Пятница, 13

     Ответ на призыв Владимира Дементьева 3 отразить "Пятницу, 13"

     До сих пор не уверена, что пятница, 13 – день для несчастий и неприятностей.  Пыталась вспоминать и анализировать – ну не помню я никаких особых бед, приключившихся со мной именно в эту дату. А насчет одного из двенадцати месяцев вообще четко уверена: во все черные пятница всех декабрей (совпадало 3 или 4 раза) наблюдались только приятности – у отца как раз 13 декабря день рождения, и ни один из них ни разу не был чем-либо омрачен.

     Так что для меня эта дата вроде бы не страшна, хотя новые и рискованные дела в этот день стараюсь не начинать, так, для перестраховки.  В памяти сохранилось только одно происшествие, подсознанием четко привязанное именно к этому демонизируемому сочетанию.

     Ах, лихие девяностые!  Кто их не пережил – вряд ли поймет то невероятное сочетание эйфории, страха, отваги, надежды, недоверия, безбашенного веселья и трагедийного надрыва, которое царило в душах у многих и заставляло людей совершать дикие и непредсказуемые поступки.  Безумное воспринималось как норма, нормальное вызывало подозрения и опасения.  Городские джунгли были полны опасностей и приключений, но, при некоторой удаче, наглости и знании привычек диких зверей, могли принести и весомую добычу.  Естественно, что приметам и суевериям значение придавалось огромное – как еще одному дополнительному, пусть и эфемерному, шансу на выживание и успех.

     Работала я в те времена в крупной международной фирме, в переулке за Сухаревской площадью (в те времена – вроде бы еще Колхозной).   Основной костяк фирмы – англы и американцы, весьма суеверные.  Лето или поздняя весна, точно не помню, главное – тепло и солнечно. Пятница 13. Особенно активно никто не работает, у всех куча ляпов и ошибок, которые списываются на ту самую пятницу.  К вечеру звонит секретарша (само жужжание телефона напрягает – что еще за гадость приключилась?):  - С Вами хочет поговорить Варвара из Нью-Йорка.

     - Соединяй скорее! – Надо же, любимая подруга Варька прорезалась, уже больше месяца не общались!

     - Соня, я Москве, вчера прилетела всего на три дня, бросай все и давай ко мне!

     Они еще про пятницу рассказывать будут -  а тут такая радость.  Спрашиваю, что захватить.  Получают ответ, что ничего не нужно, все есть и бутылка шампанского тоже.  Рабочий день практически закончился, так что хватаю сумку, выскакиваю из офиса и несусь к метро.  На бегу осознаю, что двум интеллигентным девушкам после полугодовой разлуки одной бутылки шампанского будет явно мало.  Вдоль всей проезжей части садового кольца плотно стоят ларьки со спиртным и всякой всячиной.  Подбегаю к ближайшему:  шампанское 25 рублей (или 250 – сейчас уже не вспомню, но цифры 2 и 5 в памяти четко отложились).  Как же так – только вчера было 20!  Не то, чтобы разница для моего бюджета неподъемная, платили буржуи хорошо.  Но ведь реально обидно!  Да и навык поиска более выгодных цен в кровь уже въелся.  Инспектирую все ларьки подряд – везде 25.  Понимаю, что найти бутылку по старой цене превращается в навязчивую идею, пытаюсь остановить себя, и вдруг замечаю еще не обследованный ларек, одиноко стоящий за углом следующего переулка, в арке довольно облезлого дома.

     Подбегаю к загроможденной витрине – о чудо!  Шампанское – 20 рублей.  Вытаскиваю бумажки из кошелька, протягиваю продавцу: - Два шампанских.

     Остановим мгновение.  Я стою, просунув руку с деньгами в окошко.  Продавец стоит в пол-оборота ко мне, подняв руку к боковой полке.  В этот момент распахивается задняя дверка и в ларек протискиваются два крупных парня характерного вида.  Один их них отталкивает продавца к стенке и утыкает ему в живот нечто, весьма похожее на пистолет.  Продавец довольно спокойно стоит, подняв и вторую руку.  Второй налетчик наклоняется к окошку, недобро смотрит на меня и говорит: - Брысь!

