Урок магии. Ветер

— Сперва научись контролировать ветер.
— Как это?
— Ну, вот, смотри, расставляешь руки пошире, как крылья, закрываешь глаза и говоришь: «Ути-ути, ути…хни». И ветер затихает.
Лёвка удивлённо смотрит на меня.
— Да ну?
— Попробуй, только нужно очень зажмуриться, и сильно-сильно захотеть, тогда получится.

Мы идём через парк. Жмурюсь от солнца, листочки золотисто-синие. Ветер. Пух попадает на лицо и очень хочется чихнуть, и чешется нос, лоб, и щёки.
Возле фонтана, на котором мраморные мальчик и девочка льют воду из кувшинов, мы останавливаемся.

— Давай, попробую.
Лёвка отводит руки в стороны, зажмуривается и шепчет:
— Ути-ути-хни!
Так странно. Ветер вдруг, как по команде, затихает.
Лёвка открывает глаза и удивлённо озирается по сторонам.
— Вот, видишь! Я же говорила!
От радости я хлопаю в ладоши и бегу по асфальтированной дорожке навстречу солнцу. Так здорово! Мы уже такие большие, окончили четвертый класс и теперь переходим в гимназию. Не все, конечно. Но я так хочу, чтобы Лёвка учился со мной дальше, но он ещё не решил.

Лёвка гонится за мной, что-то кричит, но я не слышу, сиреневый ветер в лицо, оборачиваюсь, и вижу, что он настигает меня.
Остановилась, увернулась от него, ух! Не могу отдышаться.

— Но только это совсем просто. Ну, чтобы приручить ветер, понимаешь? Зато дерево оживить — вот это да!
— Чего? Чего? 
Лёвка тоже запыхался и раскраснелся, смешной такой. Так смешит на уроках, да, иногда такое напишет на доске, или скажет, что мы падаем.
Учителя замечания в дневник ему строчит. А ему хоть бы хны. 

«Ты мой клоун!»  — хочу сказать ему. Но боюсь, а вдруг он обидится, что тогда. 
Хотя, вообще-то, не люблю клоунов. Они смешат так ненатурально. И цирк не люблю. Да, я не люблю цирк, потому что звери не ходят по залу, и их нельзя обнимать и тискать. 
А ещё у меня тайна, только ему покажу. Он же мой друг, мальчик, не то что Мыльный Пузырь, или Вика, или Анжела с балета. Сегодня они подружки, а завтра просто шушукальницы.
Нет, Лёвка, он другой. В конце года проводили тестирование, он больше всех баллов набрал. Отличники обзавидовались, да, ну, кроме меня, конечно. Но только все хотят с ним дружить, даже они, только не хотят признаться.
Он смелый, вот что главное! И делает, что хочет. Ему дома всё разрешают. И говорит, что хочет, даже учителям. А я стесняюсь. Да, он очень смелый, очень, и с ним легко…

А ещё он умеет слушать. А ведь я так люблю рассказывать про всё, про всё, и про балет, что я мечтаю танцевать в Большом театре, и про школу, ну, что мне не нравится, что оценки ставят незаслуженно, и многое ещё чего. А он кивает, и смотрит на меня так странно, мурашки по коже, даже поцеловать его хочется, ну, в шутку, конечно.
Мыльный Пузырь хвасталась, что со второго класса целуется, но я в это не верю. Ведь никто же не видел. И папа говорит, что всё это враки, я иногда с ним советуюсь, ну о чём мальчишки мечтают, и всё такое…

После того, как Лёвка меня спас зимой, он теперь часто бывает у нас дома: играет со мной на компе, или кормит со мной всех моих питомцев: попугаев моих неразлучников, и хомячков, и рыбок, и кролика, у меня их много.
 А ещё я его пригласила на балет, где я буду танцевать среди главных теперь в «Щелкунчике». 
Сначала я танцевала солдата, а потом маленькую крысу, а теперь уже фею на пуантах. Да, я хочу, чтобы он увидел меня на сцене, я хочу его заворожить, потому что там магия. Шучу, конечно. Просто хочется, чтоб он слушался меня немного и всё.

— Да, дерево оживить намного сложнее.
— А как, как это?
— Вон, смотри, какая акация…
Среди цветущих акаций, в парке растёт одна, даже смотреть на неё грустно.
— Вот, я сейчас поговорю с ней, обниму, и скоро цветы на ней будут.
— Шутишь?
— Сам увидишь.
— А я тоже иногда слышу, как деревья поют, и даже говорю с ними. Мы с мальчишками ходили в лес за подснежниками, и я слышал, как дубки жалились, что им зябко, и хотели тепла. Веришь?
— Да, верю.
Я, конечно, люблю присочинить, как говорит папа. А это чудо он мне сам показал прошлым летом, но так хочется удивить Лёвку.

Подбежав к дереву, я прижимаюсь щекой к тёплой коре и шепчу: «Голос, голос, оживай, свежим соком наполняй, веточки, листочки, веселые звёздочки-цветочки».
Повторив так несколько раз, я подхожу к Лёве.
— Иди, сам попробуй.
И он тоже обнимает акацию и повторяет за мной заклинание, повторяет, как следует, громко и чётко.

А потом мы бежим из парка к театру, возле которого стоят фургоны частного цирка.
— Вот, они здесь, — показываю я на фургон, с маленькими окошками, на которых решётки.
— Ух ты! — замирает Лёвка перед большой клеткой на трейлере, в которой спит тигр, один жёлтый глаз только посверкивает на нас.
— Ты что, тигра в зоопарке не видел?!
Но Лёвку не сдвинуть, стоит, как вкопанный, разглядывает полосатика.
А тот отвернулся и лижет лапу себе.

— Ну, идём же давай, — тащу я Лёву.
Мальчишки такие упрямые иногда. Кажется, что всё делает, как я хочу, а потом раз — с места не сдвинуть. Ну, вот, наконец-то.
— Это здесь, — вновь показываю я на фургон, из которого раздаётся глухое урчание.
— Здесь они, — поясняю я.
И в этот момент, в окошке, между прутьями решётки появляется мокрый нос медвежонка.
— Им же тесно там! И окошко такое маленькое! Как же дышат-то они?!
— Вот и я говорю, спасать их надо. Цирк-то частный, хозяева, что захотят с ними, то и сделают. А если зверь заболеет, то и усыпить могут.
— Как это, усыпить?
— Ну, укол такой делают и всё.
— Что всё?
Ух, как я волнуюсь, вы бы знали, когда таких простых вещей не понимают.
— Как же ты не понимаешь, Лёва? Зверь умирает тогда.
Молчит. Нахмурился. Думает, аж глаза заблестели…
— А я ещё в цирк собрался.
Смотрит мимо.
— Я, кажется, придумал, — произносит он твёрдо.
— Что? Что?!
Хватаю я его за рукав футболки, заглядываю в глаза.
— Потом скажу. Это будет волшебство, точно! Настоящая магия, ха!
— Скажи, скажи сейчас.
— Нет, потом, идём отсюда.

Лёвка поворачивается и уходит. Он идёт очень быстро и даже не смотрит, иду ли я следом. А я уже чуть ли не бегу за ним, едва поспеваю.
Но мне почему-то весело, и жутко интересно, и страшно, что он такое надумал. Ведь он-то умеет такое выкинуть иногда, что дух захватывает!
Ах, только бы он пошёл в мою гимназию, и медвежат мы спасли! Как колотится сердце, аж в висках горячо. А ведь мне ещё готовиться к выступлению, каждый день репетиции, и каникулы целое лето… и так хорошо и весело!