Глава 7. Аника. Сестра милосердия

Вокруг темнота и жжёт запястья рук. Я обнаженная и мне очень холодно. Если прислоняться к холодной каменной стене, становится еще холодней и начинает колотить от холода. В окно светит тусклый месяц. Мои руки прикованы к цепи, длины которой хватает лишь на то, чтобы нормально стоять на ногах со слегка приподнятыми руками. Сесть невозможно, только если стоять на коленях, но я уже очень устала и вишу на руках. Не знаю, сколько прошло времени, но меня одолевает единственное желание - поскорее сдохнуть. Вокруг бегает несколько крыс. Они постоянно подходят ко мне и обнюхивают. Тогда я вскакиваю, и они убегают обратно. Я их очень боюсь. Мне страшно от мысли, что они начнут меня есть еще живой. Я слышу, как открывается дверь и погружаюсь в полную темноту. Очнулась я в теплой мягкой постели. Запястья перебинтованы, но жгут и ломят изнутри. Я накрыта пуховым одеялом. В ногах у меня рядом с кроватью стоит на коленях женщина и молится. Я не знаю где я, не понимаю, кто она. Не понимаю какое время суток. Все тело болит. Я пробую двигаться, но от каждого малейшего движения по телу бежит острая боль и я начинаю стонать. Женщина вскакивает, всплескивает руками, крестится и начинает кого-то звать. Её язык больше похож на шведский. У меня ярко рыжие вьющиеся волосы и белая кожа, покрытая такими же рыжими веснушками. Мне лет семнадцать. Мне плохо. Вся промежность болит. Такое впечатление, что я в монастыре. Прибежали ещё две монахини и пришел мужчина в длинной черной рясе. Он прочитал какую-то молитву надо мной и сунул крест к губам, чтобы я его поцеловала. Я не хочу целовать никакого креста и пытаюсь отодвинуться, пытаюсь сопротивляться, но тело не слушается. В итоге он прижимает этот крест к губам и начинает мне что-то говорить, как-будто успокаивать. Я понимаю, что он говорит, но сама говорить не могу, потому что во рту все спёкшееся. Он спрашивает, где у меня болит, а я просто открываю рот. Он подозвал одну из монахинь. Она приподняла слегка мне голову и дала выпить теплого чая с травами. Каждый глоток обжигает. Мне трудно глотать, такое ощущение, что вместо языка твердая кровавая корка, а в горле и ниже одна сплошная сухая болячка вместо слизистой. Потом я погружаюсь опять в какое-то забытье.
Перед глазами всплывает замок. Достаточно большой. Я была там счастлива.Когда я очнулась, рядом со мной на коленях стоит молодой мужчина, лет двадцати пяти. Он держит мою руку и плачет. Это мой брат. Мне опять хочется пить. Мне немного уже полегче и я могу слабо разговаривать. Он позвал монахиню, и она опять дает мне попить. Это чай из ромашки. Брат спрашивает, чего бы я хотела. Я не знаю, что ему ответить. Единственное мое желание сейчас - умереть. Я не в состоянии все это пережить, все эти полгода адских мук. Меня постоянно насиловали, пытали, истязали. Пристёгивали наручниками к кровати. Когда я начинала сопротивляться, меня избивали. Не представляю, откуда у меня брались силы, чтобы сопротивляться. Я почти ничего не ела. Сначала мне особо не хотелось, а потом я специально начала отказаться от еды, чтобы поскорее умереть. Он знал это и начинал истязать меня еще сильнее, пока я не начинала есть. Я лежала в большой кровати, а руки и ноги были прикованы цепями к краям кровати. Лежала то лицом вверх, то вниз.  И всё это делал мой муж. Человек, которого я безумно любила. Меня выдали за него замуж, когда мне было пятнадцать. Он был на много лет старше меня. На тот момент ему было около сорока.
Родители забили тревогу, когда несколько месяцев подряд меня никто не видел. Брат приезжал несколько раз, но его ко мне не пускали. Говорили, что мы с мужем уехали. Мои родственники заручились поддержкой церкви и вместе с дружиной приехали в замок мужа. К своему удивлению, они не обнаружили ни одного человека в замке. Когда в кабинете мужа, они увидели его повешенным и по телу поняли, что он умер уже как несколько дней, стали искать в срочном порядке меня. Меня искали почти пять суток. Когда я совсем уже стала терять сознание от холода, голода и усталости, меня нашли. Это мне все рассказывает брат про то, как меня нашли. Он говорит, что у меня вся кожа рук, ног и тела покрыта язвами.
