Кольцо с черным бриллиантом

КОЛЬЦО С ЧЕРНЫМ БРИЛЛИАНТОМ
(История Золушки)
Киносценарий
ПОСВЯЩАЕТСЯ ВАСИЛИСЕ

Титры идут на фоне белой бумажной ленты, исписанной от руки текстом, содержание которого будет ясно из дальнейшего повествования.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ЗНАКОМСТВО

Она — живет, бессознательно, предлагая всем свое достоинство — не ценить, Ее самою — не уважать, принимать от Нее все, что Она дает, как должное. Около Нее мужчина (как бы муж), с вечными проблемами, которые решает Она, потому что он позволяет, а Она — жалеет его и не знает, как можно по-иному. Он и любит не любит, но и не уходит, так как Она и мамка и нянька, к тому же интересна, талантлива, щедра. Двое избалованных Ею детей от разных мужей: умненький мальчик (12 лет) и куколка-девочка (10 лет). Есть закадычная подружка-переводчица,  постоянно  в  разъездах, любит джин с тоником; иногда они вместе выпивают и делятся. Подружка уверена, что все мужики придурки, а Она — бесхарактерная и размазня. Мама — резонер и отдушина одновременно. Пес по кличке Котик, мохнатый («муж» его называет «волосатое говно» и не любит), ходит на Нею тенью, внешне чем-то похож на Нее; Ей предан до истерики. У Нее все время что-то падает; в быту — неумеха, часто растрепа, но с обаятельной мордашкой. Сама считает себя уродом; так со всеми домашними и ведет — с нижней позиции. Доверчива до глупости, весь мир — объект Ее любви и внимания. Своеобразное служение. Но чему и зачем Она служит — не понимает.
Квартира Ее большая, это прежняя московская коммуналка в три комнаты. Коридорище, по которому Она бежит теряя тапки, с грохотом натыкаясь на велосипед сына, ойкая поднимает его, потирая то плечо, то колено. У всех по отдельно комнате, но крутятся все вокруг Нее: с просьбами, вопросами, задачками и прочим. Ее же обитель — кухня. Широкое, во всю стену окно. Стол и кушетка завалены Ее рабочими книгами, тетрадями, которые туда-сюда перекладываются, потому что мешают всем. Она практикующий психолог-консультант, очень увлечена работой. Кажется, это единственная сфера, где Она вполне в своей тарелке.  Есть дядя, брат матери, который время от времени сваливается из Пензы; ненавидит  «мужа» музыканта (это слово дядя произносит как неприличное ругательство), и Она врет, что они уже разошлись, но ждут, когда у него появятся деньги на покупку отдельной комнаты. Дядя во все лезет, суетится, пугает Ее криками об инфекции, бактериях и ворах, которые кругом кишат (Москва же!). Все Ее доходы (не малые)  пожираются детьми и безработным «мужем».
Одевается небрежно и не ахти как (джинсы, майки), но есть в Ее гардеробе и  французские шпильки, и тончайшего шелка старинный китайский шарфик , который ни под один Ее наряд  не подходит — так изыскан и дорог, и заколка-цветок из розового жемчуга. Шпильки купила по случаю. Шарфик достался от бабушки. Заколку привезла из Испании подружка. Все эти вещи сыграют свою роль в нашей истории.

СОБЫТИЯ
В связи с приездом дяди спит на кухне. Под утро к Ней потихоньку пробирается «муж», и на самом интересном месте входит дядя. Не видит, кто с Ней, но понимает, что они делают. Она, чтобы скрыть от дяди «мужа»,  трагически шепчет, высунув разлохмаченную голову из-под одеяла:
- Только Петру не говори! Мы хоть и разошлись, но у нас железный договор: здесь, друг при друге — никаких.
Котик недовольно ворчит и злобно смотрит на одеяло, под которых спрятан «муж».

Днем дядя смотрит на Нее с подозрением, потом с одобрением: поверил, что это точно был не «музыкант», и — мягчает к нему: мужская солидарность, что ли? (Рога наставила!) и пробалтывается. «Муж» переигрывает оскорбление, и дядя советует ему привести бабу, и прямо-таки настаивает (Мужик ты или кто?!). «Муж» соображает, что под это дело можно у дяди перехватить деньжат, и обещает «отомстить» бывшей жене за нарушение договора. Берет у дяди энную сумму (на обольщение любовницы).
В сумерках «муж»  действительно приводит барышню. Дядя наблюдает в щелочку из ванной, как они вошли в комнату.
А там ничего не происходит: она (молоденькая жена приятеля) от нечего делать прилегла на неубранную постель. Он — рядом.
- Долго еще? Мне в сад за ребенком к семи.
- Подожди немного, будь человеком, а то этот старый маразматик не поверит. Лилька только часа через три вернется.
- Слушай, а давай покачаем кровать: пусть он думает, что уже. И минут через десять я смотаюсь.
«Любовница» начинает подпрыгивать, он с блаженным видом и закрытыми глазами покачивается.
Под этот аккомпанемент неожиданно распахивает дверь Она.
«Любовники», растрепанные, с разгоряченными лицами, вскочили при Ее появлении. Он зачем-то стал судорожно запихивать постельное белье в шкаф, а его пассия встала по стойке «смирно» перед Нею. Короткий и приличный диалог знакомства. Ее извинения, что вошла не постучав, ему - они же договорились в шесть идти насчет его работы (действительно, а он и забыл). «Любовница» берет свою сумочку, он надевает куртку проводить. Она вызывает его (На минуточку!) в коридор и там ледяной рукой дает пощечину.
- За что? - вытаращивает глаза он.
- За все. И положи на стол ключи.
- Может, тебе еще жизнь на стол положить?
- Нет, жизнь не надо.
От грома захлопнутой двери из ванной выскакивает дядя с мокрыми руками (очень любит стирать).
- Что тут у вас?
- Ничего. Я наконец его выгнала, - показывает ключи.
- И правильно сделала! А за что?
- За все, - повторяет Она.

Она ходит-бродит по улицам, доходит до закадычной подружки, там напивается. Все рассказывает, как сама увидела и поняла: он на постели с девкой, перепуганный, сразу стал постель собирать, а девка перед ней встала столбом и смотрит.
- Голая?
- Нет, одетая.
- Но ведь ты говоришь, они трахались!
- Я не сказала, что трахались. Я сказала, что лежали в постели.
- Что, одетые?
- Ну да. Может, они уже... И теперь лежали... Надо бы уходить (чтобы я не застукала), но так не хочется. Знаешь, как это бывает... -  увлекается, мечтательно, - ...и никак не можешь уйти...
- Слушай, Лиль, а мож, они и не трахались. Просто прилегли, от нечего делать. Одетые же были.
- Ага! Прилегли! От нечего делать. На расстеленную кровать!
Она плачет, смеется — напилась. Уходит.
На улице пристает к компании подростков, идет всех угощать к киоску, рассказывает о своем горе («Нет! Ну как он мог! Это же несправедливо.» - «Вы не плачьте, тетенька, не надо.»). Всем раздает визитки, просит звонить Ей, если они захотят покушать. Подходит милиционер, привлеченный живописно расположившейся на корточках возле метро группой. Она вскакивает, всхлипывает, ему горько-горько жалуется. Он, молоденький деревенщина, тараща глаза, слушает. И жалко и непорядок. Как быть? Но она сама все решает: его жарко благодарит, жующую гурьбу увлекает к выходу, прощается и ныряет за стеклянную дверь метро.
Дома: проголодавшиеся и озадаченные  дети, дядя, который чувствует свою вину и ругает Ее то «шлюхой», то «давно пора было»: все в растерянности — где Она.

