Звёзды, падающие мимо. Глава 25

                Глава 25.

        Прошёл ровно месяц, как мы стали солдатами. Мы привыкли к постоянной занятости. Но воскресенья ждали, как манны небесной. В воскресенье можно немного полежать где-нибудь в тени низкорослых маслин, или написать письмо. Поиграть в волейбол, заняться стиркой.
      Это воскресенье - особенное. Нашу рота должна ехать в Феодосию. Обещали повести в галерею Айвазовского, и в другие примечательные места города. Короче, - мы готовились ехать на экскурсию. Больше всего радовало, что капитан обещал наш взвод на пару часов отвезти к морю. Уж очень хотелось окунуться в эту: - зелёно-голубую, бескрайнюю, такую освежающую и пленительную среду. С вечера привели в порядок обмундирование, В основном это заключалось - в подшитом чистом подворотничке, и до блеска начищенных сапогах. Я не забыл почистить бляху на ремне и звёздочку на пилотке.
    Утром, проснулись несколько возбуждённые от предвкушения приятной экскурсии.
Как обычно, с утра, строем - в туалет, на завтрак. После завтрака ожидали, - вот-вот подойдут машины и поедем. Но, машины запаздывали.
- Пока прибудут машины, пойду, напишу письмо. – Сообщил я Диме, он только что присел рядом со мной.
- Не успеешь. Сейчас подъедут.
- Не успею, после допишу. Я пошёл?..
- Как хочешь.
 Нашёл незанятую тень. Присел на камень под маслиной, приспособленный ребятами вместо скамейки.  Достал лист бумаги, как прежде, вырванный из общей тетради и задумался, - с чего начать. В предыдущих письмах я, уже обо всём написал. Начал письмо, как обычно:
       Здравствуй, Танюшка! Пишу тебе  третье письмо, а от тебя ещё ничего нет. Наши мужики получают письмо за письмом, а мне - всё нет и нет…. Не знаю, что и писать.
Жизнь настолько однообразна, что перестаёшь замечать разницу между прошедшим и настоящим днём. Замечать разницу: между людьми, между солдатом и скотом. Все тридцать дней, прожитые здесь, слились в один неизмеримо длинный, и до бесконечности нудный день. Каждый постоянно занят, в большинстве – без всякого смысла. Неважно, что он делает, лишь бы не сидел. Но это ещё пустяк. Главное то, что человек здесь лишается всего: слова, чести и даже стыда. Напоминает машину, которой незачем думать. Она, эта машина, осуществляет желания и идеи других. Не имея прав на анализы, выводов и предложений. Мы являемся её составной частью, - винтиком. Но - ничего…. Осталось тридцать восемь дней и я буду рядом с тобой. Я очень скучаю. С проклятой ностальгией как справиться, не знаю. Ещё - жара. Невыносимое солнце прожигает почти насквозь. Здесь, практически, нет тени. Если и найдёшь, какую ни будь тень, - там нет спасения от мух и другой живности. Все, - в тень слетаются и сползаются. Ночью в палатке - душно, если нет ветра, а если дует, - сквозит. Я, - немного простыл. Вчера был в наряде. Весь день простоял с температурой. Правда, температура была небольшая. Наверно, - меня потного просквозило. Благо, что у человека есть свойство быстро забывать плохое. Иначе здесь можно сойти с ума.
Танюша, почему ты не пишешь? Здесь единственная радость, - письмо. Пиши, как живёте, как дела, как сынок, остальные. Мне писать больше нечего. Приветик!   
       Целую вас, - много-много раз!                30/7. 71г.               
П. С.   
     Скорее бы проходили эти тридцать восемь дней.

    Только успел запечатать письмо и бросить его в почтовый ящик, нас построили и повели на лагерное построение.
- Неужели опять, в колхоз отправят?.. - Спросил Князь, сам не зная точно у кого спрашивает. Он шёл рядом со мной. Я и ответил:
- Может и так... поедем в поле, на прополку или уборку чего-нибудь.
