Жизнь на острие

      Уже с самого рождения её дорога жизни представлялась ей прямой, длинной и безоблачной. И если бы кто ей сказал, что ее жизнь будет связана с опасностями и даже очень большими, когда находясь на острие или даже в глубине, если можно так сказать, событий, будто шпионка или разведчица, и чудом балансируя  на острие ножа, она изловчалась выживать и выходить сухой из переделок, она бы не поверила. Но чем дольше жила, тем острее чувствовала, что её жизнь сильно отличается от жизни её подружек, в которых она разачаровывалась все больше и больше. Те спокойно болтали о том о сем, покорно позволяя кому ни попадя крутить и помыкать собой, а потом шли домой и ни о чем не жалели. Единственное, что их заботило, это  не запачкаться в суете от вращающихся время от времени возле них подозрительных и грязных субъектов. А ей постоянно приходилось крутиться, вертеться, делать шаги и влево и вправо, и даже совершая прыжки в сторону, уходя, как ей казалось, от смертельной погони. Её успокаивало только то, что наиболее взбаломошные подружки вскоре исчезали из поля её зрения и она даже не интересовалась их дальнейшей судьбой. Особенно трудно ей приходилось в предверии праздников, когда приходилось довольно таки тесно общаться чуть ли не со всеми сразу своими подружками. Кружась и переплетаясь как в хороводе, подруги и здесь таинственно шептались или болтали с гордым видом, будто гордились своим великолепным разноцветием  красок  одежды, изысканностью своих манер, нисколько не стесняясь при этом присутствия нашей утонченной эстетки. И это так бесило её, что она готова была исподтишка исколоть всех до изнеможения. Но праздники проходили, её отпускало и она готова была простить им всю их  пустую болтовню. И судьба хранила её, при этом хоть и незаметно, но существенно оттачивая её благородную внешность. И былой шик и блеск, к сожалению, потихоньку исчезал. Такой судьбой она и объясняла сухость и колкость своего сегодняшнего характера. И все чаще задумывалась о своем будущем. Нисколько не жалея о прошлом, она со спокойной мудростью стала искать для себя другой альтернативной жизни. Она слышала, что возможно есть другая и даже более спокойная и красивая жизнь, когда ты душой перетекаешь в другие вещи, изменяясь чисто внешне,  но сохраняя при этом всю свою память о прошлой жизни. Но считала это глупой выдумкой своих праздных подружек, вечно сплетничающих  и месяцами скучающих от ничего не делания. Но почему то она стала больше придавать значение тому светлому живому теплу, которое появлялось вокруг неё и  с которым раньше она пускалась в бурную жизнь, а сейчас ощущала лишь ласку и доброту. Она решила довериться этому теплу и, ни о чем уже не думая, спокойно улеглась спать.
    А о чем думала женщина с любовью укладывая свои старую иголку и разноцветные нитки в коробочку для швейных принадлежностей, мы, скорее всего, уже никогда и не узнаем. Ну и что ж, зато можем с уверенностью сказать, что пусть все течет так как и должно быть.