Мой муж всё время говорил, о том, как любит меня. И при этом бил и насиловал. Когда он в последний раз пристёгивал меня к цепям, то сказал, что если меня найдут и я выживу, чтобы помнила о том, как он любит меня и что он не может с этим жить, это сильнее его. Он все время меня ревновал. Не важно, как я на кого посмотрела или посмотрели на меня. Мы с ним прожили два года. Ему казалось, что я ему со всеми и везде изменяла. Однажды я не выдержала и сказала ему, что он болен на голову, и что следует обратиться к лекарю, потому что его  ревность не нормальна. Он всё больше и больше съезжал с катушек, а я все надеялась, что он образумится. Полгода назад он узнал, что я беременна. Он не верил, что я беременна от него, сильно избил и запер в комнате. Он даже служанку ко мне не пускал. Он никого больше ко мне не пускал. У меня случился выкидыш и я была вся в крови, но даже отмыться от неё не могла. Через несколько дней он протрезвел и пустил ко мне служанку, которая отмыла меня и выхаживала. Я не могла встать с постели еще недели две-три. Всё это время он приходил каждый вечер к моей постели и на коленях умолял его простить. Он говорит, что был вне себя от ярости и не знает, как мог такое совершить. Когда я начала вставать и потихоньку спускаться вниз по лестнице, начался весь этот кошмар, длившийся несколько месяцев. Каждый день он избивал и насиловал. У меня не было сил убежать, да и я даже боялась сказать кому, что происходит в моей семье.
Он был очень спокойным добрым человеком, когда мы поженились. Да, у нас была большая разница в возрасте. Но мы были абсолютно счастливы. Через три месяца после свадьбы у него начались странные фантазии. До этого было всё классически и чудесно. Мы вместе везде ходили, всё делали вместе. Я была на седьмом небе от счастья. Все время ездили по каким-то гостям, балам. Когда мы приезжали, он отходил от меня и садился где-нибудь в углу, чтобы наблюдать за мной. Я пыталась подойти и сидеть рядом с ним, но он в приказном порядке говорил, чтобы я развлекалась, ни в чем себе не отказывая. Я танцевала со всеми, кокетничала, а он сидел и просто наблюдал. Так проходили часа два-три, потом он хватал меня и мы бежали в какую-нибудь гостевую спальню и у нас был безумный крышесносный секс. Так продолжалось чуть более полугода, даже, наверное, год. У него был слуга, молодой парень чуть старше меня. Лет семнадцати, восемнадцати. Муж сказал, что это его любовник и он иногда с ним спит. Ещё добавил, что это нормально, что так делают все мужчины. Я несколько недель не могла прийти в себя, но потом свыклась с этой мыслью решила, что в конце концов он мой муж и если он так считает нужным, если ему так нравится, то почему бы нет. Потом он стал оставлять нас наедине. Вначале мы оба смущались, но потом пообвыклись и стали весело проводить это время. Мы болтали, играли в разные настольные игры, гуляли, бесились, но никакого сексуального интереса и уж тем более действий не было. Потом я приходила домой в спальню, и он врывался, как безумный. У нас был ошеломительный секс. Через некоторое время и этого ему стало мало. Он начал уговаривать меня, чтобы я переспала с его слугой. Я было в ужасе. Мне совершенно не нравилась эта мысль. Но он не отступал. Целый месяц я держала оборону. Я рыдала и пыталась объяснить, что совершенно не хочу спать с его слугой, что никто кроме него мне не нужен. Но он гладил меня, успокаивал и говорил, что так надо, что так будет лучше. Что он так хочет и все будет хорошо. Мне было очень страшно. Конечно, этот парень был хорош собой, но не как сексуальный объект. Когда он первый раз вошел ко мне в спальню, меня от страха начало колотить, даже тело онемело. Он увидел, что меня всю трясет и целый час отпаивал меня горячим чаем с молоком. Потом добавил в чай алкоголя и мне стало все равно. Я помню эту сильную душевную боль, когда он входил в меня. Я не хотела этой близости, она не была мне нужна. Я хотела только одного мужчину, своего мужа. После этой близости я потеряла всякую чувствительность к сексу и перестала