- А как же Феодосия?..
- Феодосия… - не пропадёт.
- В следующий раз на экскурсию сходишь. - Вставил Дима.
- Когда - в следующий раз?
- Когда на переподготовку, офицером приедешь. - Шутил Дима.
- Как надоели мне все эти ваши подколки….  - Не зло ответил Князь.
- Куда, всё же, нас повезут?
- Бог их знает. Даже в воскресенье не дадут отдохнуть. Бурчал Санька в ответ.
- Чего вы заранее переживаете, гадаете?.. Может, ничего такого и не будет. -  Успокаивал Лёшка. Он вышагивал сбоку строя.
- Не зря же - опять лагерные сборы объявили. - Вставил и я реплику в гул общего недовольства.               
- Разговорчики в строю. - Пресёк разговоры капитан. По нему, явно просматривалось, что он с не меньшим интересом хотел знать, что ещё придумало командование.
  Мы ещё больше расстроились, когда полковник объявил, что сейчас подадут машины и поедем тушить пожар в районе Ялты.
- Взять с собой лопаты и… походные котелки. Приказал он в заключение.
        Через полчаса, тряслись по грунтовой дороге. Уехали все, за исключением: дневальных нарядов, солдат срочной службы, нескольких офицеров да больных.  Вскоре выехали на трассу. Проехали Феодосию, и перед нами открылась бескрайняя, - жёлто-серая, от выгоревших трав и песчаника, - степь. Редкие деревца, поникшие и неприглядные, слегка оживляли, разнообразили горизонт. Вокруг - мёртвая тишина. Всё живое спряталось в своих убежищах, выжидая, когда раскалённый добела шарик, в необыкновенной лазури неба, скатится к горизонту. А шарик - не торопился. Он, как будто, застрял в зените, выжигая остатки живого. Съедал последнюю влагу, которую за ночь впитала из воздуха природа и потрескавшаяся земля, принесшего её от морских просторов. Вся округа желтела безмолвием. Лишь работа моторов да шуршание шин по нагретому, местами растопившемуся на солнце асфальту, нарушали её на некоторое время.
        Вначале пути ехали шумно. Шутили. Предполагали причины возникновения пожара. Смутно представляя, как будем тушить. Время от времени рассказывали анекдоты. Некоторые передразнивали сидящих в обгоняющих нас, редких машинах. Чем дольше ехали, тем меньше слышались: споры, разговоры и шутки. Когда подъезжали
к Симферополю, - молчаливо покачивались в кузовах, а кое-кто начинал дремать.
Перед Симферополем остановились. Все попрыгали с машин. Стали: разминаться, приседать, потягиваться. Многие побежали за кусты. Через пять минут - колонна двинулась дальше.

  Симферополь проехали быстро и выехали на трассу; - "Симферополь-Ялта". Она выгодно отличалась от той, которой мы ехали до Симферополя. Изменился и ландшафт. Здесь по-прежнему светило ослепительно-горячее солнце, но природа не поддавалась его обжигающим лучам. На крутых склонах густо стояли зелёные, стройные сосны. Вдоль дороги расположились, как бы приветствуя проезжих, кипарисы и туя, а внизу, - в распадках и каньонах, топорщился непролазный кустарник, и буйствовали травы. Чем ближе мы подъезжали к Ялте, тем колоритнее становились оттенки окружающего нас мира. Мимо мчались троллейбусы и множество легковых автомобилей. Нередко обгоняли или бежали нам навстречу солидные, чёрные красавицы - "Чайки"–членовозы.
     Колонна поднялась на перевал. Перед нами открылся южный Крым во всей его красоте и величии. Под нами и над нами медленно уплывали назад, покрытые зелёным ковром, горы. Они вырастали, как бы, одна из другой, образуя множество расселин, распадков и каньонов.      
