О Братске

               

                ***               
               
  Мы едем в Братск. 
Вот и наша станция «Анзёба», поезд стоит пять минут. Перрона нет, мою тётю Настю снимаем с поезда вчетвером. Конец июля 1963 года. Боясь в Сибири замёрзнуть, наша пятёрка хорошо утеплилась. На нас были одеты свитера и плащи. В руках - тяжёлые чемоданы. Кто бы мог подумать, что сразу попадём в парилку? Температура воздуха где-то градусов +35.
  Неподалёку – небольшой деревянный домик. Наверное станция. Никаких объявлений нигде. Остановили железнодорожника, спросили: «Где найти автобус, чтобы до Братска добраться?»
  Почесал затылок дядька, а потом:
- Да вы на трассу выходите,  кто-нибудь  подберёт.
Как это? Что, здесь автобусов нет?
 После окончания Калининградского политехникума мне, Рае и Анне  выдали направления на строящийся Братский лесопромышленный комплекс. Вместе с нами поехали моя тетя Настя и брат Раисы Василий. Василий старше своей сестры на три года. Он шофёр. Моя тётя – мастер по пошиву верхнего женского платья. Мы надеялись, что они смогут найти работу в Братске.
Подтащили свои вещи к  дороге, окутанной пылевым  оранжево-жёлтым облаком.  Грузовые машины, одна за другой, проносились мимо. Наши мокрые от пота волосы и лица сразу пропитались рыжей пылью.
  Около нас остановился закрытый грузовик-будка. Паренёк в солдатской  просолёной старенькой гимнастёрке и сапогах выскочил из машины, повесил на борт металлическую лесенку:
- Ребята, то есть девчата… ну, в общем, залезайте.
Сам закинул нашу поклажу в кузов, спросил: «Что, к нам на Щитовой?»
Дружно орём: «Нет! В Братск!»
Он: «Ну, значит на Щитовой».
Ладно, думаем, не торчать же на трассе. Подвезёт, там разберёмся.
  Пока ехали, сквозь пыль разглядеть в открытую дверь будки мало что удалось.
               
                ***

  Подъехали к поселку, планировка которого очень напоминала лагерную зону.  Новенькие щитовые одноэтажные, расположенные ровными квадратами, бараки, среди которых выделяется своей капитальностью котельная и высокий спортивный зал.На каждые три барака - один многодверный уличный туалет. На территории ни одного деревца. Недалеко от спортзала - деревянная танцплощадка.      
  Водитель с Васей сгрузили наши вещички у Комсомольского штаба строящегося БЛПК (Братского лесопромышленного комплекса).
Сбрасываемся по рублю и протягиваем деньги водителю.
Надо было видеть  изменившееся от обиды лицо парня:
- Я-то вас как своих земляков…  А вы…
Хлопнул дверцей и только мы его и видели. 
Это было нам уроком. О деньгах, когда подвозят попутные машины, не могло быть и речи.
  Достали свои направления – и в штаб. День субботний, рабочий. Нас встретили два замученных жарой комсомольских работника.
Они внимательно ознакомились с нашими направлениями, и:
«Вы не к нам. Поскольку завтра выходной, а рабочий день уже заканчивается, уехать никуда вы не сможете - даём вам комнату на два дня. В понедельник к одиннадцати часам приедет бригада и ваша комната будет нужна. Платите три рубля за проживание».
Гостиница ничем не отличалась от остальных бараков, разве что вывеской. 
  Администратор-дежурная дала нам кружки, чайник, графин. Мы попросили тазик, чтобы хоть как-то смыть с себя въевшуюся пыль.
Комната просторная, четыре койки. Васе постелили  на полу. Узнав, что в посёлке есть баня, мы возрадовались. Только напрасно.  День был общий,  то есть в одном зале моются и женщины, и … мужчины. Василию повезло. А остальные постеснялись.
В любом случае не на улице остались, на том спасибо. 
  Быстро  стемнело. Зажглись уличные фонари. Зазвучала музыка. Уставшие, под танцевальные ритмы доносившейся с танцплощадки музыки, мы быстро заснули.
  Утром, едва только из-за горизонта показалось солнышко, мы отправились искать Ангару, осматривать окрестности. По глубоким колеям разбитой Камазами пыльной дороги вышли на пригорок.  Перед нами открылась картина грандиозного строительства: из земли поднимались скелеты цехов, заводов. Куда ни поглядишь – везде краны, до самого горизонта. Такая мощь!
Заметив высокое здание, а за ним - одноэтажное длинное белое здание, решили, что там находилось управление и столовая.
Идти через стройку мы не рискнули. Пошли влево, по широкой тропинке, с обеих сторон которой росли кустики с жёлто-красными ягодами, похожими на малину. Я сразу  стала их пробовать. Вкусно. Только косточки  твёрдые. Кислее, чем малина.
Девчата зашумели, предостерегая  меня. Увидали идущих нам навстречу ребят с большими «букетами» веток с ягодами. Узнали, что ягоды – костяника,  а дорога ведёт к водохранилищу.   
  Перекрытая  на Падунских  порогах Ангара  превратилась в «Братское море».
Пройдя небольшой лесок, мы оказались на заваленном  брёвнами берегу. На воде качалось несколько плотов. Пробрались к воде.
   Какое счастье оказаться в прохладной, изумительной прозрачной воде!
Видны проплывающие рыбы. Они увеличиваются толщей воды, кажутся огромными.  Вода прогрета всего на метр, а глубже – ледяная.
Поиграли с парнями в волейбол.  Узнали, куда завтра надо будет подойти. Отдохнув, напоследок искупавшись в прохладной шелковой воде, запылили обратно в гостиницу.
  Накинулись на приготовленные тётей Настей бутерброды.
Пройдя за день около двадцати километров, заснули моментально.
               