испытывать оргазм, как раньше. Муж ворвался в комнату, когда слуга был близок к оргазму и буквально вырвал меня из-под него. У нас был очень эмоциональный секс, но я ничего не чувствовала. Все тактильные чувства как-будто отключились, даже вкусовые. Я не чувствовала ни мужа, ни любовника. Это было отчаяние и безысходность. Отчаяние, потому что ничего сделать не можешь. Вроде уже согласилась и понимаешь, что на попятную пойти не можешь, потому что муж опять будет настойчиво уговаривать поступить так, как хочет он. Потом эта тупая боль прошла и мне стало все равно. Через месяц, полтора у нас со слугой состоялся серьезный разговор. С мужем я на эту тему разговаривать не могла. У меня начиналась истерика, а муж бросался на колени, обнимал меня и говорил, как сильно любит меня и как у нас все замечательно. Он не хотел меня слышать. Когда его слуга вошел ко мне и сказал, что нам нужно серьёзно поговорить на эту тему, у меня опять случилась истерика. Он терпеливо сидел и ждал, когда я успокоюсь. После того, как закончилась истерика, мы спокойно сели и поговорили. Он спросил, неужели он мне совсем не нравится, как мужчина. Я ответила, что дело не в нем. Я любила своего мужа, а теперь даже не знаю, как к нему относиться. Он тоже начал признаваться мне в любви, но я сказала, что мне не нужна его любовь, и что мне вообще не нужна любовь, если она такая. Потому что это не любовь. Он долго сидел со мной. Мы просидели всю ночь за разговорами. Он гладил и массировал меня, чтобы я хоть что-то начала чувствовать. Утром он сказал, что если я не хочу, чтобы он входил в меня, то он уйдет. Я попросила его уйти и уснула. Муж в тот день уехал по делам, надо было решить вопрос с какими-то документами. Днем я проснулась бодрой и со зверским аппетитом. Мне наконец-то захотелось есть. Ближе к вечеру он опять пришел ко мне и молча сел на край кровати. Мы сидели молча минут тридцать, может больше. Потом он сказал, что если я всё ещё не хочу близости с ним, он уйдёт. Я не стала его погонять. Он опять меня всю массировал. Через несколько дней такого массажа у меня неожиданно пришло сексуальное возбуждение, как и было раньше. Все эти дни он приходил ко мне, массировал меня, целовал, гладил. Он делал все очень аккуратно и нежно, а потом уходил. Я же начала нормально есть и спать и в какой-то момент поняла, что очень хочу близости с ним. У нас случился потрясающий секс. Ко мне вновь вернулись все чувства, но на этот раз не к мужу, а к любовнику. Мы спали каждый день по нескольку раз до самого приезда мужа. Это было около месяца. Я поняла, что люблю его, но он сказал, что я не обязана его любить. Я спокойно могу продолжать любить мужа, а с ним просто спать. Но я не понимала, как можно получать удовольствие от секса с мужчиной, если не любишь его. Когда приехал муж, я осознала, что не хочу, чтобы он снова ко мне прикасался, что я ненавижу его и презираю. И он это увидел в моих глазах. Когда он прикасался к моему телу, меня пронизывала боль, как будто он не гладил меня, а водил по телу наждаком. Муж перестал подходить ко мне, перестал вести разговоры про секс со слугой. Приходя ко мне в спальню, он вначале уходил, видя мою реакцию, но потом не выдерживал, возвращался и трахал меня. А потом у меня должны были прийти месячные, но они всё не приходили. Уже прошло две недели и меня начало тошнить по утрам. Так получилось, что перед отъездом после прошлых месячных у нас с мужем несколько раз был секс и он уехал. А потом мы спали все время со слугой. Я не знала от кого ребёнок, но точно знала, что я не хочу этого ребёнка. Моя попытка избавиться от ребенка самостоятельно привела лишь к усилению токсикоза. Надо было идти к повитухе, но я не знала к кому и куда. Сначала я решила сказать всё слуге об этом. Это было моей роковой ошибкой, из-за которой вся моя жизнь изменилась радикально. Скажи я мужу об этом, все сложилось бы совершенно по-другому. Он схватился за голову и ходил по комнате с лицом, перекареженным от боли. Потом упал передо мной на колени и стал со слезами на глазах