Про прекрасное и не очень, коротко...

  В человеке должно быть всё прекрасно, - как любил говаривать наш любимый классик, - и одежда должна быть, а к одежде и мысли соответствующие. Как говорится, и снаружи и внутри…
  Ну, снаружи это нам понятно, глянул на человека, окинул его не вооружённым взглядом, и всё сразу ясно, красив он, или не очень, хороша одёжка, или так себе, как у всех. И уже смело соображаешь, как встречать – очень, или не очень? А если не очень, то на сколько не очень, и ведь с виду одёжка может быть и не очень, тьфу, можно сказать, а не одёжка. Но бренды у одёжки очень и очень, брендовая значит одёжка. Вот бренды, они подлые и вносят коррективу в нашу жизнь, как говорится надо нос по ветру брендов держать. Потому как покажется тебе, что одёжка ого-го какая, то есть красивая, и может даже очень, и ты бросаешься в ноги, пытаешься угодить, а знающий человек, скривИтся и скажет – фи, я бы такое и в туалет не одел, и всё, ты попал в просак. Ты готов в этом наряде идти на приём, а кто-то к унитазу не хочет, так как стыдно, не тот бренд, по понятиям красоты не положено, общество может осудить…
А общество, оно такое, оно может, оно встречает по одёжке, даже в туалете…
А по мне, в туалете главное другое. Там, мой друг, главное, что б твоё нутро прекрасно работало. Больше скажу, что б оно сбалансированно работало. Потому как, поглощать за столом ты можно сто раз распрекрасные продукты, соответствующие твоей одёжке, а системы организма, ну ты понимаешь меня, на что я намекаю, про желудок там, про кишечник, вслух мы не будем произносить, что б, не испортить внешнюю прелесть нашего наряда, будем только подразумевать, так вот, поглощать –то, ты поглощаешь, а системы твоего нутра, в полном разладе, и что тогда?
Ну вот, положим употребил ты на ужин ананасы и рябчиков, сверху отполировал улитками с какого-нибудь Барбадоса, залил всё это каким-нибудь много-летним Шардоне, лизнул чёрной икры из Ирана, зацепил пальцем фуагры из самого Парижу и задумался. Мысли в это момент всякие в твоей голове зашевелились. Вот всё вроде у тебя в жизни удалось, всё хорошо, но только снаружи, с видимой стороны. И встречают тебя по одёжке, то есть хорошо, и провожают тоже соответственно, и восхищаются тобой, и даже завидуют тебе. Ну что делать, не без этого конечно, как же не завидовать, вон, одна фуагра чего стоит, не каждый может себе позволить, а ты можешь. Поэтому пусть завидуют. Но фуагра фуагрой, и улитки тоже, туда же, а вот мысли не такие красивые. И ты это хорошо понимаешь, когда сидишь в неприлично спущенных, хоть и очень брендовых трусах на унитазе, в брендовой косметике и пахнешь, я тебе скажу, ты тоже очень даже дорогими духами, не каждый так может себе позволить. И пусть аромат не особо отличается от запаха в общественном туалете ближайшего гипермаркета, но ты то этого не знаешь, да и по фиг тебе, потому как сидя на дорогом унитазе, думаешь не об этом. Думаешь, как бы тебе, после этой фуагры и других рябчиков, облегчить своё нутро, потому как туда попало, а оттуда не выходит. И не просто не выходит, потому что ещё не дошло до самых низов, а не выходит уже несколько дней, а это раздражает. А когда раздражение достигает определённого накала, то мысли твои, они и так-то не очень приятные, потому как с туалетным душком они, под стать тем духам, становятся вообще чёрными, словно недавно съеденная икра. Какие могут быть мысли у человека, сидящего на унитазе, с выпученными и красными от натуги глазами? Я даже, честное слово, боюсь подумать про эти мысли. А отсюда у человека появляется злость и раздражение. Я вот точно знаю, если человек, всегда по утрам был как человек, а сегодня  злой, то видимо на унитазе ничего не получилось. Глаза вылезли из орбит, лицо страшное и  напряжённо-сосредоточенное, а толку ни какого. Под тобой как было пусто, так пусто и осталось. И ведь, что самое интересное, ты чувствуешь, нет, ты знаешь точно, что там есть, что оно само, можно сказать так и просится наружу, но выйти не может. И ладно бы ты голодал, бывает такое, у кого одёжка не очень, но ты не голодаешь, ты лопаешь от пуза, ты пьёшь в два горла, а вниз ничего не выходит, не падает туда, сколько не тужься. А всё отчего? Правильно. Снаружи ты красив, приятно пахнешь, а нутро твоё никуда не годно, не работает оно, отсюда и мысли про одно, то есть не красивые...
