Живая душа

Сергеич был простым работягой, слесарем на местном МТС. Слыл мужичком серьезным, замкнутым, неразговорчивым, все о железках знал, понимал устройство любого механизма, к нему шли старушки из соседних, заброшенных деревень с покосившимися заборами, заросшими прудами и такими буйно цветущими садами, как будто в укор данными этим уголкам. Шли старушки со своей требой-у кого чайники,у кого плитки, у кого керосинки не работали. Одевались они к Сергеичу, как на службу в храм, доставали добротные юбки, яркие платки и с некоторой угодливостью просили им пособить. Сергеич не отказывал, делал работу качественно, на совесть, и когда бабулька пыталась сунуть ему десяток яичек или творог, Сергеич нарочито сердито сплевывал и смачно говорил - "Да, ну тебя, к лешему, мать! Живи долго", и закуривая тяжелую и такую пахучую Приму шел к себе в мастерскую.
Мать у Сергеича умерла молодой от пневмании. Из детства он помнит душистые драники, липовый мед, материны руки, измазанные тестом, а еще ее цветастую юбку, которая та сшила себе сама, и одевала по праздникам. Сергеич, тогда Гришка молча любовался ею с печки, а она стеснялась этих взглядов. Отец после смерти матери отдал Гришку родной сестре и уехал на Север на заработки, присылал оттуда деньги парню на обновы и на учебники, а потом пропал. Гришка и забыл о нем думать. Его занимала техника. Он собирал болты, гайки, проводки и крутился с мужиками в мастерской, смотрел трактора, учил хитрую науку побеждать любые серьезные поломки. Его любимцем был могучий великан К-700,на огромных колесах, с большой кабиной, он внушал пацану чувство защищенности и Гришка про себя прозвал его "батя". С девчонками отношения тоже не ладились, он был молчуном, пытливым, мог день провозиться с паяльником, а девчонкам, рано созревшим на деревенском солнце и воздухе, хотелось нежностей.
Однажды тетка отругала его - "Слышь, чумной, ты бы хоть с девкой повозился, что же ты весь день с этими железками околачиваешься, паразит?!"
-Что шумишь? - басовито отвечал он, я тебе плитку наладил, будешь теперь свиням варить..
-Да, на кой черт, мне эти свиньи.. - кипятилась тетка, если у тебя счастья нет..!
-Счастье на печке найдет-"делово отвечал паренек и принимался за работу.
Когда тетка умерла, Гришка сам срубил ей крест из дуба и долго курил над свежим холмом. Хотелось плакать, но слезы не шли, как застопорились в районе желудка, и не шли. Он и на похоронах матери сидел убитый, но не плакал.
С той поры стал еще более молчаливым и в деревне звался "бобылем".
Однажды, возвращаясь из мастерской, он заметил собачонку. Она лежала на боку, свалявшийся хвост ее был усеян репьями, а тельце еле вздрагивало, выдавая жизнь. Сергеич наклонился, собачка открыла мутный глаз и снова повалилась в сон. Он взял ее на руки и понес в дом. Положил ее в солому у печки, стал осматривать. Собака дрожала, и изредка скулила.
К ветеринару надо-решил он, и пошел к Павлу Матвеичу. Тот мужик толковый. Ветеринар сразу сказал, что у собаки клещ и поразил он ее конкретно, уже отнялись ноги, отказывает печень. Нужно колоть уколы. Сергеич молча положил бумагу и ручку. Пиши, какие. Буду колоть.
Неделю Сергеич колол уколы, давал обильное питье, срезал колтуны с шерсти. Когда собачонка повеселела, он ее искупал. Она оказалась беленькая, и шерсть удивительно пушистая и мягкая.
С тех пор так и повелось. Везде она была с ним. И в магазине, и в мастерской, и дома, в кровати. Деревня смеялась - сбрендил мужик, с собакой любовь построил. А Сергеич цветет, улыбается, Машку свою ласкает. Назвал он ее так в честь матери покойной. И главное, зажглось у него внутри, потеплело.
Шло время, Машка становилась все краше,Сергеич счастливее. И как-то услышал он жалостливый писк в сарае, где хранил дрова. Опрометью кинулся туда и обомлел-возле Машки копошились щенки, такие теплые, милые, четыре штуки, всех мастей, кроме белой. Они жались к ее теплому пузу, а Машка млела. Сергеич взял одного в руки и он стал слепо тыкаться в ладонь- "Гляди, какой, маленький, а мамку уже чует. Что ж ты, мать, непутевая, ни одного белого не принесла?" - обратился он к собаке. Та лизнула его рабочую руку.
"А так, ничего, молодец, жизнь, значит, продолжается"-сказал Сергеич и ощутил что щеки стали влажными и солеными. Он плакал. Первый раз в жизни.
От счастья.