Торговец. Глава 5. Время разбрасывать камни

Интерлюдия 4. Эккерпорт, Имперский квартал.

Ульрих был почти спокоен. Легкая досада – не в счет. В конце концов, ему заплатили аванс, а потому все было в порядке. И будет в порядке, пока не кончится золото.
А досада, ну что ж… Все же оставалось внутри ван Дрейка что-то от наивного юнца, что верит в россказни о несметных сокровищах. Караван в Стеновой Лес, как же! Глупость какая… Пора заканчивать верить в сказки, старик. Этот Треор протянет дай Боги полгода, после чего окончательно разорится.
В ситуации не было ничего необычного. Просто его собрат-наемник, скопивший денег, решил стать торговцем. Ха! Наемник – и торговец?! Смешно… То, что он просто прожектор и авантюрист, не смыслящий в реалиях Коалиции, стало окончательно ясно еще когда он выкупал ложу. А уж увидев сидящих там, Ульрих окончательно уверился в этом…
Теперь все шишки Эккерпорта будут знать: с купцом Треором из Крагенсдорфа иметь дело не стоит. Конец карьере, которая даже еще не началась.
А жаль. Он уже было начал мечтать…
Размышления Ульриха прервал рев толпы: один из хвостов плети дроу рассек плечо Варамира. Первая кровь – вот чего все так всполошились. Первые деньги по ставкам пошли из рук в руки.
Взглянув в сторону своего нанимателя в следующую секунду, наемник нахмурился: почтенный Треор как раз что-то нашептывал черноволосому мальцу-разносчику. Тот состроил испуганную мину, но все-таки подхватил брошенный медяк и, секунду помявшись, кинулся куда-то вдоль рядов скамей.
Что бы это все значило?...
Тем временем на арене жрец Вларга перешел в наступление. Поняв, что бесконечно уворачиваться от восьмихвостки он не сможет, Варамир стукнул своим странным посохом о землю и… ноги дроу опутала неестественно-толстая виноградная лоза.
Жрица Ллос лишь на мгновение потеряла равновесие, но урсу этого хватило, чтобы сократить дистанцию и приблизиться на расстояние удара!
Темнокожая жрица извернулась дикой кошкой, в невероятном кульбите уходя от удара тяжелым посохом. Рука с кинжалом сделала взмах!...
Резная рукоять так и осталась торчать в плече здоровяка, когда тот отпрыгнул прочь. Там, где он только что находился, вспыхнул шар самой Тьмы. Вспыхнул – и почти тут же погас, не найдя добычи.
Вновь начался все тот же танец с восьмихвосткой. Правда, теперь дроу работала своей плетью, стоя на одном колене – к тому времени уже исчезнувшая лоза явно повредила ей ногу. Но Ульрих разочарованно отвернулся. Он и так уже мог предсказать исход боя…