     Видимо, от страха, мозг у меня отключается полностью.  То есть совсем.  К сожалению, язык продолжает функционировать в автоматическом режиме:

     - Я свое шампанское наконец получу?

     - Девка, ты совсем того?  Бип-бип-бип.  Пшла вон!

     Мозг не включается, потому продолжаю стоять на месте с засунутой в окошко рукой.  Язык работает бесперебойно:

     -  Судя по всему, вы пришли сюда за деньгами.  Если мне сейчас дадут две бутылки шампанского, у вас будет на сорок рублей больше.

     Как ни странно, бугай выдает мне две бутылки, забирает деньги и только открывает рот, чтобы обозначить мне дальнейший путь следования, как мои глаза видят россыпь батончиков “Марс” и каким-то образом передают информацию напрямик языку: - И пару “Марсов”, пожалуйста.  Сейчас деньги достану.

     Открываю сумку, поднимаю ее поближе к лицу и пытаюсь вычленить кошелек – и как доставать буду с бутылками в руках?.  Только собираюсь поставить бутылки на приступочку, как молодой человек высовывается из окошка по плечи и высыпает мне в сумку пол-коробки батончиков с воплем: - Вали отсюда, придурочная.

     Внутри ларька слышно какое-то шевеление.  Крем глаза вижу, что продавец, все еще с поднятыми руками, тихо сползает на пол.  К счастью, от этой сцены мозг включается и я начинаю осторожно пятиться от ларька.  Через пару шагов натыкаюсь спиной на что-то большое и более-менее мягкое.  С тихим писком приседаю, оборачиваюсь, и вижу двух милиционеров.  Один высокий и толстый – это в его живот я уперлась, другой мелкий и суетливый.

     - Девушка, Вы наконец все купили?  Вот ведь бабы…

     Отодвинув меня с дороги, стражи порядка подходят к ларьку и начинают вдумчиво выбирать минеральную воду и сигареты, покрикивая на самозваного продавца: - Давай, шевелись шустрее, бип-бип-бип.

     Отхожу к фонарному столбу, прислоняюсь, разворачиваю один батончик и, откусывая маленькие кусочки, в прострации наблюдаю за разворачивающимся действом.  В двух шагах останавливается троллейбус, вываливается толпа народа и, по большей части, направляется к ларьку.  Образуется небольшая очередь.  Продавцы трудятся в поте лица, бросая вороватые взгляды на милицейских, пристроившихся в двух шагах на какой-то тумбе с минералкой.  Проходит минут пять, милиционеры закончили с водой и, закурив, завели неспешную беседу.  Очередь не уменьшается, работа в ларьке спорится, выручка явно растет – наверное, с моей легкой руки.

     Благостность трудовых будней прерывает оглушительный вопль из недр палатки: - Убивают!  Пожар!  Помогитяяяя! – и звон бьющегося стекла.  Милиция с интересом прислушивается, затем бодрой трусцой направляется к задней двери ларька. Очередь мгновенно рассеивается, как будто и не было никого.  Ларек слегка покачивается, вылетает стекло.  Слышен выстрел, а за ним – опять стеклянный грохот.  Спокойно проезжавшая мимо патрульная машины с визгом тормозит, из нее выскакивают служивые и тоже пытаются ввинтиться в уже переполненный ларек.  Благоразумно перехожу на другую сторону переулка и уже оттуда наблюдаю торжественное выволакивание наружу неудачливых налетчиков.

     Рядом со мной толпятся заинтересованные зрители.  Неторопливо подъезжает неотложка и в нее ведут продавца с окровавленной головой.  Двигается тот довольно бодро, но одну руку почему-то так и держит поднятой. Налетчиков увозят. Зрители потихоньку разбредаются, слышен разочарованный женский голос: - Да разве это налет!  Вот на прошлой неделе у нас в Люберцах аж три трупа…

     Сцена пустеет.  Рядом с ларьком остаются только два милиционера.  Вид у них слегка помятый, но довольный.  Толстый поворачивается к мелкому и я слышу уже знакомый густой бас: - Это мы хорошо зашли водички попить.  А ты все “пятница 13, пятница 13”.  А тут во как все удачно повернулось.  Бип-бип-бип.

     Посидели мы с Варварой хорошо, мой стресс снимали.  А ларек в понедельник опять работал.  Только шампанское стало уже по тридцать.