просить прощения. Я спросила, почему он так уверен, что это его ребёнок, и он сказал, что у моего мужа не может быть детей, что в детстве он переболел какой-то там болезнью, из-за которой стал полностью стерильным. Еще сказал, что он нас обоих убьёт, если узнает про ребенка. Оказалось, что перед отъездом он под страхом смерти приказал своему слуге не прикасаться ко мне. Но тому было меня жаль, так как я перестала чувствовать что либо, и он решил вернуть меня к жизни своим терпением и любовью. Но таких последствий он не хотел. Сказал, что любит и меня и моего мужа и хотел, чтобы у нас вернулись отношения в прежнее русло. Это было полной неожиданностью для меня и ударом в самое сердце. Я не могла понять, почему перед отъездом муж сказал слуге об этом, а не мне, не понимала, как можно любить двоих людей одновременно. У меня появилась куча вопросов, в которых мне мог помочь разобраться только муж. Я хотела поговорить с ним об этом, но все время что-то было не так, что-то мешало и я решила подождать удобного случая. Мне было очень страшно. Я впервые оказалась один на один с жуткой дилеммой, которую непонятно как, но надо было срочно решать. Я не привыкла принимать какие-либо решения без участия мужа, но страх расплаты за то, в чем я совершенно не была виновата, был еще сильнее. Я знала, что необходимо просто прийти к нему и поговорить. Знала, что он бросит все дела, лишь бы у нас все было, как прежде, но страх парализовал мою волю и разум. На следующий день слуга незаметно подошел ко мне после обеда и сказал, что договорился с какой-то местной повитухой, и та завтра рано утром сделает всё, чтобы это ребёнок не родился. Мы договорились, что я должна быть готова чуть задребезжит рассвет, он зайдет ко мне и отведет тайно к ней, а потом так же тайно мы вернемся обратно. На следующее утро я была уже одета и когда постучали в дверь, выскочила в коридор. Но не тут то было. За дверью стоял мой разъяренный муж, держащий своего слугу, избитого до полусмерти, за горло. Он затолкал меня обратно в комнату и зашел вместе с ним следом. Я безумно испугалась. Он сказал, что знает все про мою беременность и про наш с ним побег, что слуга ему все рассказал. Я попыталась объяснить, что никуда бежать и не собиралась, просто не хочу этого ребёнка и что должна идти к ведунье, чтобы та сделала так, чтобы ребенок не появился на свет. На это муж сказал, что не верит больше ни одному моему слову и спросил, люблю ли я его. Не знаю, что на меня накатило, но я была вне себя от негодования, что муж не верит мне. У меня началась настоящая истерика и я разрыдалась. Я говорила, что он сам во всем виноват, что он сам всё это сделал. Муж кричал на меня, обзывая шлюхой и потаскушкой, потом приставил нож к горлу слуги и потребовал, чтобы я ответила, как я к нему отношусь. Сказал, что если я буду ему лгать, он убьет парня. Я ответила, что люблю его слугу. При этих словах у мужа глаза налились кровью и он вставил нож прямо в горло слуге. При виде фантана крови из горла возлюбленного я в полном отчаянье не помня себя бросилась на мужа с кулаками. Он отбросил обмякшее тело и начал меня избивать. Он бил очень сильно, наотмашь с таким зверским лицом. Я помню, как после очередного удара в живот кулаком меня отбросило к стене, потом зазвенело в ушах и наступила темнота. Очнулась я в полной темноте. Из окна светила тусклая луна и через некоторое время я начала различать предметы. По середине комнаты лежало тело слуги. Очень сильно болело внизу живота и промежность, вся юбка и ноги были в крови. Я попыталась позвать на помощь. Сначала тихо, потом начала кричать. Услышав шуршание за дверью, я сначала обрадовалась, но радость была кратковременной. Моя служанка сдавленным голосом рассказала мне, что муж запер дверь на ключ и сказал, что убьёт каждого, кто посмеет войти ко мне в комнату. Я разрыдалась и сказала, что истекаю кровью и, возможно скоро умру. Служанка пообещала что-нибудь придумать. У меня в комнате не было ни воды, ни еды. Встать я не смогла и ползком к утру добралась до кровати. Я