Бэйзил Льюис

"Убийство в закоулке"

Лондон, 1883 год

Мистер Кроткотт был полным мужчиной лет пятидесяти пяти, у него были широкие плечи, короткие руки и ноги; полное лицо было все в шрамах от оспы, маленькие черные глаза, которые скрывали огромные пушистые, седые брови, средней величины нос, похожий на картошку - постоянно сопел, в таких-же как и брови усах были крошки от хлеба (мистер Кроткотт любил вкусно поесть, он ел везде: дома, на работе - сидя в  своем мягком кресле), на тонких губах, можно было найти пять морщинок; на нижней части лица (точнее на подбородке, а их у Кроткотта было аж три) была колючая редкая щетина. Кроткотт был импульсивным и иногда жестким, один раз он ударил своего слугу по лицу, а затем дал пинок под зад - за то, что тот разлил очень дорогой виски.

Этот  мистер жил на Даунинг-стрит, в доме номер 12, (эта улица была узенькой, по бокам от дороги, двухэтажные домики, были покрашены в серые, темно- оранжевые, голубые цвета, крыши были покрыты черепицей, у каждого домика были небольшие сады с самыми разными деревьями и цветочными клумбами, к цветным дверям домов вела каменная лесенка с металлическими перилами, а у тротуара были заборы, так как, Лондон был отнюдь не самым безопасным городом XIX века - особенно в ночное время.

На Даунинг -стрит жили в основном богатые люди, такие как: министры, чиновники, банкиры. Располагается с виду неприметная улица Даунинг-стрит буквально в двух шагах от Букингемского дворца и здания Парламента.) вместе со своей женой, которая была дочерью, известного в то время чиновника Билла Гранта - получившей все состояние своего покойного отца. Детей у пары не было, жили они роскошно. Иногда,  пара отправлялась в Швецию и до полудня гуляла в горах, а когда возвращались пили чай, иногда, ходили в рестораны: кушали перепелов, красную икру и пили красное вино.

Миссис Кроткотт очень любила  цветы, она заставила ими весь дом:  в прихожей была сирень в хрустальных вазах, в гостевой были розы: красные, белые, желтые в глиняных горшках. Всю домашнюю работу за Кроткоттов, выполняли слуги: уборщицы, кухарка, мойщица посуды и прачка.

Но вернемся к самому мистеру Кроткотту, он был банкиром в "Мировом банке Великобритании" и до шести вечера работал, не вставая с места, заполнял важные бумаги для получения денежных средств. Он приходил в банк ровно в восемь утра, проходил мимо охранника, сдавал верхнюю одежду в гардероб, брал ключи и отправлялся к своему кабинету, пять секунд любовался на позолоченную табличку с инициалами и заходил в кабинет, в обеденное время ему приносили суп с хлебом и господин обедал; после трапезы, наш герой, курил сигару, марки “Кариба” и выпивал по сто грамм виски, в конце рабочего дня он закрывал кабинет, одевался, сдавал ключ и выходил из банка. Медленной походкой он переходил дорогу, смотря по сторонам, чтобы его не забрызгали грязной водой, везущие кебы - кони. Затем он проходил по аркой дома номер 16 по Даркхоул- стрит из красного кирпича, вначале шел вверх по закоулку мимо зеленого и серого домов, с номерами 17 и 18, сворачивал налево и выходил к дороге, а перейдя ее, он оказывался прямо у порога своего дома. Войдя в дом, он здоровался и обнимал жену, раздевался и отправлялся ужинать, после ужина он заходил к себе в кабинет, звонил в колокольчик и когда приходил слуга, просил принести стопку и бутылочку виски, он разваливался в кресле, закуривал сигару и пил.

На следующий вечер, а именно в пятницу произошла эта история. После работы мистер Кроткотт шел домой.

Молочный густой туман покрыл дорогу, так что даже крошки не было видно. Холодный ветер дул в спину. Кроткотт укутался в свое черное пальто, положив руки в карман, зажал левой рукой свой кошель, опустил лицо вниз и зашагал по холодной улице. В тумане по обоим сторонам мелькали кирпичные стены, на которых висели плакаты с надписями: "разыскивается" и жуткими рожами. Где- то каркнула ворона.
Кроткотт поднял голову и засуетился: он пошел самым длинным путем, который добавлял целый час ходьбы. Банкир посмотрел назад и понял, что назад ему не повернуть, был настолько густой туман, что он ничего не видел, даже своего прыщавого носа, затем тяжело вздохнул, шмыгнул и пошел дрожащей походкой вдоль незнакомой ему стены из оранжевого кирпича. Как только Кроткотт обогнул ее, он внезапно остановился, как вкопанный: перед ним стояла огромная тучная фигура завернутая в серый дождевик со множеством складок. Неизвестная личность, не приподнимая головы, шагнула в сторону испуганного банкира, вытащила огромный блестящий нож, в котором отразилась кирпичная стена и ударила мистера Кроткотта в шею. Красная кровь хлестнула фонтаном, нож пробил аорту, мистер увидел в серых блестящих глазах убийцы, свои, широко открытые, перекошенный рот, а также серые зубы и с грохотом упал назад ...

