Интерлюдия

Убийца Богов (начало)

Теплый, мягкий свет '' умирающего '' солнца, едва касался молочно - белого алтарного камня. Десяток жрецов в золотых масках изображавших животных, застыли статуями, без движения, вдоха, взгляда.
Морская гладь наполнялась темнотой и глубиной, окрашиваясь алым пламенем заката. И это пламя рождало странные изломанные тени, скользившие в глубине темных вод и издававших рокот, словно бы от далекого грома.
- Боги требуют жертву! - вперед выступил высокий жрец в маске с головой хищной птицы.
Последние солнечные лучи коснулись его блестящей, словно атлас, кожи покрытой бронзой загара, белая с золотом короткая юбка жреческого одеяния чуть шевельнулась прижатая широким и тяжелым золотым поясом. Гибкие пальцы оплели черную рукоять жертвенного кинжала, целиком выточенного из куска обсидиана.
Над волнами пронесся странный звук, похожий на стон, море требовало свою жертву. Ответом морю был высокий и чистый звон в недрах храмовой пирамиды, воля богов услышана и будет исполнена.
Молодая женщина шла высоко подняв голову, стройная, удивительно гибкая, в легких лазурных одеждах, она сама была похожа на духов моря. Сегодня, впервые за многие годы, в жертву приносили не раба или рабов, а истинную дочь народа атлантов, прекрасную Идэрис.
- Амон, ты обещал! - ее голос, волнующе - мягкий коснулся его слуха.
- Я помню! - почти не слышно ответил он.
Да, он обещал, и собирался исполнить обещание, что с ее ребенком, отца которого не знал и не видел ни один из жителей города, а восторженным рассказам молодой красавицы было мало веры, ничего не случится, потому Идэрис стала жертвой добровольно, чтобы спасти свой народ и своего сына. А такая жертва была много ценнее чем целая гекатомба жертв.
Женщину уложили на алтарь, верховный жрец шагнул к ней, обсидиановый нож в его руке запылал алым, словно бы уже окунулся в кровь, когда из толпы вынырнул мальчишка лет восьми, молча бросившийся к алтарю. Стражники оттолкнули его копьями, но это не остановило его, шипя словно потревоженный клубок змей он длинным прыжком нырнул под копья, почти мгновенно оказавшись рядом с верховным жрецом, вцепился в его руку, пытаясь не дать ножу опуститься.
Раздраженно всхрапнув, Амон отшвырнул его в накатывающиеся морские волны, уже погружаясь в воду, мальчик увидел, как обсидиановое лезвие располосовало грудь его матери и лишь тогда он закричал, дико  надрывно, но тут же смолк с головой накрытый волной.
Окровавленные пальцы жреца погрузились во вскрытую грудь молодой женщины, вырывая ее сердце и поднимая его над головой, так что капли крови падали ему на золотую маску, скрывавшую лицо. Было похоже, что из глаз хищной птицы текут кровавые слезы.
- Великий Океан! Прими нашу жертву! - широким взмахом руки, жрец бросил кровоточащий комок плоти в волны, на мгновение ставшие прозрачнее слезы ребенка.
Океан утробно вздохнул, жертва была принята.
И никто не подумал даже, чтобы вытащить из воды ребенка, выросший на берегу океана, он как и любой другой, плавал как рыба, а если же нет, значит туда ему и дорога, слабые и неумелые не нужны народу.
- Здравствуй, сын моего брата! - перед гаснувшим взором мальчика появилась огромная мужская фигура.
Широкие белые крылья были сложены за спиной, могучую грудь рассекали ремни перевязи из - за плеча выглядывала рукоять огромного меча. В сизо - стального цвета глазах сверкали молнии.
- Неужели ты позволишь этим тупым созданиям взять твою жизнь? - его голос снова долетел до гаснувшего сознания ребенка: - Сила твоего отца живет в твоем теле!
Мальчик повернул голову, заметив как к нему метнулись несколько извивающихся теней.
- Сражайся! Иначе тебе незачем жить! - все тот же голос.