День. Она в своем кабинете. У Нее на приеме тучная женщина, жалуется на что-то  плаксивым голосом. Она слушает. Вдруг поднимается к стеллажам, что-то ищет, не находит, бросается в другую комнату. Там резко, с шумом выдвигает ящики стола, ворошит стопки бумаг на подоконнике. Хватает тетрадь, листает, листает... выдыхает — нашла! Возвращается к посетительнице.
- Чтобы поправить вашу ситуацию, давайте прибегнем к компьютерным ресурсам нашего сознания. Наш мозг — это банк данных (Вы компьютером владеете? Отлично!). Вся информация — тут (упирает  палец в свой лоб). Если ее можно принять, значит ее можно и не принять, или вывести, или вытеснить путем введения другой, новой. Ваше заветное желание?..
- Чтоб сосед скорее сгинул и жить мне не мешал.
- Ну вот, формулируем: «Я достойна иметь самое лучшее, поэтому я получаю всю квартиру в мое пользование». (Быстро записывает на листке.) Эту фразу надо ввести в ваш «компьютер» так, чтобы всем другим, противоположным мыслям — в виде ваших ожиданий, страхов — ходу не было. Ведь сосед ваш не съезжает не потому, что сволочь (тонкие накрашенные брови посетительницы  поползли вверх), а потому, что вы не верите, что он съедет. И еще: вы его осуждаете...
- Еще бы!
- ...рождая в нем протест, даже агрессию. А это уже активное противодействие вам, вашему желанию.
- А сегодня утром, доктор, забыла сказать, когда я в ванной была, он кому-то по телефону сказал, что этой стерве (мне значит) все равно ничего не обломится.
- Конечно. Агрессия, если ее не затушить, растет. Итак, разрабатываем программу...

...Едет домой (знакомый по дороге захватил).  В машине звучит приятная восточная музыка. Она хмурая, расстроенная.
- Тебе какой камень больше нравится, а, Лиль? - спрашивает водитель.
- Камень?.. А куда?
- Ну не на шею же (смеется). Как украшение или драгоценность. Вот, допустим, кто-то захотел подарить тебе сережки...
- Я не ношу и не выношу, - передергивает плечами Она.
- Ладно, браслет.
- Да ну его (немного оживляется). А часы тогда куда? И то и то некрасиво.
- Вот привередливая какая!
Перекресток. Сворачивают не так, их останавливает гаишник. Пока идет обычная торговля, Она достает из сумочки записную книжку,  оттуда достает совсем маленькую фотокарточку, пристально смотрит. Едут дальше.
- Ну, какое же кольцо ты хочешь?
 Она вздрагивает от бодро-спокойного голоса. Смотрит на фото и говорит: « С черным бриллиантом».
- С каким-каким? Во дает! Мало того, что брюлик, еще и черный подавай! Разве такие бывают?
- Не знаю (пожимает плечами). Один человек мне однажды сказал: «Черные бриллианты твои глаза». Значит бывают.
- Романтик твой знакомый.
- Он не романтик, и не знакомый. Он любил меня и так... ценил...
- Ха, ценил! Кольцо-то, небось, зажал! С черным брюликом. Твой дом. Приехали.
- Спасибо большое, Виталик!
- Привет колечку. Пока, Лилёк!

Ночь. Она на кухне за столом, что-то пишет в тетрадь. Три часа. Заглядывает дядя в четыре, уходит. Она пишет. Семь часов. Пишет.
Дядя уже встал, заходит с мокрыми руками: "За науку принялась?»
- Да.
- Люблю ученых. Честный народ, не воруют, как наши жучилы. Разве только теории? А теория что? Ее на хлеб не намажешь. (Довольно смеется своей шутке.)
Обтирает руки о штаны, протягивает одну к тетради: «Как тема называется?». Она закрывает тетрадь.
- Дядя, ты видел когда-нибудь черный бриллиант?
- Ишь, чё-о-рный?! Обыкновенные видел. Один раз, сдуру конечно, купил одной...
- Купил или подарил?
-  Купил, подарил — какая  разница? Главное, денег вбухал!.. Машина! Ну, не новая, но еще вполне, на ходу...
- А черный видел?
- Нет, но слыхал, что есть такие. Только их вроде и не продают.
- Почему?
- Почему! Дык деньжищ каких стоит! Если уж обыкновенный, и не самый большой был, так, с гаечку... Нет, даже поменьше. Вот как пол твоего мизинца, без маникюра конечно.
Один за другим выползают заспанные детки.
Мальчик (недовольно): «Мам, я же просил разбудить в полседьмого! У меня сегодня контра по алгебре».
- Ой, извини, котик.
- Я не котик. Твой Котик вон, под столом валяется.
Раздаются два отчетливых удара хвоста об пол и громкий  собачий зевок.
- Я же любя, Женечка!
Девочка: «Мам, ты мне двадцать рублей дашь?»
- С добрым утром, Дашенька! А зачем?
- Как зачем?! Ты сама обещала, забыла? На ластик.
- Ластик?.. Такой дорогой?
- Ох, опять тебе объяснять! Он не дорогой, а настоящий, японский.
Дядя: «Настоящий — это резинка, она ничего не стоит. Не давай ей на эту ерунду, Лиль! Это не ластик, а обман зрения и детей. Ты (девочке) пойди вот  сама заработай, а потом покупай себе за двадцать рублей ластик, настоящий!
- Я дам тебе денег, Даша, раз обещала.
- Какая ты у меня умница, мамуль! (Подпрыгивает.)
- Я вспомнила теперь, Дашунь, о чем ты просишь. Конечно, дядя Павел прав: настоящий ластик стоит гораздо дешевле. Но ведь тебе хочется, и ты вполне достой... (Осекается.)
Идет по улице и говорит про себе: «Я привлекаю в мою жизнь мужчину, который ценит и любит меня (задумывается на секунду), и уважает, поэтому он щедро (горько усмехается) одаривает меня тем, чего я достойна (скептически: «Вот именно!»). Я достойна самого лучшего (тоном побитого котенка), поэтому я получаю (неуверенно) от него (вопросительно) кольцо с черным (мечтательно) бриллиантом».

