Декабристы и прикосновенные к ним ч. 6

Первыми в начале 1827 г. в Нерчинские рудники приехали: Е.И. Трубецкая, М.Н. Волконская, А. Г. Муравьева. В конце 1827-31 гг. - А.И. Давыдова, А.В. Ентальцева, Е.П. Нарышкина, А.В. Розен, Н.Д. Фонвизина, М.К. Юшневская, а также П. Гебль (П.Е. Анненкова) и К.Ле-Дантю (К.П. Ивашева). Их было 11, совершивших подвиг. Последовав в сибирскую ссылку за мужьями - "первенцами русской свободы", они поддерживали их, не давали сломиться. Они были окутаны какой-то поэтической дымкой и среди них царил особый культ высокой благородной дружбы. «Какие мы героини? Это поэты сделали из нас героинь, а мы просто поехали за нашими мужьями» - так считала А.И. Давыдова.

ВОССТАНИЕ ДЕКАБРИСТОВ НА СЕНАТСКОЙ ПЛОЩАДИ. ПРИЧИНЫ ПОРАЖЕНИЯ

Невозможно понять, что произошло 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади, если не знать, что же именно было задумано декабристами, на каком плане они остановились, что именно надеялись совершить. События обогнали декабристов и вынудили их выступить раньше тех сроков, которые были ими определены. Всё резко изменилось поздней осенью 1825 г. Александр I поехал на юг России провожать свою больную императрицу и 19 ноября 1825 г. внезапно умер в г. Таганроге от тифозной горячки. Благодаря таинственности, которой был облечён вопрос о престолонаследии, смерть эта сопровождалась важным замешательством: великий князь Николай не решился сразу взять власть в свои руки. Он предпочёл принести присягу Константину, а проживавший в Варшаве старший брат, Константин, принёс присягу младшему, Николаю. Начались сношения, при тогдашних дорогах занявшие много времени. Этим временем междуцарствия и вынуждено было воспользоваться Северное общество. 14 декабря 1825 г. в Петербурге оно предприняло попытку политического переворота, известную как восстание декабристов. В 17 веке недовольные аристократы могли взбунтовать против непопулярного государя чернь. В 18 веке его скорее всего свергли бы в ходе дворцового переворота, нанеся удар гвардией. Но дворянин со шпагой в руке, угрожающий самим устоям монархии, - нечто немыслимое в России до Сенатской Площади. Население и особенно армия, не любили грубого и жестокого великого князя Николая Павловича, готовящегося занять престол. Он «полагал смысл военной службы во внешней дисциплине и в обучении солдат на прусский лад, устаревший и бесполезный».

Вот и решено было в день принятия присяги (а точнее, как говорили в войсках, - «переприсяги») Николаю Романову выступить, дабы вынудить сенаторов подписать революционный «Манифест к русскому народу». В нём объявлялось «уничтожение бывшего правления» и учреждение Временного революционного правительства. Объявлялось о ликвидации крепостного права и об уравнении всех граждан перед законом; объявлялись свобода печати, занятий, вероисповедания, введение гласного суда присяжных и всеобщей воинской повинности. Все правительственные чиновники должны были уступить место выборным лицам. Руководить восстанием назначили высокомерного гвардии полковника князя С.П. Трубецкого. Рылеев и Пущин должны были доставить Манифест в Сенат для ознакомления с ним высших чиновников. Одновременно гвардейский морской экипаж, Измайловский полк и конно-пионерный эскадрон под командой А.И. Якубовича должны были ещё затемно двинуться на Зимний дворец, захватить его и арестовать царскую семью. От убийства царя, на котором настаивал К.Ф. Рылеев, заговорщики всё же отказались. Планировался также захват Петропавловской крепости. Декабристы и в конце 1825 г., и спустя много лет считали, что успех восстания был вполне возможен. Такого же мнения придерживался и Николай Романов. За несколько дней до выступления, он был предупреждён о преступных намерениях Южного и Северного обществ, начальником Главного штаба И.И. Дибич и декабристом Я.И. Ростовцевым. Николай с тревогой ожидал предстоящих событий.

Особенно его беспокоила позиция гвардии - активная сила всех российских гос. переворотов. И он решил действовать с упреждением. Сенат заседал всю ночь и к 7 часам утра 14 октября 1825 г. Николай был провозглашен императором. Все члены Сената и Синода были приведены к присяге и затем, покинув здание, разошлись по домам. 13 декабря заговорщики, воспользовавшись неразберихой, начали активную агитацию в воинских частях и ночью вывели солдат к Сенату. Два полка из казарм встали с оружием около памятника Петру Великому. К ним присоединились гвардейские матросы. Набралось около 3 тыс. чел. Ещё затемно Рылеев попросил Каховского проникнуть в Зимний и убить Николая. Сам он на себя роль ликвидатора брать не пожелал. Сначала П.Г. Каховский чуть было не согласился (ранее утверждал, что в таком деле на него можно положиться). Но когда услышал от поэта Рылеева конкретное предложение, то сразу отказался, сославшись на плохое самочувствие, а про себя подумал: «Сам иди стреляй!» К. Рылеев, увидев дрожащие руки П. Каховского, понял: «Всё равно бы промахнулся». Через час после отказа Каховского к А. Бестужеву приехал Якубович и отказался вести матросов и измайловцев на Зимний дворец. Он боялся, что в схватке матросы убьют Николая и его родственников и вместо ареста царской семьи получится цареубийство. Этого Якубович не хотел брать на себя и предпочёл отказаться. Тем самым, ещё до рассвета, резко нарушался принятый план действий. Положение осложнялось и медлить было нельзя. 14 декабря офицеры - члены тайного общества ещё затемно были в казармах и вели агитацию. 

