Нам прошлое стучится в души

      НАМ ПРОШЛОЕ СТУЧИТСЯ В ДУШИ
Мы  идем, скорее, бредем  с со своим старым приятелем, по городу нашей юности  Магадану, похорошевшему, позеленевшему и ставшему каком-то другим.  Даже тротуары вымощены совсем другой плиткой. Не то что раньше, бетонные  шестиугольные  плиты- наступишь на него, а из-под него фонтан грязи..
- И все-то подмечают наши постаревшие…. Молчи и любуйся красотами. Так нет же…. Так и лезет из тебя это, а вот раньше, а вот было в наше время, а вот здесь стояло здание- Шепелявит он мне.
 И незаметно прошли улицу Гагарина, вдоль забора игровых площадок парка, миновали здание телецентра, мимолетом окинув нашу Эйфелеву башню…
Она стоит уже давно и никаких нареканий с нашей стороны в ее адрес не возникло.  Красавица!  Да, давно она появилась, и вспоминать не хочется. Прошли ее траверзом, вышли на ул. Ленина и дифелируем по красивой и разноцветной брусчатке тротуара, поглядывая на горизонт в районе четвертого километра, где ранее стояла макаронная фабрика, но туда далеко. Да и не собирались мы шествовать туда. Вид, ну очень красивый! А справа на аллеях зелень, скамеечки стоят из реек деревянных на  бетонных блоках, так и хочется зайти и посидеть.
И мы, не говоря ни слова, сворачиваем вправо и на скамейку. Уютно так устроились  Красиво, тепло. Ну, прямо Сан-Франциско на колымской земле, правда, в отдельно взятом месте.
А как чудно смотрится  часовня Георгия Победоносца с его нездешними обводами и куполом, устремленным вверх,  со свечкой горящей внутри. Он красиво вписывается в заросли зеленой ольхи, буйно раскинувшей ветви в это мокрое лето.
-А где же стояло кафе? Здесь же, где-то стояло одноэтажное деревянное здание с ажурными большими окнами?
-Да, где-то  здесь- и мы заерзали задами по скамейке, пытаясь точнее определить местоположение этого столь примечательного в то время кафе, позднее превратившегося в ресторан »Северный», гудевший вечерами джазовым оркестром, а по субботам и воскресеньям, очередями в вестибюле,  длинной лентой спускавшейся по высокому деревянному крыльцу на самый тротуар.. Уж так велика была его популярность среди магаданцев
-Да, тут  Примерно где-то.
-Да. Где-то здесь- и мы оба погрузились в сладкую истому воспоминаний, таких далеких и близких. Уж тогда точно не было ни церквей, ни часовен, ни уютных скамеек в аллеях.  Да и самих  аллей не было.
Да, вот здесь, справа от входа в парк, на пригорке, стояло деревянное двухэтажное здание, с различными услугами населению. Я там фотографию делал и стригся даже. А потом посадили кого-то из них, фото видишь–ли ты делали порнографические. Своеобразный дом быта. Это уже потом сделали настоящий дом быта на спуске в Нагаево, рядом со школой  номер три.
А выше этого деревянного дома быта, стояло одноэтажное деревянное здание под названием, кафе „ЛЕТО“, с двориком и сарайчиками, сбитых из досок. В  них хранились  ящики
из-под бутылок,  дубовые бочки из-под пива, дрова и прочая рухлядь,  так необходимая по хозяйству. В одой из таких пристроек стояла бочка с пивом на разлив, на двух резиновых колесах с  металлическим водилом, за которое  привозили  или увозили ее на пивзавод, в зависимости от наполнения содержимым .
 Крыльцо, в парадный вход со стороны ул. Ленина, было  высоким  с деревянными голубыми перилами и смотрелось  довольно солидно. Козырек над крыльцом поддерживался двумя резными деревянными столбами. Само крыльцо, часто становилось причиной падений и даже переломов у посетителей, после обильного возлияния. Здание выглядело легким, воздушным, со скромной  вывеской « Лето» кафе.  Днем детям пирожное, квас и мороженное, а начиная с  20 00 часов, горячие блюда, притом приличного  качества и, не мене горячие спиртные напитки. Особенно это заведение пользовалось большой популярностью среди летного состава и золотишников.
Так и процветало это хитрое заведение и все были премного довольны.
С этим кафе у меня были связаны и не совсем обычные воспоминания. Скорее комические, нежели трагические.
Это замечательное заведение отучило меня от одного из самых приятных, когда-то ощущений, употребления заварного пирожного.