             Пейзаж представлялся настолько грандиозным и захватывающим, что наш лагерь теперь представлялся - самым унылым уголком на Земле.
- Вот, где бы пожить!.. - Произнёс задумчиво Калян.
- Да!..-  живи, дыши и радуйся. Не жизнь, а сказка! - Подхватил его восторг от увиденного, Дима.
- Хорошо тебе, Саня! Ты - Корешок, родился и вырос здесь, а я тут ещё ни разу не был. Смотри - красотище какая!..
- Я, Князь, не здесь, я - в Симферополе родился. Там такого нет. Симферополь расположен, считай - на равнине.
-Так тебе же езды сюда, - аж ничего. Пешком можно до топать. Нет... - я бы, на твоём месте, всё время пропадал на этом, поцелованным Богом месте.
- Во-во!.. – Ты правильно подметил.
- Ты это на счёт чего?
- Я, на счёт, - «пропадал тут».  Здесь же, везде в основном; курорты, дома отдыха да санатории. Что здесь литейщику делать?
- Нет... ты – неправ!.. девочки здесь, наверно... – Он закатил глаза, и причмокнул ртом. – Девчоночки все – загорелые,  и - прыткие….
- Разные есть. - Ответил Саша и, почему-то, тяжело вздохнул. Видать вспомнил о своей недавней женитьбе и вынужденной печальной разлуке, пока ещё с любимой, желанной половинкой своей души.
- А, - на счёт литейщика… - Продолжал не унимаясь Князь. – Так, тебя никто силком в наш институт не тянул.
- Тебе бы, только девочки, - Встрял в разговор Лёшка. - Сейчас дадут лопату в руки и потопаешь на какую-нибудь горку, по обгоревшему склону.
- Без них скучно…. А, - что пожар?..- Это, конечно грустно…
- Да!..- Такая красота горит.... - С сожалением заметил я.
- Точно, товарищ  Лихацкий, по горам лазить, - не то, что по асфальту за девочками ухлёстывать. Там с тебя быстро семь потов сойдёт, и восторга - поубавится.
- Ну, - что ты за командир!? - Товарищ Хомленко. Даже - помечтать не даёшь. - Ответил Князь.
           Мы проехали Алушту. Вдали разлилось синее, искрящееся на солнце, бескрайнее «Чёрное море». Взгляд невольно притягивался к нему. Все смолкли, любуясь грандиозным видом. Минут через пятнадцать-двадцать, около самой Ялты, свернули направо, и остановились.
- Смотри, как дымит. - Сказал Лёшка, показывая на горы.
- Ага.... Во - даёт!.. - Подтвердил сиплым возгласом Князь.
Далеко в горах, над самой Ялтой, размытая голубой дымкой воздушной среды, дымилась во многих местах вершина. Дым, вертикальными, серыми столбами поднимался вверх. Там его подхватывал ветер, развеивал, застилая им добрую половину неба. Мне показалось, что даже здесь пахнет дымом и гарью.
        Начальник лагеря с офицерами пошли узнавать, как проехать на место назначения. А мы, проголодавшиеся, слезли с машин и сидели на обочине дороги, рассматривая прохожих. Глядя на них, - никак нельзя сказать, что вверху, над ними, - беда.
Давно горит лес.... Горит - наше добро, наша красота, наша природа. Они спокойно шагали, занятые своими делами.
- Мужики!.. - надо в магазин сбегать, купить чего-нибудь.
- Молодец, Саня. Пожрать бы не мешало, а то брюхо, уже позвонок чует.
- Точно, Ребя!.. - Кишки марш играют. - Подтвердил Калян.
Через дорогу, чуть в стороне, находился гастроном. Князь снял пилотку.
- Давай. Сыпь монету. - Он, подставлял пилотку каждому из нас.
- Курить, тоже не мешало бы купить. - Напомнил я.
- Давай, ребя, ещё и – на курево. Здесь не хватает.
Я очистил карманы от последней мелочи. Остальные тоже добавили монет. Князь с Санькой побежали в магазин.