Сзади нетвердой походкой приближается к Ней молодой, с подбитым глазом мужчина — начинающий бомж -  и приятным баритоном проникновенно произносит: «Девушка, извините меня, пожалуйста...». Она бросает на него оценивающий взгляд и спешит пройти мимо.
- Девушка, подождите! Я хотел вот попросить у вас... рубль. Если можно. Очень надо!
С досадой, что не Она сама, а лишь Ее кошелек привлек его к Ней, роется тем не менее в сумочке, достает монету и отдает ее попрошайке. Он галантно благодарит и удаляется. Она провожает его взглядом, видит, как тот подходит к женщине под стать ему, радостно вертя в воздухе  добычу.
Она, все так же на ходу, начинает снова: «Я привлекаю в мою жизнь... Мужчину! (твердо) который ценит и любит меня и уважает, и поэтому он щедро одаривает меня (усмехается: «Просьбами!») тем, чего я достойна. Я достойна самого лучшего (с надрывом), поэтому я получаю от него кольцо с черным бриллиантом».
Ночью на кухне. Она пишет за столом, шепотом произнося: «...бриллиантом. Я есть магнит. Мои руки это особый магнит, поэтому все, что находится в моих руках, есть благо. Мой магнит притягивает самое лучшее. Прекрасно и прочно воцаряется на безымянном пальце моей левой руки блистающее кольцо с черным бриллиантом». Смотрит на свою левую руку, любуясь воображаемым кольцом. «Восемьдесят восемь. Я привлекаю...» Откидывается на спинку стула. Смотрит на часы. «Еще десять раз — и все на сегодня». Подвигает удобнее тетрадь. Телефонный звонок.
- Да? (Слушает.) Я слышу... И ты думаешь, что твои слова?..  Причем тут дядя? ...Уже. Вчера. А что? Неужели все из-за него? … Глупости. Я не верю. … Я ничего не могу поделать, Петр, но я не верю. Я же видела собственными глазами! … А постель?! … Если ты считаешь, что я дура, то нечего звонить мне... по ночам.
Отходит от телефона: «Я есть магнит … Мой магнит притягивает самое лучшее...». Плачет, смеется.
Она за своим рабочим  столом. Перед Ней сухощавый, аккуратно, волосок к волоску причесанный рыжеватый  мужчина. Он подчеркнуто вежлив:
- Лилия Григорьевна, нам бы очень хотелось не просто послушать вас, а получить письменный, так сказать, варьянт (он сладко прищуривается и почти урчит, произнося это слово) ваших удивительных консультаций. Мы распечатаем их у себя в Твери...
- Да нет у меня никаких письменных вариантов. Я, конечно, составляю для себя, но каждый случай особенный, поэтому что-то суммировать?.. (Пожимает плечами.)
- Ах, как жаль! А может, вы хоть в, так сказать, обобщенном (сладкая улыбка, округляющий жест рук) варьянте?
- У меня сейчас, ей-богу, столько работы, - пытается защититься от его сиропистого взгляда Она. - Даже ночью приходится.
- Милейшая Лилия Григорьевна, мы просим, но не торопим. Мы подождем, о, сколько угодно подождем.
- Хорошо, я подумаю.
- Так я завтра позвоню.
И, не давая Ей опомниться,  торопливо ретируется.
- До свивания, -  говорит Она  его спине.
Когда дверь за приторным просителем закрывается, Она ворчливо бормочет: «И щедро одаривает меня — просьбами, а я достойна самого лучшего (тверже), поэтому я получаю от него (Смотрит на дверь: «Нет, только не от него!».) кольцо с черным бриллиантом, -  уже отчеканивает Она.
У закадычной подружки. Сидят при свечах, потягивая джин с тоником. Она задумчива. Подружка смеясь рассказывает о всякой всячине: как вчера оттянулись у испанского атташе, как достал уже этот мидовский придурок Иванов, какое обалденное кольцо ей привез из Италии Николай Петрович...
- Знаешь, - оживает Она, - у меня тоже скоро будет кольцо. С черным бриллиантом.
Подружка трезвея: «У тебя? Долго думала?»
- Четыре дня.
- Таак. Крыша едет у психологов. Псих и психолог — это ведь одно и то же. Я тебе давно говорила, бросай эту работу, переходи к нам. А почему именно с черным? Что, с белым не подходит? И на какие же шиши? Петюня, что ли, твой в переходах налабает?
- Я получаю мое кольцо от мужчины, который ценит и любит меня, и уважает, а не от Пети. И поэтому...
- Да ты знаешь, сколько стоит черный брюлик!
- Это не важно.
Загораясь: А ты видела?
- Наливай!
Выпивают.
- Когда я была с этим придурком в Индии... Ну, помнишь, с Виталиком?
- Конечно помню. Он меня на днях подвозил...
- Подожди. В Дели мы поперлись на прием к консулу... нет, к атташе. Обалденный мужик! Француз. От, думаю, бабе его свезло (Затягивается сигаретой.). Импотент, как потом выяснилось. (Фыркает.)
- Это ты лично выяснила?
- Дура, что ли? Я же с Виталиком была! Ну, не во французе суть. Он показывал нам ювелирный каталог какой-то их фирмы, и там я увидела твое кольцо. Тогда я еще не знала, что бывают черные брюлики, и подумала: какой-то самоцвет или что-то в этом роде. Мне он, между прочим, не очень понравился. Но кое-что в нем было...
- А что? (Напряженно.)
- Ну не знаю. Слушай дальше. Этот атташе меня спрашивает: какое украшение мадемуазель нравится? А я, просто так, ткнула пальчиком в это кольцо. «Вуй бьен... (Извини, что нецензурно, - смеется и отхлебывает.) У мадемуазель, дескать, превосходный вкус...» Будто и без него не знаем! Да, Лилёк? У меня хороший вкус? (Кокетливо.)
- Превосходный. (Закуривает.)
- Короче. Этот атташе говорит: миль пардон, но это не продажный, а выставочный экземпляр — коллекция фирмы, потому как большая редкость. Тут я возьми и ляпни (выпендриться захотелось): «Что же здесь коллекционного? Разве что оправа?» Все заржали, а француз, вежливо так, говорит: не оправа; оправа, дескать, ерунда, а вот сам камень... И не называет какой. Проверку решил устроить, придурок! Нашел место и время для экзаменов, да, Лиль?
Она напряженно слушает.
- Тут к нам подходит одна дама. Очень и очень даже, а ля Катрин Денев. И такая фигура, хоть и в годах. А глаза... Я ее до этого не видела там, хотя уж недели полторы торчали. Она откуда-то из Голландии, что ли, или из Бельгии?.. Не помню. Смотрит эта лэди в каталог и говорит: «Какой чудесный бриллиант. Давно мечтала на него взглянуть». Тут атташе рассыпался (все французы такие: как увидят красивую бабу, так начинают). Ну, и все как-то рассосалось.
Она, повернув голову к раскрытому окну, внимательно смотрит в темное небо.
- Не бери в голову. Все замечательно, и мы с тобой классные девчонки, а мужики все козлы. Ну что, твой придурок не звонил?
Она отвечает не оборачиваясь: «Звонил и приходил».
- Опять? Ну какая ты дура, Лиль!
Она поворачивается к подружке: «Нет, я не дура. Я принимаю решение (Задумчиво.)».
- Бить или не бить? Конечно бить! Да его убить мало, козла такого. Сколько ты ему сделала, а он?!
- Я сама во всем виновата.
- Ага! Щаз-з! Они будут в нашу постель б...ей укладывать, а мы будем у них прощения просить!

В деревне у мамы. Большой участок, обычный дом деревенский, сруб. Сарай, возле него высится  куча хвороста. Она с матерью стоит рядом. Поодаль, в клубнике-малине, дети: лакомятся.
Мать: «Эта куча мне уже так надоела!.. Хочу перенести ее во-он туда, к забору, и сжечь. А то торчит тут, да и комары-мухи налетают.
- А ты здесь сожги.
- Ты в своем уме? Искра попадет — сарай загорится. Жара-то какая! А под ней еще прошлогодний компост. Нет, здесь нельзя, надо к забору перенести. Потихонечку.
- Всю кучу?
- Всю кучу. А что, комаров здесь разводить? Ну, ладно, пойдем че-нито перекусим. Не сейчас же этим заниматься!
Идут к дому. Слышится голос матери: «Ты за ребятами посматривай, Лиль, чтоб огнем не баловали у кучи: полыхнет только так. Да и сама, поаккуратней. А то вон в прошлом месяце, у соседей напротив тети Нины дом сгорел, видела?»
Во дворе перед домом Она накрывает на стол. Говорит про себя:
- Наши ожидания, страхи — сбываются. И все, что случается с нами, всего лишь результат наших ожиданий. Всего лишь! (Усмехается.)

Яркий июльский полдень. Она одна в деревенском доме, пишет: «Мои руки это особый магнит, поэтому все, что находится в моих руках, есть благо. Мой магнит притягивает самое лучшее. Прекрасно и прочно воцаряется на безымянном пальце моей левой руки блистающее кольцо с черным бриллиантом. Двести тридцать». Встает. Выходит во двор. Подходит у куче. Зажигает спичку, смотрит: на кучу, на спичку; неожиданно Она бросает спичку в кучу. Хворост тут же вспыхивает, и мгновенно поднимается столб огня. Яростно шипящее пламя тянется от занявшейся кучи к зеленым, сочным веткам стоящих рядом рослой березы и молодых цветущих рябинок. Вот уже трещат и пылают их нижние ветви. Огонь, подобно расписному китайскому дракону, ползет по куче, жаля ее своими извивающимися оранжево-красными языками, сжимая дрожащими лапами на глазах обугливающийся хворост. Она в ужасе смотрит на эту мгновенно преобразившуюся кучу, на опадающие свечи веток, на огромную разлапистую ель совсем рядом и на сарай, к которому привалилась куча.