12

Чиновничек в ярком халате и совершенно безумным взглядом ворвался в ложу уже через пять минут. Я все это время, сжав зубы, наблюдал за поединком.
Вывернувшись из объятий призванной Варамиром лозы, дроу явно сильно повредила ногу. Если не сломала, то уж вывихнула точно!
Но при этом она побеждала!
Жрец Вларга слабел прямо на глазах. Вроде бы и рана была не смертельная – такую грамотно перевязать и все будет в порядке! Но кинжал явно был смазан какой-то ядовитой дрянью.
- Вы… как вы?!.... Что вы?!... – задыхаясь и вращая глазами, пропыхтел чиновничек, потрясая надо мной запиской, что я велел разносчику передать господину главному распорядителю Арены.
- Прекратите поединок, - бросил я ему, вставая. Тот несколько раз непонимающе моргнул. – Я сказал прекратить поединок! Иначе…, - я выразительно посмотрел на дрожащий в руках имперца клочок бумаги.
Отдать ему должное, угрозу он понял сразу. Подоспевшим телохранителям и глашатаю Арены были отданы быстрые визгливые приказы. Раздались свистки судей и на Арену выбежали префекты – разнимать.
- Где здесь выход на песок? – спросил я. Чиновничек, разевая рот, махнул столпившимся судьям. Те, более не сомневаясь, провели меня к винтовой лестнице между рядами, ведущей к одному из закрытых дубовыми створками проходов. Толпа вокруг нас возбужденно гудела. Кое-где стража и вооруженные префекты даже вынуждены были разнимать вспыхнувшие было драки. Неудивительно: местных внезапно лишили одного из лучших развлечений!
Чиновничек все это время следовал за мной, подобострастно выгнувшись. В его глазах мелькали страх, ненависть и изумление! Ну еще бы, учитывая то, что я накопал на него в своем Изумруде…
Все-таки Ульрих – кладезь ценнейшей информации, только сам об этом еще не знает! Он перечислил мне всех имперских шишек, что заправляют в соответствующем Квартале города, в конце концов это ни для кого в Эккерпорте не было секретом. Одно из имен мне показалось знакомым – конкретно вот этого распорядителя Арены. Правда, в «базах данных» Изумруда он числился Третьим Советником Первого Хранителя Одеяний дворца Императора. И там же приводился внушительный объем компромата на него. В том числе…
В том числе и кое-что из его любовных похождений. Из-за которых он и вынужден был перевестись за океан, подальше от Императорского гнева.
Я чуть ли не на удачу написал записку. Был риск, что я ошибся, и это окажется не он. Но я не ошибся, судя по его появлению и по его реакции.
Когда я подбежал к Варамиру, тот уже умирал. Я стоял, растерянно глядя в тускнеющие голубые глаза. В какой-то момент бледный рот тронула усмешка. Я приблизил ухо к губам.
- Вижу… надежда… еще… осталась…, - еле слышно прошептал жрец.
И умер.
Я не стал долго досадовать и скорбеть. Дроу все еще была жива и её требовалась помощь. А урс… что ж, ему я теперь могу помочь только тем, что похороню по обычаям его народа.
Жрицу Ллос уже стреножили несколько префектов. Хотя подобное словосочетание по отношению к тому, кто и так нормально стоять не может, звучит излишне.
Хлыст из её рук уже исчез – снова работа местного чародея, как я понял – а на шею надет стальной ошейник, от которого отходило несколько длинных шестов, за которые префекты и держались. Этакий аналог ветеринарного оборудования из нашего мира. Мне эта аналогия не понравилась.
- А ну-ка, освободили её, ур-роды! – рявкнул я, бросаясь к эльфийке. Та была уже почти без сознания от боли: её, с вывихнутой лодыжкой, шестами заставили встать на ноги.
Мне на плечо легла рука. Ульрих.
- Почтенный Треор, как твой телохранитель, который за это деньги получает, говорю: не стоит к ней подходить. Она хоть и сомлевшая, но все еще опасная. Уж я этих дроу знаю! – веско и спокойно сказал он, на всякий случай сжимая плечо посильнее. Чтоб я глупостей не наделал, как видно. Меч он вскинул на плечо.
 Я шумно выдохнул. Еще раз вздохнул и еще раз выдохнул. Потом, скинув руку Ульриха (тот все равно продолжал пристально за мной следить), я обратился к жрице, уже снова лежащей на песке:
- Именем Древних, что дремлют в глубинах! Поклянись мне, что не причинишь мне зла и будешь подчиняться, пока я не освобожу тебя от клятвы!
Жемчужного цвета ресницы дрогнули, открывая ярко-алые зрачки глаз.
- Кто… кто ты?! – прохрипела она, дико уставившись… на мой ларец.
Ах, да. Я же нигде не расставался с ним. На всякий случай. Видно, не зря.
- А это имеет значение? – вскинул бровь я. Она шмыгнула носом, опустила голову и тихо прошептала:
- Нет.
- Тогда клянись.
- Клянусь… Именем Древних... что дремлют в глубинах… Не причиню тебе зла и буду служить, пока… пока…
Тут она не выдержала и разрыдалась. Не растерявшись, я быстро скинул с плеч плащ и укрыл её с головой.
- …Пока ты не освободишь меня от клятвы, - как-то очень гнусаво закончила она. Я лишь заметил, что её глаза, только что полные слез, сейчас были как две плошки. То есть выпучены на меня в невероятном изумлении.
Мда, девочка, я иногда и сам себя удивляю…
Я повернулся к сопровождавшим меня и… увидел на их лицах примерно ту же гамму чувств, что и на лице дроу.
- То ли еще будет, любезные мои, - тихонько, себе под нос, пробормотал я. – То ли еще будет…