А было это так. В то далекое время я учился в Горно- геологическом техникуме, довольно престижном, в то время, учебном  заведении, здания которого, расположены  в разных местах города. Основное на пересечении улиц  Парковой и  К Маркса.. Как раз напротив  Дальстрой проекта. Здание довольно красивое, с прекрасными аудиториями с дубовым паркетом и, самое главное, изумительным преподавательским составом. Даже сейчас,  оно смотрится, довольно, прилично . По современному.  Второе здание,  или как его называли, клуб Островского, было деревянным и пучеглазым,  из- за больших окон, во всю сферическую стену с южной стороны. Стояло  оно во дворе современного загса. Там располагался спорт зал и другие комнаты,  в которых изучали радиодело и другие кружки.  Был даже парашютный кружок, в котором преподавал Борис Яковлевич Баранов, профессиональный парашютист с  а.п 13 км. Его квартир была в старом двух этажном доме, точно на месте магазина «Юбилейный» В дневное время, когда все были на работе, дом вспыхнул и сгорел дотла. В нем сгорел его сын, шести месяцев от роду и его няня, старенькая бабуля. Обнаружили их уже после пожара….
И третий корпус,  кирпичное двух этажное  приземистое здание, напротив ресторана Магадан.
Преподавательский состав по большей части состоял из бывших репрессированных  преподавателей из Московских, Ленинградских и других вузов страны. Отсидев положенный срок и получая поражение в правах  в придачу, путевку на поселение, они с удовольствием преподавали, отдавая свои знания нам…. Не хочется и говорить, кому… (Конечно оболтусам от сохи, здесь точнее будет говорить, от яранги)
 Техникум был на хорошем счету, а распределение  после окончания было по всему Советскому Союзу.
У студентов была  даже своя  форма, но потом из-за чрезмерных расходов ее отменили. Была и  своя столовая, потом из нее сделали ресторан Астра и, возле нее по улице Горького и Парковой свои общежития, с комнатами на четыре и менее человек. Эти здания стоят и сейчас, только на них сверху прилепили по два этажа.
 А если учесть, что при хорошей успеваемости, выдавалась и приличная стипендия, на которую можно было покупать талоны в столовую, завтрак и обед. То жить вполне можно..
Но, как всегда, студенты где-либо подрабатывали. Выбирали теплые места, столовые, рестораны, детские сады, и разные кафешки и устраивались сторожами. И я, как и мои однокашники, 40 процентов в группе было после армии, решил заработать на одежду..т к ходил в керзовых сапогах и солдатских брюках, да куртка-  вельветка. Но всему свое время и оно неотвратимо наступило, извещая окружающих необыкновенной потертостью и ветхостью. И после консультации с работающими сокурсниками, направился в отдел кадров охраны подобных заведений.
Встретили довольно любезно, расспросили и, судя по всему моя худоба, ветхая одежда, сыграли свою роль. Меня попросили оставить заявление и ждать сообщения. И, примерно через месяц, я был принят на работу, охранять  гос имущество. А после небольших наставлений, инструктажа на официальном языке, я вышел первый раз на работу, на охрану этого самого кафе « ЛЕТО»  к 10 00 вечера.
 Я никогда, ранее, не был в заведениях подобного типа, по причине отсутствия денег, тем более в вечернее время…
Я торжественно вышагивал по алле парка в приподнятом настроении, под грохот духового оркестра на танцплощадке, расположенной в парке, напротив , этого самого кафе, раздирающего темную осеннюю ночь.
Я приблизился к ней,  круглый,  деревянный помост, завернутый в сетку-рабицу, по перметру, с двумя входами- выходами, по бокам, которых стояли контролеры и дружинники, с красными повязками   на руках. Внутри , как селедки в бочке полно танцующих. И все это по  окружности,  за сеткой,  стояла толпа зевак всех возрастных оттенков, от детей до людей пожилого возраста, любителей зрелищ таких редких в те годы
 Закончился танец, и танцующие, как по команде разделились на две группы, мужчины  и женщины по отдельности. Лишь не большая часть осталась вместе, а некоторые прямо там где и танцевали…
 Я постоял, окидывая завистливым взглядом счастливых танцующих и медленно, как на заклание поплелся в кафе, до которого и было-то метров  пятьдесят..
 Огороженное со стороны парка высокой оградой,  в ночное время представляло небольшую крепость из рассказов Фенимора  Купера и мне предстояло взять ее приступом.