                ***

  На следующее утро вместе со строителями мы приехали к управлению. Подошли ко входной двери, прочитали вывеску, ещё раз заглянули в свои направления. Нашли на первом этаже отдел кадров. Кадровик, сразу не разобравшись, звонит по телефону:
- К нам прибыло сразу три экономиста.
Из соседнего кабинета выскочил высокий, средних лет мужчина и радостно выпалил:
- Дождались, слава Богу!
Не глядя в наши бумажки, сразу приступил к делу.
- Экономисты нам не нужны, а вот нормировщики по зарез необходимы. Оклад нормировщика 150 рублей. Строительное дело проходили? Со сметами знакомы?  СНИПы в глаза видели?
    Мы дико на него смотрим и говорим, что нас выпустили  экономистами  целлюлозно-бумажного производства.
 - Ну-ка дайте ваши направления. Ох, жаль девчата! Вы не к нам.
 Мы перепугались. Ничего себе, приехали. Куда теперь?
- Поднимайтесь на пятый этаж, там эксплуатационников набирают.
Заходим в кабинет начальника отдела кадров, сами напряжены, теперь-то куда нас отправят?   
Начальник сразу распределил нас по ещё не существующим цехам. Сказал об окладах.  Вместо семидесяти пяти нам дали по девяносто пять рублей.
(Я сразу подумала: "А у строителей-то - сто пятьдесят!")
Савушкин, инспектор ОК, выделил нам машину. Вернулись к гостинице, забрали Василия и Тётю Настю с вещами. Водитель отвез нас в общежитие БЛПК.
Ехали по широкой дороге. От управления до самого Братска с двух сторон, стеной - деревья.
  Общежитие располагалось в деревянном  двухэтажном коттедже. Комнату дали на втором этаже. Василия  отправили  жить к ребятам на первый этаж. Нам понравилось, что никто не задал ни единого вопроса по поводу двух, прибывших  не официально, родственников. 
               
                ***
 
  На работу вышли 11 августа 1963 года. Не успели оформиться, как на нас  напал заместитель председателя местного комитета. Он был очень крупный, громкий, сильно заикался и фамилия "Окунь" очень ему подходила:
- За .а .помните!  В .в.начале заявление на квартиру п.п.одать необходимо! А потом уже устраивайтесь себе. Что я за вами б.б егать должен?
Молодым специалистам в первую очередь выделялись квартиры.
Работы по нашей специальности пока нет. Цеха только из земли поднимаются. Посадили нас в отдел кадров сортировать письма от желающих приехать.
Мы вынимали письма из мешков, регистрировали данные в больших журналах.
Руководство выбирало себе контингент.
Затем оформлялись вызова.
  Анюта быстро сумела сбежать в отдел снабжения - это её стихия.