Но вот в Ее голове зазвучали Ее же слова: «Все, что находится в моих руках, есть благо».
Она бросается в дом.. Оттуда с ведром - к крану во дворе, потом  с полным ведром к горящей куче, спотыкается, удерживается и несется опять, выливает воду на огонь . Хворост хрустит и шипит, обозленный дракон встал на дыбы и вот-вот набросится на ель и крышу сарая. Она ломает нижние ветви опаленных дерев, гнет в сторону от огня рябину, переламывает ее и ту, которая горит рядом. Хватает тут же валяющуюся брезентовую куртку, бьет ею по расползающемуся огню. «Все, что находится в моих руках, есть благо». «Наши опасения сбываются, мама.» «Я получаю от него кольцо с черным бриллиантом.» - Эти фразы звучат, пока Она безостановочно и быстро, бегом, стрелой, молнией мчится к хлещущему водой крану и от него к куче. В Ее лице нет страха, в движениях — суетливости. Она лишь сосредоточенна. И постепенно огонь стихает,  дракон закрыл свою пасть, поджал  хвост и убрался восвояси. Вот уже от кучи остался только тлеющий компост и сизый едкий дымок  над ним. На месте безобразно торчащей горы хвороста неожиданно обнажилось пространство: курящаяся ровная площадка обугленного бурого перегноя. Она смотрит на возникающие то тут то там горячие струйки и тихо произносит: «Все, что находится в моих руках, есть благо. Мой магнит притягивает самое лучшее». Она ложится на землю и смотрит в темнеющее небо. Почти торжественно раздается Ее голос: «Я привлекаю в мою жизнь мужчину, который ценит и любит меня и уважает, и поэтому он щедро одаривает меня тем, чего я достойна. Я достойна самого лучшего, и поэтому я получаю от него кольцо с черным бриллиантом». Она смотрит на свои перепачканные сажей руки. Поднимаясь, вдруг чувствует пронизывающую боль в ноге. Кое-как добредает до дома. Котик подходит к Ней, лижет раненую ногу, скулит; она гладит его: «Котик мой! спасибо». Улыбается, начинает разглядывать прибитый палец. Распрямляется и говорит: «На безымянном пальце моей левой ноги». Смеется. Вдруг пес с лаем мчит к калитке — чужой. Мужчина, видный, интересный и незнакомый, рядом иномарка болотного цвета с тонированными стеклами. Она хромает к нему («Я привлекаю мужчину...»); не доходя нескольких шагов, останавливается, выжидательно смотрит. Лицо Ее и руки перемазаны, ноги босы. Он с нескрываемым любопытством и некоторой опаской смотрит на Нее, затем неуверенно обращается:

- Девушка, не подскажете, как в Заречное попасть?
- А вам в другую сторону. Будет поворот налево, потом еще один, и справа такой желтый... типа шлагбаума, палка поперек, за ним дорога как раз на Заречное.
- Спасибо большое! А то мы с женой тут уж два часа крутимся — найти не можем.
- Да не за что.
Она ковыляет к дому: «Я есть магнит...».

Все тот же день, но уже на исходе. Она с матерью во дворе, разгружает сумки с продуктами. Дети гоняют по участку.

Мать: «Ты не представляешь, Лиль, как мы ехали! Народу — туча! В автобусе не продыхнуть. Хорошо хоть нас от остановки подвезли. Почти до самого дома. У шлагбаума вышли - им в Заречное. Это Женька голоснул.
- Иномарка болотного цвета?
- Да я в них не разбираюсь. Может, и иномарка. А цвет... не помню, но не черный, это точно. Жень, ты не запомнил, какого цвета была машина, что нас сейчас подвезла?
- Не, ба. Кажется желтая. Или черная?
- Нет, только не черная, я хорошо помню. А зачем тебе? Знакомые, что ль?
- Нет, не знакомые...

Она смотрит, как мать идет к сараю, проходит мимо ровной, уже не дымящейся площадки, не замечая, что кучи больше нет; мать даже не вспоминает о ней. Она идет навстречу матери прихрамывая.
- А ты что хромаешь?
- Да споткнулась и палец ушибла.
- Какой?
- Безымянный, на левой руке (смеется), ноге.
- И ничего смешного. Дай посмотрю!

Она в своем кабинете. Телефонный звонок.
Психолого-консультативный центр. Слушаю вас. Да, это я. Конечно помню. Рада за вас. Отлично. Да. Всего доброго.

В кабинет входит солидный мужчина, следом — деревенского вида женщина и очень худой, почти прозрачный мальчик лет семи. Здороваются, усаживаются.

Я могу вам помочь, но для этого нужно, чтобы вы захотели принять мою помощь.

Мужчина (внушительно): «Мы за тем и пришли».

Женщина: «Нам Марк Борисович столько рассказывал о вас».

Прозрачный мальчик молниеносно засовывает конфету в рот и начинает ею давиться, чтобы сжевать ее незаметно. Из уголка губ  потекла желтоватая водица.

Она: «Я говорю о ваших ожиданиях, а не о ваших желаниях. Речь о внутреннем настрое, о наших предположениях и представлениях о возможных результатах нашей встречи...»

Мужчина: «Лилия Петровна...»

Она: «Григорьевна».
Извиняюсь, Григорьевна. Мы конечно настроены на то, чтобы решить нашу проблему, и желательно поскорее (значительно).

Мальчик разрывает в кармане очередной фантик и с той же виртуозностью просовывает конфету в рот. Губы его лоснятся, одна щека надулась, но после того, как он ткнул ее пальцем, конфетина распласталась по языку, стала невидимой. Глаза сладкоежки расширились от смешанного чувства напряжения, страха и наслаждения.
Она говорит про себя: «Все, что находится в моих руках, есть благо», затем посетителям: «Тогда — вперед!».

Ливень. Все улицы залиты водой. Она на французской шпильке, без зонтика, вымокшая насквозь, идет по тротуару. Сквозь шум дождевых струй, в тон им звучит ее голос. Звучит глубоко и мелодично, ясно и уверенно: «Я привлекаю в мою жизнь мужчину, который ценит и любит меня и уважает, и поэтому он щедро одаривает меня тем, чего я достойна. Я достойна самого лучшего, поэтому я получаю от него кольцо с черным бриллиантом. Я есть магнит. Мои руки это особый магнит. Поэтому все, что находится в моих руках, есть благо. Мой магнит притягивает самое лучшее. Прекрасно и прочно воцаряется на безымянном пальце моей левой руки (смотрит на свою мокрую руку) блистающее кольцо с черным бриллиантом». За ней движется машина, старой модели, отечественная. Сигналит. Она не слышит. Еще сигналит. Она слышит, но не останавливается. Опять сигнал. Она оборачивается. Машина подъезжает. Водитель отрывает дверцу и делает приглашающий жест.

Она в салоне, с нее течет. Мужчина весело и дружелюбно смеется и спрашивает, куда везти. «Я покажу. Здесь недалеко.» Молча едут. Она про себя: «Я есть магнит». Он тормозит возле кафе. «Я сейчас.» Через минуту возвращается со стаканчиком горячего кофе. Протягивает Ей: «Согрейтесь!» - «Благодарю. Очень кстати.»