Сильные пальцы сжали длинное мощное тело неведомого существа, тварь рванулась, стараясь добраться до горла человека. Но мальчишка держал крепко, уже не удивляясь, что даже под водой ему не нужно дышать, каким неведомым наитием он притянул к себе бьющееся тело морского зверя и заглянул в затянутые поволокой ярости глаза, в этот момент в его тело хлынула неведомая сила, холодная, безжалостная и абсолютно безразличная.
Отбросив '' выпитое '' досуха тело зверя, он сам рванулся на встречу мчавшимся тварям. И вслед ему разрывая волны летел мощный мужской смех.
Жители города недоуменно застыли на берегу, вглядываясь во вздымающиеся на месте падения мальчика волны, в которых мелькали длинные гибкие тела с мощными пастями и длинными щупальцами. Жрецы тоже застыли, не способные понять, что происходит. Когда волна покатилась к берегу, распавшись брызгами на белом песке пляжа, оставив на берегу неведомое существо, широкие серые крылья под и над крыльями бились длинные щупальца с мощными клешнями на концах и усыпаные шипами. Бросок и в кольцах щупалец забилось тело одного из жрецов.
Алая дымящаяся кровь хлынула на белоснежный песок, следом рухнуло изувеченое тело, почти разорванное надвое. Новое движение и второе тело полетело в сторону. Амон едва успел отпрыгнуть, щупальце обвилось вокруг плеч еще одного жреца, рывок и потоки крови на песке и бьющиеся куски человеческого тела. Верховный жрец вглядывался в залитое кровью существо поднявшееся из волн.
Жрецы гибли один за другим ничего не способные противопоставить крылатому. Верховный не стал дожидаться чем все закончится, он чувствовал какую - то неведомую мощь этого существа и понимал, ему никаких сил не хватит, чтобы справиться с ним. И потому решил не досматривать чем все закончится.
Дни складывались в месяцы, месяцы в годы, годы в века, Амон метался по миру и всегда, каждое мгновение слыша за своей спиной тяжелую поступь того, кого позже назовут Убийцой Богов.

Свинцовые волны лениво накатывали на тяжелый гранит черного утеса, выдающегося далеко в море, вода год за годом вгрызалась в эту каменную кость, вздымая вверх тучи капель, выбрасывая бело - желтые хлопья пены.
И снова море, он любил эту непокорную стихию, любил самой беззаветной любовью и море отвечало ему тем же, дарило силу и покой. Невысокий, но мощный телом человек сидел на утесе, свесив ноги, на его коленях лежал длинный меч с сизым лезвием, по которому то и дело пробегали длинные пальцы, лаская клинок, как ласкают тело женщины.
- Ты стал очень сильным, мальчик! - глубокий, удивительно мощный голос звучал, казалось бы в самой глубине его души.
Он молчал, вслушиваясь в этот голос, внимая ему.
- Но ты уже присытился, я чувствую это!
- Это так! - устало ответил воин: - Но остановится не могу! Я должен закончить все это!
- Должен! Но ты можешь закончить все, что начал и не так, как от тебя требовали!
- Что? - от удивления, он заговорил вслух.
- Да! Ты не ослышался! - все тот же голос: - Твоей волей, все может быть по другому! Ты сын ангела и человека! В тебе живет сила этих двух начал! Ты Убийца Богов, их сила тоже живет в тебе! Вся эта сила лишь твоя, никто и никогда не сможет лишить тебя этого! Потому и выбор можешь сделать лишь ты сам!
Тот, кого назвали Убийца Богов, молчал. Ему было, что сказать, но зачем, та неведомая, чей голос он слышал и так знала все.
- Один из моих сыновей заигрался во всемогущество и вседозволенность, и возгордился. Он забыл зачем и для чего я дала ему жизнь. Ты и такие как ты, живущие в разных мирах могут напомнить ему об этом! - голос был мягкий, но исполнен величия и силы: - Не оглядывайся назад! Что сделано, то сделано! Ты был добрым и чистым мальчиком, но его время ушло безвозвратно! Сейчас ты воин, ты не сражаешься за свет или тьму, ты вне их, но ты сражаешься, потому что ты воин! Да, тебя зовут Убийцей Богов, но ты не убивал их спящими, не бил в спину, не пользовался ядами, ты сражался с ними и побеждал их в бою, в любом из которых мог точно так же погибнуть! Сейчас я дам тебе силу изменить судьбу, навязанную тебе и ты сможешь сам решать, что и как дальше делать!