 Я отвернул вправо,  вышел через главные ворота парка, и повернул налево , пошел по тротуару к  кафе.
Буквально через две, три минуты, я поднялся по деревянному крыльцу и толкнул половинку дверей  и очутился внутри заведения, где играл эстрадный оркестр.
-Куда? Уже закрыто-  ринулся на меня усатый мужчина в униформе.
-Да, я…
-Ничего не знаю-  гремел швейцар  выдавливая меня животом в только что так гостеприимно принявшую меня дверь
-Да, я сторожить пришел-  наконец изрек я
-Как сторож?- Сбавляя обороты и критически, оглядывая меня-
-Да, я здесь работаю. И сегодня пришел первый раз
 Он несколько успокоился
-Пойду, доложу завпроизводством, а то она уже беспокоилась. Ты смотри тут,- не то пригрозил, не то попросил он присмотреть за гардеробом
А вскоре швейцар и миловидная женщина появились из зала, и уже вдвоем , более детально разглядывали меня.
-Ну, вот и хорошо.  А, я уж начала волноваться. Кушать хочешь?.  Да, что я спрашиваю. Пошли на кухню.
И я шел за ней по залу меж столиков, заполненных молодыми и пожилыми, красивыми и откровенно открытыми посетительницами, которые выпили  и съели все, что только можно и ожидали последние сто грамм,  пачку сигарет и счет. Заказы уже не принимали.
Прошли через тяжелые занавеси гардин, отделяющие зал от кухни и  оказались среди поваров, вокруг большой электро печи, квадратной формы, с  множеством дюралевых кастрюль, разной величины и чугунных сковородок. Эту большую печь по периметру окружали столы с деревянными и дюралевыми столешницами. На стенах висели черпаки и   различные приспособления,  для колдовства над различными закусками.
Повара во всем белом, от  худеньких, как тростиночка, до полных, потерявших красоту и форму, которые весело щебетали, обсуждая очередную жертву, новоявленную вдову, которая тайком вытирала передником редкие слезы и вяло оправдывалась
-Да, кто же знал, что он такой паразит.
-Валюша-  проворковала моя сопровождающая- Ну, ка накорми нашего нового сторожа, а то он до утра не выдержит и помрет. А мне потом отвечай – и, засмеявшись, исчезла в зале
 Валюша, посмотрела на меня так не очень любезно. Взяла половник со стены и запустила  в  бачек . В левой руке уже была тарелка под первое и единым движением правой, высыпала содержимое- полная с верхом тарелка- мясо  с картофелем и протянула мне
-Ешь. Мало будет, еще добавлю
Я смотрел на это богатство и душа ликовала. Я ведь год, практически без ужина, только чай с хлебом и был счастлив. И съел все, но от добавки отказался-  мне просто было неудобно.  Да и повышенное внимание , жалостливое участие со стороны женщин, играло свое значение
-Чай? Кофе
-Чай. Если можно?- Лепетал я
-Да. Конечно можно. И я пил чай, с какой-то сладкой штуковиной, с хрустящей оболочкой, облитой шоколадом, с  мягкой начинкой внутри.
Я никогда подобное не ел и впервые понял- какое бывает счастье.  Я просто стал обладателем счастья, о котором и не догадывался, как оно может выглядеть.
На самом деле, немного внимания, заботы, вкусная еда… Да, это оно и мне хотелось ощущать его еще и еще.  И я попросил еще чаю и это лакомство, которое и не знал, как оно называется.
Но Валюша пришла мне на помощь
-Еще пирожного
-Да
И на чистом блюдечке уже лежало  второе волшебство.   Уж  я теперь никогда не  забуду названия этой вкуснятины.
А зал уже почти был пуст. Музыканты покидали небольшую сцену, укладывая инструменты в  раскрытые  футляры с  красными  ложами, да двое мужчин через  зал тянули третьего отяжелевшего. И лишь черного цвета пиано, фабрики  Красный пролетарий  матово, играло отражениями люстр в лакированной поверхности( отсвечивало люстры висевшие на потолке зала)
-Покушал? Ну, вот и хорошо. А теперь пойдем , я покажу тебе, что ты будешь охранять
И я как привязанный пошел за ней
-Тут вот, гарманжа. Она опечатана. Мой кабинет без печати. Здесь ничего ценного нет. А вот во дворе- она толкнула двери во двор-  Во дворе в этих бочках пиво, могут залезть через забор. Так что посматривай
 И попрощавшись, она легко упорхнула за дверь. Через несколько минут помещение , наполненное людьми и музыкой, опустело и сиротливо освещалось дежурным освещением. Я ходил, по- этому опустевшему зданию, заглядывая во все уголки. Лишь музыка духового оркестра на танц площадке  врывалась в мое убежище на ночь. Мне даже , казалось, играть стали значительно громче и лишь потом пришла разгадка этого. Просто звуковые волны резонировали в  пустом деревянном здании.  Да,  убежище. Закрывшись на запоры, я просто не представлял, как я буду защищать, доверенное мне от грабителей.