ползла, казалось, по миллиметру, через каждый метр теряя сознание от боли и потери крови. Забраться на кровать я на смогла, поэтому стянула на себя покрывало и кое-как накрылась им. Меня мучила жажда и знобило так, что, кажется, вместе со мной сотрясался весь замок. Боль внизу живота не проходила, а эпизодами даже усиливалась. Я чувствовала, как вместе с кровью из меня вытекает жизнь. Так, в полузабытье, я пролежала почти четыре дня. Кровь перестала течь, озноб тоже прошёл, но силы не появились. Иногда я просыпалась, когда служанка приходила и постукивала мне в дверь. Она рассказывала, что мой муж беспробудно пьёт и ни с кем не желает общаться. Когда моя вторая служанка хотела доложить обо всём моим родным, её схватила охрана и заперла в подземелье. Везде выставлена охрана, никого не впускают и не выпускают. Замок заперт для всех. Через какое-то время, когда я уже совсем отчаялась и сдалась, сквозь сон я чувствовала, как прибежали несколько служанок. Все рыдали. Кто-то меня куда-то отнес. У меня к этому времени почти не осталось сил даже дышать или открывать глаза, тело не слушалось меня. Я чувствовала, как меня полностью всю отмыли, одели и отнесли обратно в кровать. Потом одна из служанок меня поила бульоном, приподнимая слегка голову. Силы начали приходить ко мне день на пятый. Все это время муж сидел у моих ног. Он признавался мне в любви, просил прощения, клялся, что никогда больше не оставит меня одну и прекратит снова пить. Рыдал и снова клялся, что никогда больше не поднимет на меня руку и не будет меня терзать просьбами спать с другими мужчинами. Он что-то там говорил, но мне было всё равно. Я смотрела на него, как на ненавистного мне человека. Когда силы стали возвращаться и я могла уже разговаривать, то сказала ему об этом. Он переменился в лице и ушел. После этого я не видела его где-то недели две. Служанка сказала, что он опять закрылся у себя в кабинете и все время пьет. День на десятый я смогла встать и прошлась немного по коридору, но вновь почувствовав слабость, вернулась в комнату и легла. Прошла еще неделя и силы почти полностью вернулись ко мне, я стала спускаться вниз к обеду. Там мы встречались за одним столом. Я не могла разговаривать с мужем, а он со мной. Он осунулся, как-будто из человека вынули всю жизнь. Увидев его впервые, я даже не узнала его. Когда я посмотрела на себя в зеркало, то увидела, что со мной происходит то же самое. Где-то через месяц, он пришел ко мне в спальню, встал передо мной на колени и сказал, что не может без меня жить. Я посмотрела ему в глаза и поняла, что любила только его и до сих пор люблю. Ночью у нас был замечательный секс, а потом его как подменили. Он никак не мог мне простить своего слугу и что я сказала, что ненавижу и презираю его. Все время я слышала от него упреки. Он не прекратил пить. Я больше не видела его трезвым. Дальше идет череда насилия. Я то в сознании, то теряю его после очередного избиения. Я плакала, умоляла его всё забыть и начать заново, но он ответил, что не хочет ничего забывать. Что он из-за меня убил своего слугу. Я спросила, любил ли он его и он сказал, что всегда любил только меня, а слуга был просто для развлечения. Постепенно проблески разума все реже появлялись в его глазах. В один момент, посмотрев в глаза мужа, я поняла, что в них нет больше его самого. Всё застилала тьма. Я испугалась и поняла, что мне срочно надо бежать. Под страхом жестокой расправы слуги помогали мне бежать, прекрасно понимая, что дальше будет только хуже. Служанка собрала минимум моих вещей, упаковала их, двое охранников и кучер запрягли лошадей и когда он уснул мертвецки пьяный, мы двинулись в путь. Примерно через час лошади резко остановилась и я услышала, что на улице драка. Двое сильных мужиков и кучер не могли с ним справиться. Он был очень сильный и когда входил в раж с ним не могли справиться даже дюжина сильных солдат. Он был красавцем. Слегка вьющиеся волосы в короткой стрижке, обалденный торс, короткая бородка, брутальные черты лица. Из-за своей силы он долго и успешно