Джоконда

Однажды, ранним летним утречком, я вышла на крылечко. Поздоровалась с ясным солнышком, насыпала пшенички курочкам. Взамен попросила почаще класть яйцо в гнёздышко. Курочки зашумели, захлопали крыльями, стали активно клевать зернышки – значит согласились.

Повернулась, чтобы зайти обратно на веранду и от неожиданности вздрогнула.  Под столом лежала чужая незнакомая собака.

Почему я вздрогнула? Потому что в своём дворе мы никогда не держали собачек. Незнакомка смотрела на меня настороженно, постукивая хвостом по полу. Мы смотрели друг другу в глаза, я с любопытством, незнакомка с испугом.

Чем дольше я её рассматривала, тем больше она мне нравилась: красивая, серо-пепельная, ушки правильной формы торчали вверх, глазки большие, жёлто-карие, но эти глаза смотрели печально и были влажными, как – будто собачка недавно плакала.

-Что ты там разглядываешь? – спросил брат, подходя ко мне.

Я показала на веранду:
- Вот смотри, заявилась незваная и полёживает себе.

Миша, так зовут моего брата, протянул руку и хотел вытащить собаку из под стола. Но та вдруг так оскалилась, что он поспешно отдёрнул руку.

- Так - так, - сказал он.  – Собака – то пришла к нам жить.
- Это почему же? – удивилась я.
- А сейчас посмотрим.

Миша быстренько смастерил ошейник, надел на неё и посадил на цепь. Она не сопротивлялась! Покорность нас удивила.

 Брат обследовал её и жалостливо сообщил.
-Собаку – то побили. Мордочка опухшая, к ноге не притронуться, вся дрожит, взмаха руки боится. О-о! У неё сосцы молоком налились, скоро ощенится. Вот поэтому и выгнали. – в заключение сказал он. – Кому сейчас щенки нужны, потом попробуй, раздай их.

Михаил ловко сколотил будку. Со словами: «Залезай, живи», подарил собаке.

Тут выскочили на крыльцо проснувшиеся внучка Тата и внук Илюша. Увидели собачку  и ринулись к ней с вопросами: что, где и как?
- Да погодите вы! – остановила я детей – Дайте ей опомнится. Таточка, покорми пришелицу супчиком.
-Да, да. – сказала внучка всматриваясь в собаку.
-Джоконда имя я ей даю. Джо-кон-да! Такая красавица должна носить красивое имя.

Потом Джоконда так отрабатывала не только своё имя, но и существование, что соседи написали жалобу участковому. Кто бы не прошёл мимо дома, собака кидалась на забор с такой яростью и силой, что деревянное прясло прогибалось под ней. Прохожие мгновенно отскакивали на середину улицы и искренне желали Джоконде скорейшей кончины. Почтальон Оля, крадучись неслышно, бросала газеты и прочую корреспонденцию через забор, минуя почтовый ящик, и тут же тенью исчезала.

В один из вечеров к нам пожаловал полицейский с этой самой жалобой на нас и на собаку. Его внушительный вид, форма с четырьмя звездочками и моя почтительность к нему насторожили Джоконду.  Она почуяла опасность, скрылась в будке. Я рассказала капитану о том, как появилась у нас собака, что у неё скоро появятся щенята, что для неё сделана будка,  что собака на цепи и до калитки не достаёт. 

-Джоконда вообще- то никого не укусила! Мои доводы убедили полицейского. Он попросил показать собачку.

Я вытащила её из будки, крепко придерживая за ошейник. Строго взглянула, хотела предупредить, чтобы не выкинула чего - нибудь и  осеклась.

Из будки вывалилась не красавица Джоконда, а какой – то свалявшийся серый комок шерсти, уши почти на спине, сама она сократилась в размере, вялая, живот волочит по земле, глаза сузились, превратились в щёлочку, хвост просунут между лапами. Полицейский с удивлением и жалостью посмотрел на несчастное животное.

-Так вот эта дохлятинка держит в страхе всю улицу? – спросил он.
Я развела руками: - Смотрите сами, решайте. Он что - то записал в блокнот, покачал головой и громко проговорил:
- Что за люди? Прежде, чем писать жалобу, нужно объяснится с хозяевами, а не создавать головную боль компетентным органам.
- Всего хорошего.- сказал участковый, закрывая за собой калитку.
- Да и вам не хворать - как-то по- простому попрощалась я.