Ну, не совсем, конечно ничего, иногда потуги и приносят некоторый урожай, но глядя на эти мелкие шарики, ты испытываешь разочарование – не то, всё не то, ты же не коза какая, и не баран, и поэтому, хотелось бы более обильного извержения, потому как съедено за эти дни много, а на горА выдано мало. Да и былой лёгкости в теле нету, а тут ещё известный медик по телевизору пугает – мол, это не дело, когда раз в неделю горсть гороха в унитаз, с такой-то жрачки, в унитазе должно быть  ого-го, и каждый день. И тут мысли, надо сказать, чернеют вовсе, и ты хватаешься за любую соломинку, где, что увидишь, и кто, что посоветует…

  И вот, как-то, давным-давно, когда по телевизору ещё совсем не крутили рекламу, когда газету в туалете не только читали, но ещё и мяли как следует, перед тем как использовать, пришла к нам в гости одна хорошая знакомая. Ну, раньше, как было – гость на пороге, хозяева рады, что в печи, на стол мечи. Так и делали, и, не важно было, званный он гость, или не званный, лучше он татарина или хуже, в расчёт не брали, стол накрывали и…
А где самые интересные разговоры, а? Правильно, только за столом, когда под соточку, да ни одну, когда под хорошую закуску, когда торопиться ни куда не надо, когда можно говорить и говорить, когда можно вывернуть душу наизнанку, когда можно рассказать о самом наболевшем, о самом для тебя важном…
Мы уже наеденные, слегка не трезвые, и очень довольные жизнью, сидим за столом, и делимся своим самым сокровенным:
- Представляете, - говорит она, - неделю в туалет сходить не могу, сижу как дура на унитазе, дуюсь, что есть силы, аж глаза вылезают из орбит, а толку нет…
- Неее, - пьяно улыбаюсь я, - так дело не пойдёт, надо обязательно себя пересилить, что бы, - я сжал кулак и потряс им, - что бы, уууух, да побольше…
- Да я и так пытаюсь, что есть силы, что бы уууух, а оно пшииик и всё…
- И что, совсем ничего? - участливо спрашиваю я, - что, даже чуть-чуть?
- Даже ни чуть, - мотает она головой, - ну ни грамм…
- Только пшик?
- Только пшик… - улыбается она.
- Интересно, - пьяно смеюсь я,  - это очень интересно, главное забавно. Но неделю, - и уже помрачнев спрашиваю, - целую неделю, а ты не обманываешь? Так не бывает, что б туда заходило, а оттуда ни-ни…
- Эээ, жена, сюда иди, - зову я супругу, - иди скорей, здесь чудеса рассказывают. Ты представляешь, неделю… и ни-ни, ни грамм…
- Что ни-ни?
- В туалет ни-ни, чудеса, это ж лопнуть можно… Это ж сколько в тебе этого, как его по научному, гуана?
- Иди отсюда болтун, - толкает меня жена, - сама грешу этим…
- Что что что, я не понял, с кем это ты грешишь, признавайся жена, сейчас же…
- Иди отсюда баламут, с унитазом грешу…
- Аааа, ну вас…
  А теперь короче. Это сейчас запор считается не большой проблемой. По телевизору не переставая крутят рекламу разного рода новомодных снадобий от этого, только успевай записывать: микролаксы, дюфолаксы, регулаксы, а для тех, кто ищет чего по проще, есть старый добрый, много раз испытанный сенаде. А тогда, когда мы газету мяли в туалете, такого изобилия не было. Был брикетированный лист сенны. И всё очень просто, два дня не ходишь в туалет, пора его заваривать. Отламываешь от брикета один квадратик пресованной травы, заливаешь кипятком, настаиваешь двадцать минут и зелье готово. Выпиваешь на ночь столовую ложку отвара, а утром, под гимн Советского Союза и с радостной улыбкой на лице шагаешь в туалет, и думать ни о чём не надо. Пользы мало, но проку много, всё что съел и что не хочет выходить – вылетает со свистом…
И вот, моя сердобольная жена щедро отломила два квадратика и протянула нашей знакомой.