 Только я дошел да середины зала, со своими размышлениями и, не успев, как следует провести осмотр,  раздался стук в запертые двери.
Кто же там может быть, только и подумал я и бросился к дверям
-Кто там?
- Кондитеры-  последовал глухой ответ
-Какие кондитеры?- тянул я время.
-Настоящие. Которые работают здесь. А ты кто?
-Я сторож
-Новенький – не унимались за дверью
-Да. Новенький
-Ну, давай открывай, чего тянешь
- Да мне же про вас никто и ничего не говорил.

-Ну, не хочешь, не открывай. Тогда сорвешь выпечку.  Тебе и влетит, а  то и выгонят
Да это слишком веский аргумент, а мне очень не хотелось покидать это теплое место, так и не начав работать. И я скрепя зубы , открыл засов- на крыльце стояли двое мужчин: один маленький, плюгавенький, постоянно шмыгал носом и вытирал нависшую на носу каплю, которую было хорошо видно в свете лампочки, горевшей на д входом. Он вытирал ее тыльной стороной ладони  правой руки и, потом прятал ее в карман пиджака, словно там вытирая  о подкладку.. На лице его блуждала какая-то виноватая улыбка. На худой голове его несуразно висел картуз.. Одно плечо его было ниже другого и на всем этом висел пиджак, застегнутый на одну пуговицу…Его серые брюки морщинились в коленках и нависали на потерявшие черный цвет, башмаки
  Второй был выше первого на голову. Был крепок и широк в кости. Светлая рубашка была чиста, мощные плечи облегал темный пиджак на две пуговицы, не застегнут. Брюки того же цвета, что и пиджак, хорошо подогнаны и держались на ремне и широких подтяжках. На ногах ботинки даже очень большого размера, блестели от свежего крема. Шея упиралась в крупную голову с массивной челюстью. Был без головного убора , светлые волосы со стрижкой под бобрик.
На лице выделялись глаза, спокойные и оценивающие. Нос, для его лица, был явно мал и курнос. Какое-то мгновение, мы смотрели друг на друга, словно определяя степень доверия,  и мне  осталось одно, отступить в сторону, освободив дверной проем.
Большой переступил порог, за ним маленький,  припадая на левую ногу и постоянно вытирая  нависшую на носу каплю..
Они прошли в раздевалку. Переоделись в рабочее, сверху накинули белые халаты и вышли. Большой подошел к  гарманже и сорвал печать.  Я что-то  пытался сказать. Он посмотрел на меня снисходительным  взглядом.
-Не боись. Иначе, где же мы будем работать?
Да черт с ними, подумал я. Что я смогу поделать. И так плохо и так нехорошо и… пошел в зал, заканчивать осмотр владений.
Примерно через час, я вышел во двор, туда, где стояли бочки с пивом, и услышал, как на танцплощадке объявили последний танец и грянул оркестр.  Я стоял во дворе и вдыхал густой ночной воздух, сохранивший тепло жаркого дня. Такие дни очень редко бывают даже летней порой. А тут осень… Теплынь.  И тишина, которую можно было ощущать только в перерывах между танцами. Такое бывает обычно перед  ненастьем.  Наверняка завтра задует, а может быть и  под утро.
-Ну что!  Может, пивка попьем??
Я вздрогнул-за моей спиной стоял тот, здоровый, с руками в муке и так же с удовольствием вдыхал теплый воздух и вслушивался в звуки оркестра
-Как это , пивка?- Только и нашелся, что спросить или ответить ему
-А так. Да ты не бойся. Они же не опломбированы
-Но, я же расписался- Мямлил я
Он только махнул своей массивной рукой- Мол все будет хорошо.
