Такое красивое имя... 6. Всеволод

Провинциальная история

Начало: http://www.proza.ru/2017/01/09/1323


6. ВСЕВОЛОД


     Существуют мужчины, рождённые для того, чтобы нравиться женщинам, и они не виноваты в том, что они такие. Никто их ничему не учил – они по природе любвеобильны и переменчивы, и никто не может с уверенностью сказать, хорошо это или плохо. Вполне вероятно, что они, сами о том не догадываясь, заменяют недостающих мужчин или выполняют важную работу за тех, которые ленятся ухаживать за женщинами, доставлять им удовольствие и делать детей.

     Всеволод Трубицын был неотразим – симпатичный, весёлый, приветливый. Тоня видела его на танцах с разными девушками, но он ей всё равно нравился, а когда он заходил в их магазин за хлебом, она выбирала ему буханку повыше, поровнее и подавала её с улыбкой, смело глядя Всеволоду в глаза.

     Ему нравилось такое приветливое обхождение, но обычно он был занят своим очередным романом, если можно так назвать короткую связь с понравившейся ему женщиной, поэтому Тоне только и оставалось, что улыбаться и терпеливо ждать.

     Впрочем, она и на других мужчин посматривала, но они не казались ей такими привлекательными, как Всеволод, хотя, если бы у кого-то из них возникли серьёзные намерения, она не стала бы долго раздумывать. Любовь с таким красивым и общительным человеком – это, конечно, заманчиво до головокружения, но ведь ненадёжно, а ей надо наконец семью создавать.



     Однажды в городском саду, на танцплощадке, временно скучавший Всеволод подошёл к Тоне и окликнул её:

     – Приветствую вас, милая барышня!

     Тоня вздрогнула от неожиданности, повернулась навстречу долгожданной удаче и обмерла от счастья.

     Мужчина, разумеется, понимал, что будет щедро вознаграждён за внимание, которое уделил скромной девушке, так пристально смотревшей на него всюду, где бы они ни встречались.

     – Пойдём, что ли, потанцуем, – небрежно предложил он.

     – Пойдём! – охотно откликнулась обрадованная Тоня.

     Она положила свою мягкую руку на плечо столь желанного кавалера, а правая рука сама оказалась в его руке – и понеслась душа в рай...

     Во время танца она как бы нечаянно прижалась к Всеволоду, и он в ответ крепче обнял её и решил проводить до дома, а там будет видно. Девушка ладная, в теле, аккуратная – почему бы и нет?

     У опытного сердцееда случались и более интересные дамочки, культурные и образованные, но жениться он ни в коем случае не собирался, поскольку жить с одной женщиной больше месяца у него никак не выходило.

     К сожалению, даже самые тихие и покорные спутницы почему-то не хотели довольствоваться замечательной ролью его очередной возлюбленной, а всеми способами пытались женить Всеволода на себе. Они вздыхали, плакали, скандалили, ссылались на общественное мнение и в конце концов вынуждали мужчину расставаться с ними, так как он не терпел никакого принуждения и ограничения свободы.



     В уютной Тониной комнате Сева появлялся довольно часто. Сначала приходил на вечер, а потом стал оставаться на ночь. Ему нравилось, что сговорчивая девушка не заводила душераздирающих разговоров о любви и долге, хотя по ней было видно, что она с радостью выскочила бы за него замуж.

     Тоня понимала, что спугнуть Севу легко, а вернуть – невозможно. Он и сам иногда любил упомянуть о своём независимом характере. Даже на работе с ним считались, а если что не по нему – грозил уволиться, и ему уступали, потому что ценили за ответственное отношение к материальным ценностям и трезвый образ жизни. Всеволод работал шофёром на автобазе и был на хорошем счету у начальства.

      Тоне очень, очень хотелось выйти замуж за Севу, это было бы для неё невероятным везением и счастьем, но весёлый ухажёр ни словом, ни полусловом никогда не обмолвился, что такое вообще возможно.

      Разумеется, обнимая, он говорил ей всякие ласковые словечки; уходя, благодарил за гостеприимство, да и сам не скупился на гостинцы и подарки, однако растрогать его было невозможно: Сева повидал на своём веку столько женской нежности и заботы, что вряд ли Тоня, с её неопытностью и необразованностью, сумела бы перевесить бесчисленные жертвы, принесённые его предыдущими пассиями на алтарь любви.

     Так или иначе, но Сева, к собственному удивлению, привязался к нетребовательной, покладистой продавщице и иногда оставался у неё на два-три дня, помогал по дому, ходил за водой и даже колол дрова, привезённые им на машине, – не мёрзнуть же самому в нетопленом доме.



     Завистливые Тонины подружки с удивлением наблюдали за её невероятным везением.

     – И что он в ней нашёл, спрашивается?

     – Да правда что! Была бы городская, да со своим домом – это ещё понятно. А то ведь и не красавица, и не такая уж молодая, и живёт на квартире – уму непостижимо, за что ей такое счастье обломилось!

     Тоня летала как на крыльях и не задумывалась о своём несоответствии.

     – Ой, гляди, подруга, бросит он тебя! – с притворной заботой говорила Тонина землячка Клава Чистякова, продавщица из обувного магазина. – Сколько у него до тебя было, ты бы знала!