Голос стих, чтобы зазвучать вновь, но уже с такой силой, что разум не мог разобрать слов, Убийца Богов схватился руками за голову, зажимая уши, но этот голос ломал любые попытки защититься, рвал слух. И вдруг все стихло. Словно бы все звуки умерли. Дагон отнял руки от ушей, на ладонях остались кровавые пятна, пространство молчало, лишь тихое шипение воды, лениво лизавшей берег.
- Теперь ты можешь идти своей дорогой! И решать все своей волей! - мягкий женский голос угасал в неведомой дали.
Воин легко поднялся на ноги, меч с чуть слышным шипением нырнул в ножны, напоследок стрелянув короткой злой молнией...

Их было двое, они словно бы вынырнули из легкого белесого тумана, невысокие крепкие телом, в странных доспехах покрытых эмалью и разводами неведомых символов. В руках не было оружия, но пальцы касались рукоятей средней длинны, мечей, одинаково удобных как для одной, так и для двух рук.
Черные глаза твердо вглядывались в него через отверстия в ужасающих масках, скрывающих лица. Кого или что они изображали; демоны, неведомые духи или боги? Дагону некогда было разбираться, он знал, что эти двое пришли убивать, едва почувствовав его присутствие на своей земле.
- Кто ты? - выкрикнул один.
Голос был тяжелый, гортанный, резкий. Таким голосом выкрикивают смертельные проклятия врагу, которого уже не имеют возможности победить. Дагон не знал их языка, но этого и не требовалось, он все прекрасно понял, зная, что и они легко поймут его, чтобы он не сказал. - Я Дагон! Убийца Богов! - его голос перекрыл внезапно взвывший ветер. 
Он не скрывал своего имени, хорошо зная, что никто не сможет управлять им посредством этого знания. И эти двое знали это, но отступать или бежать они не собирались.
Два меча вспыхнули голубыми язычками неведомого пламени и устремились на встречу шагнувшему Убийце Богов. Его тяжелый меч встретил чуть изогнутые клинки в воздухе, разбросал в разные стороны и описал широкую дугу едва не коснулся доспехов обоих воителей или все же коснулся, на черной, лаковой поверхности глубокая царапина.
Оба воителя переглянулись, словно бы что - то обсудили между собой, без звука, без слов, одной лишь мыслью. Клинки заплясали в воздухе, начав плести смертоносное кружево. За этой сетью стали появляться все новые и новые фигуры в доспехах.
Десятки клинков устремились вперед, ища грудь того, кого звали Убийца Богов. И он сделал шаг на встречу этим клинкам, сделал шаг с улыбкой на губах.
Он улыбался, воин которому не было равных или пока не встретился, спокойно двинулся на возможную встречу со смертью, ведь его противниками были боги, неведомые и незнакомые, но они были богами, древними и могущественными, если не всемогущими. Конечно, они не были первыми и вряд ли станут последними, если он победит, но их могущество было велико.
Легким, почти танцевальным движением, могучий воин нырнул вперед, проскальзывая через кружево сплетенное мечами противников. 
Шаг. Поворот.
Прямое лезвие меча отбивает изогнутые клинки, высекая снопы искр.
Еще поворот. И новый шаг.
Шлейф крови из рассеченных тел, когда сизая сталь проходит сквозь плоть. И кажется эти воины совсем не призраки, призванные, чтобы остановить его.
Каким волшебством могло остановиться это сражение в единый миг, вряд ли был ответ на этот вопрос, но вот остановилось все, мечи взлетели для удара, но застыли в дуге замаха.
- Ты похож на нас и не похож! - низкий, хриплый голос, по которому не разобрать, мужчина или женщина говорит сейчас: - Ты не бог, но в тоже время обладаешь божественным могуществом! Кто же ты?
Дагон молчал, пытаясь понять, кто из нападавших решил с ним заговорить. И он мог поклясться, что говорила женщина.
- Я тот, кого прислали за вашими жизнями! - ответил он, спокойно, без драматизма или пафоса.
Мог ли он ответить по - другому? Наверное мог.