Это было лишь небольшое вступленьице к самой главе ведь история должна с чего-то начинаться , так начнем же ее саму...

Суббота, час дня.

На Уайтхолл прогремел Биг Бен. На утро "зловещий" туман рассеялся и на ярко голубом небе светило желто- огненное солнце. По улице расползлась толпа людей: мужчины - одетые во фраки, пиджаки, пальто, рванье, в цилиндры, кепки, котелки, или вовсе без головного убора, кто- то шел с тростью, размахивая ею вперед и назад, кто-то бежал, совсем молодые мужчины, лет шести - семи шли за ручку с матерью, или отцом, у кого-то были усы, пышные бороды, и даже бакендбарды, одни курили сигары, другие сигареты, ну а третьи трубки, кто - то просто - валялся на грязной еще мокрой дороге, поросший бородавками, гноевиками, грязными всклоченными бородами и волосами, с опьяненными, или просмоленными глазами, которые чуть-ли не вылезали из орбит, тянули дрожащие худощавые ручища, просили хоть пару пенсов, на выпивку, или еду, чтобы поскорее распрощаться со своей грусной и некчемной жизнью; дамы и молодые леди, были одеты в цветастые платья: розовые, белые, к которым подходили их туфли, или сапожки, какая- то была полной дамой с отвисшим тяжелым подбородком, а другая была очень привлекательной: с милым, красивым лицом и фигурой, одни шли под руку с кавалером, или с ребенком, несли сумочки, или зонтики, волосы были самых разных цветов: длинные черные, русые, рыжие, золотистые, или теже самые, но короткие. Люди улыбались друг - другу, были пощечины, убегали в слезах, ругались, кто - то даже и целовался у стены дома, магазина, или фонарного столба. От света на разноцветных кирпичных домах плясали тени, из одной, или из  третьей трубы шел дымок, он медленно поднимался в небо и растворялся.

Темный переливающийся кэб, подъехал к дому номер 111-а. Кэбмен - старик, с пышными седыми бакенбардами и котелком на голове , одетый в коричневое грязное от пыли и слякоти пальтишко отпустил возжи. Пара смолянистых мускулистых жеребцов согнули колени, взмахнули гривами и хвостами, замерла, смотря на землю,  запыхтела, выпуская пар из ноздрей. Старик слез со своего места, поправил котелок, съехавший на глаза при остановке, громко кашлянул в кулак, обошел кэб открыл дверцу и протянул руку девушке, сидящей на кресле. Она взяла свой чемоданчик и голубой зонтик, подала ему руку и  спрыгнула на твердую землю, круглые колеса кэба прокрутились вперед и остановились.

Девушка была высокой, худощавой, рыжей и к тому - же даже очень привлекательной мисс. На голове у нее был шерстяной платок, а ней было цвета пломбира пальто с пуговицами - кремового цвета (довольно длинное), на ее стройных ногах были кожаные сапоги с металлическими бляшками. Рыжие локоны, спускались на хрупкие плечи. У мисс были большие зеленые глаза, милый небольшой носик, миленькие подкрашенные губы и затененные веки, брови, дугообразной формы, были словно нарисованы мягким карандашом, ее личико было не слишком полным, не слишком худым, шейка была тонкой и изящной, у нее была не большая грудь, узкие бедра.
Кэбен улыбнулся, его губы, превратились в легкую улыбку, карие глаза сузились, бакенбарды немного поднялись вверх.

- Спасибо, - сказала мисс, звонким певучим голосом, опустив руку, она улыбнулась, ее зубы были ослепительной белизны - сколько же я, вам должна?
- Не сколько, милая леди, я не в праве взять, у такого ангела не гроша - прохрипел кэбмен и закрыл двери повозки левой рукой, правую положил на сердце.
- Ну почему-же,  вы привезли меня сюда на своем кэбе, я должна вам заплатить... дак, сколько? - переспросила леди.
- Ну не могу, я взять с вас денег, простите, но не могу... - ответил извозчик, его лицо стало грустным.
- Спасибо, вам большое! - сказала девушка и снова улыбнулась, ее зеленые глаза блеснули на солнце.
- Да не за-что! - ответил кэбмен и махнул рукой. Он снова обошел кэб, сел на сиденье, взял вожжи, дернул ими и кони понесли кэб вниз по улице.