     – Да уж знаю, не беспокойся. Ты ведь и сама по нему сохла.

     Клава, недавно вышедшая замуж за односельчанина и почувствовавшая себя солидной замужней женщиной, презрительно пожимала плечами:

     – Больно он мне нужен! Только и умеет, что девок портить.

     – Уж не тебя ли он испортил?

     – Вот ещё! – хмыкнула Клава. – Как будто он один во всём городе! У меня и до него были ухажёры. Если хочешь знать, я его сама бросила!

     – Что ты говоришь? Неужели не понравился? – притворно удивилась Тоня.

     – А хоть бы и понравился! Да толку-то! Не может он больше месяца с одной женщиной спать. Ему обязательно захочется чего-то новенького, и ты его никакими силами не остановишь. Мне-то, конечно, всё равно, а ты имей в виду.

     – Да ты что, Клавдичка, ревнуешь, что ли? Ты ведь замужем, могла бы уже успокоиться, – посочувствовала подруге Тоня, хотя у неё самой на душе кошки скребли от таких разговоров.

     Клава была симпатичной, фигуристой девушкой года на два моложе Тони. А замуж вышла за простого деревенского парня, ничем не примечательного, только что непьющий. Если задуматься, Клава с Севой были бы хорошей парой, да вот не сложилось. Вряд ли она сама его бросила – по лицу видно, что до сих пор забыть его не может. И у него таких девушек было много, ему ничего не стоит влюбить в себя кого угодно. Живёт, как ему нравится. Кто знает, что может его остановить или хотя бы притормозить?

     – Знаешь Тоня, мне тебя просто жалко! – сказала Клава с неожиданно изменившимся, скорбным лицом. – Как-никак, мы с тобой давно знакомы, ты девка хорошая, порядочная, никогда мне зла не делала. Да и Сева мне теперь не нужен, так что не думай, что я ревную или завидую. Гуляй, пока гуляется, я же не против. Но вот ты представь себе, каково это, когда тебе ни с того, ни с сего начинают изменять, да было бы с кем! Связался с какой-то тощей соплюшкой. Ну и зачем она ему понадобилась? Что называется, ни дать, ни взять!

     – Может, он её полюбил, – предположила Тоня.

     – За что же, интересно? Была бы хоть красивая или богатая, я бы поняла. Говорят, у неё отец какой-то начальник по строительству. Может, Сева рассчитывал, что ему квартиру по блату дадут? Но только боком вышла ему эта любовь! Хорошо ещё, что в тюрягу не загремел.

     – А что он такого сделал? – поинтересовалась Тоня, не выдавая волнения.

     – Папаша его чуть не убил, когда обо всём узнал. Единственная дочь, только что в институт поступила, на учительницу, мать над ней всю жизнь тряслась, за ручку водила, и тут – на тебе! – Клава нервно усмехнулась. – Девочка замуж собралась, за простого шофёра Севу! Конечно, они тоже много о себе возомнили, но ведь и по Севе сразу видно, что он за птица. Он и года не продержался бы с этой малолеткой. Сколько девок до неё было, столько и после будет, он мужчина молодой, сильный. В клетке сидеть не станет, пока не нагуляется.

     – Авось когда-нибудь остепениться, не всё же ему гулять, – нерешительно сказала Тоня.

     – Тонь, ну ты такая наивная, прямо как ребёнок! – воскликнула Клава. – Будто ничего не понимаешь, что я тебе говорю. Ему ведь стоит только поманить – и любая с ним пойдёт танцевать до утра, куда он скажет. Ну ты сама пораскинь мозгами: какой из него муж? Он только о своём удовольствии думает. А тебе надо какого-нибудь тихого, неприметного, чтобы никто на него не позарился. Да и то не угадаешь, что у мужика в голове. Вон сколько женщин одиноких! Ты что, думаешь, они замуж не хотят? Очень даже хотят, прямо как в песне:

      Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я,
      Принца, герцога, барона или короля.
      Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я,
      А без мужа лютой стужей будет жизнь моя.

     Голос у Клавы красивый, звонкий, она даже в городской самодеятельности пела. А вот поди ж ты – вышла замуж за какого-то конопатого работягу, лишь бы муж был при ней и на сторону не смотрел. Такой, может, и не станет гулять – лицом не вышел.

     – Да некоторым женщинам хоть бы ребёночка родить, чтобы жить было для кого – и то хорошо, – продолжала Клава. – Впрочем, девушка, я тебя предупредила, а ты смотри сама. Хочешь – гуляй. Даже если Сева и не женится на тебе – будет что вспомнить.

     Тоне было скучно и обидно слушать эти поучительные речи. Клава советовала ей вместо яркой электрической лампочки зажечь коптящую стеариновую свечку, вместо праздничного вальса слушать заунывную «Рябину» и незаметно состариться с каким-нибудь неприметным, никому не нужным мужем, так и не узнав настоящего семейного счастья с любимым человеком.

     Нет, нет и нет! Сева достался ей, Антонине Казаковой, и она его не отпустит, не отдаст никому! Он сам её выбрал, она к нему на шею не вешалась, в отличие от некоторых. Значит, она ему нравится, а подружки-завидушки пусть закроют свои язвительные рты!


Продолжение:

http://www.proza.ru/2017/01/15/2217