В. Миллер Зеленые чернила

      Себастьяну Сэмпсону нравилось его имя. Произнесенное, оно звучало внушительно; изображенное на бумаге, выглядело потрясающе, особенно если он выводил буквы «с» широкими и размашистыми и снабжал свою подпись смелым росчерком.
      Себастьяну Сэмпсону нравилось его имя потому, что он нравился себе сам. Да и почему бы нет? В свои 55 лет он считал себя великолепным примером человека, всем обязанного себе самому: с небольшим брюшком, конечно, но зато одетого в лучший костюм консервативного стиля, какой и подобает директору Городского Торгового Банка. Он очень гордился тем, что достиг вершин в своей профессии.
      — В конце концов, — сказал он однажды своему первому вице-директору, — не всякому удается начать с кассира и кончить директором. Кое-кому я, разумеется, отдавил ноги, чтобы добраться сюда; но теперь я здесь, и навсегда.
      И он закончил эту маленькую хвастливую исповедь тем, что поставил еще одну свою причудливую подпись на экземпляре газеты «Уолл-стрит джорнэл».
      В этот вечер, ожидая поезда на пригородном вокзале, Сэмпсон был доволен собою больше обычного. Он только что провел некую выгодную операцию, сулившую немалые прибыли и дальнейшее укрепление его авторитета в глазах вкладчиков.
      Вдруг его взгляд остановился на яркой театральной афише. И тут Сэмпсона снова охватило непреодолимое желание: потребность изобразить свое имя. Он украдкой огляделся. Попутчики стояли, уткнувшись в газеты. Сэмпсон выхватил авторучку и размашисто расписался на верхнем белом поле афиши.
      На следующий день вечером Сэмпсон вернулся к афише, дабы снова вкусить удовлетворение, созерцая свою подпись. Но его улыбка превратилась в гримасу растерянности и досады. Под его подписью кто-то написал крупными зелеными буквами: «ИДИОТ».
      Сэмпсон воспылал гневом на столь наглый постскриптум. Выхватив авторучку, он дал ответный залп: «А ТЫ — СОПЛЯК И ГРЯЗНЫЙ ПАЧКУН».
      Обуреваемый отныне только одной мыслью, Сэмпсон кинулся на следующий день прямо к афише и увидел, что Зеленые Чернила ответили: «КТО БЕГАЕТ ПО ГОРОДУ И РАСПИСЫВАЕТСЯ НА АФИШАХ, У ТОГО НЕСОМНЕННО МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ».
      Сэмпсон весь кипел от гнева, когда писал: «ЗАТО Я НЕ ТРУС, ОТКРОЙСЯ, КТО ТЫ, ЧТОБЫ Я МОГ РАСКВАСИТЬ ТЕБЕ НОС».
      Вернувшись к афише на следующий день, он увидел, что его вызов принят.
      «Я ГОТОВ, — писал Зеленый, — ВОТ АДРЕС: ДОМ 1873 ПО 110-й ВОСТОЧНОЙ УЛИЦЕ, ТРЕТИЙ ЭТАЖ, ВТОРАЯ ДВЕРЬ НАПРАВО. БУДЬТЕ ТАМ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ В ДЕВЯТЬ».
      На другой день в газетах появилось такое сообщение:
      «Опытнейшие полицейские мужи ломают себе головы над загадочным поведением крупного банкира, погибшего вчера вечером в пустом доме № 1873 по 110-й Восточной улице. Покойный — Себастьян Сэмпсон, 55 лет — был директором Городского Торгового Банка. По показанию одного случайного прохожего, он вбежал в дом около девяти часов вечера. Как удалось установить, директор банка взбежал на третий этаж, кинулся в одну из квартир, где рабочие разобрали пол, упал с высоты и разбился насмерть. Полиция в недоумении и ничем не может объяснить причину появления банкира в здании, подлежащем сносу».
      В день похорон Сэмпсона человек, сидевший за директорским столом, сказал:
      — Какой же я рассеянный, я забыл послать соболезнование!
      И первый вице-директор, ставший теперь директором Городского Торгового Банка, как всегда, наполнил свою авторучку зелеными чернилами.
Перевела с английского З. БОБЫРЬ
      Журнал «Вокруг света», № 2, 1980 год

http://mreadz.com/new/index.php?id=371856