13

- Мастер Треор, - шепотом проговорил Ульрих, когда мы уже сидели в приемной главного распорядителя Арены, - а не подскажешь ли, на каковском языке вы с этой чертовой дроу балакали там, на Арене?
- На птичьем, - буркнул я. Обсуждать эту тему не было никакого желания. Я весь был погружен в мысли о том, как преподнести синдикам Эккерпорта свою эскападу на Арене так, чтобы у меня все же была возможность заниматься здесь делами.
- Ну, не хочешь говорить – не надо…, - разочаровано прогудел наемник, в очередной раз оглядывая помещение. У него была замечательная способность не терять бдительности даже когда он болтал, ел или пил.
Но еще больше я ценил другое его замечательное качество: с первого раза уяснять, что я не намерен что-то обсуждать. Например, то, что я говорил с жрицей Ллос на чистейшем русском! Я сам не очень понял, как так вышло, и что это вообще было!
Наша дроу сидела тут же, на кушетке. Несмотря на визги распорядителя, я настоял на том, чтобы она была развязана. Так как не нашлось доктора, который решился бы подойти к ней, вправлять вывих пришлось Ульриху.
Я зря беспокоился. Пара молниеносных взглядов друг на друга – да и только. Все-таки клятва для жреца любого из богов значит куда больше, чем для простого человека. Даже для жрицы Ллос…
И вот она сидит, с отрешенным видом откинувшись на спинку кушетки, с ногой, заключенной в импровизированную шину. Взгляд Ульриха, оглядывающий помещение, каждый раз на долю мгновения задерживается на ней. Да, посмотреть там есть на что: и формы, и то, как они проглядывают сквозь шелк и кожу, впечатляли! Но, скорее всего, мой телохранитель просто не верил в клятвы дроу и перестраховывался.
Наконец, дверь распахнулась и секретарь просил меня войти.
Кабинет был подстать хозяину. Роскошный, пестрящий золотом и самоцветами, он производил довольно приторное впечатление. Возможно, по местный меркам он должен был ошеломлять, но… Видимо, я слишком порождение двадцать первого века, что не воспринимаю золотую обертку как нечто впечатляющее!
Или это опять влияние Зерна?
- С-садитесь, уважаемый, - попытался придать своему тону сдержанности хозяин кабинета. Но его выдавали руки. Они будто жили своей жизнью, теребя то золотую вышивку дорогущего халата из зеленой парчи, то барабаня по столу, то просто ударяя друг по другу подушечка в подушечку. – Чаю? – засуетился чиновник. То, что Арена – не частная лавочка, а имперское официальное учреждение, знали все. Но, почему-то, предпочитали молчать.
- Благодарю, но я чрезвычайно спешу! – улыбнулся я. – Время – деньги, как говорится.
- Эм-м… ну конечно, - на его лице на какой-то миг мелькнуло брезгливое недоумение. Он явно не понял этого выражения. – Тогда к делу? И как же понимать тот ваш спектакль, разыгранный на Арене?
Дурак. Пытается делать хорошую мину при плохой игре. Но вы забыли, батенька, что уже раскрыли все свои карты, прибежав в ложу, вращая глазами как кабан с прищемленными яйцами. И при этом божась, что сделаете все, лишь бы о вашей интрижке с одной из наложниц Императора не станет известно!
- Давайте так, - хлопнул по столу я. – Вы хотите получить… одно письмо.
Чиновничек тут же растерял всю показную надменность и напрягся. Его голова сделала осторожный кивающий жест.
- Отлично, - усмехнулся я. – Я отдам вам его. В обмен, - тут я сделал паузу, наслаждаясь бледностью, что распространялась по лицу собеседника, - В обмен на освобождение все рабов, находящихся в вашей собственности.
Лишь звук выпускаемого сквозь зубы воздуха был мне ответом. Я понял, что победил.

