Записка 2-я. Том и Джерри

Итак, прошлое - тлеющие угли, резь в глазах и… впрочем, об этом я уже упоминал. А в настоящем… А что в нём? Вот не могу уснуть – кости мои начинает ломить, что перед дождём дело самое обычное. Вещун притих, нахохлился, даже дремлет как будто. А пока он дремлет, я попытаюсь отвлечь свою ломоту очередным опусом.
Удивительная эта штука - память. Она как осиное гнездо: если не ворошить ее, так вроде она и не беспокоит, но стоит только её тронуть, как рой воспоминаний набрасывается на тебя весь и сразу. Стоило вспомнить один единственный эпизод из прошлого, как вдруг нахлынули все ему смежные и сопряженные. И даже те, которые казались напрочь забытыми.
Но давайте вернемся ко дню после достопамятного для меня боя с нежитью у местечка Черный корень.

Итак, когда я открыл глаза, первым, кого я увидел, был как раз тот самый храбрый хоббит, на выручку которому я поспешил столь споро и безрассудно.
- Добрейший сэр, вы очнулись! – возликовал он. – Не вставайте, лежите – вы здорово приложились башкой, когда упали.
- Н-но… - попытался было возразить я.
- Потом, потом! Не утруждайтесь – это вредно, - перебил он мои жалкие возражения. – Ежли интересуетесь, где находитесь, так находитесь вы в особняке мистера Фрэнклина Пэйна. Да, - продолжил он, кивнув каким-то своим мыслям, - мистера Фрэнклина Пэйна. Вы наверняка слыхали о нём – надысь все газеты только и писали, что про его награждение.
На это мне оставалось только кивнуть.
- А я тут в услужении – кашеварю в основном. И так, по хозяйству. Ну и за Джерри еще присматриваю. Ах да, - хлопнул он себя по лбу, сморщив свой картофелевидный нос, - я Том Кот. Прошу заметить, из морбиханских Котов, а не из каких-то там каладанских голодранцев!
- Говард Даган, - пролепетал я. - Фамилия старая, но не дворянская. 
- Оч-чень, очень приятно, добрейший сэр, - расплылся в улыбке Том. – И позвольте, раз уж такая оказия, от всей души поблагодарить вас за то, что столь своевременно поспешили к нам с хозяином на подмогу.
- Что вы, право…
- Нет и нет, и ни слова больше – вам же вредно. И не возражайте ни в коем случае!.. В конце концов хозяин может и пристрелил бы то умертвие, но, боюсь, я к тому моменту сильно б подустал, уворачиваясь от мертвяка-то, и кто знает, что бы вышло – а ну как злодей успел бы меня закогтить своей костлявой ручищей. Это ж просто ужас какой-то! 
И ни… не беда, что вы не из знатных -  это по нонешним временам дело наживное. А я вам, можно сказать, жизнью обязан. Ах! До сих пор как вспомню – аж душа в пятках… Да чего уж там – и сам мистер Пэйн вам благодарен. Говорит – «он дал мне время отыскать и зарядить мой верный “зверобой”» - это он винтовку свою так  называет ласково. Все рады, все счастливы, а вы… а вы давайте-ка выпейте вот это.
Я покорно выпил предложенное. А уже дальнейший разговор помню смутно – кажется, я заснул…

Как ни странно, у отнюдь не бедного мистера Пэйна было всего двое слуг. О первом я уже упомянул, а вторым оказался верзила-полуогр, который назвался мне как Джерри Бьющий в Бубен. Довольно странная фамилия для полуогра, не правда ли? Среди всех этих Кружек Мёда, Злых Глаз, Гнилых Зубов и Толстых Задов – и вдруг Бьющий в Бубен. Несомненно, можно было бы предположить тут некое иносказание, допустив, что под словом «бубен» на самом деле скрывается слово «лицо». Однако никакого иносказания в его фамилии не было – Джерри действительно умел неплохо бить в бубен. То есть он был… нет, не музыкантом – шаманом. И, похоже, последним настоящим шаманом из среды своих великанских сородичей.
- Джерри благодарен тебе, мастар Даган, - спокойно заявил он мне, когда я совсем окреп, и мы с ним наконец познакомились, - ты  храбрец – ты напал на Костлявого со старым ножом. Ты остался жив. Высоко Сидящий Торг любит тебя.
- Может быть, - неуверенно согласился я.

О преданности и самоотверженности полуогров ходили и ходят легенды, и ранее я часто задавался вопросом – отчего эти качества у них столь развиты? И сам себе отвечал – оттого, что эти великаны слишком простодушны и привязчивы. Тесное общение с Бьющим в Бубен показало, что да, что и это тоже, но прежде всяких привязчивостей гиганты ценят слова, которые они произносят. И если кому-нибудь клянутся, то клятва эта нерушима. Если кому-нибудь дают слово, то слово это твёрдо как их священные кровавые скалы. И это не из-за особенностей воспитания, это у них в крови. Конечно, бывают и исключения, но они достаточно редки, чем и подтверждают правило. Джерри исключением не был.

Почему я вдруг решил сказать еще пару слов о слугах, а не об их господине? Всё просто: это люди (ну ладно – условно говоря, люди), с которыми я впоследствии провёл значительную часть своей жизни. Другая, вторичная, причина кроется в том, что весь Арканум знает о Пэйне, а о слугах его – мало кто. И тут, надобно сказать, тоже ничего удивительного нет – когда мистер Пэйн диктовал мне, к примеру, какой-нибудь очередной рассказ или очерк, описывающий эпизоды его героических путешествий, он как-то забывал о своих слугах, приписывая все подвиги исключительно себе.

Но, пожалуй, довольно на сегодня – кажется, веки мои начинают слипаться. Покончу-ка я на этом с очередной запиской, благо выбранный литературный формат позволяет старику столь внезапную оконцовку.
Внезапную, н-да…

12.01.2016