Звездопад

Теплый августовский день угасал. Я и Катя сидели на террасе кафе и болтали. Не вежливо и равнодушно, как обычно разговаривают люди, встретившиеся спустя годы, а страстно, трепетно, с радостью и воодушевлением. Последний раз мы виделись с Катей в школе, на выпускном вечере.

Мы казались себе мудрыми и всезнающими, и судили обо всём как старушки, хотя нам не было еще и тридцати. Мы почему-то думали, что хорошо знаем жизнь, что нас ничем уже не удивишь, и что с нами ничего уже не случится — как плохого, так и хорошего. Мы скрывали в тумане недомолвок свои разочарования, проблемы, тягостные мысли и мило улыбались друг другу. Мы говорили много и долго, а когда начали вспоминать одноклассников и знакомых, одновременно умолкли и уставились в небо, где одна за другой вспыхивали звезды.

О чем же мы думали?

Я жалела о том, что после школы, не сумев поступить в Мухинское училище в Санкт-Петербурге, вернулась домой и выскочила замуж за парня, которого не любила, вместо того, чтобы попробовать поступить на следующий год. Мне польстило тогда, что наш с Катей одноклассник Андрей, красавчик и мечта каждой девчонки, выбрал в жены именно меня.

Получив статус замужней женщины, а вместе с ним и материальную обеспеченность, я погрузилась в рутину домашних дел и перестала замечать всё, что меня прежде радовало: нежно-розовые летние закаты, веселый птичий гам по утрам, золотистую осеннюю листву и первый выпавший снег.

Моя душа словно окаменела. Мне стало казаться, что еще немного, и она не выдержит — треснет, расколется на кусочки и полетит в тартарары.

В быту Андрей оказался сущим деспотом. Возможно, ему хотелось вывести меня из состояния окаменелости, в которую я погрузилась. Он не понимал меня, но требовал покорности, преданности и любви, а я, как ни старалась, не могла ничего этого ему дать. Мы с Андреем оказались очень разными. Сварливость, напористость и жестокость мужа не достигали цели: я не реагировала на них, делая вид, что всё в порядке, но мечтала о том, чтобы муж навсегда исчез из моей жизни, и я вновь стала свободной. Однако он не давал мне развода, и я, спустя время, стала его ненавидеть. Андрей не хотел, чтобы я существовала сама по себе, а я не могла решиться уйти от него, потому что уходить мне было некуда. У меня не было ни работы, ни жилья, ни денег. Когда знакомые спрашивали мужа, почему он не соглашается развестись, он отвечал, что у меня затянувшаяся депрессия, и что мне нужно лечиться. Его мама работала психиатром, а папа — судьей. Родители Андрея грозились поместить меня, если потребуется, в специализированную клинику. По их мнению, я взбесилась от сытой и праздной жизни. Они называли меня бездельницей. Что же касается моей одинокой, не слишком счастливой мамы — рядового бухгалтера общепита — то она не любила бухгалтерию и всю жизнь витала в облаках. Мама увлекалась поэзией серебряного века и считала, что мне в жизни, в отличие от нее, повезло. Она всегда была на стороне Андрея, и поэтому мне некуда было уходить от мужа.

Еще я думала о Кате, о том, что она мне рассказала о себе. Оказывается, еще в пятом классе она влюбилась в Андрея, а он ее не замечал. «Что ж тут удивительного? — думала я. — В школе ты была серенькой мышкой, занудой и синим чулком. На таких девчонок, какой была ты, мальчишки обычно не обращают внимания».

Но такой Катя была когда-то, а сейчас рядом со мной сидела вовсе не серенькая мышка, не зануда и не синий чулок, а яркая и уверенная в себе женщина. Я поймала себя на мысли, что завидую Кате: еще бы — эта тихоня, в отличие от меня, стала модельером, в то время как я… Стать модельером — было моей заветной мечтой, а не ее. Почему так вышло? И кого в этом винить? Винить в этом мне было некого, кроме себя самой. Я предала свою детскую мечту и осталась ни с чем, в то время как Катя… Хотя, почему я осталась ни с чем? У меня есть муж, которого я не люблю, а Катя до сих пор одна, хотя и стала успешным модельером.