Перед солдатами Московского полка выступил Александр Бестужев. От присяги новому царю солдаты отказались и приняли решение идти на Сенатскую площадь. Полковой командир барон Фредерикс хотел было помешать выходу из казарм восставших солдат, но под ударом сабли офицера Щепина-Ростовского тут же упал с разрубленной головой. С развевающимся знаменем, взяв боевые патроны и зарядив ружья, около 800 солдат Московского полка первыми в истории России пришли на Сенатскую площадь. Их возглавили революционеры: штабс-капитан лейб-гвардии драгунского полка А. Бестужев, его брат, штабс-капитан лейб-гвардии Московского полка Михаил Бестужев и штабс-капитан того же полка Дмитрий Щепин-Ростовский. В 11 утра полк построился в форме каре (боевого четырёхугольника) около памятника Петру I. К восставшим подскакал петербургский ген.-губернатор Милорадович и стал уговаривать солдат разойтись. Момент был очень опасен: полк пока стоял один, другие - ещё не подходили. Герой 1812 г. М.А. Милорадович был широко популярен в войсках и умел говорить с солдатами. Он мог сильно поколебать их и добиться успеха. Нужно было во что бы то ни стало прервать агитацию, удалить Милорадовича с площади. Несмотря на требования декабристов удалиться, генерал не отъезжал и продолжал уговоры. Тогда начштаба восставших князь Е.П. Оболенский, ставший позже руководителем выступления декабристов (Трубецкой струсил и не явился на площадь командовать), ещё раз предложил Милорадовичу отъехать.

Но тот продолжал игнорировать, что сильно задело Оболенского и, он, выхватив у соседнего солдата ружьё со штыком, решил кольнуть в бок губернаторского коня, дабы ловким приёмом выбить нахала из седла. Однако не рассчитал направление выпада, так как ген.-губернатор сильно вертелся и привскакивал. Удар получился в зад не коню, а самому наезднику (позже, из этических соображений, решено было записать, что удар пришёлся Милорадовичу в бок). В это время П. Каховский решил, что Е. Оболенский начал - таки решительное наступление, выстрелил из пистолета генералу в спину. На эту низость у него смелости и меткости хватило, рука не дрогнула. У Каховского после отказа стрелять в императора просто руки чесались хоть в кого-нибудь пальнуть, чтоб загладить вину. Опасность, нависшая над восстанием, была отведена. Раненого губернатора унесли в казармы, где он в тот же день скончался. Полковник Стюрлер и великий князь Михаил Павлович решили повторить подвиг губернатора, но их мятежники проигнорировали. Позже оба декабриста сожалели о содеянном. К часу дня на Сенатской площади всё ещё находились лейб-гвардии Гренадерский полк и лейб-гвардии Морской экипаж под командованием 30 строевых офицеров-декабристов. Восставшие выжидали долго (Трубецкой не являлся). Заградительная цепь, выделенная из каре восставших, разоружала царских полицейских. Этим же занималась и «чернь», находившаяся на площади. Пространство вокруг восставших полков и прилегающие к площади улицы были уже заполнены несколькими десятками тысяч в штатском - любопытных, сочувствующих, в основном из простонародья.

Огромная толпа орала «Да здравствует Константин и Конституция!» Хотя о ней он никогда даже не заикался. Декабрист А.Е. Розен вспоминал: «По мере увеличения числа войск для оцепления возмутителей, полиция стала смелее, и разогнала народ с площади, много народу потянулось на Васильевский остров вдоль боковых перил Исаакиевского моста. Люди, рабочие и разночинцы, шедшие с площади, просили меня держаться ещё часок и уверяли, что всё пойдёт ладно». Декабристы не имели артиллерии и кавалерии. Так и не явился к зданию Сената С. Трубецкой: он сидел в помещении Главного штаба рядом с Сенатской площадью и даже наблюдал иногда за развитием событий, но выйти к товарищам по тайному обществу не решился, смалодушничал. Тем самым предал и идею восстания, и пошедшие за декабристами войска. Эта неявка сыграла значительную роль в поражении восстания. Другие лидеры Северного общества не рискнули взять на себя полноценное командование. Почти 3 тыс. солдат и матросов при наличии крепкого и грамотного руководства, а также поддержки многих тысяч собравшегося народа могли бы всё решить в пользу восставших. Но им пришлось долго в одних сюртуках (мундирах) выстаивать при 10-градусном морозе, выпадавшем снеге и восточном резком ветре, в ожидании не понятно чего, при полном безначалии. За оградой строившегося Исаакиевского собора располагались жилища строительных рабочих, для которых было заготовлено много дров на зиму. Посёлок в народе называли «Исаакиевской деревней».

Продолжение следует в части  7              http://www.proza.ru/2018/12/15/1950