Красная шапочка и серый волк

Людмила Корина
"Родные-близкие"(семейная хроника)Вверх по лестнице во взрослую жизнью

И опять персонаж Диккенса – Старьёвщик в радиопостановке"Давида Копперфильда"Розы Иоффе.Дэвид просит за куртку гроши на дорогу, а тот играет ему на скрипочке, издевательски поёт, не внемля голоску ребёнка, и предлагает  скрипку взамен. Дэви, плача:Мне деньги, деньги нужны! Моих слёз жмот и самодур не видел. Деньги на дорогу в другую жизнь дала Л.И.

У меня были свои спасители. А главное – чувство справедливости и сила духа. После разбоя(разговора-боя)летом 58го, оставив меня без денег на голодном пайке стипендии в 22 рэ, отец узнаёт, что я перешла на заочный. Пишет(слышите голос Мэрдстона-Старьёвщика?) – ты учти, сколько я и государство истратили на твоё обучение.Всё скрупулёзно подсчитав с моего рождения, не вышел из лимита алиментов до 18 лет, перекладывал расходы на мачеху, ловчил,где мог.

Страдал безутешно - как дочь ссадить с 50 рублей в месяц( из-за его больших доходов мне отличнице стипендию  и общежитие не дали в ин-те). То  аккордеон изымет и продаст, то вспомнит про “материнский капитал”(мамину инвалидную пенсию  17р. до моего совершеннолетия), который   присвоил, и успокоился, перестав  платить вовсе с лета 58го года. Государство дало мне общежитие и стипендию, декан поверила на слово, что родитель –отказник.

Отличница, в конце 4го курса я сдала экстерном 11 экзаменов в преддверии диплома. Стюардесса, переводчик Интуриста за два года. Мистер Мэрд-стон отправлял дочь в неведомый колхоз, деньги сиротские зажилил, умудрился не выйти из лимита алиментов до 18 лет, избил  за слова невыносимой ему правды, что виновен в смерти первой жены.  Гениальный Швырёв , и не он один, говорил мне: я перед смертью тебя вспомню. Ты добрейший человек, кого я встретил в жизни…

Что же за образ вырисовывается ? У жены его “учитель”, у меня “мучитель”. Нельзя было меня ему отдавать, мама перед смертью просила брата. А то семейство теплокровных всю жизнь прожили при температуре 36.6.Так и дочь свою воспитали. Не была я им нужна. Так,  вносила немного разнообразила в их провинциальный быт в Твери своими набегами, энергией. Успокаивалась. Ничего моего они не понимали, но и не вмешивались. Насчёт отца не заблуждались.

..."Напрасно ты не посоветовалась со мною о переходе на заочное обучение, хотя в этом ничего сверхъестественного не вижу. Труд, который стал источником твоего существования, поможет тебе в перевоспитании".(ТУНЕЯДЕЦ 50 лет на пенсии до 95лет около жены-труженицы).

Красная шапочка и серый волк

А ведь  родителю мной  можно было гордиться  –с детства до зрелых лет. Он был читателем газет, что-то помнил из поэзии своей молодости.Но почерк был великолепный, а сам он холёный мужчина приятной наружности  в лучшие годы.

Верх мечтаний романтиков  о ВГИКе(операторский ф-т) называет фотоделом, будто я в фотоателье буду на паспорт фотографировать, сценарный ф-т для Бори называет сценарическим, о младшем сыне, стремившимся к живописи, пишет, что тот выбрал рисование. Когда оставил  дочь без поддержки - дипломированную, со стажем работы по профессии, вынудив потеснить родню в перенаселённом бараке, у него не нашлось времени приехать и разгрести там кучу-малу.

В январе 65го его сестра  тётя Сима пишет ему, что у неё  недостача в ларьке и могут посадить( просто каждый день брала бутылку и закусь для себя и любовника) и он приезжает, чтобы обойти всех родственников москвичей собрать  проворовавшейся сумму. Оделся соответственно – под бедного пенсионера. Но вносить свою долю ему не пришлось – обошлось. Чтобы отметиться и повидаться накоротке со мной, позвонил на работу. Я вышла из здания Жолтовского, что напротив Кремля рядом с Националем – в светло-бежевом модном пальто, красных замшевых сапожках и  такой же замшевой шапочке.