Он ждет, пока Она выпьет кофе, исподволь рассматривая Ее. Отмечает стройные ноги, гибкую шею, изящные руки, прелестный очерк подвижных бровей. Она замечает его  взгляд и улыбается: «Изучаете?». Он наклоняется к рулю, кладет на него руки и на них голову. Смотрит на мелькающие перед глазами щетки «дворников», на потоки дождя, стекающих по лобовому стеклу, потом на Нее: «Вы напоминаете мне одну даму, она, правда, старше вас... Встречался с ней в Дели».

Она отставляет стаканчик, глаза Ее расширились, и Она, почему-то шепотом, спрашивает: «Кольцо с черным бриллиантом?»
- Да нет, там были дела покруче. Вообще-то черный бриллиант красивый камень и, я бы даже сказал, магический. Уж если кто влюбится в него...
Она тихо: «Разве в камень можно влюбиться?»
- Еще как!

Он провожает Ее под своим зонтом до подъезда.
- Я даже не знаю, как вас зовут.
- Лилия. Лилия Григорьевна.
- Так кстати случился этот ливень. Я рад нашему знакомству.
- Я тоже. Ну, до свидания?..
Она поднимается по лестнице. На ступеньках сидит Петр, тоже весь мокрый.
- Я здесь с пяти часов. Твоих никого. Какого черта!
- Здравствуй.
- Здравствуй, здравствуй.
- Зачем пришел?
- Мне нужно забрать свои вещи.
- Забирай.

Подходят к двери. Она про себя: «Мой магнит притягивает самое лучшее». Ему: «Я собрала все в одну кучу. Вот», - показывает ножкой во французской шпильке на стоящую у дверей коробку.
- Наверное, не унесу все сразу. Можно, часть вещей пока оставлю?
- Надолго?
- Постараюсь побыстрей.

Он начинает разбирать вещи, что-то отбрасывая, что-то запихивая в сумку. Петр заметно нервничает, торопится. Вдруг выпрямляется, смотрит на Нее:
- Может, хватит валять дурака? Все, что ты напридумывала, ведь это бред! Ничего же не было.
- Вот именно. Не было ничего. Ни-че-го.

Произнося последнее слово, она вертит блестящим носком туфельки, смотрит на нее, любуясь.

- Ты же знаешь мои обстоятельства. А деньги у меня скоро будут. Мы сейчас с ребятами раскручиваем такой классный проект...
- Да зачем мне твои деньги? - безмятежно улыбается Она и поворачивается  идти в кухню.
Он, следуя за ней, орет: «Что тебе нужно? Что?! Что ты хочешь, чтобы я сделал?»

Она не оборачиваясь: «Ну, хотя бы какой-нибудь подарок».
- Подарок? Но у тебя же день рождения в марте. Или в апреле?
- А просто так — слабо? за красивые глазки?
- Ты шутишь.
- Конечно шучу.

Она опять возвращается в его куче. Он на корточках возле вещей и уже без разбора бросает их в сумку с угрюмым остервенением. Она смотрит, опять уходит. Тут же возвращается. Вот прислонилась спиной к их бывшей комнате, соблазнительно приподняв ножку и опершись шпилькой о дверь. Стройная, оживленная, помолодевшая после ливня. Волосы гладкие и блестящие, небрежно собраны в  пучок. Незаметно для него Она смотрит на свой безымянный палец. Потом на него, и опять на палец. Наконец он закончил. Идет к двери и не может справиться с замком — тяжелая сумка на плече мешает. Он резко дергает щеколду, дверь распахивается,  Петр буквально вываливается наружу со своей ношей и с грохотом захлопывает за собой дверь.
Она  видит из окна комнаты уходящего Петра. «И щедро одаривает меня, а не злится, как сто нильских крокодилов.» Она делает смешную гримасу, щелкает зубами, рычит. Котик лает и прыгать на Нее. Она спасается от него на кровать, сама лает на него, хохочет.


Ее комната. Сумерки. Она лежит на постели навзничь. За окном сеет  унылый осенний дождик. Звучит музыка, медленная и тягучая. Хриплое, грудное пение блюза... За стеной слышен звонкий, высокий голос девочки: учит стихи.
Она закрывает глаза. Видит:
Маленькая комната, у окна сидят двое, они сидят друг против друга, их колени соприкасаются; Она лицом к окну, юноша лицом к ней. За его спиной бархатная, теплая  ночь. Август. Звезды мерцают и падают. Сверкает все небо. Как в искрах. Она зачарованно смотрит на это небо. Юноша — на Нее.


Она: «Господи! какая ночь! А звезды!.. Ты посмотри, какие звезды! Они переливаются, как... (ищет слово) бриллианты!»
Он: «Черные бриллианты твои глаза».
Она смотрит на него сияющим взглядом; он целует Ее глаза, проводит рукой по растрепавшимся волосам... Она счастлива, Она смотрит на звезды.

Открывает глаза. Почти темно. Звучит джазовая труба: обжигающие и томящие звуки... Вдруг  рывком поднимается и выходит из комнаты; труба плачет ей вслед как провожает. Телефонный звонок ломает ностальгические ноты, возвращая в сегодня. Межгород. Она в коридоре, снимает трубку:
- Нет, не заказывала. Это ошибка, - отходит. Снова звонок.
- Да, это мой номер. Но я не заказывала, - опять отходит, и опять звонок:
Послушайте!.. (осекается) Да, это я. Узнала. Откуда? Из Дели?! А что ты там делаешь?  Вот здорово! Алле! Не слышу!..

Связь оборвалась окончательно. Она в задумчивости идет на кухню. Подходит к окну. Дождь перестал. Кругом огни: в окнах напротив, на улице. Поднимает голову, изумленно смотрит в небо — огромная рыжая луна висит прямо перед Ней.

- Я достойна самого лучшего! - неожиданно заявляет Она луне и мчится в комнату. Достает деньги, пересчитывает, хватает паспорт, другой — заграничный. Выбегает и в коридоре натыкается на велосипед сына, успевает его удержать, но ударяется коленом, трет чертыхаясь.
Из своей комнаты высовывает голову девочка: «Ма, ты чего?» - «Пока ничего». - «А когда чего?», - спрашивает любопытный ребенок. - «Завтра!»

Турагентство. Она сидит перед клерком — молодым человеком в галстуке и усиках щеточкой, похожим на персонажа гангстерских фильмов 30-х годов.
Она: «Ближайший тур во Францию?».
Гангстерские усики аккуратнейшим образом листают свой талмуд, вздыхают:
- Можно полететь послезавтра, в четверг, или в понедельник тринадцатым рейсом. Оба трехдневные, в Париж, приличный отель, шведский стол. 695 долларов за все, включая визы и перелет.
- В четверг.
- Наличные? Паспорта с собой?
- Есть.

