Тот, кто смотрит из темноты

 Погода ухудшалась. Борис Глушков шёл через перевал. Тучи угрожающе висели прямо над головой, а ветер крепчал с каждой минутой. Двигаться дальше при такой видимости было бы самоубийством. К великой радости Бориса Тимофеевича, сквозь снежную завесу он увидел чёрный провал пещеры. В пещере было на удивление тихо и сухо - удача явно сопутствовала Глушкову. Удобство в данной ситуации было немаловажно: неизвестно, сколько ещё на улице будет бушевать метель. Насчёт пропитания Борис Тимофеевич не беспокоился: провианта в рюкзаке было достаточно.

 До вечера ветер явно не собирался стихать, поэтому Глушков решил осмотреть своё вынужденное жилище. Он находился в небольшой, довольно уютной галерее, от которой в дальнем от входа конце отходил туннель под небольшим углом вниз. Видимо, из-за того, что галерея находилась на возвышении и вода стекала по туннелю, в ней и было так сухо. Глушков подошёл к туннелю и крикнул:"Эй!". Его голос эхом разнёсся по пещере и скрылся где-то далеко впереди, окончательно затихнув. Делать было решительно нечего, и Борис Тимофеевич решил прогуляться по туннелю. Он одел налобный фонарик и двинулся вглубь. Действительно, по туннелю стекала вода и идти приходилось по щиколотку, и при каждом шаге раздавался всплеск, эхом разносившийся по пещере. Впереди послышалось журчание, как будто вода падала с высоты в некий водоём. И правда, Борис Тимофеевич через пару минут вышел в галерею, в середине которой было небольшое озерцо, а в разные стороны отходило 4 туннеля. Правда, один из них был наполовину затоплен, а другой узок настолько, что передвигаться по нему можно было только по-пластунски. Поэтому Глушков считалочкой выбрал правый туннель и пошёл по нему. Он, впрочем сразу начал сужаться и в конце концов упёрся в тупик. Левый оказался длиннее и шире, и от него в нескольких местах отходили ответвления. Борису Тимофеевичу надоело бродить по пещере, и он двинулся обратно к выходу. Поужинав холодными консервами, Глушков лёг спать в дальнем углу сухой галереи.

 Посреди ночи он вскочил от сильнейшего грохота. Глушков сразу закашлялся от пыли, летавшей в воздухе. Придя в себя, он увидел, что выхода больше не было. Долгие годы вода размывала свод пещеры, и вот, после ночной пурги с гор сошёл снег и галерея обрушилась. Борис Тимофеевич бросился к завалу, схватился за камень и попытался убрать его. Бесполезно: глыбы были слишком тяжёлыми.
- Чёрт! - выругался Глушков и изо всех сил пнул камень. Удар отдался сильной болью в ноге, камень же даже не шевельнулся. Борис Тимофеевич сел на булыжник и закрыл лицо руками. Ситуация, казалось, была безвыходной. Скоро обвалившуюся пещеру засыпет снегом, и тогда, даже если Глушкова будут искать, то вряд ли что-то найдут: горы умеют хранить секреты. Единственной призрачной надеждой Бориса Тимофеевича было найти другой выход из пещеры. Призрачной она была оттого, что, во-первых, у пещеры вполне могло не быть других выходов, а во-вторых, пища была сильно ограничена. Её могло не хватить на поиски выхода и дорогу до ближайшего населённого пункта. Минут через двадцать к Глушкову вернулось самообладание, и он решил действовать незамедлительно.

 Проклятая тишина, чередовавшаяся с плеском, давила на уши и вызывала раздражение и злость у Бориса Тимофеевича. Глушков решил пройти по левому туннелю до конца, а потом проверить ответвления. Унять волнение не получалось. Только удавалось немного успокоиться, как волна страха и злости накатывала с новой силой. Из-за нервного напряжения начались глюки: Борису Тимофеевичу казалось, что на него кто-то смотрел, но обернувшись, он вполне ожидаемо видел лишь серый свод пещеры.

 Первый день не дал результатов: туннель оканчивался глубоким провалом в земле, два ответвления оказались тупиковыми. Глушков возвращался к завалу в подавленном настроении. Идя по туннелю, он услышал всплеск. Где-то через минуту всплеск повторился. Как-будто что-то массивное упало в воду.
- Ещё не хватало, чтобы всё тут завалило к чёртовой матери! - подумал Борис Тимофеевич. Дойдя до "лагеря" и перекусив сухарями, Глушков расстелил спальный мешок и заснул. Сквозь сон он слышал плеск и едва слышные звуки:"Шлёп, шлёп, шлёп". И снова плеск, а затем опять тишина. Хотя, может это был просто сон?