    Только они успели вернуться, пришли офицеры. Прошла команда: - По-мА-шинам!..
Через несколько минут мы ехали, круто поднимаясь по склону, и ели хлеб всухомятку. Хлеб ребята купили: свежий, хрустящий, и ещё горячий.
Остановились, на небольшой, сравнительно пологой поляне. В  конце её, уже стоял "ГАЗ"ик, а на траве лежали лопаты и грабли. За поляной начинался каньон. Внизу его, слышалось журчанье ручья. Каньон, как многое, зарос кустарником и густой, высокой травой, а на верху, по обе стороны каньона, -  раскинули свои колючие, зелёные лапы мачты-сосны. Противоположная сторона каньона метров на сорок выше, и на ней - бушевал огонь. Пожар, пока шёл низом, но в любую минуту могли вспыхнуть
сосны. Стволы некоторых уже горели, Если загорится хвоя, - их мохнатые лапы, огонь перейдёт наверх... Тогда берегись… - его не удержишь. Сгорит много. Контроль будет утерян.
  Весь противоположный склон каньона окутан дымом. Он распространился, и висел над нашими головами. Очаги огня виднелись во многих местах. Каждый из них медленно продвигался вниз, где - карабкался вверх, образовывая единый фронт.
                Не успели мы оглядеться, объявили построение. Разъяснили задачу, разделили нас на группы и определили зоны действия. Чуть позже группы спустились вниз. Там оказалось сыро и сумеречно. Затем поднялись на другую сторону каньона, и практически поползли вверх, таков крутой склон к ближайшему очагу. С полдороги, разделились на три группы и разошлись. Наша группа шла вверх по тропе, потом: свернула направо, перешла небольшое ущелье и вышла к границе пожара. Здесь сильно чувствовался запах гари и пепла. Огня почти не видели. Он; гонимый ветром, пробежал низом, слизывая с земли всё, что может гореть, прогоняя живое. Пожар оставлял после себя - пепел да подпаленные столетние сосны. Некоторые деревья горели и сей час. По их стволу огонь медленно поднимался вверх, выжигая сердцевину могучего дерева, угрожая зажечь хвою вверху. Тогда, неминуемо, огонь перейдёт на вторую, третью сосну и начнётся самое страшное…. Тогда нашими усилиями его не остановить.
      Мы прошли границу пожара. Под ногами пыхтел пепел; разлетаясь во все стороны, оседая на сапоги, галифе, гимнастёрку и лица. Земля парила и дымилась.                С нами шёл проводник, - бодрый и ещё крепкий пожилой мужик, с седой бородой, красным лицом и выцветшими, когда то синего цвета, глазами. Я удивлялся, наблюдая, как он мягко поднимался по склону, ступая по-молодецки уверенно, когда мы успели хорошенько пропотеть. Он был: в сапогах, рабочей куртке, брюках из х/б. ткани. На макушке сидела маленькая, замасленная кепка. Голос звучал зычно и основательно.
- Надо рубить горили сосны. - Говорил он, смешивая русский с украинским языком. Те, кому выдали топоры, поспешили к горящим соснам.
- Стойте!.. Шо вы такие прыткие. Хто з вас, хоть колы нэбудь, рубив? Он немного подождал, ожидая ответа. Мы молчали, - 0!.. - Молчите? Так… - дай мэни топор.
Он ловко взял у Князя топор, и направился к горящей рядом сосне. Сосна стояла высокая и размашистая. Ствол в середине выгорел примерно до половины и продолжал гореть дальше. Старик осмотрел её, обойдя вокруг.
- Рубить сосну надо с того боку дэ вона горить, но, опять, - надо ориентироваться, - последнее слово он произнёс с трудом, - смотреть, куды она наклонена. Всем надо буть осторожным, а то она может, - чертяка, впасть на тебя, али ще - макушка обломиться. Он посмотрел на нас и спросил: - Теперь понятно?
