Таёжный берег. Глава 1. Пролетая над пожаром

   Сибирская тайга в конце лета, мы пролетаем над ней, над хвойными вершинами сосен, елей и кедров насыщенного темно-зеленого цвета. Тайга стелится ковром под вертолетом и волнуется от ветра лопастей будто море, тайга холмится, то поднимается, то опускается и уходит бескрайним океаном к самому горизонту. А над горизонтом белеют вершины далеких гор, простирающихся за сотни километров отсюда.

   - Красота то какая! – Анжела, симпатичная брюнетка, лезла вперед через плечо оператора. Ветер, потоком вносящийся в салон вертолета через открытый люк развивал ее волосы и трепал плотную одежду.  – Снимай общий план тайги до горизонта, пойдет в начало репортажа! Там на месте еще несколько кусочков снимем! Про пожары! А дальше кадры из Новосибирска смонтируем с интервью! Гена, идею понял?

   - Да я снимаю, снимаю, трясет только! – Кричал ей в ответ оператор Геннадий, обаятельный толстяк с интеллигентным лицом, отворачиваясь от видоискателя телекамеры, лежащей на его плече. – У нашей штатной камеры стабилизатор на такую экстремальную съемку не рассчитан! Нужно мне было в командировку свою старушку взять, я ей и в горах снимал, и на автогонках под Самарой!

   - Как там с батареей, надолго хватит? – Анжела кричала ему прямо в ухо.

   - Что?..

   - Батарею экономь, кончается уже наверно!

   - Да запасную я взял батарею! Еще минут на тридцать хватит!

   - А долго еще лететь? – Анжела развернулась к лесничему, седому суховатому старичку в штормовке и кепке, сидевшему рядом на скамейке в салоне вертолета.

   - Закир, мы где? Над Волчьим холмом щас? – Старичок заглянул сквозь открытую дверь в кабину вертолета, обрашаясь ко второму пилоту.

   - Да! – кричал ему пилот в наушниках с микрофоном, а первый пилот в это время отвечал что-то на запрос по рации. – Вон, дым уже видно на горизонте! Там за притоком Тунгуски десять квадратных километров горит! – пилот, коренастый полный мужчина азиатской внешности отвечал леснику и журналистке повернувшись из кресла. – Мы вчера туда группу пожарных переправляли!  Ох и горячо же там! Машину болтает туда-сюда – восходящие воздушные потоки от пожара! Вы близко собираетесь подлетать? – спросил пилот Анжелу.

   - Желательно близко! Нам нужно пожар покрупнее снять!

   - Покрупнее, но чтобы я тут с камерой не поджарился как шашлык то, Анжелка! А то кто ж тебе будет потом горячий материал доставать, как не я? –иронизировал  Геннадий, закончив съемку и отложив камеру присевший на скамейку рядом с открытым люком.

   - Да, шашлычка то Гена из тебя много получится! – Анжела смеясь переметнулась к нему на скамейку и при этих словах принялась шутливо щипать оператора за пузо. Гена, отмахиваясь заявил:

   - Да брось ты, пивной живот, между прочем, украшение мужчины!

   - Правильно,- Анжела уселась ему на колени по дружески, в обнимку – хорошего человека должно быть много!

   - Да, ты то, Анжела Викторовна, я знаю, неравнодушна к нам, упитанным мужикам!  То то мы снимаем все репортажи про чиновников, да про бандитов, а они у меня аж в кадр не помещаются, а ты с ними общий язык хорошо находишь!

   -Нет, дядя Гена, это я лично к тебе неравнодушна, - Анжела смеялась, и висла у Гены на шее - С тобой не соскучишься, а все эти депутаты да олигархи, ну о чем с ними говорить? Постоянно лицемерят! Говорят одно, подразумевают другое, а на самом деле скрывают третье! А вообще я люблю мужчин сильных, атлетичных – с этими  словами она ткнула Гену кулачком в живот, так, что тот охнул – чтобы постоять смог за меня!

    - Да нимфоманка ты, Анжел, - иронизировал Гена, убирая руки девушки со своей шеи, - и мужиками ты крутишь, как хочешь, то то они тебе секреты государственной важности приподнести готовы! Незнаю, как твой Славка тебя держит на привязи?