служил королю. Потом он переспал с любовницей короля и тот все узнал. Сначала его хотели казнить, но за все заслуги просто выслали в свой родовой замок. Когда он вернулся, то начал ходить по балам, сам их устраивать, кутить направо налево. В деньгах он не нуждался, имущества было полно. Я впервые его увидела на балу. Мы стояли напротив друг друга по разные стороны от танцевального круга. Он с кем-то разговаривал, я с кем-то кокетничала. Но в этот момент время остановилось и мгновенье стало вечностью. Вокруг не было ни звука. Мы оба поняли, что не в состоянии оторваться друг от друга. Меня окатила волна жара и нежности. Он, как завороженный, пошел ко мне по прямой напролом через все танцующие пары. Когда он подошёл ко мне, мы долго молча стояли и смотрели друг другу в глаза, пока нас не прервал мой отец своим кашлем. Было ощущение, что мы знали уже друг друга целую вечность, просто разлучились на какое-то время, чтобы встретиться вновь. Я услышала голос отца, будто сквозь сон. Вообще мои родители долго сопротивлялись нашему браку. Он им категорически не нравился. Мама, глядя на него, все время твердила, что в нём есть что-то дьявольское. Постепенно мой, тогда еще будущий, муж нашел общий язык сначала с братом, потом с отцом и матерью. Мой отец тоже был из бывших военных, так что им было о чем поговорить. В течение полугода все страсти улеглись и мы поженились. Он постоянно твердил, что никогда и никого не любил, как меня, что всю жизнь шел, готовясь ко встрече со мной. Свадьба была потрясающей, с подарками и поцелуями. Все гости гуляли дня два. Мы же с новоиспеченным мужем сбежали со свадьбы через несколько часов и провели весь медовый месяц в постели. Это было чудесное время без ссор и расставаний. Я никогда не видела своего мужа пьяным. Я даже и не знала, что он может пить. Он всегда говорил, что не выносит алкоголя, даже его запаха. Я помню, как на свадьбу приехала его родная сестра. Она посмотрела на меня с печалью, погладила по щеке и сказала, что она надеется, что мы будем счастливы, так как с этим человеком возможно быть настолько же несчастной, как и счастливой. Сказала, чтобы я только не расстраивала его ни в коем случае или он может начать пить и тогда уже я увижу всю его истинную суть. Я рассмеялась и сказала, что так люблю его, что навряд ли смогу чем-то расстроить. Она покачала головой, сказав, что я совершенно его не знаю. На это я отмахнулась, говоря что никто не может знать его настолько же хорошо, как я. Она вздохнула и лишь просила не забыть о ее совете.
Я услышала, как один из охранников упал, вдарившись об угол кареты. Хруст его костей поверг меня в шок. Я выбежала и, не помня себя, помчалась куда глядят глаза, не разбирая дороги. Постепенно силы начали покидать меня, и я споткнулась и потеряла сознание. Очнулась я от того, что меня тащили на плече, как мешок. Я попыталась приподняться и увидела мертвые тела охранников и кучера. Он перебросил меня через седло, сел на коня и поскакал обратно в замок. Конь так летел, что от страха слететь, я ухватилась за ногу мужа и прижалась к нему поближе. Он держал меня крепко за талию и я чувствовала, как его эрегированный член, упирался мне в бок. Мне было страшно, потому что я осознавала, что в этом теле не осталось моего мужа, но от прикосновения его рук, по моему телу разливалось тепло возбуждения. Была ранняя осень и от холодного ветра у меня начали замерзать ноги.
После того, как он продолжил пить, все в замке начали бояться его. Он всегда, как оказалось, был со странностями, когда выпьет, но зная об этом, он перестал пить вообще. Родители его умерли лет за пять или семь до нашей встречи. Тогда была эпидемия, которая многих подкосила. Это были добрейшие люди, я помню их из детства. Отец был флегматически спокоен, а мама нежной и восторженный женщиной. С сестрой его у нас была разница в десять лет. Она была тихой спокойной, даже больше кроткой. Мы с ней быстро поладили. Иногда она приезжала в гости. Его сестра была в счастливом, по её словам, замужестве и имела двоих сыновей.
