Завтра будет завтра

06.12.98.

Евгения вышла из ванной. Ну кухне ее ждало блюдечко с творогом. Мокрые волосы облепили лицо и спину, и она удачно чувствовала себя одной из героинь многочисленных романов. Вскоре этот образ ей надоел. Все-таки она была просто девчонкой пятнадцати лет, который оставалось прожить только ночь, а завтра...

Евгения пальцами залезла в сахарницу, чтобы посыпать творог песком. К не высохшей еще руке прилипли кристаллики сахара. За окном сонно капал снег — наступала весна. Кристаллики алмазно блестели. Евгения пошевелила пальцами, потом слизнула липкую сладость. Сахар таял на языке, оставляя привкус странной горечи.

Оставалось только пережить эту ночь, а завтра... Евгение не знала, что будет завтра. Ей совсем не хотелось знать, что будет завтра...

Мама недовольно сказала:
— Съешь творог.
Евгения послушно окунула палец в белую массу. Мама недовольно сказала:
_ Что за причуды!
Евгения облизала палец и поднялась, чтобы взять чайную ложечку. Мама недовольно сказала:
— Ложку я положила рядом с тарелкой.
Евгении стало немножко грустно. И скучно. Мама недовольно сказала:
— Ваннну ты, конечно, не помыла.
— Я помыла ванну, — просто ответила Евгения, Мама вышла и Евгения осталась одна. Мокрые волосы прилипли к рубашке. По спине холодно скользнул мокрый след. МОкрый карниз угрюмо отдавал каплями мокрого снега.

Евгения отодвинула блюдечко с творогом. Есть ей не хотелось. Ей хотелось... хотелось только пережить эту ночь, а завтра...

— Завтра понедельник, — сказал папа и ушел, случайно захватив с собой блюдечко с Евгениным творогом. Это было хорошо.

Уличный фонарь замигал оранжевым светом и погас. В темноте и тишине раздавались чьи-то смешки и возгласы. Евгения выключила кухонную лампу и включила оранжевый торшер. Этот торшер ей подарила тетя в день тринадцатилетия. Он совершенно ей не нравился. Ей нравился торшер, который стоял у мамы в спальне. Он давно ей нравился, еще с тех пор, когда она была совсем маленькой.

— Евгения! — недовольно сказала мама, входя. — Почему я вижу твое блюдечко у папы в руках?
— Я не знаю, — растерянно ответила Евгения.
— И волосы все еще мокрые, — недовольно сказала мама. — Высуши их феном.
— Фен их портит, — возразила Евгения. Для кого ей беречь свои волосы? Может, это она узнает завтра?

— Завтра обещали похолодание, — недовольно сказала мама. — Вечно они обещают!
— Да, — согласилась с ней Евгения. — Вечно они.
Мама совсем рассердилась:
— Евгения! Уже десятый час, а ты все еще торчишь на кухне! Иди в свою комнату и готовься ко сну!
Евгения не хотела идти в свою комнату и готовиться ко сну. Хоть она и знала, что нужно только пережить эту ночь, а завтра...

— Евгения! — недовольно сказала мама, уходя из кухни. — Завтра я уйду рано, достань из холодильника колбасы и сделай папе бутерброды, иначе он опять съест твой творог.
— Хорошо, — послушно сказала Евгения и осталась одна. За окном наступала стремительная ночь. "Тебя, ночь, мне надо пережить, обязательно надо пережить, а завтра..." — Евгения не додумала, что будет завтра.

— На сколько заводить будильник? — заглянул к ней папа. Он виновато поставил на стол пустое блюдечко.
— Пораньше, — сказала Евгения, улыбнувшись ему. А он улыбнулся ей и сказал мягко:
— Ложись спать, уже десятый час.
Евгения потушила оранжевый торшер и вышла из кухни.

В ее комнате царил полный беспорядок. Письменный стол был завален разными бумагами, диван скрывался под грудой пакетов, одежды и аудиокассет. Только Евгенина тахта оставалась свободной, именно на ней нужно было пережить эту ночь, а завтра...

В комнату заглянула мама и недовольно сказала:
— Евгения! Сейчас же ложись спать! И убери этот мусор с дивана. Не сегодня, конечно, а завтра.
— А какое завтра число? — спросила у нее Евгения.
— Первое, — недовольно сказала мама и ушла.

Первое марта. Вот что будет завтра. Завтра будет весна. Снег подтверждающе капнул на карниз.

Волосы начали подсыхать. Евгения разобрала постель, достала одеяло. Теперь ей было не страшно пережить эту ночь, потому что завтра...

Евгения плеснула в лицо холодной водой, вытерлась мягким махровым полотенцем. Задернула шторы, но потом передумала и раздернула. Ей будет совсем легко пережить эту ночь под стук капающего снега и под темный ночной двор, хмурый и еще снежный, который так хорошо виден из ее окна.

Мама больше к ней не заходила. Папа тоже. Но Евгении это было не нужно. Ведь завтра...

Евгения выключила свет и легла. Теперь ей было совсем не страшно пережить эту ночь. Ей было даже приятно пережить эту ночь. Она совсем не боялась пережить эту ночь, она даже знала, о ком будет думать, переживая эту последнюю зимнюю ночь. Евгения знала, что ничего изменить нельзя, и ей оставалось только пережить эту ночь, потому что завтра... Завтра будет завтра.