                ***

    В начале августа съездили за брусникой. Проехав по тайге километров пять,  поднялись на сопку, поросшую лиственницей. Под ногами брусничник, некуда встать. Бурундуки снуют по стволам деревьев, свистят, глупые. Собирать ягоды мешала злющая мошка. Я отошла подальше и увидела ограждение из колючей  проволоки, которому не видно конца. На столбе объявление: «ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА». 
Ну точно как у нас в Прибалтике. Вокруг военных городков такие же заграждения.
  Мошка свои ягоды от людей бережёт. Не выдержав сражения с ней, мы быстро вернулись. Без анти москитных защитных сеток много не насобираешь. 
Места красивые, кругом тайга, сопки, небо высокое.

                ***

     Братск уже обозначился: на улице Мира выстроено несколько пятиэтажных домов, на окраине высится капитальная котельная. Дом быта и универмаг - в одном пятиэтажном доме. Среди сосен и лиственниц - новенький деревянный Дом Культуры. Прокладываются  широкие дороги, но и они ещё не мощёные, бетонирование в самом начале.   
Есть городская столовая. Ещё три  магазинчика: хлебный, молочный и около нашего общежития магазин. Его полки заставлены горками из баночек с сайрой в масле и бутылками со спиртом.
За хлебом были очереди. В молочный магазин привозили порошковое молоко в стеклянных бутылках, было сгущённое молоко в металлических банках.
Сам город - молодой. Впечатление, что его доверили строить вчерашним десятиклассникам. Несерьёзно как-то. Потом привыкли. Ностальгию по дому  вызывало редкое появление пожилых людей. Смотрели на них с обожанием.

                ***

    В  Доме Культуры регулярно показывали кинофильмы, там же проводились торжественные собрания, часто приезжали артисты с концертами. Кино можно было посмотреть и в «Киносарае». Это старый длинный барак с лавками. Один раз только посетили его с девочками. Смотрели «Свадьбу в Малиновке» - кино на украинском языке. Многим язык показался непонятным. Треть зрителей сразу ушли.
 Многие ходили в школьный спортзал, играли в волейбол.
  Зимой ходили на лыжах, брали их в местном комитете профсоюза.
 Некоторые перед выходными днями ящиками покупали спирт... 

                ***

     Жаркое, короткое сибирское лето заканчивалось. В помощь подшефному колхозу  откомандировали всех будущих эксплуатационников на уборку картофеля.
Привезли в посёлок с названием «КАЛТУК».
    Поселили в зимовке. Такой длинный бревенчатый сарай и вдоль всех стен нары. Натаскали сена. В наволочки тоже сено набили. Мужчин и женщин - поселили всех вместе в одном бараке. Ребята на нарах слева, девчата всю правую сторону заняли. Очень понравилась тактичность наших парней. 
               
  В первый день зашли в поселок. У колодца две женщины разговаривают.  Прислушалась. 
Впечатление, будто две учительницы русского языка беседуют, настолько правильная речь. Мы из Калининградской области, которая после войны восстанавливалась белоруссами, украинцами, псковичами, горьковчанами и людьми со всей страны. Разговорный язык разнообразный, ударения, окающие, акающие.
  Здесь чистая русская речь приятно ласкала слух.
Дома ладные, бревенчатые, строго по улице стоят. Переходы к хозяйственным постройкам крытые. Планировка поселка рациональная.
Зашли в один дом. Просторно, полы белоснежные, не крашенные, постелено несколько домотканых дорожек. В правом углу полочки, на которых стоят книги. Стол, лавки, всё добротное и как будто их только что поскоблили.
    В огороде увидали необычайное растение. Мы все читали сказку о репке, которую старик тянул, выдернуть не смог. Так вот это не сказка, а быль!
Желтеют репы огромной величины, а листья… выше моего роста.
Поверить было невозможно – это килограмм по пять в каждой будет.
      
    Земля – чернозём. Ребята лопатами выкапывают картофельные кусты, а мы в вёдра картошку собираем. В начале сентября, ночью, был заморозок. Выходим на улицу умываться, а кругом седая трава.
На поле пришли - ни одного картофельного куста. Ботва замерзла и будто растворилась. Наугад перекапывали, выбирали клубни.  Капусту убирали.  Перед отъездом попросили в управлении выписать за деньги по мешку картошки. Капусту нам не дали. Ну как это - без вилочка уехать? Везли нас назад в автобусе. Каждый с собой хоть по одному кочану, но увёз.  Председатель благодарил за качественную работу и предупредил, что на заставе нас будет милиция проверять, чтобы квитанции об уплате за картошку далеко не убирали.
     Для нас это была новость, унижающая наше человеческое достоинство.
Поутихли разговоры. Едем. Шлагбаум  перекрыл дорогу, зашли два милиционера. Пересчитали мешки, квитанции проверили. В Братск приехали ночью.

