью его ждут, чтобы проводить обратно.
        Сон был такой яркий, как будто все было на самом деле. Несколько дней держалось ощущение реальности встречи.

Меня не кинул ты,
                уйдя в небытиё.

Я чувствую
                присутствие твоё.

Я заболею,
                станет трудно мне,

Ты тут же
                появляешься во сне.

Небесным ангелом
                паришь ты надо мной.

Незримо охраняя
                мой покой.


                ***
             Где - то через час после смерти, я увидела Гришу в закутке в больнице. Он лежал запеленатый в марлю, еще теплый и податливый, но уже не живой. Не хотелось верить. Не доходило…. Хотя все дело к тому и шло.

                ***

            Теперь, перебирая в тысячный раз все в памяти, вспоминаю и нахожу просчеты и ошибки, не будь которых, он, может, пожил бы еще год - другой, хотя я так старалась делать все для него по максимуму.

                ***

            Я собираю Гришу в последний путь….
Костюм… Чистый ли он? Гриша не так много носил его. Пиджак – нормальный, брюки недавно стирала. Есть.
          Гриша обычно ходил в свитерах, хотя несколько пиджаков висели в шкафу. На кафедре решили на семидесятилетие подарить ему деньги на новый костюм. Он, конечно, не был бы лишним, я и так хотела купить ему новый, красивый. Гриша уже болел, плохо себя чувствовал, когда мы поехали в город за покупкой. Дочка Оля подвезла нас на машине, и он еле выдержал эту поездку, пришлось постоять на улице, пока он придет в себя. Мы зашли в один магазин, там не было ничего подходящего. Зато в другом магазине, нам предложили то, что надо. Правда, пришлось доплатить сверх подаренных денег, но это уже были мелочи жизни. Какой Гриша был элегантный в этом костюме! Женщины на кафедре это очень оценили. Костюм оказался очень кстати, когда мы венчались. Гриша был в нем настоящий молодой….  А вот теперь он пригодится в последний раз.
            Рубашка. Ну, конечно, та, в которой Гриша венчался, как и красивый галстук, купленный к этому же событию.
            Теперь белье. Трусы есть. Я недавно купила несколько штук, а вот хорошую майку разрезали, когда снимали с него после кончины. Дети купили новую белую майку. Первая мысль,  какая красивая, мягкая, удобная, надо бы еще таких маек купить. Вторая – уже мне некому покупать такие вещи. И долго еще, проходя мимо мужских вещей в магазине или на базаре, я ловила себя на этих двух мыслях.
 Носки. С этим проблем нет. Только выбрать самые красивые, тонкие, мягкие.
          Что на ноги, туфли или тапки? Положу туфли. Их помыть, намазать. На всякий случай положу и любимые тапки. Гриша носил только старомодные тапки с задниками. Я знала только одно место, где можно было их приобрести.  Надо было застать одного мужика на базаре, заказать у него тапки, а потом прийти, когда он скажет. Последний раз я купила у него две пары. Одну из них Гриша даже не успел сносить, а вторую я дам ему с собой….
          С одеждой, кажется, все. Теперь мелочевка. В карман пиджака кладу платочек, крестик, часы. Обязательно грифель. Как же без него!  Помню, как Гриша расстроился, когда потерял черный грифель. Потом у него был прозрачный, который сделал и подарил ему Вася Резник. Дома еще болталось несколько стандартных магазинных. От того, что он носил грифель постоянно с собой, все карманы в брюках, пиджаках, трико постоянно страдали от острия, и мне часто приходилось зашивать дырки, чтобы из карманов не выпадали ключи или мелочь. Да, еще новенький десятирублевок на всякий случай.
            Кажется все. Вот подходящий большой пакет. Все удобно поместилось. Осталось отдать его сыну, чтобы он отвез, и Гришу одели.
           Конечно, как всегда, хоть что-нибудь да забуду. Я не положила  любимую расческу. Гриша никогда не забывал брать ее с собой,  и мы постоянно спорили, кто будет первым причесываться, когда мы приходили на работу. Позже прикопали на могиле.
            Потом я подумала, что его палка должна быть рядом с хозяином, и пристроила ее в угол оградки, где она, как и раньше в углу аудитории, дожидалась его.
 
                ***

ТВОИ РУКИ….

     Они были  такие холодные, когда я прикасалась к ним, прощаясь с тобой навсегда.

    Последнее время они часто у тебя были холодными, и я их грела своими руками. Я попыталась сделать это снова. Мне даже показалось на мгновение, что они стали теплеть, но нет, ледяной холод сковал тебя, и никакая сила в мире уже не смогла бы отогреть
твои руки.

    Они могли многое. Больше, чем руки обычных людей. Частично они заменяли тебе глаза, когда ты прикасался к предметам или к моему лицу, чтобы изучить. Вместо глаз, пальцами ты читал книги.
    Они были такими сильными, когда ты по молодости поднимал меня,
или носил тяжелые сумки с продуктами, чтобы кормить свою большую семью.
    Они были надежными и ласковыми, когда ты брал детей, чтобы их переодеть, или посадить на колени и рассказать сказку.
    Они были такими сильными и нежными, когда ты обнимал меня так, что нечем было дышать.
    Они не могли лежать спокойно. По давней привычке играть на баяне и разучивать новые вещи, украдкой на уроке барабаня пальцами под партой, они то и дело принимались стучать по столу, даже когда перед тобой сидел студент на экзамене. Мне приходилось тихонько успокаивать твои руки прикосновением, чтобы не смущать и без того волнующегося человека.
    И какими же они стали беспомощными в твои последние дни, когда они не могли удерживать кружку и даже поднести ложку ко рту.