В разговоре этого большого человека чувствовалось что-то такое, что я толком и понять не мог . Но, говорил он и строил речь довольно четко и, я бы сказал, очень грамотно, но у меня сложилось  впечатление, или ощущени, что перед тем как сказать фразу он подбирал слова, выстраивая предложение. Ведь обычно говорящий человек не задумывается- речь льется свободно без остановок. Но, возможно мне это только кажется…
-Володька – закричал он внутрь. Тут же плюгавый выглянул в двери, так же перепачканный мукой и так же постоянно вытирающий свой нос тыльной стороной  ладони  и вытирающий руку  о белый фартук, проводя от пояса вниз к колену
--Я говорю, пивка не мешало бы попить- продолжил громила.
Плюгавый  скрылся в гарманже  и вышел с эмалированным  ведром по направлению к бочкам с пивом. Подойдя, поставил ведро на землю и попытался вытащить деревянную пробку из бочки. Но сил его явно не хватало
-Топор возьми- изрек громила.
Володя прошкандыбал внутрь и вскоре вышел с топором. Громила занял исходную позицию в дверном проеме,  подперев плечом дверной косяк.
В это время закончилась музыка и народ, с шумом и смехом ,  повалил из парка.  Смех, возбужденный разговор, уговоры девушек-все это плыло в необыкновенно теплой магаданской ночи, над городом, над деревьями, над всем тем, что жило в этом, не похожем ни на один город Союза
А Володя уже подошел к бочке, поднял ведро, засуетился и наклонившись над пробкой слегка, даже не ударил, а едва приложился  обухом топора к днищу… И тут же с громким хлопком, почти выстрелом,  вылетела пробка , и в небо ударил фонтан перегретого пива выше крыши кафе.
Пробка, при своем полете, крепко вмазала  по  зубам Владимира и тот,  громко вскрикнув, бросил ведро и топор, закрыл рот двумя руками. Мы сначала обалдели, а потом вместе со здоровяком, согнулись пополам схватившись за животы, от смеха.. А за забором , в проходившей мимо толпе, раздались возгласы.
-Смотрите. Трубу прорвало. И никого нет…
-Да, да . Хлещет, будь здоров.
 Тут уж здоровяк быстро среагировал и закричал сквозь смех, давивший его
-Закрывай бочку, а то все вытечет
И Володя, не смотря на разбитый рот, бросился на пивной фонтан грудью и  руками , пытаясь  закрыть горловину. Но пиво хлестало его по лицу, по груди, прорываясь сквозь сцепленные пальцы, до тех пор, пока не уменьшился напор его и  запасы.. А вскоре оно сникло и успокоилось, а  он стоял и прикрывал горловину, словно боясь, что оно, взыграет и  снова вырвется наружу.
А  здоровяк грохотал, изредка поглядывая на разбитую морду Володи , растерянные глаза  и мокрую с головы до пят одежду
-Да все уже грохотал громила. Отходи от бочки.
И Вова отошел. Потом  прохромал  внутрь кафе, закрыв руками разбитый рот, оставляя на полу мокрый пивной след.
-Да, ты руки-то убери- грохотал здоровяк- И Вова убрал их,- из разбитых губ текла  кровь на подбородок и вниз на белую куртку.
 Жалко, но смех душил нас. Потом Вова пожевал разбитым ртом пошевелил губами и нагнувшись, выплюнул на раскрытую ладонь четыре выбитых зуба. И снова мы схватились за животы уже не смеясь а икая.
-Н ладно-сказал не то приказал здоровяк- Ты пива-то набери.
И Вова опять, ни слова не говоря, похромал к бочке, прихватив откуда-то резиновый шланг. Просунул один конец в бочку, другой в разбитый рот, Выдохнул в шланг  воздух, а потом энергично  всосал  в себя несколько раз и, резко наклонил шланг в ведро, стоящее на земле у бочки.. Но первая попытка не удалась и, повторив все сначала, пиво потекло в ведро ровной струей. Володя отвернулся и сплюнул кровавое содержимое, накопившееся во рту
 Я уже успокоился, а здоровяк, время от времени, вслипывал от смеха
Вскоре наполненное ведро перекочевало в зал, за один из столиков с белой скатертью. Появилась сухая рыба и три пивные кружки. Я же пить отказался, да и не пил я вовсе. А вскоре Володя уже смеялся, болезненно чмокая разбитыми губами, под  неумолкающий грохот здоровяка
-Ты не бойся. Просто скажешь, что пробку вырвало. Ты же сам видел, какая жара стояла. А бочки не прикрытые под солнцем стояли.- И тут же. –А,  ты иди, переоденься- это уже Владимиру.- Там в раздевалке найдешь , что одеть. Да пора за дело, а то до утра не успеем.