Все оставшиеся наши с ним месяцы я провела в цепях. Когда он немного трезвел, то отвязывал меня, и я могла ходить по комнате. Но одеваться он мне не давал. Я всё это время была полностью обнаженной. В какой-то момент я пришла в полное отчаяние, что никогда не выберусь из этого. Мне уже было без разницы, что со мной будет, и я высказала ему все, что было на душе. Я думала, что хуже уже и быть не может. Он пришел за мной ко мне в комнату, встал посередине, сорвал с меня простыню, которой я была прикрыта, и разглядывал меня с отсутствующим взглядом. Я сказала, что устала жить, что он потерял в себе человека и мужчину, что он мне больше не муж. Он ударил меня по лицу и дальше я ничего не помню, потому что погрузилась в темноту. Очнулась я уже, когда он меня принёс в эту темницу и начал приковывать к цепям. Он сказал, что меня здесь никто не найдет, что он не может меня никому отдать и убить не может, поэтому я сдохну здесь сама. Потом он занялся со мной сексом. Это было жестко и очень больно. Он трахал меня не менее часа. Я помню как держалась за цепи, чтобы он своими действиями не вывихнул мне запястья. Перед уходом он долго и страстно всю меня поцеловал. Из его глаз текли слезы, а в самих глазах я увидела невыносимую боль и тоску. Потом он закрыл все замки и ушел. Ощущение времени стёрлось. Силы тихо уходили. Я помню это ощущение полного онемения тела и ломки в руках, потому что не было сил подняться. Я думала, что под весом моего тела, они уже вывернулись и сломались. Было очень холодно, но знобить и трясти уже перестало. Когда я окончательно устала и начала погружаться в забытье, то услышала звук шагов и скрип железа.
В монастыре меня долго выхаживали. Брат сказал, что в тот день, когда он повесился, он уволил всю охрану и выгнал всех слуг. Только один слуга решился прийти к моему брату и все рассказать. После этого меня и поехали искать.
Рядом с мертвым телом моего мужа на столе лежало письмо для меня. Я часто потом перечитывала его и подавала. В нем он рассказывал о всех своих переживаниях за эти месяцы, рассказывал о том, как любил меня. В конце он каялся, просил прощения и умолял меня забыть его и всё, что с ним связано, и начать новую жизнь. Он был уверен, что меня найдут совсем скоро.
Брат был в ярости. Уж на что это было самый спокойный человек на свете, но, узнав от слуги, в каком аду жила его сестра все эти месяцы и найдя моего мужа повешенным, он одним махом сорвал его тело вместе с веревкой и превратил его тело в один бесформенный кусок мяса. Люди, находившиеся с ним рядом не трогали его, пока он сам не успокоился, а просто вышли из кабинета.
Не знаю, какую причину ему назвал слуга моего мужа, но я не смогла ему рассказать все так, как было на самом деле. Я сказала, что он приравнивать меня иу него просто напросто съехала крыша. Когда он спросил, куда мы уезжали, я сказала, что просто сильно болела и муж не хотел никого видеть. Я просто не могла об этом разговаривать. Брат понял, что я много чего не договориваю, но я попросила его больше не выспрашивать меня ни о чём. Уже было не важно, что происходило все эти месяцы. Уже все прошло. Он потупил взгляд, обнял меня и мы больше об этом ни разу не говорили.
Я хотела наложить на себя руки, но так и не смогла этого сделать. Я понимала, что с этим я жить не могу. И без своего мужа я жить не хочу. Я готова была простить ему всё, лишь бы он был жив.
Через некоторое время я приняла постриг и стала сестрой Аникой. Я каждый день молилась за его душу. А потом я нашла себя в том, что выхаживала неизлечимых больных. Я стала сестрой милосердия. Я не хочу вспоминать, как меня звали до принятия пострига. Это был лишь короткий период моей жизни. Я прожила длинную многотрудную жизнь, умерев в возрасте 92 лет во сне.
Жила я в 1800 - начале 1900х годов в монастыре при большой больнице в Стокгольме. Мое сердце и тело больше не любили мужчину. Я переключилась на безусловную любовь к людям. Радость приходила только тогда, когда очередной неизлечимой больной вставал и выздоравливал. В этот момент я просила Бога простить моего мужа и меня и все наши грехи за то, что я делаю в этом мире. Постепенно ко мне начали привозить даже самых безнадежно больных со всей страны и даже мира. Я молилась и своей верой исцеляла их.
Когда я видела у человека рак последней стадии, то, накладывая руки, я помогала ему отправиться в иной мир без боли и мучений. Я подходила к человеку со спины, накладывала с двух сторон ему руки на голову и читала молитвы. Всем, кому я помогла в своей жизни, я помогла ради него.