 Утром, после скудного завтрака Глушков продолжил обследовать боковые ходы левого туннеля. За ночь он пришёл в себя и успокоился. Борис Тимофеевич понимал, что только спокойно и методично обследуя пещеру, он имеет шансы выбраться. Понимание этого придавало сил. Пленник почти не думал о своём положении, и от этого стало немного легче на душе. Как ни странно, чувство слежки не пропало, даже усилилось. Глушков буквально физически ощущал на себе внимательный, прожигающий насквозь взгляд. От этого становилось не по себе. Очень хотелось обернуться. Иногда Борис Тимофеевич сдерживался, а иногда желание увидеть наблюдателя пересиливало здравый смысл, он оборачивался и видел… ничего. Тёмный свод пещеры, уходящий в бесконечность. Как же хотелось увидеть настоящий солнечный свет, вдохнуть свежий воздух! Но вокруг были лишь однообразные тёмные стены и спёртый воздух, а ещё сырость, периодические всплески и этот мерзкий звук:"Шлёп, шлёп", как-будто кто-то мокрой тряпкой ритмично бил по каменному полу пещеры. Но Глушков терпел. У него просто не было выбора.А всплески и шлепки учащались. Если раньше звуки повторялись раз в несколько часов, то теперь интервал составлял, пожалуй, чуть больше часа. Вернувшись к завалу, Глушков заметил на земле мокрые пятна, но не придал этому значения.
 
 Спалось плохо. Глушков всё думал о том звуке:"Шлёп, шлёп, шлёп". Что-то он ему напоминал. Вдруг Борис Тимофеевич понял, что. Шаги! Как-будто кто-то босыми, мокрыми ногами или ластами ходит по мокрому камню пещеры:"Шлёп, шлёп". Кто-то выныривает из озера, ходит по пещере, а потом ныряет обратно с характерным всплеском и куда-то уплывает. Но кто? Борис Тимофеевич не знал ответа. Вдруг он резко вскочил. Мокрые пятна. Это нечто успело побывать в "лагере", пока Глушкова не было! Борис Тимофеевич подбежал к рюкзаку, достал моток верёвки, нож, консервные банки и всё, что могло издавать звук и соорудил простейшую сигнализацию у входа в галерею. Потом он достал палатку, поставил её ближе к завалу и лёг уже там. Только после этого заснуть, наконец, удалось.

 Обладая той информацией, которой он обладал после ночных размышлений, Борис Тимофеевич с трудом заставил себя переступить импровизированную охранную систему и пойти в сторону того самого несчастного озера. Но разум настойчиво твердил, что таинственное существо - опасность весьма абстрактная, основанная лишь на догадках, а голодная смерть в каменной ловушке - вполне реальная и пугающе близкая. Тем более, оставалось проверить не так много ходов, и, возможно, уже сегодня путь к свободе будет найден. И тогда будь тут хоть десять неизвестных науке монстров - Глушков уже будет вне зоны их досягаемости. Эта мысль воодушевляла.

 Но заряда оптимизма надолго не хватило. В этот раз Глушков не чувствовал на себе взгляд: он абсолютно точно знал, что кто-то пялится на него из темноты. Пару раз он даже замечал боковым зрением пару светящихся глаз у себя за спиной, но стоило обернуться и посветить фонариком - существо растворялось во тьме, словно тень. Тварь явно наглела с каждым днём.

 Борису Тимофеевичу удалось допроверить все ответвления. Увы, тщетно. Оставался последний вариант - узкий лаз в галерее с озером. Если взять только самое необходимое, Глушкову не составило бы труда пролезть там. Но всё это завтра - решил Борис Тимофеевич.

 Фонарик начинал мигать: батарейка только чудом всё ещё продолжала жить. Придя в лагерь, Глушков ужаснулся: его рюкзак был разорван, а вещи раскиданы. Борис Тимофеевич не стал их собирать. У него не осталось сил. Он просто залез в палатку и закутался в спальник.

 Всю ночь Глушков не спал. Сначала существо вылезло из своего проклятого озера. "Шлёп, шлёп" - этот звук сводил с ума. "Шлёп, шлёп" - минута за минутой, час за часом. "Шлёп, шлёп, шлёп…" Потом тварь подошла ко входу в галерею и стала греметь банками. Казалось, она делала это нарочно, будто хотела поиздеваться над загнанной в ловушку жертвой. Тварь словно получала удовольствие от этой игры. Глушков даже сквозь брезент палатки чувствовал этот взгляд, полный торжества и издёвки. Затем тварь затихла. Она явно что-то делала там, снаружи. Наконец, Глушков услышал удаляющиеся шаги и всплеск воды. Пытка закончилась.

 Глушков вылез из палатки и обомлел. Вокруг его палатке, в паре сантиметров, был прочерчен круг чем-то буро-красным, вся провизия была съедена, а на "сигнализации" были подвешены крысы с перекушенным горлом. Одна ещё была жива, вяло шевелила лапками и от этого банки еле слышно позвякивали. Глушков почувствовал подступившую тошноту. Это был последний штрих. Тварь сделала всё, чтобы заставить жертву бояться, чтобы получить максимальное удовольствие от игры со своей добычей. Глушков собрал жалкие остатки воли в кулак и побежал к последнему необследованному туннелю.

 Глушков уже готовился залезть в узкий проход, как вдруг услышал всплеск за спиной. Он резко обернулся, но в этот момент фонарик потух. Пещера погрузилась в абсолютную, непроглядную тьму. Глушков стал судорожно нащупывать в кармане спички. Наконец, он нашёл то, что искал. Быстро чиркнув спичкой, он поднял глаза и увидел лицо твари прямо перед своим. Монстр, бесплотной тенью наблюдавший за Борисом Тимофеевичем все эти дни, наконец предстала перед ним всем своим естеством. Тварь словно хотела полюбоваться результатом своей работы. Пасть её медленно растянулась не то в оскал, не то в ухмылку. В этот миг спичка погасла. Погасла от лёгкого дуновения ветерка, подувшего из узкого лаза…