Но вот хотел ли?
Он не желал обманывать их, этих богов маленькой страны, они были воинами и потому поступать с ними следовало, как с воинами. И они это поняли, поняли и ответили как умели.
Блики света заиграли на голубоватой стали мечей, удары посыпались со всех сторон, Дагон словно бы оказался закрыт в сияющую клетку, сплетенную из клинков.
- Ты можешь пойти другим путем! - раздавшийся в его голове голос погасил все остальные звуки: - Теперь у тебя достаточно сил для этого!
Дагон танцующим шагом, двигался в кольце врагов, его меч плел свое кружево, отбивая клинки богов и их созданий.
- Я дам вам новую цель! - его голос, нет, не голос, его мысль, коснулась разума этих двоих: - Я не хочу убивать вас! Отступите!
Но боги не умеют оступать, им не дано испытывать страха за свою жизнь.
Ответом был лишь бешеный высверк стали тянувшейся к его телу. И Дагон понял, что придется сражаться до конца, боги не отступят и значит придется забрать их жизнь или отдать свою.
- Идзанаки! Идзанами! - невысокий, но мощный мужчина в ало - черных лакированных доспехах, склонился над изломанными телами.
Заскорузлые пальцы с небывалой нежностью касались искаженных яростью лиц погибших.
- Брат! Сестра! Ну почему вы не дождались меня!
Он еще не знал, что опаздает не раз и не два. Не знал, что будет хоронить богов этой маленькой страны; Кагуцути, Минакануси, Эмма - о, и других прежде чем встретится с их убийцей...
Узкий, слегка изогнутый клинок холодной улыбкой сверкнул на встречу врагу.
- Я Хатиман! - зычный голос воина разорвал тишину: - Я пришел за твоей жизнью, убийца!
- Последний! - в голосе широкоплечего воина с серыми крыльями, слышалась усталость: - Может хоть ты услышишь меня!
Но ответом был яростный взблеск голубой стали и клинок Хатимана устремился на встречу длинному, прямому и широкому мечу в руках Убийцы Богов...
 
 Широкая равнина, укрытая белым снеговым одеялом, вечный бродяга - ветер, распевает свои унылые песни, поднимая тучи снега. Гигантский волк лежит на боку, откинув в сторону огромную лобастую голову, может показаться, что он мертв, но изредка поднимавшиеся бока, сразу же указывали на обратное.
- Кто ты? - мощный голос волка заглушил песню ветра: - Встань так, чтобы я мог тебя видеть!
Из - за снежной завесы появилась тяжеловесная кряжестая человеческая фигура.
Фенрир глубоко вздохнул и в этом вздохе слышалось облегчение.
- Ты пришел, забрать мою жизнь? - спросил он: - Но почему же ты так медлил?
- Ты торопишься умереть? - вопросом ответил человек: - Или думаешь в царстве Хель тебе будут больше рады?
- Ты смеешься надо мной? - зарычал Волк.
Огромные мышцы вздулись гигантскими валунами, стараясь разорвать путы, но все было тщетно, карлики - цверги хорошо знали свою работу.
- Успокойся! - ответил человек, а человек ли?- Я здесь не для того, чтобы насмехаться или издеваться над тобой!
Длинный тяжелый меч легко взлетел вверх и так же легко рухнул вниз, рассекая путы '' глейпнира '', гигантский волк вскочил на лапы, встряхиваясь всем своим огромным телом, желтые глаза пристально вглядывались в стоявшее перед ним существо, он уже видел, это не человек, но и не бог подобный его родне из Асгарда, на ледяных великанов или огненных он тоже не был похож, хотя в нем жило пламя, но это было особое пламя.
- Кто ты? - прорычал Фенрир: - Теперь можешь показать свое истинное лицо!
Тот, кто скрывался под личиной человека сделал шаг вперед. Взъярившийся ветер ударил его в грудь, взметнув снежную бурю, и сквозь эту круговерть стал виден крылатый гигант, над и под крыльями бились мощные щупальца, снабженные клешнями, потоками пламени на плечи этого существа стекали огненно - золотые волосы, а на лице с чеканными чертами вспыхнули серебряным пламенем незамутненой ненависти глаза с длинными, вертикальными зрачками и даже бог - волк не способен был выдержать взгляда этих глаз, склоняя голову и отводя взгляд.