— Почему ты до сих пор одна? — спросила я. — Думаю, что у тебя толпы поклонников. Разве тебе не из кого выбрать?

Катя, продолжая смотреть на звездное небо, буркнула:
— Натка, отстань. Давай без таких вопросов. Это — личное, а личное никого не касается.

Опустив голову, я начала старательно размешивать ложечкой сахар в чашке. Я никак не могла справиться с завистью, вспыхнувшей во мне. Зависть жгла мне внутренности. «Чем она лучше тебя? — спрашивал мой внутренний голос. — Она сказала, что поступила в «Муху» только с третьего раза…». Выпив чай, я решила расспросить Катю об учебе, как вдруг услышала:

— Ой, Натка, смотри!

Запрокинув голову, моя бывшая одноклассница с восторгом смотрела на небо. Я ахнула, увидев, как десятки звезд стремительно летят по небу, оставляя позади себя длинные светлые хвосты, а потом начинают падать и угасают, не долетев до земли. Я видела как вместо исчезнувших звезд появляются новые, как они тоже устремляются в полет, и как вскоре тоже гибнут. «У них как у людей, — думала я, глядя на завораживающее ночное зрелище в небе, — красиво и грустно. С точки зрения вечности наша жизнь — мгновенье. Однажды мы тоже исчезнем, как и они».

— Быстрее загадывай желание! — воскликнула Катя, продолжая смотреть на небо.

Подавшись вперед, красивая и загадочная, она протянула руки к небу и, сложив ладони ковшиком, застыла. У нее было восторженное и одухотворенное, но в то же время, печальное выражение лица.

Звездопад продолжался, но я больше не смотрела на небо. Звезды были далеко, а Катя рядом.

***

Как один день, пролетел год.

Теперь меня, как и когда-то, радуют нежные рассветы и огненные закаты, веселый птичий гам, стук дождя по оконному стеклу, теплое бархатное лето, золотистые листья осенью и белоснежные сугробы зимой.

Я снова любуюсь облаками, похожими на надутые ветром паруса каравелл, и золотистым солнечным светом. А ночью — бледной луной и россыпью звезд. Глядя на небо, я чувствую, как становлюсь счастливее и мудрее.

Меня наполняет трепет, когда я вижу, как из-под серого мартовского снега начинают пробиваться первые нежно-зеленые ростки. Как дрожит на ветках кустарника серебристая паутинка, похожая на прозрачную вуаль, слетевшую с дамской шляпки.

Всё теперь радует меня.


Андрей — далеко. Он, наконец-то, отпустил меня, а Катя…

Когда мы сидели с ней на террасе кафе, болтали, откровенничали и мечтали, а с неба падали звезды, я прочла в ее взгляде такое отчаяние и тоску, что мое сердце сжалось от боли. И я решила сделать что-нибудь для Кати — лишь бы только ее душа не окаменела, как моя.

В тот вечер Катя, любуясь падающими звездами, несколько раз прошептала: «Озарись! Воплотись!..», и я догадалась, что она просит у Вселенной.

На следующий день после нашей встречи я кардинально сменила имидж: коротко подстриглась, что мне совсем не идет, и накупила себе на рынке ужасных шмоток. Андрей, его родители, моя мама, все друзья и знакомые были в недоумении, вернее, в шоке от того, как я стала выглядеть, но я знала, что делаю и для чего.


А потом я пригласила Катю к нам в гости. Андрей сначала ее не узнал, а когда узнал, поразился тому, как она изменилась. Когда гостья ушла, я наговорила мужу (теперь уже бывшему) всякого-разного: сказала ему, что он любит вовсе не меня, а вымышленный образ, что мне надоело подстраиваться под него и что я хочу быть настоящей — такой, как сейчас. Мол, я всегда мечтала носить платья-балахоны и стрижку пикси. Я сказала Андрею, что женский образ, который так его привлекает, существует в реальности, и что это — Катя. Мой бывший сначала разозлился и обозвал меня дурой, но через два дня позвонил Кате и предложил встретиться.

С тех пор — Андрей и Катя вместе. Знакомые говорят, что они счастливы. Я тоже, только по-своему.