психоаналитика

Это мой последний день в Портланде. Допишу по возвращении в Техас. Если вспомню содержание происходящих со мной событий. А пока... надо мной ярко светит солнце. На заросшую серым мхом тропинку падает тень от пролетающих мимо белых голубей .

Я перевожу взгляд чуть в сторону и смотрю на тень, отбрасываемую уже мною. Я смотрю на своё второе я, состоящее из слабостей и недостатков, временами трансформируемых в по настоящему демоническое содержание. Только я этого ещё не знаю. И никогда не узнаю. Разве попаду в толпу себе подобных. Вот тогда уж мы оторвёмся по полной. Тогда весь мир насилья мы разрушим! - тут я просыпаюсь.
«Смысловые галлюцинации на лекции Юнга проявляются в самых странных обстоятельствах», думаю я, шлепая босыми ногами на кухню к банке с огуречным рассолом.

Пять часов до того как.

-“у нескольких моих друзей есть ранчо, но все они живут в городе. И я тоже живу в Далласе. Небоскребы, банки, школы, машины, пробки, кафе, все атрибуты. В Техасе полно свободной земли, я тебе найду там и ранчо с лошадями и коров с навозом», смеётся женщина напротив. Но я вообще то очень люблю реки, как у нас в Сибири. Поэтому особенного восторга не проявляю.
-«рядом есть несколько озёр!» Пытается приободрить меня она, читая мои мысли.

Четыре часа до того как.

- “У Дженис Доплин есть классная песня которая мне всегда нравилась. Со словами :«свобода это другой мир в котором человеку нечего терять».

Я делаю глоток текилы смешанной с апельсиновым соком и думаю, как перевести на английский «нам нечего терять кроме своих оков». В момент, когда я почти вспомнил автора лирики и музыку композиции женщина напротив говорит:
-«я дорожу своей свободой. Я люблю Ее. Можно сказать, что я люблю и страдаю».
Я открываю рот от удивления. Ведь это почти что цитата из Двенадцати Стульев.
-«да,да,» продолжает женщина напротив. « а люди вокруг меня завидуют, забывая что у всякой медали есть обратная сторона. Ты такая интересная женщина! Говорят они мне. Успешная в бизнесе. Свободная в путешествиях. И незамужем. Уау! Ты понимаешь насколько наивными люди? Да они не смогли бы протянуть и дня в моих условиях. Я эмоционально изолирована от всего мира. И сама это ненавижу. Но защитные механизмы сильнее.»

Она замолкает, что-то быстро печатая на своём телефоне. Я не говорю по французски, поэтому отворачиваюсь после первой же попытки подглядеть.
«Я пишу этому чернокожему парню с пляжа», говорит она мне , не отрываясь от процесса. «Ага, есть там один такой. Предлагал встретится до того как он отправится в путешествие по Европе. Единственная причина почему я ему отвечаю это то, что я хочу попросить его привезти мне зимний шарф. Либо из Парижа либо из Флоренции. Единственная причина почему он пишет мне это то, что он хочет засунуть - «ОК!» прерываю я ее монолог песней из забытого прошлого: «Как прекрасен этот мир, посмотри!»

Три часа до того как.
Я и Дэвид друзья. Мы часто пьем с ним водку. Дэвид любит носить банданы и курить сигары в компании красивых женщин. Он живет с женщиной покрытой пирсингом и татуировками.
Поэтому Дэвид время от времени звонит мне с предложением встретиться и выпить водки. И сыграть в бильярд. И выпить водки. Дэвиду 43. Его пассии 29. Но Дэвид всегда по детски искренен, и поэтому где-то подходит ей в сыновья. Их отношения напоминают мне театральное представление.

Два часа до того как
Под моим окном орут кошки. Им хочется в дом, где я только что навел порядок. В дом, где на стенах висят картины а в зале стоят кожаные кресла. Рядом с журнальным столиком. На журнальном столике стоит бутылка с бурбоном. Кошки хотят вот это всё. Кошки очень умные животные. Через какое-то время они орут уже под дверью.

Наверное, зря я вынес им вчера остатки мясной запеканки с картошкой. Ведь теперь кошки думают, что я буду делать это всегда. Наверняка они сидят сейчас под дверью, хихикая на тему «ребята, давайте-ка перестанем ошиваться по помойкам, а лучше дожмем этого фраера. Хватит нам довольствоваться объедками из мусорных баков на парковке».

Час до того как.
Автоответчик на телефоне тревожно мигает красной лампой. Он держит меня в заложниках. Рядом лежит раскрытая книга Карла Густава Юнга по психоаналитике. «Ни одно дерево не достигнет своей кроной небес, если его корни прежде не достигнут подземелий ада». Я люблю его книги.

То как.
«Мой любимый мужчина это Сизиф», говорит женщина напротив. «Он как и я, вечно толкает глыбу в гору, зная что в конце концов тот все равно свалится ему на голову». Я пытаюсь сосредоточиться и не отвлекаться на ерунду.
«И я просто обожаю Икаруса», снова шепчет она. «Ведь он почти прикоснулся к солнцу! А эти его крылья? И плевать он хотел на советчиков. По крайней мере, когда он падал, пылая как факел. Ведь он видел жизнь!»

«Зван или нет, Бог всегда с нами», заканчиваю я день мыслью из прочитанного когда-то произведения Юнга.