                ***

      Пока мы помощь колхозу оказывали, Василий получил работу шофёра на стройке. Ему дали место в мужском общежитии на Щитовом.
Моя же тётя Настя с места не сдвинулась. На следующее утро пришлось мне самой пойти в дом Быта. Спросила, нужны ли мастера по верхнему женскому платью, пальто? Сразу попросили написать заявление, подписали и завтра ждут в цеху. На следующее утро моя тётя Настя попала к замечательным девчатам в бригаду. Там её очень уважали. Было чему у неё поучиться. От предприятия она получила однокомнатную квартиру в хорошем двухэтажном теплом, светлом деревянном доме.

                ***
 
    15 октября 1963 года ко мне из Белоруссии приехал демобилизованный после трёх с половиной лет друг школьных лет - Анатолька. На улице уже был мороз, снег. В новеньком солдатском бушлате, который не выдержал физической мощи хозяина и из правого, наполовину оторванного рукава, белела вата. (Промолчала, помня слова Суворова, которому указали на оторванный рукав, что: "Это не вата выглядывает, а туда глупость заглядывает").
 
    Мы с Анатолием перед моими последними зимними каникулами договорились, что я возьму направление  в Братск. А чтобы и ему выписали проездные после службы в Братск, мне на каникулах, проезжая в Ригу к бабушке, придётся выйти в Поставах (там проходил службу Толик), мы подадим заявление в ЗАГС и через десять дней, возвращаясь от бабы Мили, опять в Поставах выйду, чтобы нас расписали.
    Это было 31 января 1963 года. Рано утром в Поставах меня встречал Анатолька. Холод был необычайный. Свет от уличных фонарей не падал на дорогу, он свечками в небо уходил. Впервые я увидела морозное ,зимнее, световое чудо.
   В ЗАГСе маленькая , укутанная в большую пуховую шаль, под громадным фикусом, замороженная женщина нам сказала:
«Дети, понимания вам на всю жизнь!»
   Сама подошла к черной круглой высокой до потолка печке (такие голландками назывались), стала греть руки.
   А потом извиняющимся голосом попросила:
- Сами можете Свидетельство о браке выписать? Сильно руки замёрзли. И вам ещё надо рубль пятьдесят заплатить.
   Не знаю, как солдатские кирзовые сапоги и шинелька Толика грела, но я, выйдя на улицу, окоченела.  Забежали в открывшуюся столовую.  На нашем «свадебном столе» стояли две маленькие бутылочки с брусничным морсом, чай, солянка из капусты с грибами (хлеб, соль, горчица в те времена спокойно стояли на столах.)
    Перебежали на автобусную остановку. Купила билет на автобус до Вильнюса.   Через полчаса меня увёз автобус. Анатолий бегом бежал в часть.
   В Вильнюсе спокойно села на шедший из Москвы в наш Калининград «Янтарь». Приехала, спрятала подальше паспорт, где через две страницы синим штампом  предупреждалось, что паспорт действителен только десять дней.
Перед самыми государственными экзаменами в техникуме вспомнила, что надо сменить паспорт.
 Этот поступок очень оскорбил  мою маму:
-Разве я тебе враг? Могла бы предупредить, что замуж выходишь.
 
                ***

     Анатольку в Братске поселили в комнату к ребятам. Через три дня он улетел в Иркутск. Вернулся командированным  монтажником, которому кроме заработка полагались командировочные.  Варил, монтировал. Назначили бригадиром монтажников, потом забрали в отдел комплектации инженером.
 