   - Ну Славка то он у меня еще и умный, - продолжала, улыбаясь, разговор в потоке ветра Анжела, - поэтому и нет никакой привязи, ну разве что я к нему сама привязана! Он ведь там в Москве у меня сейчас бакалавра психологии получает! А еще я Славку люблю понастоящему!

   - Ой, да ладно! – игриво глядя отстранился Гена – У Славки папка – хозяин телеканала, был бы и у меня папка хозяином телеканала, ты бы и меня полюбила понастоящему!

   - Вот молчи лучше, Зарубин – легко ударила его кулачком Анжела – иначе зажарю точно! – Она эксцентрично пересела на скамейку, сложила руки на груди и демонстративно отвернула личико, несерьезно делая вид, что обиделась. Ветер трепал ее волосы. Гена рассмеялся.

   - А ты вообще не садись так близко к люку! Сдует, и все, а мне шеф говорит, беречь тебя надо, как ценный кадр!

   Анжела опять приникла к нему и уткнулась лбом в его плечо: Ой, да Геночка, лучше я тебя беречь от всех буду, а то ведь пропадешь совсем без меня! – Анжела защипала Гену за щеки, он брезгливо поморщился.

   - Ой, ну хватит, хватит! О! Чуешь уже гарью запахло! Подлетаем похоже!

   Уже через несколько минут перед корреспондентами сквозь иллюминаторы и открытый люк летящего вертолета предстала панорама горящей тайги, стихийно бушующий внизу фронт пламени и поднимающиеся вверх тяжелыми потоками столбы темно-серого дыма и пепла.

   - Снимай! Снимай! – дергала Гену Анжела.

   - Здесь поток Тунгуски поворачивает на юг, места очень красивые, лес здесь ценный, заповедный - начал рассказывать лесничий, показывая рукой в открытый люк,  - ближайшая деревня воон там, ближе к горам, километров тридцать, а ближайшая нормальная дорога так вообще километров за пятьдесят отсюда, сложно в такой глуши пожары тушить, людей и техники не хватает.

   - А я слышала, следы незаконных вырубок здесь часто находили, ценный лес отсюда вывозят, а потом за границу продают. – завела профессиональный расспрос Анжела .

   - Да, - взялся за кепку лесничий, - лет пять назад здесь от браконьеров житья не было, всюду поколеченный лес. И организовано у них все так было, техника, людей много. Не справлялись мы с ними. Но за последнее время закону и порядку больше вроде стало, лесник местный – хороший мужик! Только новые участки молодняком засадили, и на тебе! – лето засушливое, опять пожары!

   - Анжела, у тебя текст готов? – позвал, настраивая камеру Геннадий.

   - Да, давай снимем, - Анжела начала прихорашиваться, - давай меня вот с плечами, грудью, а на заднем плане тайга с пожаром.

   - Анжел, я тебя с плечами и грудью снял бы с удовольствием, и дальше снимал бы и снимал, - ухмыльнулся Гена.

   - Все, хватит пошлить, давай работать! – сморщила носик Анжела и сразу сделала нейтральное рабочее деловое лицо, - Я нормально выгляжу, комары не заели? – гляделась она в зеркало, убрала зеркало в сумку настроила микрофон и скомандовала: Давай, поехали!

   Гена водрузил камеру на плечо, уставился глазом в видоискатель и выкрикнул: Ну что, готова? Начали! Объектив камеры сдвинулся, загорелась красная лампочка.

