Город из красного кирпича

 
 После встречи она решила украсть немного времени для себя. Все равно на работе не хватятся так скоро. Присев у большого окна (как же она любит эти окна!), она заказала горячий кофе, чтобы согреться его сладкой пряностью со вкусом путешествий по дальним восточным странам. Её манили непознанные горизонты с традиционными для тех мест караванами, перевозящими сладости, странников и прекрасных наложниц на горячих спинах верблюдов, где днём невозмутимо жарко, а ночью приходится кутаться в тёплый шерстяной плед. Где на шумных разноцветных рынках, пропахших запахом чешуи, терпких благовоний и таинственных блюд, обязательно вкусных, полные от сытой жизни женщины со смуглыми лицами, по привычке и отдавая дань сложившимся вековым обычаям, ругаются с ушлыми торговцами, стараясь заполучить самую свежую рыбу с неизвестным названием и лучшие цены на специи, привезенные с крупных городских базаров.

 Торговец делает вид, что сердится, трогает свой ус, мерцающий бронзовым золотом в лучах рассветного солнца. Короткие толстые пальцы испачканы тысячей прикосновений к интригующе-контрастному содержимому его семейного прилавка, за которым он стоит уже, кажется, лет сто, как до этого стояли его отец и дед. Традиции принято чтить, и он делает это с трепетным усердием послушного сына. Усатый торговец и полная женщина продолжают танец спорщиков, искусно применяя свои лучшие, многократно проверенные в деревенских стычках, словесные па. Но приглядевшийся путник заметит слабую улыбку под тенью его усов и различит добрые ноты в ее по-прежнему звонком голосе.

 Состарившийся рыжий кирпич ветхих, но все ещё крепких городских стен поведает множество интересных историй, будто добрый мудрый паломник в изношенной одежде, измеривший шагами безразличные пески и сочувствующие оазисы Гоби. На тёплой земле развалился молодой кот с блестящей шерстью и рубиновыми глазами, наблюдающий за кроткими шагами никуда не спешащих жителей рыбацкой деревушки. Только иногда он чихает от долетающей от колёс повозки пыли и широко зевает, показывая всем свой задиристый розовый язык. Она не знает, что это за место. Может, посёлок в паре дней неспешной езды к югу от Марокко. Или Петра.

Или какое-то вовсе незнакомое место, о котором режиссеры не снимают интересные передачи, а журналисты не пишут статей в красивых журналах, терзая рассказами о ярких приключениях застрявших в суете больших унылых городов уставших людей, мечтающих, что они ещё немного поработают и, наконец, изменят свою жизнь так, как они хотят, а не как приходится. Ведь когда-то ребёнком она видела фотографии краснокаменной безлюдной Петры и решила, что обязательно побывает там, когда станет взрослой. Она стала взрослой. Пора...

 Он ждал ее в маленьком магазинчике за углом, на входе в который висела неприметная табличка с давно стершимся названием. И так по-детски увлёкся, разглядывая причудливые ориентальные узоры бесчисленных, аккуратно расставленных по прохладной лавочке ваз, ковров, ламп, баночек с маслами и духами, что уже стал замечать мельчайшие трещинки на глянцевых поверхностях и уснувшую столетия назад в них паутину. Посмотрев на часы, он хотел рассердиться - опять она опаздывает. Наверное, сегодня учится торговаться, чтобы купить к обеду свежую рыбу и специи к чаю, который они пили в те свежие, прохладные вечера, накладывая в маленькие глиняные чашки диковинные сладости и варенье. Но он не сердился. Потому что ее улыбка была домом его сердца. Домом, в котором его всегда ждут и безусловно, бескорыстно, беспрекословно любят.

 Солнечный день обещал так много! Новые знакомства, новые дороги, новое счастье. И ей даже не было жалко, что время для себя приходится воровать...