    Ты воевал с недугом, ты делал зарядку, ты верил, что еще будешь работать. Но … твои руки слабели день ото дня. И вот они, уже сложенные, держат свечку, а я последним прикосновением пытаюсь хоть чуть- чуть согреть их….


                ***

        Память – вещь не надежная. Пройдет время, все и помнить не будут, как выглядел Гриша. Даже у меня будут постепенно стираться детали.
 
           Он был высоким, около 180 см. Практически до самого конца он был стройным и подтянутым. Специально, зарядкой Гриша не занимался, разве что после перелома позвоночника по рекомендации врачей и в последний месяц, но много ходил. Было время, когда мы часто гуляли или вместе, или он сам, но в основном он ходил туда-сюда по комнате. (Я решила перенять эту его привычку и поняла, что во- первых, это добавляет здоровья, а во- вторых, это хороший способ сосредоточиться и что-то обдумать.)
     У Гриши были большие сильные руки с чуткими пальцами, которые часто служили ему вместо глаз. Сколько я помню, Гриша никогда не надевал зимой перчатки, даже в мороз, даже если надо нести сумки. Сколько раз я ему покупала перчатки, и все зря. Хотя, когда мы начали встречаться, я видела у него среди вещей, серые шерстяные перчатки. Еще когда мы гуляли, у него всегда были такие теплые руки! Бывало, что он грел мои замерзшие в варежках. (А были ли у меня тогда варежки?)
      Я уже писала, что подружки называли Гришу красивым, а до меня это не доходило. У него были крупные черты лица, будто  вырубленные, но соразмерные и на многих фотографиях он получился очень хорошо. Крупный нос, тяжеловатый подбородок, красивый рисунок губ. Правда, глаза слишком глубоко сидели в глазницах, особенно, когда был без глазных протезов. Вообще от рождения глаза у него были материны. Какого цвета теперь не скажет никто, но протезы подбирали всегда серого цвета, может, так и было. Волосы были скорее русые  тонкие, мягкие. Гриша говорил, что в детстве они были светлые, как солома, что было очень неудобно: сразу было ясно, что он в компании детей, если что-то набедокурят.
         С левой стороны кончик носа был чуть длиннее. Я думала, что это после того, как в детстве сильно ударился носом. Но на фотографии дальнего родственника я увидела очень похожий нос. Вероятно, что это фамильное.

                ***

       Гриша, Гриша, теперь ты один на портрете, стоящем на полке, и я одна на разрезанной фотографии. А ведь нас фотографировали вместе, чтобы поместить на общую фотографию очередного выпуска студентов…

      Свет души твоей остался с нами.

Неправда, что меня никто не ждет,
В осиротевшей без тебя квартире.
Предметы все, хотя промчался год,
Твои прикосновенья не забыли.

Запечатлелся в стенах голос твой.
Твой облик где-то в зеркалах запрятан.
И до сих пор мне кажется порой,
Что ты меня зовешь, ну, как когда-то.

Остался на ковре тобой примятый след.
Твой запах сохранился на одежде.
Вот только ты не можешь дать ответ,
Когда на зов твой прихожу, как прежде.

Ну, кто мне скажет, что тебя здесь нет.
Я никогда в такое не поверю.
На всем, на всем твой сохранился след.

Вернувшись в дом, я открываю двери….
Твоей души меня встречает свет.

                ***

                Свидание.

Я опять собираюсь на встречу с тобой, на свидание.
Я хочу хоть немного, но рядом с тобою побыть.
Только память подводит, мне надо продумать заранее,
Чтоб потом, как пойду, ничего, ничего не забыть.

Приготовлю я платье, то самое, помнишь, которое
Надевала, когда мы гуляли с тобою под вечер.
Ты меня тогда под любопытными взорами
От невзгод и прохлады спасал, обнимая за плечи.

Ты цветами меня в нашей жизни не очень-то баловал.
Ну и что, я совсем на тебя не в обиде за это.
Где цветы продают, розы выберу огненно-алые
И к тебе я приду с самым нежным, душистым букетом.

Испеку я пирог твой любимый с вареньем из вишен.
Захвачу непременно кусочек на встречу с тобою.
Что ж поделать, когда в нашей жизни так вышло
Мы с тобой проиграли на этот раз в споре с судьбою.

Нам теперь только здесь, только так можно встретиться
В окруженьи крестов и холодных могильных камней.
А вокруг деловитые вороны  тенями мечутся,
Собирая с могил на помин принесенную снедь.

                ***

                Твой памятник.

В холодном камне контуры лица.
Оно таким живым было  когда-то…
Пониже через черточку две даты:
Начала жизни и ее конца.

Горит свеча. Слезой стекает воск.
Колышется чуть-чуть от ветра пламя.
Проходят чередой воспоминанья,
Как будто строя между нами мост.

Возносится над всем гранитный крест.
Его по жизни ты пронес достойно.
Последним сном ты можешь спать спокойно
И наблюдать, как мы живем,
                с небес.


Елена Бездудная.