14

С Арены мы выехали в паланкине. Несмотря на бурчание Ульриха, я уселся в него вместе с нашей новой спутницей. Не рядом, нет. Напротив неё. И тому было три причины.
Первая: я пока не до конца доверял этой чертовке, чтобы садиться так близко.
Вторая: не люблю подсаживаться к девушкам, которые не испытывают ко мне особой симпатии. На играх, у вечернего костра, я обычно предпочитал даже постоять, чем садиться рядом с людьми (не только девчонками), которые, как я знал, будут мне не рады.
Если же девчонка расположена ко мне, я никогда не был против сесть рядом, приобнять и пофлиртовать. Пол крайней мере, лет этак пять назад точно не был против…
Но в случае с жрицей Ллос, когда она формально моя рабыня, связанная клятвой, и не сможет сказать и слова против, что бы там себе не думала, прижиматься и обнимать её было бы… неуместно. Изнасилование прям какое-то, ей-богу.
Ну и третья, самая банальная и веская причина: с одной стороны паланкина мог поместиться лишь один. Собственно, достаточно было бы только этой причины.
Ульрих топал снаружи, хмуро поглядывая по сторонам и изредка – внутрь паланкина.
Дроу сидела, задумчиво глядя на проплывающие мимо нас дома и проходящих людей. Данная ею клятва, конечно, на первый взгляд была очень неконкретной. Но дана она была пред ликом Ллос и других Богов. А потому, во-первых, даже маленький намек на нечестность в данном случае мог быть расценен ими как нарушение. Не знаю уж, что там за кары небесные полагаются клятвопреступникам, но девочка-то была жрицей. Она не понаслышке знала, ЧТО её ждет, если кто-то из Богов хотя бы заподозрит нарушение!
Я невольно залюбовался ею. Нет, не еле прикрытым кокетливой сеточкой декольте. Хотя и там, как я уже не раз говорил, ох и было на что посмотреть!
Нет. У меня выдалась возможность рассмотреть вблизи её лицо. Взлохмоченные жемчужно-белые волосы обрамляли кукольно-правильное личико. Особенно эффектно это выглядело на фоне черной, с сиреневым отливом, кожи!
Глаза были обычные, можно даже сказать «человеческие», если бы не цвет зрачков: ярко-алый, светящийся в полумраке паланкина. Маленький рот в обрамлении чувственных губ сейчас чуть кривился в задумчивости.
Почувствовав мой взгляд, дроу приподняла бровь и повернула голову ко мне. После чего сладко потянулась, намеренно приняв до дрожи соблазнительную позу.
Я вздохнул, не отрывая взгляда от её лица. Эту игру я прекрасно знал. И если эта дурочка думает, что человек двадцать первого века, привыкший к миниюбкам с бикини, не говоря уж про всякий латекс и силикон, падет к её ногам только лишь от вида пары затянутых в газ яблок, то она сильно ошибается!
- Когда достаточно окрепнешь…, - заговорил я. Она напряглась. Видимо подумала, что вот сейчас пойдет разговор про постельные утехи. Я лишь усмехнулся про себя и продолжил: - Когда достаточно окрепнешь, вывезем тебя подальше от города и отпустим. В городе тебе оставаться в свободном плаванье нельзя, а потому…
И снова этот удивленный взгляд. Чувствую себя неловко. Но да что поделать? Я, как иномирянин, не завишу от господствующих здесь предубеждений против женщин и дроу. И потому подчас выгляжу белой вороной.
Паланкин остановился. Последовал обмен репликами, лязг, после чего в окошко заглянул Ульрих.
- Почтенный Треор, - несколько удивленно проговорил он. – Тут посыльный. В ливрее, приодетый весь. Говорит, у него послание для тебя.
- И от кого же? – удивился я.
- Говорит, что от очень уважаемого человека. Вроде как в письме сказано, от какого..
- Ну давай его, что ли…
Паланкин вновь тронулся в путь, а я погрузился в чтение принесенного послания. И чем дальше я читал, тем выше ползли мои брови. Однако, здрасствуйте! Это полноценное приглашение на ужин. И не от кого-нибудь, а от самого Эдриана ван Тойна, одного из столпов здешнего общества, купца, банкира и политика! Он был влиятельнейшим человеком в Золотой Гильдии и в Магистрате, владел собственным торговым флотом, ему принадлежало несколько мануфактур и четверть складов в доках.
Что такому человеку, как он, могло понадобиться от меня?
Нет, не так! Как он вообще узнал обо мне?
- Ульрих, - тихо проговорил я.
- Да, почтенный Треор? – отозвался наемник.
- Можешь подсказать, кто в городе лучший портной?
- Леерон ди Арман и Эйрик ван Готар пользуются популярностью в Самоцветном Квартале, - скучающе ответил Ульрих. Я нахмурился. Мне переставало нравиться поведение наемника. Какой-то он стал… разочарованный.
- И их работа соответствует тому, что они получают за неё? – насмешливо спрашиваю я.
Какое-то время Ульрих, нахмурившись, изучал меня через окошко паланкина, что-то, видимо, решая для себя. На его лице на какую-то долю мгновения – совсем крошечную, но я все же заметил его – мелькнуло выражение навроде «а пропади оно все пропадом!».
- Как по мне, так… совсем не соответствует, - фыркнул наемник.
- А если быть точнее?
- А если точнее, то носить их безвкусные тряпки без содрогания могут только напомаженные содомиты вроде них самих. И ежели почтенный Треор желает пошиться солидно, добротно и недорого, то надо идти не в Самоцветный Квартал.
- И куда же идти почтенному Треору, если не в Самоцветный Квартал? – насмешливо передразнил я Ульриха. Тот усмехнулся в ответ. Кажется, наши взаимоотношения налаживаются.
- Лучше всего тебе, купец, подойдет заведения Бенджамина Пампкинса, что в Квартале Нелюдей. Скромное заведение, но работает старина Бен на совесть! Даром что половинчик. Только…, - наемник окинул мой пафосный наряд, - на кой тебе, мастер Треор, шить сейчас еще один костюм? У тебя и этот еще вполне себе ничего.
- А новый костюм нужен не мне, - улыбнулся я. – Он нужен нашей очаровательной спутнице. Потому что она идет с нами!