- Понятно, дед. - Ответил Санька за всех.
- Продолжайте объяснять. Пока всё понятно. - Торопил капитан.
- Но это не усё. Надо валить сосну так, шобы вона - не повисла на другой и шоб огонь чи жар, -  не покатився у низ. - Он ещё раз посмотрел на сосну, прикоснулся к ней и тут же убрал руку. - Понятно говорю? - Спросил он протяжно.
- Всё ясно, товарищ  проводник, - подтвердил капитан.
- Что, - сосна горячая? -  Спросил я.
- Нагрилася пока горила. А теперь - смотрите. Я зараз одну, в аккурат, положу.  Вы трошки отойдите. Мы немного отступили. - Хватит, хватит… - Остановил нас проводник. Он примерился топором к сосне, размахнулся и с силой вонзил топор в пустотелый ствол. От него отлетел при¬личный кусок коры. Он сделал ещё несколько
взмахов. Сосна - стояла. Дед - не спеша, с достоинством продолжал рубить. Верхушка сосны вздрогнула. Чуть слышно скрипнул ствол. Теперь старик рубил осторожно,
после каждого удара поглядывая наверх. При ударах сосна вздрагивала, но продолжала стоять. Ещё несколько ударов. Дед уже немного взопрел. Он сдвинул кепку на макушку, и ударил вновь. Пушистая верхушка медленно, со скрипом, начала клониться под гору, постепенно ускоряя падение. Все завершил сильный, глухой удар, от которого у меня сжалось сердце. Сосна подняла столб пепла. Мы отпрянули в стороны.
- Во!.. - Легла в аккурат между двумя соснами. Заметил дед, довольный собой. Обгоревший ствол остался на пожарище, а зелёная верхушка лежала на нетронутой огнём территории.
- Хорошо у вас получилось. - Похвалил капитан нашего проводника.
- Тушите ствол, хлопци. - Сказал проводник, отдавая топор Князю.
         Мы быстро забили лопатами огонь, выходящий по-прежнему из сердцевины ствола. Потом, для надёжности, залили его водой из резинового мешка, изготовленного под бурдюк с лямками. Старик-проводник подошёл к командиру взвода, о чём-то с ним говорил, После отошёл.
- Те, хто с топорами, - пойдут со мною валить горящие сосны дали, а остальни - пойдуть отрезать огонь. Это делать просто. Граблямы та лопатами будете отгребать сушняк, так шоб оставалася чистая полоса, - метра четыре, може - пять… - будет,  как треба. Он снова подошёл к капитану и что-то показывал ему, жестикулируя по-стариковски нам руками. Капитан кивнул головой в знак согласия, и старик вернулся.
- Ну, рубильщики, - ходимо, шо-ли?.. Я, не ожидая остальных, отправился к следующей сосне.
- Отправляйтесь за ним, кто с топорами. Только смотрите, не попадите под сосну. Слушайте деда.
- Понятно. Товарищ капитан. - Ответил, опять за всех, Князь.
- Старшим пойдёт старший сержант Хомленко.
- Есть! Товарищ капитан.  - Ответил Лёшка, козыряя.
- Можете идти.
- Есть! - Повторил Лёшка.
       Дед ожидал метрах в тридцати от нас. Те, у кого были топоры, потянулись к нему, во главе с Хомленко. Мы пошли с капитаном разгребать сушняк.
- Через два часы, шоб булы на этом месте. Крикнул нам вдогонку старик.
- Хорошо… - постараемся прибыть вовремя. – Ответил капитан.
Сушняк и прошлогодняя хвоя легко поддавались граблям, и мы за час сделали довольно длинный коридор, который должен стать границей огню. Настоящего лесного пожара, - большого огня, слава Богу!.. - так и не видели.
