170. Хуторская чертовщина. Ночной сбой

             Бутылки с водкой с точностью минёра просовываются Злотазаном меж острых изогнутых зубьев решётки, железо и стекло не совместимы, как огонь и вода, одно неосторожное движение и будьте добры распрощаться с содержимым.

          Но и это ещё не совсем худая потеря, а оставленные склянки и потёки жидкости со специфическим запахом могут навести на кое какие размышления, ответственных за сохранение доверенного им добра.

         Тот же сторож, может запросто учуять в ночной тиши, запах пролитой водки, проявит интерес, и тогда прощай простой способ проникновения в подвал через окошко.

        Но не будем о грустном, веселье продолжается, тем более за оградой хуторского чёрта с нетерпением ожидали два его товарища.

          Бутылки с водкой удачно просунуты, Злотазан проявляя способности опытного эквилибриста, мастерски устраивается на окошке, используя для этого приоткрытую ставню, ловко пристроив на неё свою торчащую вверх задницу.

         Переставив бутылки дальше по окошку в широкой стене, Тазя прижимая козлиный подбородок к груди,  чтобы рогами не оставлять предательские полосы на штукатурке, просунул над решёткой голову, просунул по очерёдности руки, сделав упор на них, пролез на половину и замер, настраивая слух и нюх на обстановку во дворе.

        Для подстраховки прокукарекал петухом, свист или иной звук, мог вызвать этим внимание углового пса, ему таким же кукареканьем ответили со стороны ограды, давая понять о полном спокойствии дальнейших действий.

       Неожиданное ночное кукареканье сбило с толку вначале петухов усадьбы на хозяйственном дворе, те словно проспавшие положенные часы, решили исправиться, загорланили наперебой, чем всполошили хуторских, те вначале нерешительно перекликались то на одном, то на другом краю, а затем дружное кукареканье слышалось по всему хутору.

         Дремавшие на тёплых печках хуторские старики отметили, что такое преждевременное кукареканье к предстоящим бедам, но кто будет прислушиваться к старикам в дни всеобщего веселья.

       Злотазан окончательно пролез через решётку, прикрыл за собой внутреннюю ставню, высунул голову, на всякий случай посмотрел налево и направо, на четвереньках вылез из окошка, распрямился, сделал несколько движений размять мышцы и снять физическое напряжение, ещё раз посмотрел по сторонам, развернулся, присел, достал бутылки с водкой.

          Из – за ограды через оголённые кусты палисадника  и стволы деревьев сада за ним наблюдали  рогатые собратья, проявляя нетерпение, шепчась, что их собрат проявляет не позволительную медлительность, им так и хотелось крикнуть, чтобы тот поторапливался.

        Не из – за того, что сторож закончит обход в хоздворе и вернётся обратно, а просто хотелось в эту ночь скорейшего кутежа.

          Тазя прижимая обеими лапами бутылки к животу, в полусогнутом положения, словно его прихватил живот,  лавируя меж кустов, вскоре пересёк дорожку и попал в сад, оттуда до ограды с полусотню шагов, которые он преодолел на одном вздохе.

           Ему с ограды давал отмашки Песя, забравшись на плечи Шобы.

        Вертикальные щели в ограде были настолько малы, что туда с трудом можно просунуть раскрытую ладонь, всё это было специально сделано, чтобы хуторские ребята тайком не таскали из сада яблоки, предварительно наколов их на длинный прут.

                А почему скажете, не сделали ограду сплошняком?
      Тут ответ прост, для надёжного проветривания сада, тогда и понятия не имели о химических средствах защиты, ни кому в голову не приходило травить себя химикатами.

         Злотазан подошёл к ограде, подал Песи первую бутылку в одну руку, тот ухватил её за горлышко и передал Шобе, вторую бутылку водки в другую, бутылка также  в темпе скрылась за оградой.

       Третью бутылку Песя ухватил за горлышко, ловко перехватил, поднёс к носу, чмокнул и хрюкнул от удовольствия, после чего скрылся за оградой.


      Злотазан сплюнул в сторону, потёр лапу об лапу, посмотрел наверх ограды, слегка присел, подпрыгнул, уцепился лапами за верх ограды.      
       Качнулся маятников, сделав зацеп пяткой за верх ограды, резким движением, поднял тело на ограду, затем уселся верхом, быстро перебросил левую ногу на другую сторону, уселся как  на лавку, оглянулся назад и тут же спрыгнул вниз, где его ожидали зубоскалящиеся собратья.

        Шоба  держал в лапах бутылки с водкой  за горлышки подобно  украденных подросших цыплят за шеи, чтобы те не издавали шума своим беспокойным писком.

           Песя же жонглировал бутылкой, то высоко подбрасывал и ловил у самой земли или закручивал пропеллером, чтобы тут же ухватить  именно за горлышко.

        На него цыкнули, чтобы по его глупости не лишиться содержимого бутылки, с пустой тарой опосля может вытворять что угодно, а сейчас к этому продукту требуется относиться с осторожностью.

             На предложение Шобы распить одну бутылку тут же, по соображениям Тази посчиталось не разумным, в этом не было того романтизма с широким размахом.
         Украли – выпили это совершенно не то, а вот на берегу речки у кургана, где сплошная темень, есть возможность приятно провести время, а если добавить немножко воображения, можно устроить такое, что надолго запомниться в этих местах.

         Особо обходить угол сада черти не стали, Полкан учуяв посторонних за оградой, насторожился, заскочил на будку, завертелся, стал внюхиваться, пытаясь по запаху определить, кто там шастает по ночам.

         Ему не понравилось, что его вздумали побеспокоить, угрожающе зарычал, но для него оказалось неожиданностью, когда его окликнул знакомый голос за оградой.

           В голове Полкана, что – то сломалось и раздвоилось, нос чуял одно, а уши слышали до боли знакомый голос.

         Лаять или нет, боролись две мысли в его голове, собакой он был умной и своим собачьим умом понимал, что он поставлен здесь не для глупого и бестолкового лаянья, а для охраны дворовой территории, а раз те, кто за забором проходят мимо, значит так надо, тем более один из них свой.

          Но вот что делать  с инстинктом, который то и дело подталкивал его хотя бы для приличия гавкнуть.

            Палкан то одним, то другим глазом посматривал в щель за уходящей троицей на восток. 

        Что – то тоскливое защемило у него внутри, ему так же свободно захотелось побегать по полю, без этой тяжеленной цепи, без ошейника натирающего шею и сдавливающего свободное дыхание.

           Ему так захотелось, чтобы те идущие по полю взяли его с собой, он даже окликнул их, но получилось тоскливое:
                Бав,
       плотный горестный комок сдавливал горло, не давая в полную силу издать звук.

           Он ещё раз попробовал и издал два коротких глухих:
                Бав, бав.

            Троица не оборачивалась и уходила всё дальше и дальше, что творилось внутри Полкана не понять свободно бродячим индивидуумам, он передними лапами упёрся в ограду и вскоре вся округа услышала:
                Бав, бау
                и тоскливо протяжное: У- у –у - у .


14 янв 2017 г.