Ты поговори с дочкой- красавицей, провинциальный чудила, она за три года горы свернула и выходит на свою дорогу жизни. У него уже родились два сына. Я передала шоколадку, но от перекидки календарными открытками воздержалась.Снимала комнату, а в тот его приезд вернулась ещё на три года в барак,  в свою комнатку, копила деньги на кооператив. В 75м  его семью  уже в своей квартире принимала. С его 3ей женой и братишками ближе познакомилась ( впервые в 68м, приехав на пару дней из киноэкспедиции). Вовлечённый в эйфорию моих подарков и  общего очарования, С.В. стоит около шкафа, из которого я перекладываю в их мешки дорогие и нужные вещи, и довольный вопрошает- выпрашивает: А это у тебя не лишнее, а это? –Берите, берите…

Во всех  передрягах  на пути к новому берегу своей жизни, в которой ему сказочно повезло, будто не понимая, С.В.  обходил слово “прописка”. Разве он не знал о новом крепостничестве по указу Хрущёва с 56го года: нет прописки- нет работы. Нет работы  - нет прописки. И  в наше время всё те же заморочки, которые обходят оплаченными фиктивными браками,и даже публично хвастаются  (Милявская).

Снаряжая в конце 60го меня с чемоданом барахлишка, отец опять увильнул от перспективы купить мне комнатку у брата. Это бы облегчило мой быт, но в перспективе тоже было тупиком. Для вступления в кооператив теперь необходимо прожить с постоянной пропиской в Москве 5 лет. До этого на взнос  800р я поспешила вывезти из Калинина пианино.Вскоре кооперативы были отданы в ведение райсоветов, а там лимиты площади при оформлении документов – 5 кв.м на человека, взнос вырос вдвое. Получается, что дикая ситуация в Ховринском бараке была самое ТО.Как я всё это выдержала…

Меня вёл и ведёт по жизни Ангел. Не иначе. Это команда людей Добра, отбивающая меня у сил Зла. И даже Зло задействовано так, чтобы вывести меня на дорогу жизни.

Моя прекрасная леди

Начался сезон 61го года в Москве. Одними из первых туристов были два банкира из Лондона-Mr.Conacher  и Mr.Wetherel, типичные англичане средних лет, как персонажи любимого мюзикла Хиггинс и Пикеринг. На переговорах в русском банке я не справилась и меня охотно подменил наш банкир тов. Иванов.Ночуя в  тесноте барака, я излучала   девическую чистоту, а порой удивляла  серьёзностью суждений –оба джентльмена обращались со мной как два друга-наставника.

Подарили 2 шоколадных  набора и ручку Паркер. Шутили, учили английским пословицам. Уехав, написали серьёзную рекомендацию в Интурист( она пришла на бланке Народного Банка), перечислив столько достоинств,что  их неловко повторять. Вызывает меня в сентябре начальник отдела Англии и Америки  Рогов:»Может,  у вас есть другие, более высокие перспективы, а мы предлагаем  вам работать у нас в штате».На присланной банкирами из Лондона  цветной фотографии, где мы втроём на фоне фонтанов ВДНХ, на обороте надпись- нашему другу и философу.

В 23 года   я была личностью, ведь те банкиры продавщицу цветов Элизу Дулиттл от леди могли сразу отличить. Не липли ко мне сплетни пересудов в письмах отца -деспота  и запахи барака, где обитали  его родственники. Решилась и проблема нарядов – чёрное строгое платье-шедевр английского  портного и синий костюм джерси я купила у двух стюардесс. На высоких тонких каблучках и в зелёной немецкой кожанке  смотрелась как модель. Остались фото.

Людмила Корина 13.1.17  Генуя