Прощение. 6 глава

     Застолье дошло до половины, когда охмелев, Евгений вдруг начал говорить. Все напряглись и замолчали.Перебивать  его никто не стал, даже Даша стала более серьёзной, хотя шутила и смеялась, разговаривая с Даниилом.
     - Вам наверное хочется знать, где я был все эти долгие годы... спасибо, что не задавали лишних вопросов и ждали, когда я сам буду готов рассказать всё, что произошло за это время. Только ничего интересного в том нет.
     Помнишь, Андрюха, когда нас, пятерых солдат, послали разведать ущелье, нет ли там душманов и если получится, захватить языка? Так вот... мы подошли уже к этому ущелью и командир приказал мне обогнуть ущелье и посмотреть, нет ли там кого. Я только и успел отойти метров на восемь-десять, когда услышал взрыв гранаты. Осколком меня ранило в ногу, я взвыл от боли и крепко перевязал ногу ремнём выше колена. Ковыляя, хотел уже дойти до своих ребят, когда получил удар по затылку.
     Удар был такой силы, что я потерял сознание. А когда очнулся, я лежал на земле, в пыли, а меня окружили несколько мужиков, душманов. Вокруг, типа маленького селения, глиняные домики, ну как наши сараи, пару деревьев и всё. Они смеялись и что-то говорили на своём языке, показывая на меня. У каждого по автомату, на ремнях привязаны гранаты, с боку ножи. В общем, тогда я первый раз попрощался с жизнью. Но видимо, пока у них не было намерения меня убивать. Не знаю, сколько это продолжалось, но на коне прискакал главарь банды с несколькими всадниками. Сойдя с лошадей, они подошли ближе, тут я подумал, что теперь точно убьют.
     Но то, что случилось потом... я думал, что лучше бы убили... Главарь, подойдя ближе, стал меня о чем-то спрашивать, я по-русски сказал, что ничего не понимаю, тогда один из душманов, знавший наш язык, вызвался переводить. Чёрт! Читая о войне, я и подумать не мог, что и со мной будет такое. Этот переводчик, переводя, задавал вопросы, которые касались наших войск, их численности и  вооружения. Ну я говорил, что мне ничего неизвестно, что я простой солдат, исполняющий приказы командира. О том, как меня били и пытали, говорить не буду, пожалею ваши нервы. Только из-за раны в ноге, я видимо потерял много крови, из-за побоев, я часто терял сознание.
     Ничего от меня не добившись, меня бросили в земляной подвал, накрытый решёткой, да так, что солнце палило, иссушая губы и вызывая галлюцинации. Вечером мне принесли немного воды и хлеба, я был обессилен, но очень голоден, поэтому поел, чтобы силы совсем не покинули меня. На следующий день пришёл тот, который был переводчиком и сказал, чтобы я написал письмо. Мне предложили, что отпустят меня, если за меня дадут выкуп. У меня появилась надежда на спасение, только услышав сумму выкупа, я пал духом. Ни много ни мало, главарь просил двести тысяч долларов! Тогда я подумал, что смерть моя будет моим спасением, потому что таких денег, я отродясь не видел и знал, что за меня никто их не даст. Мне дали два дня срока, чтобы подумать и чтобы я не сдох от голода и жажды, два раза в день приносили хлеб и воду, которую я пил с трудом. Она была мутная и вонючая, но жажда мучила так, что и эта вода казалась газировкой. Тогда я вспоминал нашу воду, такую холодную и чистую, - улыбнувшись впервые за всё время рассказа, Евгений сделал передышку и залпом выпил стопку водки.
     Потом продолжил.
     - Два дня ко мне никто не приходил, только молодой парнишка, который на верёвке спускал мне хлеб и воду. К вечеру третьего дня, пришёл переводчик и принёс мне бумагу и ручку. Бросив их в яму, он сказал, чтобы я написал своим про выкуп. Я настолько обессилел, что с трудом говорил. Нога воспалилась и жутко болела. Но я объяснил ему, что сам я из детского дома и родных у меня нет и что никто за меня выкуп не даст. Тогда тот заорал:
     - Тебе что, жить надоело? Идиот, пиши что-нибудь, хотя бы время выиграешь.
     А я ему спокойно ответил.   
     - Мне всё равно хана. Рана на ноге скоро гангреной обернётся, так что даже если я напишу, это мне не поможет.
     Парень, душман, посмотрел на меня и покачав головой, ушёл. Утром рано меня разбудил удар камнем по лицу, хотя и сна как такового не было, боль в ноге не давала спать. Открыв глаза, я увидел двоих душманов, они открыли клетку и спустив деревянную лестницу, сказали, чтобы я вылезал.
     - Ну всё, теперь меня точно расстреляют... - подумал я.
     Нога не давала двигаться, с усилием я ухватился за лестницу и буквально на руках, карабкаясь, вылез наружу и тут упав, потерял сознание. Видимо меня затащили в дом, потому что я пришёл в себя от дикой боли и закричал. Я лежал на столе, а надо мной, нагнувшись, стоял мужик и обрабатывал рану на ноге. Такую боль, я никогда в жизни не чувствовал, мужик ножом очистил рану и помазал чёрной мазью, потом накрыл рану бумагой и перевязал цветной тряпкой. Я опять потерял сознание, а когда пришёл в себя, то увидел, что лежу на скамейке, в той же комнате. Вокруг никого, попробовал присесть, но взвыв от боли, остался лежать. Так я пролежал до позднего вечера, в комнате была такая темнота, что и своих рук не видно.
     Вдруг в комнате зажгли керосиновую лампу и я увидел, что надо мной стоят несколько человек, среди которых я узнал главаря этой банды. Он ткнул в меня кинжалом, который был в ножнах и что-то сказал. Переводчик стал переводить.
     - Если за тебя некому внести выкуп, будешь работать на нас. Вот нога чуть-чуть поправится и приступишь к работе, - сказал он мне.
     - К моему удивлению, боль в ноге немного прошла, видимо мазь помогла, уж и не знаю, из чего она была сделана. На ночь меня оставили лежать на скамейке и я впервые уснул без боли.
     Утром, я с трудом поднялся и вышел из хижины. Солнце вовсю светило, а во дворе, за деревянным длинным столом, с двух сторон которого стояли такие же скамейки, как та, на которой я спал, сидели мужики, они завтракали. Их обслуживали две женщины, как я понял, жена главаря и дочь, лет пятнадцати. На головах чёрные платки, закрывающие волосы и лоб и одеты они были в серые балахоны. Меня позвали к столу, я отказываться не стал. В чашку мне налили суп из пшеницы и в тарелке дали кусок вареного мяса. Хлеб, видимо, тоже пекли здесь же, круглый, как каравай, он лежал нарезанный прямо на столе. Но когда я сытно поел, меня опять отвели в яму и накрыли яму решёткой.
     Через два дня, меня вызвали на работу. Надо было собирать урожай кукурузы, которая росла на необработанном поле. Затем надо было под палящим солнцем корчевать корни собранной кукурузы. Правда работал я не один и поле было не маленьким. И охранял меня душман, с автоматом в руках. Но теперь мне хоть еду нормальную давали, хотя после работы, когда солнце уходило за горизонт, я должен был опять вернуться в свою яму. А в голове всё время вертелась мысль о побеге.