Повернувшись к Джоконде, хотела спросить – «что, до бесилась?» Но слова остались на языке. Передо мной стояла прежняя красавица Джоконда! Она всю свою шерстку встряхнула и привела в блестящий вид. Глаза сияли, смотрели на меня умненько с хитринкой. Хвост пушистый, поднят вверх, только про ушки еще позабыла.

-Уши верни на место, хитрюга. – назидательно проговорила я и поцеловала её в нос.

Пронесло! Наша умница вскоре принесла нам шестерых щенят: толстеньких, черненьких, хорошеньких и до невозможности обжористых. Они заваливали мать на спину и с двух сторон обсасывали её до тех пор, пока не отваливались уже спящими.

Потом Таточка осторожно укладывала их на старую большую подушку и у детей начиналось созерцание сияющих щенков, они умилялись над ними. Скатившихся щеняточек, обратно возвращали на подушку. Смеялись, когда те кряхтели во сне и чмокали своими крохотными розовыми ротиками или сосали свои розовенькие язычки.

Джоконду сытно кормили, ласкали. Сначала не доверяла нам, глаз не сводила со своих детишек и, если что- то ей не нравилось, она предупреждала рычание. В дальнейшем,  видя с какой любовью мы возимся с щенятами и с ней самой – отдалась на волю хозяевам.

Через три месяца зять увёз щенков к себе на работу. Их с удовольствием разобрали работники. Имевшие частные дома.

Во второй помёт собака снова принесла шестерых.
Опять черненьких с густой, блестящей, волнистой шерсткой.

Прошло три недели. Был субботний вечер, мы всей семьей смотрели концерт по телевизору. Дверь была открыта. Заходит наша Джоконда, в зубах висит щенок, положила его к ногам зятя. Принесла второго, третьего и так шестеро лежат у его ног. Молча смотрим на собаку, друг на друга. В глазах немой вопрос. Наконец дочь Елена спросила у мужа:
-Что это всё означает?
-Эх вы, мамашки недогадливые. Молоко у неё пропало. – ответил Володя. – Ещё бы дня два-три и щенки умерли от голода.

Дети кинулись к холодильнику, вмиг подогрели молоко, расставили чашечки на полу, налили в них молоко. Лена окунула их мордочки в чашечки, но детёныши ничего не понимали. Но тут подошла к ним мать, к каждому прикоснулась своим носом, что – то ласково проворчала, по лакала из всех чашек и тихо тявкнула. Но тщетно.

Щенки неуклюже лезли в чашечки, переворачивали их вместе с молоком. Джоконда села на задние лапы, низко нагнула голову к ним. Что уж она говорила своим несмышленышам, нам не понять.

Щенки помучались – помучались, но вкус молока уже распробовали и стали неумело лакать.

Мы сидели вокруг собачьей семьи: кто на корточках, кто на коленях, внуки на животе, все волновались. Я взглянула на Джоконду, в её глаза стояли слёзы.

Мы были потрясены до боли в сердце умственными способностями простой дворовой собаки.  В будку она вернулась без них, виновато и печально посмотрев на щенят.

Джоконда  десятки раз в день забегала в дом, носом пересчитывала своё потомство и блаженно успокоенная садилась возле них, наблюдая за вознёй своих сокровищ. В дальнейшем щенки, не без труда преодолев пороговый барьер, бегали в гости к матери.

Вырастили, выкормили щенков, они так привязались к нам, что проходу не было, в полном смысле этого слова.

Особенно доставалось Илюше. Щенки полюбили его и считали своим собратом, ждали его со школы.

Внук ходи в первый класс. Переодевшись, он выходил к ним и они тот час окружали его.  По двору Илья шёл, как в живых, лохматых унтах. Три щенка обхватывали одну ногу, остальные три- другую. Они лезли по ногам вверх, просясь на руки. Острыми коготками стягивали с него трико, а потом и плавки. 

Заслышав голос внука: «Ба-а-бушка», отзывалась: «Бегу, бегу!». Быстро собирала со стола еду в тарелку, ставила на землю, щенята кидались к ней, а освобожденный Илюша с радостной скоростью убегал от них.

Недавно узнали от знакомой соседки, что наша собака, прежде чем попасть к нам, обошла дворы нескольких улиц, но езде её гнали. Таки дошла она, до нашего дома. Умница наша сообразила, что в этом дворе нет никакой другой собаки, и позволила себе остаться.


(Рассказ – быль).