- Мне не нужна твоя жизнь! - произнес Дагон и от звуков его голоса дрогнули едва видимые за горизонтом горы: - Но ты должен выслушать меня!
И в этот момент Волк прыгнул, зверь наделенный божественным могуществом, не смог усмирить свою ярость и злость.
Дагон увернулся, он не брался за меч, мирно устроившийся за плечами, ему это было не нужно, звериной силе и ярости, он решил противопоставить свою силу и ничем незамутненую ярость. Огромный кулак ударил зверя в тяжелую челюсть, волк завалился на бок, но тут же вскочил на лапы и снова рухнул, когда на голову обрушились уже два кулака, сцепленные воедино, Дагон умел бить и знал как, и куда.  Волк завалился на бок, его желтые глаза затянула серая пелена:
- Даже не надейся! - прорычал Убийца: - Твоя жизнь теперь принадлежит мне и ты будешь жить до того момента пока я этого хочу!
Каждое слово словно камень обрушивалось на Бога Волка, он понимал, что месть затуманила его разум, но сейчас этот туман рассеялся и он внимал словам Дагона.
- Жди! - громыхнул Убийца Богов: - Придет твой час!
Крылатый воин исчез, Фенрир поднялся на лапы, еще пошатываясь, но чувствуя, как силы возвращаются в огромное тело. Волчий вой заставил содрогнуться небеса и даже ветер смолк, сминаемый мощью звериного гласа свободы и силы.
На краткий миг Фенрир увидел почему и зачем ему была оставлена жизнь и этого мига ему хватило, чтобы принять этот подарок и осознать, что с этого мгновению ему было зачем жить.

Густая резная тень, стройные красавицы ёлки оправляли темно - зеленые платья. Воздух казался объемным и густым словно кисель, и был напоенным всевозможными ароматами. Огромный жеребец широкой грудью раздвигал заросли мелкого кустарника, ломая тонкие стволики молодых деревьев. Всадник почти лежал на спине жеребца, обняв его изогнутую шею, густые черные волосы смешались с гривой коня.
Перун, великий воин и бог воинов, он впервые столкнулся с тем, против кого оказалось бессильным все его воинское умение. Убийца Богов прошел по рядам богов словно игла в руках умелой швеи, что проходит сквозь ткань, его меч собрал обильную жатву, прежде чем Перун услышал его. Братья, сестры, Отец, Мать, все они пали, но не отступили, не веря словам врага, предпочли гибель в бою, жизни в безчестии.
- Я не хочу вашей гибели! - меч Убийцы пел песню смерти: - Именем Матери Богов, заклинаю вас, услышьте меня, вы же боги, а не безумцы!
Но кто слушает врага во время боя?..
- Ты будешь жить! - клинок Убийцы Богов касался шеи распростертого на земле бога: - Но до поры исчезнешь, никто не должен знать, что ты жив!
И Перун молча кивнул в ответ, даже не смотря на то, что в данный момент ему хотелось умереть. 
- Однажды придет день и ты поймешь меня! Если же нет, значит придет день для твоей мести!- в голосе Дагона слышалось сожаление: - Знай, я не хотел всего этого! - он обвел рукой все вокруг: - Но как и у них, у меня не было другого выхода. Смерть или жизнь - третьего не дано!
Убийца исчез, оставив выжившего бога с его горем, никогда не знавший слез Перун шатаясь переходил от одного мертвого тела к другому, оплакивая погибших, слезы скатывались из глаз,  путались в рыжих усах и бороде. А потом золотое пламя взметнулось к небесам, унося души погибших богов.
И вот вороной жеребец уносил последнего из славянских богов, оставшегося почти без сил, после огненного погребения всей его родни.
- Я запомню все! - шептал он: - Запомню и отомщу!

Сколько их будет потом, восточных, северных, западных и южных богов? Кто - то из них сражался насмерть, кто - то молил о пощаде и таких он уничтожал без жалости, но все же были и те, кто прислушался к его словам и внял, они уходили, скрывались до поры, в ожидании своего часа.