- Бери, пользуйся…
Неделю спустя, в следующую пятницу, по пути с работы, мы заходим к ней на огонёк. Опять та же картина, гость на пороге… ну ты помнишь, а потом самые интересные и сокровенные беседы:
- А ты знаешь…
- А ты помнишь…
И много смеха и задорного веселья…
И естественно всплывает тот самый вопрос:
- Ну как, тебе помогло?
- Ха-хааа, что было…
У нас глаза по пятаку, что же может быть, кроме того, что должно быть?
- Пришла я домой, - начала она свой рассказ, - заварила, как ты и сказала один квадратик на чашку, подождала, отжала, остудила, и выпила одну столовую ложку вашего зелья. Потом постояла, подумала и решила, что одна ложка отвара – это совсем ничего, ведь в туалет-то неделю не ходила. А неделя, это ого-го, это тебе не два дня, это целых семь дней, и поэтому я выпила всю чашку...
- Сколько? – уставилась на неё моя супруга, - всю чашку?
- Ага, маханула всю чашку, и пошла спать, думаю себе, если завтра не поможет, есть ещё кружка Эйсмарха, уж она-то точно должна помочь, но это на самый крайний случай…
- И?
- Ночью, чувствую, что-то не то в моём организме творится, что-то пытается взорвать меня, я бегом в туалет. Только взгромоздилась, а тут в кишках мне как даст, как даст изнутри. Ну, - думаю, -  всё, опять  рожаю, даже немного струхнула, но, знаешь, внутри определённо, кто-то шевелился, это точно, этого никогда не забудешь. Я, значит, сжала зубы и вся как есть, что есть силы напряглась, ну думаю – это есть мой последний и решительный бой, дальше отступать некуда, сижу значит, дуюсь, силы уходят, жёлтые круги поплыли перед глазами, вот оно чувствую, просится наружу,  упирается, а выйти не может, ну точно рожаю, но опыт-то не пропьёшь, как заору в голос, или пан или пропал, с трудом, с криками, но родила…
- Фуууу, -  думаю, - надо дух перевести, и только хотела приподняться, глянуть, что я там, такое страшное народила, как у меня в животе опять, каааак, резанёт, словно ножом, ну думаю – теперь точно мне хана, только помню, как согнулась пополам, и круги, и всё…
- Ну и… - я аж сглотнул слюну, - что всё?
- Сознание потеряла…
- Ни хрена ж себе, и что?
- Очнулась, лежу около унитаза, и всё вокруг забрызгано, будто поливали из шланга…
- А чем ты поливала? – не удержался я, что б, не позубоскалить.
- Да ну тебя, тем и поливала, что открыто было…
 - Что, прям так и валялась?
- Ага…
- Представляю, ты валяешься, а сзади дерьмо брызжет, как из пожарного шланга – на три метра против ветра…
- Аха-ха-ха, тридцать три струи, не считая мелких брызг…
- Аха-ха-ха, точно - брызги шампанского...
Смеялись мы долго и весело, такого даже нарочно не придумаешь, Петросян отдыхает…
- А ты, это, что родила-то, - сквозь смех спросил я.
- Да два бильярдных шара, круглые и здоровые….
- Аха-ха-ха, вот это родила, вот это заглушки, два бильярдных  шара…- ржали до слёз…
Но в принципе классик был прав, в человеке всё должно быть прекрасно, и снаружи и внутри. А если снаружи ты весь в шоколаде, а внутри полон дерьма, то тогда лучше молчи, а то вдруг не удержишь, и тогда твоё дерьмо зальёт всё вокруг, что даже бренды не помогут, и  провожать будут, отнюдь не по одёжке…
Ну, вот и всё мой друг, где самые приятные разговоры мы теперь знаем. А вот скажи, где самые приятные мысли приходят в голову?
Правильно, только там...