   - В середине и в конце лета в этих краях нередко случаются лесные пожары, горят сотни гектар драгоценного леса, – начала отрезок репортажа Анжела, ее волосы вились по ветру, бьющему в открытый люк, микрофон писал гул вертолетного двигателя и свист воздуха, из люка был виден горящий рыжим пламенем, с бушующим столбом серого дыма, участок леса.  – Почему же чиновники не находят деньги на обеспечение пожарной безопасности в этих районах? Почему не хватает людей и техники, чтобы справиться с разбушевавшейся стихией? В этом году из бюджета области выделено полтора миллиарда рублей на эти цели, но, как можно видеть, до реальных преобразований эти деньги так и не дошли. Пожар тушат местные жители подручными средствами, а пожарным командам часто не хватает средств на горючее для наземного транспорта и вертолетов. Другая проблема здешних мест – браконьерство и незаконные вырубки. Здесь в притоках Тунгуски растет красный тунгусский кедр – лесная порода, которая очень ценится за рубежом. Преступные группировки крупных городов давно захватили незримую власть над лесными хозяйствами и угодьями! В некоторых местах с воздуха видны вырубленные участки заповедного леса. И все же природа непокобелимо отстаи… вает… Хааа! Ха! Отстой! – Анжела рассмеялась, - Да что такое! Давай еще раз с этого места!

   Гена прекратил снимать и засмеялся в ответ:

   - Слушай, Нежданова! Непокобелимая моя! Давай уже заканчивать и улетать отсюда! У меня еще с утра крошки во рту не было! В гостинице ждет бар и теплая постель! Ты поняла меня? И вообще, мне этот ветер не нравится, вон уже дым к нам гонит, смотри-ка! Порывы такие! Что там происходит? – крикнул он пилотам.

   - Ветер поднимается, огонь усиливается, воздух горячий вверх идет! Управлять сложнее стало! – Крикнул из кабины первый пилот.

   - Давайте, заканчивайте быстрее, и возвращаемся! Горючее денег стоит! – вторил ему второй пилот, тот, который Закир.

   - Ребята, давайте заканчивайте, - по учительски проговорил лесничий, - ветер и вправду что то разыгрался, болтает вон нас уже. Опасно так близко подлетать!

   - Да все, мы заканчиваем, Савелий Дмитрич! Немного уже осталось! Нежданова, соберись давай, готова? – улыбаясь крикнул Геннадий.

   Анжела смеялась, прикрывая глаза рукой.

   - Да готова я! Крошки  у него во рту не было! Фляжки у тебя с коньяком во рту не было, вот и спешишь так в бар свой! Ладно, давай! – Анжела опять приготовилась работать.

   - Давай, поехали, еще раз концовочку! – скомандовал Геннадий. Лампочка камеры опять загорелась.

   Из кабины доносились напряженные переговоры пилотов с наземным диспетчером по рации, пилоты сообщали об ухудшении погоды и повышении турбулентности.

   - И все же природа непокобе… - Анжела улыбнулась, Гена тоже, но она ловко извернулась и продолжила – лебимо отстаивает свои права перед наступлением человека. – Анжела сделала профессиональную паузу в конце репортажа, - Анжела Нежданова, Геннадий Зарубин, специально для… Ааааааааа!... Аааа!

   Анжела не успела закончить фразу. Вертолет сильно тряхнуло и повело сторону. У всех, кто находился в салоне, пол ушел из под ног! Анжела закричала и ее свалило на плечо. Оператор тоже подкосился на ногах, камера еле удержалась на его плече после первого толчка, Геннадий свалился, но сгруппировался, обхватив дорогую технику обеими руками, не дал разбиться камере. Лесник, охнув и широко раскинув руки, повалился на спину в рюкзаки, лежавшие на полу вертолета, его ноги в синих резиновых сапогах на мгновение оказались в воздухе. В иллюминаторы и открытый люк стало видно, как меняется угол полета вертолета и земля с рисунком ландшафта начинает кружиться.

   - Коля! Держи! – кричал в кабине Закир первому пилоту.

    В салон хлынул дым лесного пожара через открытый люк. Все происходило в несколько мгновений.

   - Анжела! От люка уйди! – крикнул Геннадий, отбрасывая в сторону камеру и пытаясь встать.    Девушка свалившись и панично визжа, обхватив голову руками, суматошно откатилась к противоположной от люка стенке салона, в сторону упавшего лесника и схватилась, за рюкзак одной рукой, и за скамейку другой, перебирая по полу ногами, попыталась подняться. На ее покрасневшем лице был животный страх, глаза горели ужасом, вертолет снова тряхнуло и повело резко в сторону. Все трое – лесник, оператор и журналистка, снова завалились на пол, получив нешуточные ушибы. Рюкзаки и мелкие предметы уже летали по салону, один рюкзак вылетел в люк, пилот, болтаясь в кресле, кричал из кабины отчаянным голосом:

   - Люк закройте! Аэродинамика! Меня вправо ведет! Двигатель, зараза, отказал! Люк закройте быстро!