   В конце ноября нам выдали ордера на квартиру. Перед этим дорогой наш Окунь принёс план нашего дома и сказал:
-Ну, выбирайте себе квартиры!
      Мы сразу решили, что на одной площадке будем жить.  Анне выделили однокомнатную, а мне и Рае дали двухкомнатные, со всеми удобствами, квартиры на третьем этаже.
Трактор  с прицепом перевез наши пожитки в только что сданный дом. 
     В первых домах на кухнях стояли бойлеры, которые топились дровами для подогрева воды для ванн. Бойлер, в первую же зиму, сыграл спасительную роль. 
    Мы на работе. Вдруг пошли звонки из города, что тепло перестало поступать в батареи. Бросились выяснять в чем дело?  Вроде как авария на водоводе, который  тянется из реки Вихоревки.  Все знают, что при котельной стоит громадная емкость с большим запасом воды. Оказалось, что воды там нет. Мороз свирепеет.  Стали лопаться в домах батареи. Многие дома стояли как в снежном королевстве,  вытекающая вода замерзала многослойными  ледяными сосульками. Внутри квартир стены искрились от инея. Те, у кого были бойлеры, батареям не дали разморозиться и сами грелись на кухне.
  Через три дня узнали, что одна молодая пара потеряла сыночка. Замёрз в своей кроватке…
   Аварию ликвидировали всем миром: с помощью солдат, приезжих бригад из Красноярска, Иркутска.
  Наше радио молчало. Би-Би-Си передавало, что это не авария, а диверсия в Братске.
   Воду подвозили к домам в водовозках. Постепенно аварию ликвидировали.
Первое время, сидя на работе, часто звонили в город с вопросом: «Тёплые батареи?»
   Немного подуспокоились и вдруг по этажам управления забегали, зашумели: «Стынут батареи».
Через несколько часов в самом Братске в распределительном колодце схватили мужика, который перекрывал очередную улицу. Говорили, что это один из бывших работников котельной.

  Падун от Братска в шестидесяти километрах. Иркутский энергетический институт открыл там филиал с вечерним обучением,  в Братске открыли филиал техникума.  Стали строить детские ясли, детские садики.
   Микрорайонами, быстро, не останавливаясь, вырастали дома. И так же быстро город заселялся.

                ***
 
Первая сибирская весна… Кругом снег, холодно, мне на стол положили веточку с ярко-розовыми некрупными цветами. Что это? Конец марта, откуда такое чудо?  На сопках, где только-только появились проталинки, зацвел  багульник.
  Май. Всё спешит. Не часами, минутами торопится скорее на воздух, к солнышку.
Вышли с Анатолием на берег. Нигде никакого цветочка, девять часов утра. Любуемся пейзажем,. Лёд у берегов подтаял, в трещинах. Глянула на Толю:
-Ой! Не двигайся!
  Нигде нет свободного места от ниоткуда взявшихся, только что распустившихся подснежников…  Белые, голубые, желтые, розовые, тёмнокрасные… Их в Сибири называют ургуй.  Мы их не заметили, потому что они снаружи покрыты седыми волосками, когда солнышко их пригрело, они и раскрыли свою красоту.

 Чуть позднее ирисы, невысокие, голубенькие, пахнут лёгкой фиалкой.
Дикая гвоздика с очень нежным запахом.
Цветы, которые напоминает наши ландыши, только крупнее, выше, и не белые, а розоватые. Совсем не пахнут.
Проходя мимо пня, заросшего ползучей травой с небольшими белыми пятиконечными цветочками, почувствовала запах ландышей. Опустилась на землю, стала  принюхиваться, не могла поверить, что эти нежные  цветочки издают родной запах.
  Ещё позднее  появились тигровые лилии, саранки и, конечно, «эмблема»  тайги - жарки. Жарки оранжево-жёлтые, небольшие такие розочки с блестящими лепестками на хрупких сочных, темно зелёных стеблях.
 
   Надо отметить, что незамеченным по тайге не пройдёшь. Вездесущие бурундучки сопровождают тебя всю дорогу. Чуть больше мыши, с пушистым хвостиком  и тремя полосочками вдоль туловища; свистят, сходу выдают, где находятся, по стволам вверх-вниз снуют, смешные.

                ***

   Было интересно наблюдать, как, когда сдавался очередной жилой дом, в первую очередь в него вселялись рыжие тараканы.(Как они узнавали?) Они длиннючим бесконечным ручейком, друг за другом, бежали очень близко к бровке дороги, так что даже ни одно колесо автомобиля этих тварей придавить не могло.
   Санэпидстанция большим авторитетом тогда пользовалась.