15

Ну не мог, не мог я оставить дроу без присмотра! Тем более, что в приглашении было указано, что я могу привести с собой до двух сопровождающих. Так почему бы и нет? У меня их как раз всего двое.
Старый половинчик, хозяин ателье «Пампкинс и сыновья», никак не отреагировал на появление в его мастерской самой настоящей дроу, пусть и вышагивающей с костылем и забинтованной ногой. Лишь взглянул на нас поверх очков и спросил, обращаясь к Ульриху, стоит ли ему ждать проблем.
- Нет, старина, - махнул рукой наемник. – Она на… ОСОБОМ поводке, - выразительный взгляд в сторону седовласого хоббита. Тот в ответ кивнул и расслабился. Видимо, эти двое знают друг друга очень давно и понимают друг друга без лишних слов. Вот только я почувствовал себя в их компании неуютно. Старые товарищи, со своим языком жестов и недоговорок… как это знакомо!
Тем временем хоббит скрылся за стойкой, видимо спрыгнув с высокого стула позади неё. Раздались шлепки босых ног – и вот хозяин появляется перед нами в полный рост.
Тогда-то стала понятна причина его столь невозмутимого спокойствия при появлении дроу. В руках половинчик держал здоровенный обрез с горящим фитилем. Смерив нас взглядом, он затушил фитиль и убрал бандурину куда-то обратно под стойку.
- Ну-с, господа, я так понимаю, что господин купец пришел за костюмом для себя. Могу предложить…
- Простите, уважаемый мастер, - поднял руку я, перебивая старика. Тот, ничуть не обидевшись, чуть склонил голову, показывая, что он весь внимание. – Но костюм нужен не мне. А вот ей, - киваю в сторону эльфийки.
Снова этот её странный взгляд. Только теперь уже куда более дерзкий. Девочка, походу, начинает оправляться от шока и вот-вот начнет сначала дерзить, а потом огрызаться и угрожать. Если, конечно, все то, что я читал про дроу в своем мире и чего наслушался в этом – правда.
- Ой, не морщись, краса моя ненаглядная! – усмехнулся я, не давая ей первой начать перепалку. – Ты же не хочешь провести целый вечер связанной в закрытом номере постоялого двора? Уж прости, но полностью доверять тебе я пока не могу. А потому, - ласково улыбаюсь я, - будь послушной девочкой и веди себя хорошо!
Жрица со свистом выпустила воздух, набранный, видимо, для очень длинной тирады. Ох, как она сверкнула очами! Сразу видно было, с каким удовольствием она бы пустила нас всех на фарш! Но – ой. Клятва дана.
Старичок тем временем обошел по кругу нашей дроу, прищурился при виде столь… заметной груди, немного задержался взглядом на филейной части и несколькими рублеными фразами вынес вердикт:
- Черный шелк. Бархат. Кожа. Серебряная нить. Три дня. Три золотых.
- Один день, - спокойно улыбнулся я. Пампкинс внимательно посмотрел на меня.
- Куда-то спешите? – поинтересовался он.
- Да. На званый ужин завтра вечером.
- Тогда семь золотых, аванс – четыре, - пожал плечами старый хоббит.
Я полез в шкатулку. Время разбрасывать камни только начиналось…