   - Спокойно, Коля, выводи, выводи! – отчаянным, но крепящимся голосом кричал из кабины Закир.

   Лесник, следуя указаниям пилота, проявил молодецкую прыть. Он вскочил с рюкзаков и, раскинув сухие старческие руки, ринул свое тело в болтающемся, задымленном салоне в сторону открытого люка. Кепка слетела с его головы, но он навалился на дверь и с громким шумом захлопнул ее, ветер мгновенно прекратился.

   Но ужас продолжался, новый толчок, всех троих, кто был в салоне, подбросила незримая сила, перекинула на новые места и тяжело прижала к стенам и полу, завалив рюкзаками.

   Анжела визжала, что есть мочи, ее глаза превратились в узкие щелки, из них лились слезы: Аааааааааааа!  Гена! Мамочки! Геееена! – Кричала она и трепала руками волосы.

   - Да не ори ты! – лаял Гена, - Держись за что-нибудь! – он ринулся сквозь тяжесть падения к ней и обхватил руками, прижимая к себе и закрывая ей голову, но Анжела, не переставая, кричала, уткнувшись ему в грудь. Вертолет завертело хвостом по кругу, внутри начался хаос, от корпуса отлетали мелкие детали.

   - Я двенадцатый, я двенадцатый, совершаю аварийную посадку, меня вертит, прошу помощи! – доносился крик из кабины.

   - Коля, Коля, на реку выводи, на берег сядем!

   - Да не могу я, не слушает!   

   Вертолет с продолжавшими вертеться лопастями перед самой землей еще завис немного в воздухе, поддаваясь судорожному управлению. Он, взвиваясь и вертясь хвостом вперед, почти подлетел к пологому берегу узкой реки, на котором была полоса песчаного каменистого пляжа и не было деревьев, а дальше вдаль уходила, качаясь под напором ветра лопастей, бескрайняя тайга. В последний момент машину еще раз повернуло вокруг оси.

   - Геенааа! Маамаа! Мы разобъемся!

   - Да е-мое! Вижу я, вижу! Держись, Анжелка! – кричали друг другу  журналистка и оператор.

   - О, господи Иисусе! – охал лесник.

   - Давай! – рявкнул напоследок пилот.

   - Все, падаем! - отозвался отчаянно другой.

   Завернувшись, вертолет с гулом и грохотом рухнул в реку рядом с берегом. Лопасти разлетелись в стороны, хвост свернулся, как пластилиновый, вверх со всплеском поднялись столбы взволнованной воды, но корпус вертолета все же остался цел, хоть его немного помяло и перекосило. Сознание всех, кто находился в вертолете, после сотрясающего оглушительного толчка, вырубило наповал. Стекла разлетелись, сквозь илюминаторы  и щели в салон хлынула темная холодная вода.

   Анжелу накрыло волной, она помнит, как вода попала в легкие, и стало нестерпимо страшно. Помнит, как вода оказалась вокруг. Анжела ничего не видела и не слышала, только барахталась и отталкивалась от металла. Помнит, как боролась с водой, выныривала на поверхность, жадно глотая воздух, но не могла там долго удержаться. Помнит, как кто-то тащил ее из воды за воротник. Помнит крики: Спасай ее! Держись девочка!

   Последнее, что она помнит, как крепкая сила достает ее на воздух. Как кто-то сильный несет ее на руках  в воде, как она кашляет и задыхается от воды и ничего не  видит, но понимает, что уже лежит на земле. Помнит болезненные до крика надавливания на грудь, колючие губы на ее губах, дающие воздух. Помнит, как кашляет, отплевывает воду и тяжело дышит, но это тяжкое дыхание приносит облегчение и покой.

   Последнее, что она помнит, как открыв мокрые глаза, увидела голубое небо с белыми плывущими облаками и верхушки сосен с развесистой хвоей, тянущиеся в это плывущее небо.

  Дальше ее сознание отключается.