Леди смотрела вслед, пока кэб и вовсе не скрылся за поворотом, затем приподняла плечи и подошла к коричневой двери, на которой был золотой номер: " 111-а ".  Она поставила чемоданчик к ногам,  достала из кармана пальто вырезку из газеты, на которой черным по белому было написано: "сдается комната в доме на Уайтхолл 111-а, хороший сосед - гарантирован, обращаться к владельцу мистеру Чарльзу Смитту", прочитав текст, девушка сжала тонкие пальцы в кулачок и три раза постучала по двери. Не прошло и секунды, как дверь открылась, на пороге стоял - приятной внешности старичок, с серо- голубыми добродушными глазами, длинным носом, на переносице которого были очки в черной оправе, узкими губами; над его глазами были дугообразные седые брови, на голове была круглая блестящая лысина, по бокам которой были седые волосы, такие-же у старичка были и бакенбарды; все его лицо было в морщинах, на вид ему было лет шестьдесят пять; одет он был в белую рубашку, серую шерстяную жилетку, черные брюки и туфли, а на шее был повязан галстук.
- Здравствуйте мистер Смитт, я Эмма Джонсон, приехала из графства Суррей, я по объявлению из таймс - сказала девушка, протягивая вырезку старичку. Старичок прочитал объявление и открыв двери пошире, сказал:
- Проходите мисс, в доме имеется три комнаты, две на втором этаже, третья - моя, за кухней, есть ванная, уборная, общая гостиная с камином. Меня зовут Чарли, а вашего соседа - мистер Льюис...

Эмма войдя в дом изумилась: квартира была не из богатых, на зеленой стене в прихожей висела картина - с которой на гостью глядел и улыбался молодой  Чарльз Смитт, он был одет в белую рубашку, черные шорты, белые носки и коричневые туфли, он обнимал свою таксу с коричнево- золотой окраской. Собачка сидела на задних лапах и высунула красный язык; на полу были постелены цветастые персидские ковры, деревянная лестница окрашенная в темно- коричневый цвет вела на второй этаж, из гостиной пахло табаком и сладким виски. Девушка долго рассматривала квартиру и даже не заметила, как из гостиной вышел молодой человек двадцати трех лет, с серыми блестящими глазами, круглыми очками в тонкой оправе, на краю своего не большого носа, редкой черной щетиной и взъерошенными каштановыми короткими волосами; одет он был в синюю рубашку, черную жилетку и черные брюки, которые поддерживали подтяжки, на ногах были зеленые тапочки, в левой жилистой руке между указательным и средним пальцами он держал  дымящуюся папиросу.
- Извините, я сейчас вернусь - сказал Чарли и исчез в гостиной.
- Здравствуйте мисс, позвольте я помогу? - спросил он.
Эмма сняла пальто и подала мужчине. Тот положив папиросу в рот, пуская голубоватый дым взял пальто и внимательно посмотрел на  бирочку: "Сделано в США", затем краем глаза посмотрел на чемодан девушки и прочитал гравировку на золотой застежке: "Эмма Джонсон", подойдя к вешалке, стоявшей у огромного зеркала в котором отражались Эмма и Чарли, повесил пальто.
- Мисс Джонсон, простите я не представился - меня зовут Бэйзил Льюис - сказал он смотря на леди.
- Как вы узнали мое имя, сэр? - спросила удивленно Эмма.
- Очень просто: на застежке вашего чемоданчика, есть еле заметная и высветившая гравировка с вашим именем и фамилией -объяснил Бэйзил, сделав затяжку и поправив очки, большим и указательным пальцами правой руки.
Эмма удивилась, Бэйзил показался ей очень наблюдательным, проницательным и интересным мужчиной с ярким рассудком, и правда, Бэйзил был таким человеком: где учился он неизвестно (даже я не могу сказать), знаю что он великолепно знает химию, анатомию, судебную медицину, его увлечение: писать стихи, он писал их весьма недурно, иногда они были очень тяжелыми, или даже захватывающими, также Бэйзил имел вредные привычки: курил папиросы, грубо закрученные на другом конце, по несколько штук в день, хранил их в металлическом портсигаре во внутреннем кормане своей жилетки, любил выпить - за всю жизнь он пробывал - виски, джин, различные вина и много всякой другой расслабляющей гадости.
- Мне интересно, что же вы можете еще сказать обо мне? - сказала Эмма, она решила проверить соседа по квартире на наблюдательность.
- Вы приехали в Англию из Соединенных Штатов, ваши родители купили дом на Сайншайн - бридж, но вы, после их смерти - продали его, так как не могли им управлять одна... - сказал Бэйзил, он докурил свою папиросу, держа ее двумя пальцами правой руки, за еще не дотлевшую часть. Тут подошел Чарли с небольшой пепельницей в руках.
- Простите, но вы постоянно забываете пепельницу и стряхиваете пепел на мои ковры! - сказал он, подавая прибор Бэйзилу. Тот покланился, взяв ее, затушил хабарь так, что он заискрился косаясь стенки пепельницы и потух вовсе.
- А, откуда вам известна эта информация, ведь я вам ничего не говорила? - изумилась Эмма, смотря на Бэйзила, который положил руки за спину и слегка наклонился.
- Все очень просто, - ответил он, указательным пальцем поправляя очки, которые съехали с переносицы. - Вы показали мне бирочку на вашем пальто, а там написано: "сделано в США", а то что ваши родители умерли и вы продали дом на Сайншайн - бридж 13, я узнал из вчерашней газеты.
Бэйзил засунул руку во внутренний карман жилетки и вытащил скрученную серую газетенку, на первой полосе которой был заголовок:
"Умерли американский судья и его жена... дом оставленный дочери - продан "
- Извините, я соболезную вашей утрате... - сказал он, его серые глаза раскрылись, брови поднялись вверх и превратились в дуги, на лбу появились морщины.
- Ничего, я сама попросила вас рассказать - сказала Эмма, поправляя блузку.
Бэйзил подал ей руку и предложил пройти в гостинную.