Она в сияющем, веселом Париже на бурлящей Пляс де ля Конкорд. Ее внешность совершенно преображена: это молодая, элегантная леди в отлично сидящем на стройной фигуре светлом костюме, но лицо выдает вырвавшуюся на волю институтку. В глазах восторг. На шее заветный китайский шарфик. И как он теперь кстати! Она со своей группой перед знаменитой стелой. Гид с деланным увлечением жестикулирует. Порыв ветра теребит ее тончайший, нежных радужных оттенков шарф. Он неистово пляшет перед Ее глазами и за спиной и вдруг срывается, летит  птицей прямо к стеле, потом от нее, то поднимаясь, то стремясь вниз, то  кидаясь влево, то вправо. Кто-то пытается его поймать. Она же зачарованно смотрит на волшебный танец, нет, на магическую пляску ожившей материи. Но вот шарф зацепился за щит перед стелой и рвется улететь, да не может. Неожиданно ветер стихает. Высокий седоватый  мужчина подпрыгивает и ловко сдергивает шарфик за хвост. Идет к Ней, Она про себя «Мой магнит притягивает самое лучшее». Он обращается к Ней по-французски, Она отвечает на английском. Он тоже переходит на этот язык.
Если бы я был художником, то обязательно нарисовал бы эту восхитительную картину: прекрасная молодая леди и улетающий от нее шарф.
Если бы я была парижанкой, - подхватывает она, - я бы подарила поцелуй тому, кто нарисовал бы такую картину.
Хотя я и не художник, а всего лишь скромный ювелир, но я бы сделал все, чтобы заслужить столько щедрую награду, - галантно парирует француз.
У вас есть шанс.
Какой же? Говорите!
Видно, сам Бог послал вас ко мне, раз вы ювелир. Я хочу выбрать кольцо, в подарок, но не очень-то разбираюсь в драгоценностях, поэтому мне нужен консультант.
Моя фирма к вашим услугам. Какое кольцо интересует леди? Серебро, золото, платина?               
Леди интересуют камни, а не оправа.
Какие? Изумруды, жемчуг, гранат?..
Черный бриллиант.

Пауза.
У леди превосходный вкус. Черный бриллиант большая редкость и большая драгоценность. Наша фирма не продает их, но...
Что ж, - прерывает Она, - значит это не ваш шанс.
Вы меня неверно поняли. Не продает еще не значит не имеет.
Моя группа уходит, - она кому-то машет рукой: «Сейчас».
Вот моя визитка, прошу вас...

Ювелирный магазин в Париже. Она в кабинете у своего нового знакомого. Он достает из сейфа круглую высокую коробочку. Она прозрачна. Это цилиндр, на дне его подушечка из красного атласа, а на ней — кольцо. С черным бриллиантом. В золотой узорчатой оправе, очень нарядной. «Пожалуйста», - почтительно говорит ювелир.

Она берет драгоценность обеими руками, кладет на ладонь, поднимает к глазам, вглядывается в это блистающее чудо. Камень мерцает. Свет, идущий от него, теплый, тягучий, вязкий и вместе — острый, пронзающий. Это искры, растворенные в черной смоле. Камень совсем небольшой, в пол Ее мизинца, но кажется объемным и живым.
- Ну как? - горделиво спрашивает ювелир. - Не правда ли, он великолепен! Это жемчужина нашей коллекции, если только можно так выразиться. Знаете, сколько ему лет? 357!
Она молча возвращает перстень. Улыбается: «Благодарю,  Шарль, и мне пора». Она поднимается, а ее шарфик незаметно сползает в кресло, где Она только что сидела. Ювелир застыл перед Нею. Она с теплой, лучистой улыбкой нежно целует его в глаза, легко проводит рукой по щеке и тут же поворачивается к выходу. Он, как загипнотизированный, следует за Ней.

Шарфик свернутой  змейкой тихо лежит в кресле. Ювелир замечает его сразу, как возвращается в кабинет. Хватает его, выбегает на улицу, ищет Ее глазами, находит, кричит: «Лили, ваш шарф!» Она останавливается, ждет, когда он приблизится. Берет из его рук бабушкино наследство, грациозно набрасывает себе на плечо, еще раз быстро целует ювелира и стремительно уходит, придерживая конец  шарфа, который трепещущим жалом летит, летит за ней. Мужчина стоит как околдованный.


Она в своем кабинете, просматривает какие-то бумаги. Одета изысканно просто, но не без  парижского шика, волосы убраны заколкой из розового жемчуга. Звонит телефон на столе.
«Слушаю. Да. Хорошо. До пяти. Пусть подходит. Спасибо. И вам всего доброго.» Опять углубляется в бумаги.

Пять часов, там же. В дверях мужчина, средних лет (35-40), сутуловатый,  в дорогом модном плаще и длинном светло-зеленом кашне. У него выразительные  светлые глаза, породистый римский нос. Сдержанно здоровается. А потом как в воду бросается: говорит быстро, заметно волнуясь.
Вам звонили, я от Наташи. Мне нужен совет профессионала. Мы с женой разводимся... Развод, собственно, состоялся давно. Де-факто, а де-юро — только сейчас решили. Точнее, я решил. Но это оказалось не так просто: пойти и развестись. Начались сомнения, появились трудные вопросы...
У нее?
Нет, у меня конечно. Как она будет одна (я материально ее поддерживаю), и где ей жить? У нее есть свой дом, но за городом, и без особых удобств, ни телефона, на джакузи. Да и к Москве она привыкла, тут ей комфортно, подруги...
А как вы жили с ней последнее время — де-факто?
Вместе. И все же врозь. Нет, я по-прежнему обеспечиваю ее всем необходимым. Но она, знаете ли,  непрактичный человек, и ей не хватает...
Почему именно теперь вы решили всерьез расстаться с ней?
Гм... Видите ли, она очень общительный человечек, у нас постоянно гости, некоторые остаются по нескольку дней. Шум, беготня, танцы, а у меня докторская на носу. Не высыпаюсь. Раньше как-то приспосабливался, а сейчас — надоело.
Ваша супруга согласна на развод?
Да, в общем. Говорит: мне все равно, только не выгоняй  на улицу.
У нее же  дом.
Нет, туда она наотрез отказывается. И я ее понимаю.
Вы пробовали ей объяснить, что ее гости мешают вам.
О! И не раз. Но она пообещает, а потом забудет Или у кого-то чп и негде переночевать.
Вы думаете, штамп в паспорте решит эти проблемы?
Н-надеюсь. Может, хоть гостей не будет.
А куда же ей их приводить?
Не знаю. Сама к кому-нибудь в гости...
Уверены?
Не совсем. (Улыбается, и лицо его мгновенно преображается: вместо усталого, расстроенного стареющего джентльмена мы видим задорного, смешливого студента и уверенного в себе плейбоя в одном лице.)
Как бы вы поступили с человеком, который постоянно что-то ремонтирует у вас над головой? И ночью, и днем ваш сосед стучит, гремит, сверлит.
Я бы поднялся к нему и сказал пару ласковых.
Резонно. Вот ваша бывшая (де-факто) супруга мешает вам работать и отдыхать в вашем же доме. Хоть вы ей и говорите, что она мешает, но  жалеете ее, терпите ее гостей, сохраняя маску джентльмена. А жалеть никого не надо. Мы ведь не жалеем кошку за то, что она идет не направо, где ее ждет миска со сметаной, а налево, где притаился мальчишка с рогаткой? У кошки есть выбор. И вы не можете жалеть о том, что кто-то выбирает то, что больше нравится ему, даже если он, по-вашему, ошибается. Вы страдаете оттого, что ввели себя и ее в заблуждение. Поверьте, вы ошибаетесь.
Но в чем же?
В самом себе. Да, по-вашему, у нее нет дома, нет денег, нет выхода. Но у нее их нет только потому, что все это ей даете вы. А она  лишь принимает, причем с вашего же согласия и — согласно вашим опасениям. Как только вы перестанете бояться за ее жизнь, за благополучие ее гостей, перестанете считать себя жертвой непреодолимых обстоятельств и сообщите ей голую правду, что вы не хотите жить с нею под одной крышей, что ее друзья осточертели вам и вашими гостями не являются, ваша супруга начнет искать выход и, уверяю вас, найдет. Какой? А это уже ее дело, ее желание и ее способности. Ее выбор не должен так тревожить вас. Так же, как и то, куда пойдет кошка — направо или налево. Вы же не можете повлиять на ее выбор? И знаете, все-таки это ее дело. Я говорю о кошке. (Смеется. Он тоже криво усмехается, опускает голову, покачивая ею, и опять превращается в стареющего денди.)