И тот послушно  похромал в раздевалку и через некоторое время появился в одежде не по росту и снова за стол, за пиво, поддерживая разговор только кивком  головы,  да жалкой улыбкой побитого маленького человечка.
За разговором я и забыл, что нахожусь при исполнении, вскочил и сделал круг, осматривая окна, замки и злополучное пиво во дворе, невольно улыбаясь при воспоминании о Володе. Когда пришел в зал, за столом уже никого не было Стол прибран и ни каких пивных следов. Я поискал их и нашел в гарманже, где они попеременно руками взбивали крем б большой чугунной ванне.
 Особенно впечатлил работой Володя. Он постоянно смахивал жидкость на кончике носа тыльной стороной ладони и месил, месил…
Я стоял и смотрел на эту почти механическую работу, а  он, иногда не успевал  за своей  каплей  на носу и кровью,  сочившейся из разбитых губ и … все это падало в крем, красивый, сочный и сладкий.
И я понял, что ,не смотря на мое полуголодное существование уже никогда это пирожное кушать не буду….
В очередной перекур кондитеров, большой вышел в зал и уселся  за столик напротив меня
 Он смотрел на меня  пристальным  взглядом, словно решая, говорить со мной и не стоит
-Ты комсомолец?
-Да, конечно. У нас все комсомольцы
-Ну и что ты сделал такого комсомольского?
-Да, по правде и ничего. Возможно в будущем. А пока учусь
Он смотрел на меня тяжелым взглядом , не то опьяневшим от пива, не то таков от природы. Но мне стало довольно неуютно,  за столом один на один с ним
-Ох и  давил я этих самых комсамошек…
-Как это давил- для меня это было полнейшей неожиданностью , чтобы человек вот так в открытую расписался в убийствах. Но самое главное, я безоговорочно верил ему.
-А вот так-  он вскинул   вперед над столом  свои сильные руки  и сжал пальцы вместе, сильно до хруста.
-Ты думаешь Сталин лучше Гитлера? Ошибаешься, Гитлер дал своей нации, своему народу то, что он хотел, то о чем мы могли только мечтать. Да! Весь мир был против нас, и мы проиграли, но все еще впереди. Ты еще молод, не все знаешь. Повзрослеешь, поймешь цену, которую заплатил твой народ  и ужаснешься. Пока ваша верхушка у власти и дальше будет уничтожаться этот народ. Сменятся только методы и способы.
Да я был эсесовец и останусь им до конца. Я отсидел, вышел на волю. Мне осталось ровно год, и я уеду в Германию. А ты будешь гнить здесь со своим комсомолом, колхозами и лагерями…
Он  встал так, что стул отлетел метра на два. Он схватил его за спинку,  поставил на место и ушел, оставив меня в оцепенении
Сколько я так сидел, пережевывая услышанное, но чем больше сидел , тем менее придавал его словам внимания. Потом поднялся и пошел по залу.

 Привалился, где-то в  глубине зала  в уютном кресле , с цветастой обивкой и пропал в сне молодого, сытого человека.
-Ну, что. Охрана. Вставай. Пойдем пить чай. Да,, нам пора домой.
 На дворе уже было серое утро, которое заглядывало в просторные окна кафе. Володька, уже переодетый в свою высохшую одежду, выглядел вполне сносно, лишь его разбитые и подсохшие за ночь губы сочились сукровицей. Он молча принес чайник, стаканы, а потом  тарелку с горкой заварных пирожных
-Попробуй, какую красоту мы делаем-  проговорил здоровяк. Взял пирожное, и  половина его оказалась во рту
-Это то, что вы делали сегодня ночью?
-Да, это то, ради чего приходим сюда каждую ночь. Ешь
Но я не мог это есть.  Воспоминание ночи, даже подумать об этом… Согнутая фигура Володи, его нос и сочащиеся кровью губы, стояли перед глазами так ярко и сочно, что я наотрез отказался.
И отказывался есть, именно этот вид пирожного, многие годы.  Просто воспоминания при виде их,  заглушали самый сильный голод  и были так ярки и сочны, что не стирались из памяти многие годы…
-Ну, что ты, уснул.- толкнул я своего приятеля - Пошкандыбали,  а то моя опять будет шипеть.  Скажет, куда пропали? Опять побежит искать. Всегда говорит, уж не случилось ли чего. А что кроме смерти может случится?  Уже ничего. Думаю,  я правильно говорю.
Мы тяжело поднялись со скамейки и действительно, пошкандыбали  по улице наших воспоминаний.
                Магадан- Ярославский  Повторно 13 10 15 год