Про дедушку Ленина и девочку Леночку

     В длительную командировку в Польскую Народную Республику отправились мы с семьями.
     Вчетвером. Три мужика и Наталья – наш бухгалтер.
     Трое жен с нами ехали, да детей четверо. И все девчонки.
     Младшей самой пять лет было. Звали ее Лена и была она поздней дочерью одного из членов нашего дружного еще коллектива.
     До места добирались железной дорогой, разместившись со всеми своими тряпками, кастрюльками и прочей утварью в трех купе. Несколько дней ехали. То колесные пары в Бресте меняли нам долго, то в Варшаве пришлось ждать, пока нас к другому составу цепляли.
     За это время устали мы очень. Но не столько даже от тягот и лишений, связанных с дальней дорогой, сколько от Леночки нашей меньшенькой. 
     Тем, кто помнит вождя краснокожих из фильма Леонида Гайдая, мне легко объяснить, что она такое – эта девочка Леночка. Была она тем самым пацаном, только в платьице прелестном, моложе его раза в два и раз в пять круче.
     Леночка любила сюрпризы, розыгрыши, хохмы всякие.
     Отцу своему она в еще ранней молодости партбилет разрисовала. Да так ловко, что тот едва из Партии не вылетел. Вместе с успешной карьерой своей.
     В пути очень она прятаться обожала, убегая без предупреждения в другой конец состава, запираясь в туалетах и в чужих купе.
     В свободное от коллективных поисков время, пребывали мы в атмосфере ее истошных криков в сто с лишним децибел, постоянных капризов, неожиданно гаснувшего в купе света и прочих придумок, ежесекундно рождаемых в ее гениальной голове и грозящих нам новыми бедами. 
     И уже не хотелось после остановок редких в вагон обратно возвращаться.
     И мечталось, что на перроне.... случайно... забыта...какой ужас!
     Не скрою, было в моем арсенале оружие одно, на подобные случаи рассчитанное.  Психологически – политическое, так сказать. Секретное до поры.
     Оружие это било наверняка и не раз и не два выручало меня, когда нужно было приземлить мою заигравшуюся чересчур дочь или племянника.
     Когда дочь, племянник или оба сразу ставили наш дом на уши, приходилось уже и мне, вмешиваясь в их воспитательный процесс, ставить обоих по стойке смирно, а под занавес родительских нравоучений и рассказов о космических кораблях, бороздивших просторы Большого театра, выстреливать последний, железобетонный аргументище, строго тыча пальцем в грудь виновника торжества:
     - Значит, ты Ленина не любишь!
    После этого лица юных созданий всегда становились задумчивыми, а потом - красными и негодующими:
     - Мы любим, мы любим! – громко с возмущением кричали они – Это ты, это ты Ленина не любишь!
     И обижались на меня в такие моменты вполне искренне. И смирными и послушными становились, пусть и не очень надолго.
     Время оружия этого неожиданно пришло. Так всегда бывает в минуты большой опасности. Для жизни своей. Или жизни окружающих. 
     В этот раз опасность надо мной нависла. 
     Стакан с горячим чаем, ловко сбитый Леночкиным локтем, плюхнулся мне на брюки аккурат в том место, где ширинка на молнии была.  Спасая ценности, под ней находящиеся, я пулей вылетел в коридор, на лету пытаясь стащить с себя брюки и совсем не стесняясь окружающих. В туалете я долго обливал это место холодной водой. И вскоре пришел-таки в себя.
     Вернувшись в купе и успокоившись, взял я неожиданно оторопевшую Ленку за плечи, развернул лицом к себе и сказал строго:
     - Лена.
     Потом добавил, помолчав немного, с мыслями собираясь:
     - Лена, ну почему ты ведешь себя так плохо?
     Я понимал, что вопрос мой нелепым получился, слышанным ею многократно и бесполезным.
     Но после длительной паузы продолжил все же:
     - Понимаешь, Лена, если ты и дальше будешь вести себя в том же духе, то это будет только одно означать. Что ты…, что ты…, что ты, Лена,  Ленина не любишь.
     Было видно, что врасплох я ее застал.
     Притихла она.
     Только смотрела на меня каким-то новым, совсем не детским взглядом.
     Тишина наступила в купе.
     Никогда еще не было в нем так тихо.
     Все присутствующие, кроме этой мелочи, членами КПСС числились и не менее Ленки были обескуражены моим предположением.
     Но в этот раз Виктория - она же Победа славная, неожиданно стороной меня обошла.
     - А за что мне его любить? – громко, отчетливо выговаривая каждое слово произнесла она во вмиг став тревожной тишине - Что ваш Ленин хорошего для меня сделал?
     И я сдался.
     Много лет прошло с той поры.
     И Лена взрослая давно, институт окончила, замуж вышла.
     Только, вот, ответа на ее вопрос не нашел до сих пор.
     Да, и не ищу больше.
     Других дел полно.


На фото - герои моего рассказа.
 
Светлый образ Леночки, не к ночи будь помянута, архив мой не сохранил.