Такое красивое имя... 7. Гражданский брак

Провинциальная история

Начало: http://www.proza.ru/2017/01/09/1323

Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2017/01/14/1990


7. ГРАЖДАНСКИЙ БРАК

     Прошло три месяца, но Тоня всё никак не могла привыкнуть к своему долгожданному женскому счастью. Оно было, как Сева, – неуловимое, приходящее и уходящее. Неизвестно, с кем он ночевал, когда по три дня не появлялся ни у Тони, ни в её магазине. Не будет же она следить за ним, проверять, куда он пошёл после работы.

     А может, он хочет побыть один? Сева говорил, что любит читать книги, и недавно показывал ей, какие взял в библиотеке, – Майн Рида, Джека Лондона и Виктора Гюго. Он много читал на работе, когда приходилось ждать начальника или во время погрузки товара.

     Тоня потихоньку записала себе фамилии писателей и названия – надо будет сходить в библиотеку, чтобы от Севы не отставать. У хозяйки тоже много книг, но они почти все старые, дореволюционные, с ятями и ерями, в них не разберёшься.

     Пока Тоня догоняла Севу в начитанности, училась играть в шашки и печь кексы с изюмом, ей исполнилось двадцать девять лет. Мужчины, покупавшие у неё хлеб, иногда предлагали ей встретиться вечером, но замуж никто не звал, да она и не думала ни о ком, кроме Севы. А он совершенно не хотел жениться, вот ведь беда! Но в гости к Тоне наведывался часто и оставался ночевать на широкой старинной кровати, на мягкой пуховой перине.

     Мать не зря старалась, готовя дочери нехитрое деревенское приданое – две подушки да перину. Вот они и пригодились! Осталось только замуж выйти.

     И всё же Тоня была благодарна Севе за то, что он, несмотря на своё непостоянство в отношениях с женщинами, был всегда с ней приветлив и вежлив. И как любовник он – лучше, наверное, не бывает: ласковый, терпеливый, понимает, как нужно обращаться с женщинами. У Тони он был первым, и ей очень повезло, что он оказался таким опытным и осторожным. А уж потом...

     Стоя за прилавком в ожидании покупателей, она задумывалась и вспоминала прошедшую ночь. Горячая волна поднималась внутри, на лице появлялась улыбка, и глаза закрывались от приятного волнения. И всё-таки она дождалась своего счастья!



     Тоня краснела, когда на работе любопытные тётки спрашивали у неё о любовных подробностях, и отвечала коротко:

     – А то сами не знаете, что это такое!

     – Да я уж и забыла, когда меня муж обнимал! – говорила пожилая, по мнению Тони, то есть лет пятидесяти, продавщица из бакалеи. – Он и смолоду не очень-то интересовался этим делом, а теперь ему с бутылкой пива веселее, чем со мной.

     – А мой только начнёт – и уже готово. Толку от него! – жаловалась молодая ещё Клава из молочного отдела. – Для этого я, что ли, замуж выходила, чтобы он рядом храпел! Как только детей успел сделать, не понимаю.

     Тоня скромно помалкивала. Узнают о её счастье и будут завидовать, а то и сглазят. Конечно, они все знали Всеволода в лицо, он у них тоже покупал продукты, но и только что. Тоня слышала, как тётки переговаривались между собой и замолкали, завидев её, и понимала по их лицам, что они не за неё радуются или беспокоятся, а за себя переживают, за свою неудачную жизнь. Не было у них такого везения даже в молодости, а теперь и надеяться не на что.



     Она страстно мечтала, чтобы Сева расписался с ней и сделал ей ребёнка, но он был очень осторожным. До сих пор ему удавалось избегать женитьбы, хотя бывало, что женщины от него беременели.

     Однако Тонины мысли, прочитанные Высшим Разумом, каким-то чудесным образом повлияли на бдительность её возлюбленного, и однажды она почувствовала, что беременна, и это было большой радостью и одновременно серьёзной опасностью, нависшей над её прекрасными мечтами.

     Она решила, что не станет ничего говорить Севе, пока он не догадается сам, а то ещё подумает, что она его хочет заставить жениться. Сейчас он весел и всем доволен, а что будет, когда он узнает о нежеланном для него ребёнке?

     Сева ничего не замечал, а время шло, и Тоне становилось неуютно и беспокойно. Она не знала, сколько ещё продлится их связь, он ведь ничего не обещал ей, а она даже заикнуться боялась о будущем, словно оно ей вообще не полагалось.

     Но однажды ночью ребёнок толкнулся в её животе, и она поняла: он подаёт своей незадачливой матери знак, чтобы она задумалась. Надо решать, как быть дальше: позволить, чтобы он рос безотцовщиной или призвать отца к ответу.

     Тоне было невероятно трудно отважиться на откровенный разговор с таким  независимым мужчиной, но делать нечего – она ведь не об одной себе думает. Она будет очень предусмотрительной: не станет устраивать Севе сцен со слезами, только скажет ему, как она рада, что беременна от него, как сильно любит его. Пусть он сам решит, что он должен делать. Может, так будет лучше?