Если вы и впрямь решили расторгнуть брачные узы,  дайте вашей партнерше возможность жить так, как она считает для себя приемлемым и достойным. То, что вы называете материальным обеспечением, таковым не является. Это не что иное, как ограничение. Де-факто вы удерживаете ее этим возле себя.  Главное противоречие живет вот тут (Она показывает на свой лоб.). Вы думаете: наш союз распался, мне больше не хочется быть с нею. Вы говорите ей: нас ничего не связывает, но материально я тебя поддержу. И после этого вы предъявляете ей: только давай без твоих гостей.

Она встает, идет к окну, прислоняется к подоконнику и продолжает.
Что такое материальное, по-вашему?
Ну... Предметы, вещи, деньги...
Да, вещи. И поступки как результат наших мысленных, внутренних побуждений, осознанных или нет. В вашем случае — не осознаваемых. Вы убеждены, что расстаться надо, а ваши действия противоречат этому решению. Вы чувствуете себя несчастным, потому что она не понимает вас. А как ей понять, если вы по-прежнему обеспечиваете ее всем необходимым, только ворчать почему-то стали. И давайте будем откровенны: вас расстраивает не то, что она мешает вам спать или сосредоточиться на работе, а то, что она не считается с вами и с вашими уговорами не шуметь, не правда ли? Но если брак распался, и она знает об этом, то почему она должна считаться с вами?

Она садится на свое место.
Предлагаю вам подумать вот над чем: готов ли я любить ее без всяких условий? Не терпеть, а именно любить, со всеми ее минусами.

Повисает пауза. Он напряженно смотрит в окно своими яркими, ставшими еще более светлыми блестящими глазами, трет подбородок, делает шумный, глубокий вдох:
Если честно, то нет. Не готов. Я только сейчас, вот в эту самую минуту, вдруг понял, что никогда не любил ее так, безусловно, со всеми ее потрохами. Это было любование — ноги, руки, грудь... Простите за подробности. Я никогда не интересовался ею как личностью, как таким же, как я, человеком, двуногим существом.

Не корите себя за это. Просто признайте как факт, как уже совершенное. Мы все ошибаемся. И по сто раз набиваем шишки. Но ведь наша способность любить, сама любовь  от этого не испаряется. Она сворачивается комочком в нашей растерзанной страхами и опасениями душе и ждет: ну когда же наконец обо мне вспомнят, когда поймут, что без любви все в этом мире теряет вкус и цену. Она ждет и ждет, а сердце болит и болит... Мы страдаем и заставляем страдать своих близких, вместо того чтобы выпустить на волю свою любовь, свое естество - любить и быть любимым. Мы покупаем любовь. Будто ее можно купить или заслужить примерным поведением. Понимаете ли вы, что любовь нужно выражать? Каким образом? А у каждого свая любовь. Один песни поет, другой корабль с алыми парусами строит, третья дочь растит. Форм любви как звезд на небе — миллиарды миллиардов. А суть ее одна — безусловное принятие предмета своей любви, со всеми его минусами.

Она опять встает и идет к окну. Смотрит в него, неторопливо поворачивается к посетителю, улыбается дружелюбно и немного лукаво: «И как же вам выбираться из вашей ситуации? Из мрачной ситуации нелюбви?». Возвращается к столу, усаживается, грациозно кладет на него руки. Говорит:
Можно начать с официального развода. Но этот шаг, в вашем случае, будет пустой формальностью. Нужны действия. Какие? Недвусмысленные. Вот возьмите и объявите ей, что вы больше не можете считать себя ее мужем, потому что не можете принять ее такой, какая она есть. А отношения с условиями для вас неприемлемы. Можете сообщить ей об этом как об ошибке,  которую вы  теперь осознали. Попросите у нее прощения за то, что не нарочно вводили ее в заблуждение. И сами простите женщину. За то, что она не такая, за то, что она не ангел, а всего лишь слабый, хотя и чертовски красивый, человек. За то, что она тоже ошибалась. Но не переусердствуйте. Стоит ли множить взаимные расчеты? И знаете, что я вам скажу: не будьте уж так серьезны и угрюмы; вы погружены в свою боль, в свою неудачу с головой. Мир огромен, людей множество; у вас, как и у всех нас, и у нее конечно, - море, океан возможностей. Не сидите вы на своем унылом берегу, ведя счет потерям. Ей-богу, веселее и полезнее побеждать. Мир становится лучше и шире, когда мы распахиваем свои объятия ему навстречу, а не запираемся в коридорах своих обид и сожалений или устраиваем другому тюрьму, где мы — надзиратели, несчастные и нелюбимые. Выпустите свою пленницу на свободу, и пусть она будет счастливой. Одарите ее этим, а не вашими обидами. Они — всего лишь недоразумение, иллюзия, которая сейчас, уверена, развеялась. (Улыбается.)

Он утвердительно кивает: «Де-факто!».
Вот именно. Наши претензии друг к другу - дорога в никуда, мертвая зона, минус жизнь.

Неожиданно она достает из сумочки свой радужный шарфик и комочком подбрасывает его вверх. От этого резкого движения заколка раскрывается, Ее волосы рассыпаются по плечам, Она ловко подхватывает свой жемчужный цветок.

Вот жизнь полная движения и света,  полная  радости и восхитительных подарков.
Она держит на ладони сверкнувшую нежным розовым цветом заколку в виде лилии. Ее руки плавно и умело собирают  копну прекрасных волос в изящную прическу - «ракушку» и скрепляют жемчужной лилией. Из обаятельной умницы-разумницы Она превращается в даму, вовсе не современного пошиба  (деловитую и хваткую эмансипе) , а скорее в синьору, в донну.

Посетитель наблюдает это волшебное для него преображение вдумчивого психолога-консультанта и чуткого душеприказчика в чарующую, загадочную женщину, за которую впору драться на шпагах. Его руки то разглаживают воображаемую скатерть Ее стола, то теребят его угол. Она замечает эти манипуляции , но не подает вида и молча собирает свои бумаги. Через несколько мгновений Она поднимает на него глаза и выжидательно смотрит. Ее лицо бесстрастно и спокойно. Ровный, теплый, глубокий свет мерцающих и будто переливающихся в полумраке кабинета Ее глаз успокаивает его потрясенно-растерянное лицо, а затем останавливает и эти разговорившиеся руки. Она смотрит на него очень по-женски, мягко - как сестра.

Он: «Мне давным-давно не было так хорошо. Легко! Может (он сглатывает горловую спазму), отпразднуем мое освобождение, а? Почему-то не хочется расставаться с вами вот так, после всего (он делает веерный жест руками), и закрепить же надо... информацию».
Оба смеются.
Она: «С удовольствием». Наклоняется к нему и конфиденциально говорит: «Я голодна, как десять крокодилов!» - и смешно морщит в озорной улыбке нос.
О`кей! Вы какую кухню предпочитаете?
Теперь ее очередь сглатывать: «Вкусную».
Тогда я знаю, чем вас... (подбирает слово) одарить... э-э (трясет головой) … накормить... ээ … изумить...
Одаривайте!

Загородный ресторан  «Рыцарский стол» в виде средневекового замка. Внутреннее убранство соответствует названию. В углах холла стоят друг против друга два огромных рыцаря — в доспехах, с копьями, в шлемах с конскими хвостами. В обеденной зале посередине необъятный стол, уставленный серебряными и золочеными кубками; на нем темные бронзовые солонки на гнутых ножках, вилки-двузубцы, высокие, тонкие бокалы разноцветного мерцающего хрусталя; матовая, эмалью расписанная белая полоскательная чаша, возле нее кувшин, еще какие-то причудливые, удивительные приборы. За этим столом никого нет. Все посетители в отдельных кабинетах. В одном из них — Она и Ее благодарный клиент. Здесь же официант, учтиво протянувший Ей меню. Он в костюме средневекового покроя: короткие, полосатые, черно-зелено-золотые  штаны,  расписной жилет, ослепительной белизны рубашка с широкими рукавами в кружевных манжетах, деревянные башмаки на каблуках и зеленые толстые чулки. На голове бархатная черная шапочка с золотым вензелем “LISS”. Скатерти, салфетки, посуда тоже с этими загадочно красивыми буквами. Несмотря на экзотичность, обстановка в ресторане почти домашняя. Может быть, оттого, что весь интерьер выполнен в золотисто-коричневых тонах — медовых. Тихо, чуть слышно звучит старинная лютня. Это не просто дорогой ресторан. Это клубный ресторан, здесь все свои.