           Когда вернулись, на базе уже стояла походная кухня и передвижная радиостанция. При виде кухни, у меня в животе возникла такая симфония, что я оглядывался, - не услышал ли её ещё кто-нибудь. Кое-как умылись, - прямо из крана поливальной машины. Нас повели ужинать. Раздали кружки, привезенные с ближайшей столовой. Мы по очереди подавали котелки повару. Он автоматически бросал в них половником гречневую кашу. Дома, такую кашу, я бы не ел, а здесь - уплетал за обе щеки, пока в животе не улеглось злое, голодное урчание желудка. Ели - прямо на траве, почти не различая в темноте котелка. После ужина, сразу скомандовали отбой. Мы, отделением, наносили сухих веток и разожгли костёр. Вслед нашему Костру, вспыхнул следующий, после - ещё и ещё. Немного погодя вся поляна светилась огнями… - горели костры.
- Великое это дело, - костёр!.. - сказал Дима, - сразу тебе и тепло, и - уют.
- Костёр… - это хорошо...
- Есть сомнения?.. - Спросил я растерянного Саню.
- А спать то, - на чём?
- На земельке, Саня, спать будешь.  -  Заявил Князь.
- А камушек - под голову. - Добавил Дима в ответ, готовя себе постель из свежего лапника недалеко от костра.
- Занимай место - у костра. Это тебе не у тёщи на блинах или в гостях. Хотя, конечно, по-скотски всё это. – Подтвердил Коля, сгребая под себя сушняк, и пододвигаясь ближе к костру.
- Да… - пуховой перины не будет. Хлебнём солдатской жизни. - Поддержал реплику Дима, двигаясь тоже поближе к огню.
- Пусть пьяный кабан спит на земле, а мне ещё жизнь дорога. - Ответил Саня. Но видя, что все, действительно готовятся спать прямо на земле, стал недовольно бурчать что-то под нос, настилая ветки сосны на расчищенный от камней участок  рядом с Димой.
- Да… - на земле спать?.. - Это, вообще-то, - непорядок. - Подтвердил Лёшка, сидя у соседнего костра.
- Конечно, - скотство, какое-то. - Не унимался Саня.
- Обещали, - что скоро одеяла подвезут. Сегодня команда; - на ночлег устраиваться, кто как сможет, но – по отделениям.
- Это нам уже понятно… Лучше смотрите, как горит!..
Сказал Коля, показывая на противоположную сторону каньона.
- Видать нескоро его потушим… -  Предположил я.
      В ночной темноте очаги пожара хорошо просматривались. Отсюда они казались точками. Будто на той стороне расположился город с множеством светящихся окон, гирлянд и фонарей. В одном месте горело особенно сильно. Пожар там уже, не напоминал электрические лампы. В том месте так разгорелось, что мы отчётливо видели стоящие в пожаре сосны и кустарник.
       Огонь незаметно продвигался вниз. Мы слышали, как заработала передвижная радиостанция. Дежурный докладывал кому-то обстановку...
- Наверно, сейчас пойдём тушить. – Предположил Князь.
- Нет. Ночью?.. – не должны…. Утром пойдём. Часов в пять и пойдём. - Ответил рассуждая по-своему Николай.
- Ладно… - хватит болтать. Давай спать. - Приказал Лёшка, Поворачиваясь спиной к костру. Он основательно настелил еловых веток, и нашёл приличную, отвалившуюся от ствола, кору - под голову. Не успел он улечься, дали команду: - потушить костры и больше не разжигать!.. Мы, вначале, не поверили своим ушам. Но команда повторилась. По всему расположению прошло оживление. Многие протестовали, но команда прошла - третий раз. Костры понемногу угасали. Я лежал возле затоптанного костра, подложив под голову гнилое полено. От кострища ещё веяло теплом, но с другого бока – свежело. Холодок постепенно подбирался к лопаткам. Сон - совсем не шёл. В непривычной обстановке - лежал и смотрел на тёмное небо. Оно уходило в незыблемую, холодную, недоступную бесконечность, усеянную множеством звёзд.


                Продолжение следует.