     В воскресенье она нажарила на сале картошку – кружочками, как любил Сева; принесла из подвала хрустящей квашеной капусты, поставила на стол маленький графинчик водки – у её хозяйки были такие маленькие смешные графинчики, наверное, на одного человека.

     Когда они пообедали, Тоня решила, что можно начинать.

     – Сева, ты знаешь, у нас будет ребёнок, – сказала она, изо всех сил сдерживая дрожь и заставляя себя улыбаться. – Я так рада, ты даже не представляешь! Я уже и в консультацию сходила. Говорят, что всё хорошо, надо только питаться правильно и ничего тяжёлого не поднимать.

     Сева выслушал Тонину новость с задумчивым видом, даже есть перестал.

     – Мы так не договаривались, – сказал он. – Что ты будешь делать с ребёнком?

     – Как что? – удивилась Тоня. – Растить.

     – Ты что, рожать, что ли, собралась?

     – Ну а куда же он денется? – возразила Тоня. – Придёт время – и рожу.

     – Как хочешь, дело твоё, – сказал Сева, и она поняла, что о своей любви ему можно не рассказывать – вряд ли это подействует, только унижаться понапрасну.

     Несколько минут они сидели молча, потом начитанный Сева начал что-то говорить о своём драгоценном праве на свободу, о каких-то принципах и правилах, но расстроенная, с трудом сдерживающая слёзы, Тоня поняла лишь одно: ребёнок ему совершенно не нужен, да и она не нужна – как использованная, сломанная вещь, причиняющая неудобство и беспокойство.

     А потом Сева ушёл, и она зарыдала в голос от невыносимой обиды и жалости к себе. Никто её не слышал, никто не мешал и не утешал, и можно было всласть выплакаться после такого напряжения. Но плакала Тоня недолго – она вдруг вспомнила: в женской консультации докторша, узнав, что мужа у беременной пациентки нет, велела ни в коем случае не волноваться, так как это сказывается на ребёнке.

     Тоня очень хотела родить здорового, красивого ребёночка. Она уже привыкла к нему, полюбила его, украдкой гладила пока ещё незаметный живот, где подрастал её крошечный сын. Почему-то она была уверена, что родится сын. Говорят, от таких сильных мужчин, как Сева, рождаются мальчики.

     А Сева... Как бы он ни рассуждал, распоряжаться её жизнью не может – он ей не муж и не хозяин. Всё равно – аборты запрещены, а тайно делать она ни за что не станет: это большой грех и огромный риск. В городе время от времени рассказывали страшные истории: то женщина умерла от кровотечения, то новорождённого в парадном нашли, то акушерку посадили, которая у себя дома делала аборты за большие деньги. Говорят, по семьсот рублей брала. А у кого денег не было, те к бабкам шли, а потом болели или помирали.



     Целую неделю после их тяжёлого разговора Сева не появлялся, однако ребёнок потихоньку шевелился, словно подталкивая мать к решительным действиям, и она пошла искать сбежавшего любовника к нему на работу.

     Всеволод сидел за столом в подсобке и читал толстую книжку. Увидев Тоню, он  нахмурился, давая понять, что договариваться с ним бесполезно.
 
     – Ну и зачем ты сюда пришла? – недовольно пробурчал он, не выпуская из рук книгу. – Я считаю, мы уже всё выяснили. Деньги нужны на аборт? Дам я тебе денег, не переживай. Завтра принесу.

     Однако Тоня не растерялась и спокойным голосом сообщила:

     – Да нет, Сева, аборт я делать не стану, срок у меня уже большой, ребёночек шевелится. А если ты на мне не женишься, напишу письмо в милицию, а сама утоплюсь вместе с сыночком. Так что о деньгах не беспокойся, не понадобятся они мне.

     Она не плакала, была серьёзна, немногословна, и Сева почему-то поверил, что так она и сделает.

     Весёлый, не унывающий ни при каких обстоятельствах мужчина крепко задумался. Время было такое, что могли посадить за любой пустяк. Не угадаешь, чего следует бояться больше: сделать лишний шаг или вообще ничего не делать.

     Вот так и женился на Тоне, правда, всего лишь на полтора года, местный донжуан Всеволод Трубицын. Да и то жили они в гражданском браке – на большее Сева не соглашался, зная, что ни одна женщина никакими силами не удержит его дома, пока он не нагуляется.

     Свадьбу праздновали скромно. Тоня позвала школьную подругу и ещё продавщицу из своего магазина, а жених – двух приятелей с работы. Женщины принесли подарки: отрез на платье и набор тарелок, а мужчины – водку, мускат, лимоны и очень вкусную белую рыбу, Тоня не запомнила, как она называется.

Продолжение:

http://www.proza.ru/2017/01/16/1226

______________________________

Художник Валенин Губарев