Пока Она рассматривает меню, Ее спутник что-то тихо говорит официанту. Когда тот выходит, Она уютно усаживается в большом полосатом кресле, подложив под себя одну ногу; разглядывает цветные витражи длинных узких окон. Благодаря им свет в кабинете приглушенный, рассеянный, неяркий. Иногда цветной зайчик вырвется оттуда и заскользит по столу, по стенам... В высоких витых шандалах горят восковые свечи. На стене в рост человека нарисован овальный, в форме огромного яйца герб: скрещенные шпаги, над точкой их скрещения три пчелы; внизу между остриями шпаг белая лилия, под нею латинское изречение: ab ovo. Под шпагами, в основании яйца  чаша, полная янтарного, прозрачного меда. Лавровые листья окаймляют овал герба. На самом верху, над эфесами шпаг, ровно посередине уже знакомые нам четыре золотые буквы: LISS.

Официант вносит уставленный яствами поднос; проворно, бесшумно, не задев ни единого блюда своими рукавами, похожими на лебединые крылья, расставляет он снедь, откупоривает бутылку золотистого вина, разливает: в бокал — Ей, в кубок — мужчине. Вся фигура официанта, его жесты напоминают  благородную птицу.  Когда он выходит, мужчина поднимает кубок: «За вас, Лилия Григорьевна!».  Едва она пригубливает свой бокал, вновь появляется официант и ставит возле Нее серебряную вазу со свежайшими, в капельках будто росы белыми лилиями. Прикрыв глаза, Она нюхает их и шепотом произносит: «Мои любимые цветы!».  Мужчина, любуясь обеими лилиями, растроганно говорит:
- И мои.
- Как вы угадали?
- Это не я... Это не мои лилии...
-  А чьи же?!
И оба поворачиваются с этим вопросом к официанту, но тот уже исчез.

Она у себя дома. Перед ней ваза с лилиями. Она задумчиво смотрит на них. Медленно и чуть вопросительно ее губы шепчут: «Я привлекаю в мою жизнь?.. привлекаю?.. мужчину, который любит меня?...».

Телефонный звонок разрывает тишину пустой квартиры.

Слушаю!.. А, это ты. ...Привет. ...Нет, у мамы. Я одна. … Можно. Что-нибудь случилось? ...А с кем? ...Но если свои, тогда скажи с кем. ...О господи! ладно, жду.

На улице у цветочного базара подружка, с нею двое мужчин: один нам знаком, это Виталик, однажды подвозивший Ее домой. Неизвестный выбирает цветы.

Подружка: «Вань, купи ей вот эти розы, мне очень нравятся».
Иван: «А мне нет».

Он продолжает искать, наконец останавливается возле лилий.
- Мне самые белые и самые красивые, пожалуйста, - обращается он к продавщице.
- Самые-самые, значит, - приветливо улыбается она.
- Да.
- Такие подойдут?
- Вполне. Двенадцать штук.
- Вань, обалдел? - встревает подружка. - Они же по сто двадцать рэ штука! И четное нельзя, это только покойникам.
- Тебе нельзя, а мне можно.
- Вань, ты часом там на солнышке не перегрелся?
- Сам в солнышко превратился, не то что перегрелся. (Смеется.)

Все трое стоят перед дверью в Ее квартиру. Она отворяет дверь.
Подружка: «Картина Репина «Не ждали». Привет, Лилек. (Чмокает Ее.) Узнаешь? (Кивает в сторону Ивана.)
Она: «Господи! Это ты?»  (Смотрит с испугом на лилии.)
Иван: «Ну, а кто же? Вот (показывает на свой огромный букетище), решил поприветствовать.
Она: «Проходите. Виталик, здравствуй».
Виталик: «Здравствуй, здравствуй». (Лукаво улыбается.)

Подружка, входя в комнату, видит на столе лилии: «Ну, что я тебе говорила! Купил бы лучше розы, балда!»

Иван подходит к столу и кладет на него свой букет, нечаянно задевает вазу, она опрокидывается. Одни лилии смешиваются с другими; вода бойко стекает на пол. Она стоит тут же и смотрит на цветы.
Прости, Лилюш, как-то само получилось...
Откуда ты? В последний раз звонил мне из Дели.
Оттуда и теперь.

Подружка за руку выводит Виталика из комнаты и прикрывает дверь. Они остаются одни. Он лезет во внутренний карман куртки и достает салфетку, мелькают буквы LISS; в нее что-то завернуто.

Она показывает на вензель: «Так это ты тогда?»
Очень удивилась? (Улыбается во весь рот.) Помнишь, ты еще в университете, на картошке, сказала, что если кто и рыцарь, так это я. Мы с ребятами открыли свой клуб, ну,  и ресторан за компанию.
А что обозначают эти буквы — эл, и, эс, эс?

Он смотрит на Нее не отрываясь, прямо в глаза: «Это инициалы... двух людей».
Начинает разворачивать салфетку со словами: «Мне Виталик рассказал о вашем с ним дорожном разговоре, а тут случайно в Дели подвернулся один человек из Франции. Короче, вот! Это тебе, Лилия».

И он растянул за концы салфетку. А на ней - кольцо. С черным бриллиантом.

Она поднимает на него свои темные, с чудным блеском глаза; слезы стекают по Ее щекам алмазными каплями, Она их смахивает, а они все равно текут...

Так это ты? Ты!.. Господи, я же совсем, совсем тебя не ждала... И не звала...
Ну, Лилюш, Лилия! Я сейчас тоже заплачу. Что ты, маленькая!
 Да я от счастья плачу, Вань, от счастья.

Она приближается к нему вплотную. Перстень уже сияет на безымянном пальце ее левой руки. Камень не очень большой, но кажется огромным. Из него будто выстреливают тонкие разноцветные искры и  прячутся в черной смоле. Искры вздрагивают, мерцают, танцуют, дышат. Они живые. Вот один острый зеленый лучик скользнул по Ее подбородку, вот другой — малиновый — тронул его щеку. Они как быстрые поцелуи, как дуновение ветерка, как крошечные солнца, рожденные соединением, целокупностью камня и света, силы и твердости, движения и тепла. И это навсегда, навечно — прекрасно и прочно воцарен блистающий бриллиант в их сердцах, мыслях, в их союзе. Кольцом рук, сплетеньем судеб, любовью и правдой, верой в то, что все это, — есть и будет для них и останется  в них.
Она приближает свое лицо к его лицу, Ее руки обхватывают его голову. Он крепко-крепко, нежно-нежно держит Ее за талию. Они смотрят друг другу в глаза, алмазный свет обливает их фигуры радужным блеском, все пространство комнаты, стены которой начинают раздвигаться, уменьшаться... Вот все предметы совсем исчезают в сиянии глаз двух людей, которые наконец встретились и обрели друг друга. Друг — в друге, супруг — супруге.
И так было, есть и будет - всегда!

 КОНЕЦ
Титры: «Текст аффирмации составлен мастером-психологом Дарьей Лейдикер (Москва)».

Толстопальцево — Москва,  июнь 2000, 2017 год.