игра

Между событиями, происходящими в моей жизни, нет причинно-следственной связи.  Я смотрю на падающие с клёна желто-красные листья. Портланд засыпан снегом.  Из резных кленовых листьев. Возможно, это просто снежинки.
«Там, где нет внешне очевидных причин, события всегда объясняются невидимыми внутренними», - вспоминаю я цитату из Юнга.
 Мои отношения распадаются как листья с клёна.  Без особых причин. Их уже можно сгребать в кучу.   Пока я безуспешно пытаюсь увидеть в своей жизни некий смысл, женщина напротив что-то тихо мурлычит. Очевидно, чьи-то стихи.
- «Я обошла весь свет,  в поисках того, которого нет».
«Как мило» думаю я. И вздрагиваю. Это так не похоже на меня. Никогда прежде я не рассуждал женскими категориями. «Кратко и печально. Загадочно и потусторонне», продолжает бежать моя мысль.  Я дрожу как кленовый лист на ветру. Я здесь и не здесь. Меня нет.

За час до того как.
- «Помнишь как я тебе говорила о защитном механизме, который защищает нас от людей, причинивших нам боль? От тех, с кем мы когда-то были близки, но всё же расстались.»
Я макаю шоколадное печень в кофе. По итальянски оно называется Чоколат Бискотти. Шоколадное печенье.
Женщина напротив смотрим на меня широко раскрытыми глазами. Мне кажется, она на мгновение представила, что мы расстались.  Я ей завидую.  Ведь у меня полностью отсутствует воображение. 

За два часа до того как
Я лежу на диване и слушаю музыку, доносящуюся откуда-то с улицы. Одним ухом. В другое ухо мне мирно посапывает женщина напротив. Одним глазом я рассматриваю её, получая эстетическое удовольствие, а другим смотрю Нетфликс. Наши отношения не имеют никакой связи с окружающей реальностью. Она намного младше чем я. Но её душа старше, чем моя. Это сказал не я. Я вообще не говорю по английски.
За три часа до того как
У Волласа Стивенса есть поэма «Снеговик». Женщина напротив её обожает. Я тоже. Прошлого уже нет. Будущее еще не наступило. Нет смысла тратить время на анализ ошибок и планирование успехов. Мы здесь и сейчас.  Портланд засыпан снегом. В какой-то момент хочется выйти на улицу и слепить снежную бабу. Я перевожу взгляд на шкаф с книгами. Там стоят труды Зигмунда Фрейда.  Я переворачиваюсь на другой бок и засыпаю.
За три часа до того как.
Женщина напротив играет в игру, у которой есть только одно правило. Я не должен выходить за пределы ограждения, ключ от ворот которого находится лишь у неё.  Конечно, она знает что я это знаю. И боится. Так рождается страх, которым она периодически себя пугает.  Иногда она думает, что она пугает меня.  И тогда игр становится всё больше. Раз в месяц процесс достигает своей кульминации, и тогда мы устраиваем сеанс одновременной игры на двадцати восьми досках. Я чувствую себя гимнастом, измотанным от постоянных выступлений на публике.  В такие моменты мой блуждающий нерв зажат настолько, что я полностью тупею. Поэтому добавляю в кофе немного Бэйли. Или наоборот. Немного кофе в Бэйли. И тогда жизнь наконец-то налаживается.