Гостиная была большая, просторная, стены были заклеены бежевыми обоями, у самой длинной стены стоял большой камин с дымоходом, в котором весело плясал игривый золотисто- алый огонь, поленья издавали приятный треск и покрывались серым пеплом; перед камином стоял деревянный каштановый журнальный столик, на нем стоял открытый стеклянный графин с виски, а на пачке исписанной бумаги, лежал заточенный с двух сторон карандашик и коробок спичек, у столика стояло два зеленых кресла с деревянными подлокотниками и ножками.
Друзья сели в кресла: Бэйзил положив ногу на ногу, достал из кармана портсигар и раскрыл его перед Эммой, она долго не думая взяла уже закрученную папиросу, Бэйзил сделал тоже самое. Эмма взяла коробок, вытащив спичку - подкурилась, сделав затяжку выпустила колечко дыма, передала горящую спичку товарищу, Бэйзил закурив, бросил ее в камин, где огонь поглотил ее.
- Чем вы занимаетесь в свободное время? - спросила Эмма, выпуская колечко дыма.
- Пишу стихи... - ответил Бэйзил, положив папиросу на губы.
- Правда? - изумилась Эмма.
- Да, хотите прочту? - ответил он, бросив окурок в камин.
Эмма кивнула, она внимательно смотрела на Бэйзила, который налил себе виски в стакан, который закрывал графин, выпив содержимое, он взял лист бумаги и принялся читать:
Ты помнишь: вечер на мосту,
Цветные огоньки на Темзе.
И в синем небе звездный вензель,
И Лондонскую пустоту?
Ты помнишь горькую любовь,
Признания на Пикадилли?
Страстней испанской сегидильи
Томила вздернутая бровь.
Над Лондоном расцвел туман
О не диковинная ль роза!
Вся жизнь - таинственная проза
И обычайнейший обман.
В такой обыкновенный час
Душа, плененная любовью -
Твоей изогнутою бровью -
Не о звезду ли обожглась?
И город, где цветет туман,
Стал навсегда своим и милым:
Там плачет, прислонясь к перилам,
Душа, сошедшая с ума.
- Великолепно, восхитительно... - сказала Эмма.
- Правда? - спросил Бэйзил.

Бэйзил за весь вечер прочел Эмме множество своих сочинений, в которых он описывал Лондон, как огромный величественный город: наполненный густым туманом, причудливыми сооружениями, простым народом.

В час ночи, новые друзья отправились спать, Чарли показал Эмме ее комнату, которая была хоть и мала, но уютна, четыре стены были обклеены обоями с золотым орнаментом, на деревянном полу, был постелен зеленый мягкий ковер, у левой стены, стояла кровать с уже положенным на нее пуховым одеялом и подушкой, у передней стены, под окном стоял стол со стулом, а на нем был подсвечник со свечами, в углу у двери стол рукомойник. Пожелав спокойной ночи мистеру Смитту, Эмма почистила зубы, потушила свечи и когда легла в кровать, то сразу же уснула, эта встреча с Бэйзилом Льюисом запала ей глубоко в душу.