   Купить что-то из мебели было проблематично. С рук мы с Толей купили свой первый диван. Как-то утром Анатолий мне говорит:
- Смотри, зима, а жучек выжил.
Смотрю и пугаюсь – клоп.  Анатолий не позволяет его ликвидировать:
- Пусть живет!
Давай кипятить воду. Запаниковала. Перевернули диван, а там … колерованные, и не один  тёмно бардовый "жучок". Вначале обдала их кипятком, потом диван на балкон на мороз выставили.
   Через почту по каталогу можно было выписать некоторые вещи. Таким способом приобрели два шерстяных коврика.

                ***

   Рядом с управлением - мне из окна видно было - как быстро вырастал варочный цех, устанавливались финские варочные котлы, финское оборудование. Приехавшие по вызову будущие работники  цехов выполняли различные виды работ. Их отправляли на помощь строителям.
   Однажды смотрю в окно и вижу, что начинают заливать крышу варочного цеха битумом. Подъёмный кран бадью с горячим битумом поднимает и уже начинает опускать на крышу, а бадья возгорается  и разламывается на две половины. Крановщик пытается отвести болтающиеся половинки, но всё только хуже. Горящий «напалм» сверху льётся на людей.  Под ногами у ребят огонь. Парни горят, некоторые  прыгают в проёмы. Одиннадцать человек погибло.
   Обращались к нам с просьбой сдать кровь. Отдельно вызывали тех, кто когда-то горел. Да разве надо было кого-то просить... Очереди стояли в медпункте. Кровь сдавали. Кожу для пересадки не пришлось…
Царство небесное вам мальчики - принявшие неожиданную, мученическую, жестокую смерть.
               
                ***

   Начальник планового отдела Тимошенко сосредоточил всех экономистов в одном отделе. Из старых работников - Надежда Эйс и Тамара Павлива.(Нам они казались такими «старухами!». Ведь им уже за тридцать.) Недавно прибывших из Лесотехнической академии г. Ленинграда Женю и Еву  присоединили к нам троим.
  В управлении появился заместитель начальника Братского ЛПК по экономическим вопросам. Пожилой, с седой бородой, с яркими толстыми губами дед.  Сарафанное радио донесло, что он долго был в заключении и отбывал срок на Сахалине. 
  Наше производство считается энергоёмким и теплоёмким, очень даже дорогим. Но страна покрывала затраты и  целлюлозно-бумажное производство законно считалось планово убыточным. Я слышала, как Эрам - главный экономист БЛПК, разносил наше социалистическое планирование…  Очень мудрый, свободомыслящий, взрывной, не выносивший глупости человек.
   С его появлением скучать нам не пришлось. Каждому  было выдано задание.  Разрабатывали техпромфинпланы  на определённое  количество конечного продукта. Теперь в руках у нас была настоящая интересная работа. Действовать должны были самостоятельно, пользуясь своим, полученным при обучении, «багажом».   Преподаватели техникума учили и спрашивали с нас по-настоящему.    Подготовленные  техпромфинпланы сдали на проверку Эраму. В соответствии с проявленными способностями нас в последующем распределили по всему БЛПК.
   Часто начальство летало в министерство в Москву. Машинистки не всегда успевали печатать материалы, нам находилась срочная работа. Меня привлекали  для переписки некоторых документов. Приходилось применять свои небольшие способности чертёжника, копировать схемы.
   Прошла холодная зима, испытавшая нашу "европейскую" обувь и одежду.
  Состоялась первая майская демонстрация. С восторгом  вышел народ на первую  демонстрацию. Каждый осознавал свой вклад в общее, так необходимое стране дело.
  До запуска производства ещё далеко, меня и Анну отправили в Ленинградскую область на Приозерский целлюлозно-бумажный комбинат, для приобретения практического опыта на действующем предприятии. Ведение отчётности, сбор данных, планирование выпуска продукции... Многое мне пригодилось в последующей работе.
  Всегда с благодарностью вспоминаю то время, людей, бескорыстно даривших свой опыт, знания, нам, неопытным молодым.
  В Братске действовала поликлиника, небольшой роддом (там работали акушерки, на консультации приезжали врачи из Падунских Порогов). Стали появляться первые малыши. С одеждой, мебелью было трудно.
 Радовались любой детской кроватке, коляске, калготкам, которые продавали - одни в руки. Работники планового отдела неизвестно где добыли коляску розового цвета моему родившемуся сынишке. Такой замечательный подарок!
                .................................